Глава пятнадцатая

И вот наконец бочка скатилась вниз и, глухо ударившись о какую-то невидимую преграду, остановилась. Однако моя несчастная голова все еще продолжала вращение, невзирая ни на что.

«Чертова смола! Ну кто надоумил их смолить бочки, в которые потом наливают вино?! А я-то думал все время, что за странное жжение во рту». С трудом отлепляясь от просмоленного дерева, я, охая и чертыхаясь, выбрался наружу. Картина, открывшаяся моим глазам, была абсолютно безрадостна: снаружи было так же темно, как и внутри бочонка.

– Куда это меня закатило? – вопросил я непроглядную тьму и, ощупывая дорогу руками, попытался двинуться туда, откуда, как мне казалось, прикатилась бочка. Первый же мой шаг окончился неудачей – поскользнувшись на крутом боку какого-то бочонка, я с грохотом и проклятиями растянулся на полу. Что, в общем-то, спасло меня от крупных неприятностей: над моей головой тут же пронеслась деревянная емкость литров этак на пятьсот. Во всяком случае, судя по тому звуку, с каким она врезалась в стену. Давая себе бесполезные обещания впредь быть осторожнее, я выкарабкался из своего «убежища» и на четвереньках продолжил путь наверх.

– Куда вы смотрите? У вас что, глаз нет? Вы меня чуть не раздавили! – раздался недовольный писклявый голосок, и в следующий же миг из-под моей руки выскочило какое-то небольшое мохнатое существо. От неожиданности я резко отпрянул в сторону, тем самым спровоцировав спуск новой бочечной лавины.

– Вы что, убить меня собрались? – едва затих шум падающей тары, вновь возмущенно завопил тот же самый голосок. – Так вам это не удастся.

– Прошу простить меня… – сконфуженно произнес я. – К своему стыду, я должен признаться, что не вижу ни вас, ни вообще чего бы то ни было.

– Эх, люди, люди… – уже несколько смягчившись, произнесло существо. – Ничего-то вы не видите, ничего-то вы не умеете. Ладно, – раздался едва слышный щелчок, и в двух футах над моей головой в воздухе повис слабый голубоватый огонек.

– Так видно? – спросил неизвестный благодетель.

– Да, благодарю вас, – отозвался я и начал осматриваться вокруг. Вокруг были стены и все те же бочки: большие, маленькие, средние… В общем, на любой вкус. Как я уже успел догадаться, конечным пунктом назначения груза моей триумфальной колесницы оказался подвал. Поднявшись на ноги и стараясь не вызывать больше обвалов, я добрался до двери. Огонек стронулся с места и последовал за мной.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил я.

Подергав дверь, я убедился в том, что, как и весь замок, вход в подвал был сделан добротно и на века. Выбить такую дверь мог только какой-нибудь Конан – Разрушитель Птичьих Гнезд, да и то только в кино. Я беспомощно оглянулся, ища хоть что-нибудь, что могло бы мне помочь.

– А что вы, собственно говоря, здесь делаете? – услышал я знакомый голосок где-то позади.

– Простите… – произнес я. – Вы не могли бы показаться? Мысль, что я разговариваю с бочонком, приводит меня в уныние.

Послышался тихий смешок, и из темного угла на свет выступил поросший коричневой шерстью старичок ростом не более семи дюймов, облаченный в потрепанный красный жилет с золотыми розами рода де Бонфлери, достающий ему до пяток.

«Брауни! – догадался я. – Впрочем, здесь их наверняка называют как-то иначе».

– Приветствую тебя, благородный хранитель дома! – поклонился я.

– Приятно иметь дело с учтивым молодым человеком, – расплылся в улыбке домовой, или, вернее, замковый. – А то вот молодому хозяину как-то показался, так этот неуч кольчужной перчаткой запустил. Правда, у него в ту же ночь мыши перину съели… Господи, как они давились! – блаженно улыбнулся старичок, которому, видно, давненько ни с кем не приходилось перекинуться словцом. – Так все же, что вы тут делаете?

