Глава 14
Научи нас видеть Тебя
за каждой бедой!
Боль огненной иглой вонзилась в запястье.
Опасность, рефлекторно подумал Валентин. Какого черта, я же умер!
Боль вторично пронзила руку, побежала вверх по предплечью — острая, бросающая в пот, обессиливающая. Валентин зажмурился, пережидая приступ.
Боль отпустила, чтобы секунду спустя вернуться — теперь она докатилась до сердца.
Максим, едва не взвыл Валентин. Убью гада! Он дернулся всем телом, устраиваясь в кресле поудобней. В кресле?! Какое там!
Валентин оттолкнулся руками от грязного холодного пола и сел, с трудом разлепляя веки.
— Очухался, — раздался прямо над ухом чей-то голос, хриплый и немного растерянный.
— Вижу, — ответил другой. — Руки держи!
Валентин моргнул, все еще ничего не понимая. Где это я? Перепил вчера?
Он успел разглядеть, что находится в прямоугольной комнате с серым каменным полом, сложенным из отдельных плит, и такими же, но сплошными, стенами. Комната была освещена ярким белым светом, непохожим ни на солнечный, ни на электрический. Прямо перед Валентином комната была пуста, но сзади определенно кто-то находился. Валентин начал подбирать под себя ноги, чтобы встать и выяснить, что происходит, но тут его схватили за руки и грубо повернули лицом к полу.
Валентин поморщился от боли — здоровые мужики, дело знают, — и уставился на лежащий прямо на полу таль-эллангрил.
Значит, это Панга, понял Валентин. Опять на Землю?
Вот уж хрен!
Валентин изо всех сил зажмурился.
— Готов? — спросил первый, хриплый голос.
Второй выматерился — не по-русски, машинально отметил Валентин, — и держащие сзади руки пригнули его еще ниже, так, что носом он уперся прямо в талисман.
— Глаза раскрой, сука! — угрожающе произнес второй голос.
И тут же Валентин дернулся от удара — кто-то пнул его в бок, целя в печень.
Вдохнув полной грудью пыльного воздуха, Валентин зажмурился и от души чихнул. После этого в голове наступило некоторое прояснение. Это Анхард, понял Валентин. И я вовсе не умер, просто пялился в таль-эллангрил, а Серый тем временем засадил меня в камеру и приставил гавриков, на случай, если очнусь.
Да, но тогда почему Шкатулка не работает?!
Валентин почувствовал еще один пинок под ребра — на этот раз какой-то вялый, едва ощутимый.
— Ну? — прошипел невидимый голос, и чья-то рука схватила Валентина за волосы. Но опять же, схватить-то схватила, но точно погладила, не более того.
Голос опять начал материться, поминая гномьи связи чьей-то матушки.
Стоп, сказал себе Валентин. А сколько же я здесь в отключке валялся?! Он мигом визуализировал часы. Мать-мать-мать! Одиннадцать двадцать пять по местному! Больше часа псу под хвост!
Валентин застонал, кляня себя последними словами. Попасться в собственную ловушку! Идиот, трижды идиот! Но Серый — как он-то успел догадаться?!
Выкрученные руки рванули вверх. Очевидно, сторожам поведение Валентина нравилось все меньше и меньше. Валентин машинально дернулся — и к своему удивлению легко высвободился из захвата. Странно, подумал он, вставая; они что, ослабели с перепугу?
Валентин ощутил еще два прикосновения — называть это ударами язык не поворачивался — и повернулся к палачам.
Их было трое. Двое все еще пытались схватить Валентина за руки, третий же стоял поодаль, вскинув руку, и в ладони его искрился маленький магический шарик — готовый к удару фаербол.
Один из ближних палачей резко размахнулся и врезал Валентину в челюсть. Валентин почувствовал обычное легкое прикосновение, недоуменно посмотрел на скривившуюся физиономию противника — тот прижал кулак к животу и посерел от боли — и наконец все понял. Шкатулка снова заработала!
Ага, сообразил Валентин. Значит, пока хозяин в отключке, талисман тоже отдыхает? А как же там Хаям с Талионом?!
Валентин даже решить ничего не успел. Руки сработали сами, двое ближних палачей осели на пол. Третий отступил на шаг и нацелил указательный палец Валентину в переносицу.