– Да вот, хотел друзей освободить, а сам попался, – грустно ответил я, усаживаясь на порожек перед дверью.

– А-а, так это вы там во дворе шумели! – Глазки замкового грозно сверкнули. – Небось опять этот идиот надрался? Вечно они напьются и крушат все кругом, а мне потом убирать… Одни убытки! Какой же это дому хозяин, когда он себе ладу дать не может! – разошелся он. – Дымоходы еще при его отце чистили, крыша на второй башне протекает, бочки эти… Вы посмотрите, как они тут навалены! Их ежели по уму сложить, так полподвала можно было бы освободить!

– Да, я вас понимаю… – протянул я, догадываясь, что поток обвинений в хозяйственной безалаберности маркиза де Бонфлери может литься бесконечно.

Старичок смолк и, поддернув сползающую жилетку, грустно продолжил:

– В деревню хочу податься, к внуку… Злые они, хозяева, обижают. Уйду я от них. На той неделе совсем было собрался уходить, да привидения отговорили…

– Привидения? – передернув плечами, спросил я. Не то чтобы я их боялся, но вот не любил. Видимо, еще с детских лет, когда в родовом замке моих предков беспокойное привидение какой-то прапрапрабабушки шастало ночами по дому, яростно перелистывая все имеющиеся книги, начиная от Библии и кончая журналами комиксов… Старушка, как гласило предание, искала рецепт вечной молодости, которым она по рассеянности заложила какой-то куртуазный роман.

– Да их тут полно! – доверительно сообщил мне хранитель замка. – Пара предков этого лоботряса: Болдуин Веселый и Гуго Мрачный. Один ходит, все время смеется, другой – только глазами зыркает…

«Славная парочка», – мелькнуло у меня в голове.

– Есть еще римский легионер, которого с поста забыли сменить, – продолжал он. – Так и стоит с полуночи до утра.

– А… не могли бы вы мне помочь отсюда выбраться? – неожиданно прервал я краткую характеристику видового разнообразия местной призрачной фауны. Замковый замолчал и внимательно взглянул на дверь.

– Помочь? Это вряд ли… Но попробуем.

Он подошел к нижней из трех длинных железных петель и, что-то бубня себе под нос, приставил к ней мохнатые лапки. Шляпки гвоздей слегка зашевелились и вылезли наружу примерно на полдюйма.

– Фух! – Старичок уселся на порожке, утирая пот со лба. – Нет, больше не могу. Хладное железо, знаете ли, колдовству подвержено слабо. Вот ежели чего другого, так это пожалуйста. А то взяли моду – артистов обижать! – Существо хлопнуло ладошкой по деревянному настилу. – Нет, точно уйду.

«Ладно, подожду Лиса, – подумал я. – Он уже должен быть где-то поблизости». И тут я понял, о чем можно попросить замкового.

– Почтеннейший хранитель дома! Я был бы вам весьма обязан, если бы вы рассказали мне расположение помещений в этом замке, – вежливо обратился я к старичку. – Видите ли, мне необходимо освободить друзей, среди которых есть девушка.

– Девушка? – переспросил он. – Это та, что в башне?

Я кивнул:

– Да, это она. Ее зовут Эжени…

Замковый решительно поднялся.

– Хорошо! Сейчас я все вам объясню. – Он начал чертить план пальцем на песке. – Вот тут – главная лестница, парадный зал… кухня… спальня хозяина… Вас она, я так понял, интересует? Кладовые… Ага, вот тут винтовая лестница вниз, в подземелье.

– А башня? – спросил я.

– Башня здесь. – Он начертил линию на песке. – К ней ведет деревянная галерея со второго этажа. Вот, от спальни маркиза.

– Большое вам спасибо! – низко поклонился я. – Прямо не знаю, как вас благодарить.

Брауни воинственно выпрямился:

– Если вы примерно накажете этого выродка, позорящего славный род Бонфлери, это будет лучшей благодарностью. А к вашей девушке я схожу и при случае помогу… Надеюсь, она не станет швыряться в меня чем-нибудь? Нет? Хорошо… О! – хлопнул он себя по лбу. – Попрошу Гуго Мрачного и его дружка, чтобы они подежурили в переходе. Ну ладно, удачи вам.

Замковый шагнул к двери, раздвинул, словно шторы, две плотно пригнанные дубовые доски и с трудом протиснулся наружу.

– До свидания! – успел крикнуть я вслед исчезающей красной жилетке. Оставалось ждать прихода Лиса…

Тут что-то тяжелое ударило в дверь.

– Опять эта гадость тут шныряет! – раздался чей-то грубый возглас.

– Да ты нажрался! Нет там никого, нечего башмаками швыряться… – успокаивал его другой.

– Все, – донесся еле слышный возмущенный шепот хранителя дома. – Терпение иссякло. Ухожу!

«Хана замку!» – злорадно подумал я. Как бы в подтверждение моих мыслей раздался гулкий тягучий удар.

– Черт возьми, Фульк, да это ж колокол со сторожевой башни сорвался!

– Дурная примета… – сдавленно произнес перетрусивший Фульк.

– Вальдар, я уже в замке. Где тебя искать? – раздался позывной Лиса на канале связи.

– В погребе, – злобно отозвался я, предчувствуя скорую расплату.

Лис хихикнул, но, справившись с приступом воодушевления по поводу столь необычного способа хранения благородных рыцарей, деловито сообщил:

Буквально через три минуты я услышал знакомый шепот под дверью:

– Эй, ты, зимняя консервация, слышишь меня?

– Слышу, Лис, слышу, – ответил я, пропуская мимо ушей лестное обращение своего друга.

– Тут у нас имеет место быть замок. Замочек… – послышался скрежет. – Первое, что нужно иметь для продуктивной беседы с французскими замками, – это хороший гвоздь…

Я услышал звонкое «клац»…

– Оп-ля! – Лис распахнул дверь. – Прошу вас, ваше высочество, осторожнее, здесь ступенечки… Проходите быстрее, я должен вернуть замок на прежнее место. Не ровен час стража вернется.

Лис наскоро приладил железный калач на дверь.

– Ну что, какие будут дальнейшие планы? – спросил он.

– Значит, так. Ты сейчас идешь к господам, смотришь, как там и что, поешь песенки. А я – к нашим повозкам за мечом. Стоят там еще наши повозки?

– Стоят, – успокоил меня Рейнар. – Это понятно. Что дальше?

– Дальше? – зловеще произнес я. – Я выпущу на стражу гоблина, пусть расчищает дорогу, а сам освобожу Бельруна с ребятами.

– А зверинда нас потом… не того? – с опаской спросил меня Лис. – На закуску?

– Нет-нет, вполне вменяемый гоблин, – успокоил я своего товарища.

– Ну а потом… – Лис сделал неопределенное рубящее движение рукой, показывающее, что именно мы собираемся сделать с пирующей братией.

– Да, где-то так, – бросил я, выглядывая за угол. – Все, иди. Подробности в ходе операции.

Двор был почти пуст, если не считать пары стражников, дремлющих у ворот, и еще нескольких, прохаживающихся по стенам. Я незамеченным пробрался к цирковым повозкам. Лошадь, запряженная в возок, на котором стояла клетка с гоблином, беспокойно фыркнула.

– Т-с-с! – прижал я палец к губам.

– Ты чего тут шляешься? – услышал я предупреждающий рык гоблина, видимо, принявшего меня за стражника. – Хочешь, голову отгрызу?

– Не хочу, Тагур. Перестань рычать, пожалуйста, – стоя на коленях и открывая засов на клетке, произнес я.

– А, это ты, человек, – успокоился он. – Что ж вы меня сразу не выпустили, дурачье!

– Добраться не успели. Но есть шанс все исправить. – Дверца клетки открылась с тихим скрипом, и гоблин выбрался наружу.