— Не успеешь, — сказал он, и сполохи магического пламени заискрились в его полураскрытой ладони. — Садись — только медленно — и бери в руки талисман. Ну!
Валентин посмотрел на противника. Он был в форме Воителя, в отличие от двоих лежащих на полу. Угрюмое спокойное лицо, черная борода, короткая стрижка. Пальнет, обязательно пальнет, понял Валентин. Ну и пусть палит.
Он усмехнулся и в свою очередь поднял руку. Воитель выстрелил за мгновение до того, как Валентин обозначил свое заклинание. Фаербол размером с футбольный мяч — достаточно, чтобы сжечь человеку голову — ударил точно в переносицу. Валентин уже достаточно привык к защите Шкатулки, чтобы не закрыть глаз.
В лицо пахнуло теплом, но и только. Воитель недовольно нахмурился, и еще больше помрачнел, заметив, что Валентин в свою очередь нацелил фаербол ему в лоб.
— А если я тоже попробую? — с угрозой сказал Валентин. Стрелять он, впрочем, не собирался — Силы было на удивление мало, он несколько секунд потратил на обычный фаербол.
— Ты не можешь… не должен… — забормотал воитель, но без особой уверенности. — Первый Воитель отрезал тебя от магии!
А, так вон оно в чем дело, сообразил Валентин. Нет, Серый далеко не дурак.
Валентин кивнул, прикидывая, как лучше распорядиться тем немногим, что удалось собрать. Лучше всего — перейти на магический метаболизм. Даже этих крох на полчаса хватит, а больше вряд ли понадобится.
Воитель понял, что произошло — глаза расширились, руки сдвинулись в защитный блок — но Валентин был куда быстрее. Он сдвинулся влево, сгруппировался и провел один-единственный удар. Воитель лег рядом с палачами.
Ну вот, подумал Валентин, я снова на свободе. Вот только где именно?
Он машинально пошарил рукой у пояса. Очень странно — оба кошеля висели на своих местах; не было только Шкатулки. Валентин хлопнул себя по нагрудному карману — тоже все на месте. Ничего не понимав, меня что, даже не обыскали?!
Он потянулся, чтобы почесать в затылке, и внезапно вспомнил. Обруч! Он же все еще у меня на голове!
Обруч отозвался приятной теплой волной, прокатившейся от ушей к затылку. Мгновением спустя Валентин активировал свой талисман. Прежде всего — где я?
Воителя, валявшегося у его ног, звали Диллиреш. Сорок минут назад он, лейтенант Внутренней Стражи, поместил в камеру номер семь — ага, подумал Валентин, значит, есть как минимум с первой по шестую! — опасного пришельца. Приказ Первого Воителя гласил: не спускать глаз, если очнется, любыми средствами заставить снова посмотреть в таль-эллангрил. Если не удастся — убить.
Все сорок минут, пока Валентин мешком валялся на полу, Диллиреш мысленно репетировал свои действия на случай, когда пришелец очнется. Воитель; профессионал.
Валентин откатился к самому началу — когда его еще только втащили в камеру. В сознании Диллиреша мелькнул коридор с рядом камер; на одной из них его мысленный взор задержался чуть дольше, одновременно всплыли слова «еще один пришелец».
Ага, удовлетворенно отметил Валентин. Кажется, я знаю, где искать Мануэля!
Он наклонился к неподвижно лежащему Диллирешу, отстегнул у него с пояса связку ключей и, подумав, приложил руку к его груди. Энергетика у Дилиреша была так себе, на уровне мэтра, но Валентин, сжав губы, вычерпал ее всю без остатка. Немного магии не помешает, решил он.
Закрыв за собой толстенную каменную дверь и приложив к фигурному резному выступу соответствующий ключ — после чего дверь срослась со стенами, будто ее и не было, — Валентин на минуту задумался.
Судя по воспоминаниям Диллиреша, он находился в нижней трети Анхарда, в ярусе Внутренней Стражи. Наверх отсюда можно было попасть по все тому же главному колодцу; но топать двести этажей вверх Валентину пока не хотелось. Знать бы, что произошло после того, как я вырубился! Вот только откуда? Разве что найти Талиона, Хаяма или Бранбо…
Валентин вздохнул. Девять против одного, что несчастного эльфа уже нет в живых. С него вполне сталось бы сразиться с Серым один на один. Все равно же — последний день!
Похоже, сказал себе Валентин, мне придется делать не то, что хочется, а то, что получится.