– Куда идем? – живо спросил он.

– Слушай меня внимательно, Тагур, – со всей возможной серьезностью начал объяснять я. – Ты сейчас тихо, только очень тихо, снимешь стражу у ворот. Жди нас там и не высовывайся. Что бы ни случилось, ворота должны быть свободны.

Гоблин кивнул уродливой головой и, низко стелясь по земле, стал бесшумно подбираться к арке ворот. Я нашарил рукой тайник и, стараясь производить как можно меньше шума, вытащил Катгабайл. Ощутив привычную тяжесть в руке, я почувствовал прилив энергии и обычное воодушевление перед битвой.

– Так, что еще? – спросил я сам себя. – Ну да, конечно! Кошелек и оружие для Бельруна!

Два десятка метательных ножей, хранившихся в нашем фургоне, могли бы стать серьезным подспорьем в грядущей схватке. Я тихонько стал подбираться к возку…

– А я тебе говорю, Фульк, что это не к добру, – услышал я совсем рядом речь стражников, обходивших дозором двор. – Вон, в Сен-Клименте, когда колокол упал, почитай, через неделю пожар случился. Полгорода выгорело…

Ухватившись за борт повозки, я юркнул внутрь и упал на что-то мягкое. И, судя по реакции, явно живое…

– О Господи! Не лезьте ко мне, я почтенный ученый! – послышался сдавленный двумястами фунтами моего веса знакомый голос.

– Тише, Деметриус! – прошипел я. – Терпите, сейчас стража пройдет, я с вас слезу.

Когда голоса стали едва слышны, я осторожно скатился со свернутого шатра, под которым тотчас же послышалось возмущенное сопение и нечленораздельная ругань. Ткань зашевелилась, и из-под цветной материи вылез всклокоченный алхимик.

– Что вы здесь делаете? Где все? Что случилось? Вы поломали мне все ребра! Где мы вообще находимся? – затарахтел ученый, подползая к выходу с явным намерением вылезти.

– Тише, почтеннейший Деметриус, тише! – Я схватил алхимика за руку и потащил обратно. – Вы что, все проспали?!

– Что – все? – вытаращил он на меня ничего не понимающие глаза.

– Ну и крепко же вы спите… – Я вкратце рассказал ему, что произошло вечером во дворе этого замка.

– Так надо спасать! Спасать всех, спасать Эжени! – засуетился Мэттью Мишо.

– Поймите, мэтр, – со вздохом начал я. – Лучшее, что вы можете сейчас сделать, – это сидеть тихо и не высовываться. Все остальное мы сделаем сами.

– …Блин, Капитан, как они тут жрут! – раздался у меня в мозгу восхищенный голос Лиса, услаждавшего в этот момент своим пением разгул феодальной вольницы. – То есть видал я пьянки, но чтоб вот так!..

– Ну, ты ж понимаешь, этикет поведения за столом еще не в чести… – пустился в разъяснения я.

– Нет, ты меня не понял, – перебил меня Рейнар. – У нас с тобой разное восприятие! Ты не испытал на себе тлетворного влияния совковой системы! Не прошел через цепкие лапы комсомола и пропаганду непрерывной помощи голодающим детям Никарагуа! – патетически продекламировал он. – Я вот, когда сюда ломился, – продолжал свой монолог шевалье д’Орбиньяк, не давая мне вставить ни словечка, – ехал через одну деревеньку. Тамошнее население с голодухи какой-то лебеды объелось, так у них случилось… Как бы это так поприличнее… реактивное облегчение желудка… Зеленые все, смотреть страшно. Закатили по этому случаю молебен – сидят в часовне да бьют поклоны. И, почитай, каждую минуту кто-то выскакивает оттуда и мчится к ближайшим кустам. А эти. – Лис включил изображение… Что и говорить, зрелище было преотвратное, особенно если учесть, что кушал я только утром…

– Ну жрут же, как не в себя! – продолжал дико возмущаться мой напарник. – И хоть бы хны!