Он повернулся, пробежал по коридору метров сорок и приложил нужный ключ к выступу в стене, за которым по его расчетам должен был находиться Мануэль. Дверь выступила из стены и бесшумно повернулась; в темной до этого мига камере зажегся свет.
Мануэль лежал в самом центре, на спине, и мирно посапывал. Меньше всего он походил на изможденного пытками узника. Впрочем, присмотревшись, Валентин отметил, что одежда Мануэля подверглась кое-какой обработке: на штанах и куртке не осталось ни единой пуговицы, поясной и наплечный ремни исчезли, и даже карманы были вывернуты наружу да так и оставлены.
— Не выспался? — участливо спросил Валентин, останавливаясь в дверях так, чтобы видеть еще и часть коридора. Мануэль вздрогнул всем телом и осторожно приоткрыл глаза.
— Фалер?! - прошептал он секундой спустя, вскакивая на ноги. Валентин головой повел, так это было ловко проделано. — Откуда вы?
— Из соседней камеры, — улыбнулся Валентин. — У нас осталось всего полчаса, поэтому рассказывайте быстрее.
Мануэлю потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Потом он коротко кивнул:
— Я позволил обнаружить себя патрулю Воителей у городской стены Ампера. Был доставлен в центральные казармы и допрошен в присутствии мага. Первый слой легенды — подготовка к столкновению Серого и Двоих. После этого меня переправили сюда; допрос провел сам Ваннор.
— Ваннор?! - изумился Валентин.
— Ваннор, — подтвердил Мануэль. — Второй слой легенды — предотвращение разрушительного поединка с Двумя и перенос его за черту города. После допроса был помещен сюда, где и находился до сих пор. Поскольку на допрос к самому Серому я до сих пор не вызван, предполагаю, что Ваннор ничего ему не докладывал.
— Либо доложил все совсем по-другому, — проговорил Валентин. Ай да Ваннор, какую интригу сплел! А мы его — лимонкой…
— В любом случае, — заключил Мануэль, — я не достиг намеченных целей и готов понести заслуженное наказание.
— Не согрешишь — не покаешься, — заметил Валентин, пожимая плечами. — Дело прошлое. Вы знакомы с планировкой Анхарда?
— Разумеется, — Мануэль даже слегка обиделся. — Что нам нужно отыскать?
— Вместе со мной, — пояснил Валентин, — были захвачены Талион, Бранбо и Хаям. Нам необходимо разыскать Талиона.
Мануэль кивнул и поднял глаза к потолку.
— Скорее всего он — в лаборатории, — Мануэль сжал губы. — Надеюсь, мы успеем…
Валентин посторонился, пропуская Мануэля вперед. Тот почти бегом пустился по коридору, Валентин заспешил следом, задавая вопрос:
— Почему в лаборатории?
Вместо ответа Мануэль запутался в штанах и вполголоса выругался. Бегать по коридору в одежде без единой застежки оказалось трудновато даже для проверенного оперативника.
Валентин молча вытащил из внутреннего кармана шнурок-удавку и протянул его Мануэлю. Полезная штука это походное снаряжение.
— Так что это за лаборатория? — повторил он вопрос, когда Мануэль, подпоясавшись, уже перестал напоминать рекордсмена по бегу в мешках.
— После Эред Ганнора, — сообщил Мануэль на бегу, — Серый искал способ ломать эльфов. Пытками этого сделать не удавалось, тогда была создана лаборатория. За последние четыре года туда доставили более сотни эльфов, их отлавливали по всей стране. Максим знает подробности; кажется, в последние месяцы Серый нашел какой-то способ. По крайний мере, в его спецназе появились снайперы-эльфы.
Валентин присвистнул. Эльфы на службе у палача Эред Ганнора?! Ай да Серый. Валентин поморщился — раз за разом он все больше понимал, насколько недооценил противника. Ты думал, раз тальмен и сволочь, то сразу и дурак? Как бы не так…
— Так значит, Серый мог вознамериться сделать из Талиона своего преданного слугу! — сообразил Валентин.
— Совершенно верно, — кивнул Мануэль. — Ведь Талион не просто эльф, он еще и маг. Нам наверх.
Они взбежали вверх по узкой, прорубленной в камне лестнице. Безлюдье и тишина коридора начинали пугать Валентина. Почему нет стражи? Что, если битва тальменов уже состоялась, и Анхард давно покоится на дне моря? Валентин криво улыбнулся — на Панге такое могло произойти запросто.