Внезапно он замолк. Я с интересом ждал продолжения.

– Слушай, – изменившимся тоном обратился он ко мне. – А у этого вашего аптекаря какого-нибудь пургена с собой нет?

– Лис, какой пурген! – попробовал урезонить я своего изобретательного друга. – Тринадцатый век на дворе!

– Ну, чего-нибудь такого… – Он на секунду запнулся, подбирая слово. – Проносного. А? Хорошая ж идея!

– Ладно, сейчас спрошу у Деметриуса, – согласился я, чувствуя, что ход его мыслей мне вполне понятен.

– А он что, на свободе? – удивился Лис.

– …Так вы согласны, месье? – теребил меня за рукав ученый. Глаза его возбужденно горели. – Я пойду с вами, только дайте мне какое-нибудь оружие и покажите, как им действовать. Да вы меня слушаете или нет?

– Мне нужно слабительное, – невпопад выпалил я, прерывая стройное течение мыслей воинственно настроенного Деметриуса. Почтенный ученый опешил.

– Как? Вам? Сейчас?! Зачем? – Видимо, моя просьба была настолько абсурдна, что сколько-нибудь связное предложение он составить не смог. Я поспешил исправить недоразумение:

– Мэтр Мишо, оно нужно… то есть, конечно, не мне… но нужно, чтобы освободить наших друзей.

Алхимик, все еще удивленно оглядываясь на меня, полез в свою аптечку и извлек оттуда мешочек из грубой холстины с какими-то семенами.

– Ну хорошо… если нужно… Вот, это заморское растение клещевина. Сколько вам надо?

– Давайте все. – Я протянул руку.

– Ну что вы! – испуганно воскликнул Деметриус. – Учтите, восемь семян этого растения – смертельная доза для взрослого человека!

– Мне нужно все, – настойчиво повторил я, забирая мешочек. – Ладно, мэтр Мишо, сидите здесь и никуда не ходите, а то вас снова придется откуда-нибудь вытаскивать, – предупредил я попытку алхимика что-то возразить. – Этот мешочек и ваши знания сейчас куда весомее, чем железные мускулы Ролло.

Я выбрался из фургона и короткими перебежками пересек двор, незамеченным добравшись до донжона. Благодаря подробному плану брауни, найти вход в подземелье не составляло труда. Караульный, дремавший около массивной деревянной решетки, вскинулся было, заслышав шаги на лестнице. Однако, увидев перед своим носом голубоватую сталь Катгабайла, предпочел не геройствовать попусту. Он развел руки, показывая, что драться со мной не намерен.

– Ключ, – прошептал я.

Стражник, не спуская с меня настороженных глаз, отстегнул от пояса массивный железный ключ.

– Открывай, – коротко приказал я сговорчивому аргусу. Он так же молча повернулся и начал возиться с замком. За решеткой возникло радостное оживление, приглушенное шиканьем Бельруна.

– Рад тебя видеть живым! – прошептал Винсент, первым выбираясь на свободу.

– Сэнди, прими у господина стражника его оружие и снаряжение, – скомандовал я, приветствуя Бельруна и вручая ему пояс, увешанный метательными ножами.

– О! Это весьма кстати! – обрадовался он. – Ну что, дорогой, полезай на наше место! – обратился циркач к караульному. – Тебе здесь будет просторно. Сейчас мы им всыплем!

– Тихо, Бельрун. Я сейчас все расскажу. Уходим! – поворачиваясь к выходу, произнес я.

– Месье! – услышали мы жалобный голос стражника. – А вы не могли бы меня избить и связать? Если маркиз узнает, что я пустил вас сюда без сопротивления, мне несдобровать!

Я обернулся.

– Когда меняется стража?

– Утром…

– Ну тогда можешь не беспокоиться – утром маркизу будет не до тебя, – уходя, успокоил я его.

Едва мы выбрались из подземелья, я изложил план боевых действий своим товарищам.

– Ребята, вам нужно пробраться во-он на ту крытую галерею. Она соединена с комнатой, в которой сидит Эжени. Сэнди, ты идешь первым, а Бельрун прикрывает тебя. Не думаю, чтобы там была стража, но на всякий случай… Да! Чуть не забыл! Там сейчас наверняка шляется парочка привидений – они безобидные. Передайте им привет от местного хранителя замка, и вас не тронут.

Ролло при упоминании о привидениях широко перекрестился, шепча слова молитвы. Бельрун внимательно на меня посмотрел и хитро произнес:

– Похоже, ты тут зря времени не терял.

– Потом расскажу, при случае, – улыбнулся я. – Слушайте дальше. Проберетесь к Эжени, запритесь покрепче и ждите моего прихода. В замке сейчас пир горой, не думаю, чтобы до хвалин этот мерзавец вспомнил о своей добыче. Все! До встречи! Вон по той лестнице наверх! – напутствовал я штурмовую группу.

Дождавшись, пока спина идущего последним Жано исчезла из виду, я вызвал Лиса.

– Чего начальству надо? – не прерывая исполнения какой-то очередной хулиганской баллады на блатной мотивчик, отозвался гайренский соловей.

– О, вот так всегда! – изобразил отчаяние Рейнар. – Только начнешь завоевывать симпатии слушателей… Впрочем, вызов к начальству на кухню значительно лучше, чем на ковер. Ща буду!

Мы встретились с Лисом у небольшого каменного строения во дворе, через приоткрытую дверь которого доносились аппетитные запахи.

– Разумная предосторожность – кухню вне башни соорудить, – прошептал мой напарник, заглядывая в щелку приоткрытой двери. – Пожара боится наш маркиз… Ничего, сейчас мы ему кое-что повеселее устроим. Как бы нам эту обслугу отсюда удалить? – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Сережа, на этот случай у меня есть маленькая домашняя заготовка. Как говаривал Филипп Македонский: «Нет такой крепости, в ворота которой не мог бы войти осел, груженный золотом». – Я торжествующе извлек из-за пазухи очередной мешочек с деньгами.

– Это ты что, себя имеешь в виду? – съязвил Лис. Не обращая внимания на злобные нападки, я осторожно двинулся по двору, оставляя за собой золотые кружочки. Дойдя до колодца, я бросил горсть монет на дно и, полюбовавшись, как они поблескивают там при свете яркой луны, оставил еще несколько на каменной кладке вокруг колодца и осторожно полез назад.

– Сейчас будет представление. Зрителей прошу занять места на галерке, – предостерег я Лиса.

– Понял, не дурак! – радостно поблескивая хитрющими зелеными глазками, отозвался он. Подойдя к двери, я что есть силы ударил по ней ногой и тут же распахнул настежь.

– Эй, что там за грохот? – раздался крик на кухне. – Клемо, сбегай, закрой дверь!

Услышав эти слова, я схватился за руку своего верного напарника, уже примостившегося на крыше прямо над дверью, и благополучно занял место рядом с ним.

– Золото! – зазвенел ошалевший пацанячий голосок, и мы услышали топот сбегающихся на этот магический клич коллег. Рейнар молча покрутил пальцем у виска. Дождавшись, пока персонал достаточно далеко удалится от своего рабочего места, мы соскочили с крыши и ринулись на кухню.

– Ступку! Ступку давай!

– На, держи!

– Так, Лис, твоя цель – соусы и приправы! Сыпь туда эту хрень собачью! – скомандовал я, яростно толча в ступке похожие на бобы семена. – Не переусердствуй, смотри, чтобы всем досталось!

Лис носился по кухне так, словно намеревался войти в Книгу рекордов Гиннесса, высыпая толченое слабительное в соусники, короба с приправами, горшки и котлы.

– А это что? – засунул он свой любопытный нос в огромную бадью, накрытую холстиной. – О! Опара! – Рейнар застыл. На его челе отразилось вдохновение демиурга. – Йес! Сейчас мы им устроим операцию «пионерский салют»! Надерем задницы этим засранцам! – Он с натугой потащил бадью к черному ходу. Выглянув за дверь, он просигналил мне:

– Порядок! Золотоискатели макают поваренка.

– Лис! Стой! Ты куда?

– Все путем… – кряхтя, месье д’Орбиньяк волок емкость по двору под прикрытием кухни. – Где-то тут я видел у них нужник…

– Так ты… – с ужасом разгадал я лисовские намерения.

– Именно, Кэп, именно! Представляешь, как публика обрадуется, когда они туда, а на них оттуда! Ведь как на дрожжах подойдет, – мечтательно завершил он. – Вали к Эжени, я тебе просигналю, когда процесс пойдет!

– …Капитан, ежели ты имеешь сказать пару слов тутошнему титулованному придурку, то самое время, – часа два спустя раздался на канале связи ликующий глас гайренского менестреля. Это известие прервало нашу скромную трапезу, состоящую из увесистого окорока, прихваченного мною из кухни. Эжени уже совсем успокоилась в кругу друзей, и мы только ждали условного сигнала, чтобы начать наше победоносное бегство. Из-за двери доносился громовой хохот Болдуина Веселого, перемежаемый тяжкими вздохами Мрачного Гуго.

– Маркиз изменившимся лицом бежит горшку, – трагическим шепотом прокомментировал Лис, давая крупным планом апокалиптическую картинку расползающегося из зала благородного воинства. Я поднялся, поправляя перевязь меча:

– К повозкам! Сейчас мы будем. Бельрун, пошли Жано к воротам, пусть поможет гоблину опустить мост…

– Они еще не знают, куда ползут! – продолжал забавляться Рейнар. – Что их ждет в конце тоннеля! Чу! Я слышу странный треск со стороны сортира… Ну, ты тут быстренько разбирайся с сиятельным засранцем Бонфлери, а я, пожалуй, пойду. Только не отключай связь! – сладко пропел мой верный друг и, насвистывая, вышел вон из пиршественной залы.

Я прошел по крытой галерее, раскланявшись с призрачной парочкой, и приблизился к дверям господских покоев. Оттуда доносились слабые стоны и проклятия. «Все нормально, – с удовлетворением отметил я. – Процесс идет».

Как и предполагалось, дверь была не заперта… Маркиз восседал на резном стульчаке, обшитом красным бархатом, и мучительно страдал. Снизу к стулу была приделана емкость известного назначения. Завидев меня, он изумленно раскрыл глаза и сделал движение подняться.

– Сидите-сидите! – умиротворяюще произнес я. – Я сегодня попросту, без чинов и буквально на миг. Я зашел сообщить вам, что меня зовут Вальдар Камдил, сьер де Камварон…

– Рыцарь-маг!.. – потрясенно прошептал Гераунт Бонфлери, еще более бледнея.

– Это хорошо, что вы меня знаете, – угрожающе продолжил я. – Это избавляет от лишних объяснений. В своей жизни вы наделали множество гнусных и жестоких поступков. Два из них вы совершили сегодня… Запомните: за все на свете надо платить! Вы смешали с грязью родовую честь маркиза Бонфлери, теперь вы сами немногим отличаетесь от этой грязи. Я наложил на ваш замок… – по мыслесвязи прозвучал дикий хохот Лиса: «Остановись, Капитан, им уже и так хватит!» – Заклятие! – закончил я свою фразу. – Все вы должны отправиться паломниками в Рим испрашивать себе отпущение грехов! И замок этот никогда больше не будет называться Бонфлери. Отныне имя ему – Троумердье!

Маркиз попробовал что-то ответить, но вместо этого у него с губ сорвался очередной стон. Его опять скрутило.

– Счастливо оставаться! – пожелал я страдальцу.

– Капитан, скорее! – услышал я голос Рейнара, сбегая по лестнице. – Оно лезет!