Мануэль поднял руку, мгновенно застыв на месте. Валентин последовал его примеру.
Впереди, в самом конце коридора, через приоткрытую дверь просачивался яркий белый свет, как будто за ней помещалась операционная.
— Там, — прошептал Мануэль. — Но там же и Серый.
Валентин потер руки. Наконец-то удача! Вот только бы Шкатулка управлялась на расстоянии…
— Ну так пойдем, — сказал он машинально и только тут вспомнил. Мануэль не был под защитой!
— Отставить, — прервал он Мануэля, уже собравшегося идти дальше. — Тебе туда нельзя.
Мануэль кивнул.
Валентин порылся в трофейной связке ключей.
— Сюда, — сказал он, открывая ближайшую камеру. — Слушай, что будет происходить, — Валентин только тут осознал, что перешел на «ты». Между землянами это значило совсем не то же самое, что между пангийцами. Видимо, ситуация и в самом деле была отчаянная. — Если все кончится благополучно, я вернусь, в противном случае… — Валентин виновато пожал плечами. — Словом, никто тебя сюда не зазывал, — заключил он. — Жди!
— Удачи! — пожелал Мануэль, скрываясь в камере.
Валентин облегченно вздохнул: все-таки профи, другой бы стал выпендриваться, мол я тебя не оставлю! А Мануэль ничего — приказали, и пошел.
Ну что ж, сказал себе Валентин, попробуем еще раз…
Он медленно, замирая перед каждым шагом, пошел к двери, за которой его ждал Серый. На этот раз, убеждал себя Валентин, я застану его врасплох. И сразу, как только увижу, выложу правду, попутно подзывая Шкатулку…
К сожалению, он не догадался подозвать Шкатулку из-за двери.
Валентин толкнул дверь и вошел в лабораторию.
Три человека в белых халатах обернулись на звук его шагов. Один тут же отшатнулся, побелев от ужаса — что было тем более странно, поскольку Валентин видел его в первый раз. Другой, нахмурившись, скрестил руки на груди и покосился на третьего.
Третьим был Серый. Белый халат его перехватывал в талии широкий пояс, и на поясе этом висела Шкатулка. На лице Серого появилось довольное выражение, словно в гости к нему заглянул давно ожидаемый друг. Так, как же это ему все сказать, подумал Валентин; и тут взгляд его упал на операционный стол, от которого только что отвернулись трое «хирургов».
По спине побежали мурашки; живот сжал мгновенный спазм. На столе полусидел Талион, голый, с растянутыми в разные стороны руками и ногами; грудная клетка и живот его были вскрыты, кишки грудой лежали на бедрах и на столе, а вырванное сердце, по-прежнему соединенное с телом странно удлинившимися сосудами, билось в стеклянной чаше на треугольной подставке в метре перед его лицом.
Глаза Талиона внимательно следили за происходящим: он был еще жив и в полном сознании.
Все слова вылетели у Валентина из головы, он просто сжал кулаки и… Видимо, какая-то часть эликсира Сатаны просочилась в Анхард; такого взрыва бешенства Валентин за собой не помнил. Самое гнусное из боевых заклинаний, Зеленый Выдох Вечности, сплелось на кончиках его пальцев. Сильное заклинание, слишком сильное для того, чтобы бросить его мгновенно.
Серый ударил первым. Точно ледяной ветер прошелестел сквозь легкие; Валентин охнул с непривычки и вскинул-таки обе руки. Двое ассистентов отлетели к противоположной стене и так и остались на ней кровавыми пятнами; вокруг Серого замерцало ядовито-зеленое сияние. Лицо Первого Воителя исказилось от боли, он с трудом сдержался, чтобы не закричать, и прижал обе руки к груди; Валентин обратил внимание, что белый халат его клочьями посыпался на пол. Зеленый Выдох подействовал; лицо Серого исказила гримаса ужаса, а затем послышался знакомый хлопок, и Серый исчез, оставив выдоху вечности пустоту.
Валентин обессилено опустил руки. На глазах выступили слезы. Снова — зря; снова — по собственной глупости… И Талион, скотина, таки добился своего.
— Ты опоздал, Фалер, — сказал Талион, хрипя и булькая кровью. Валентин видел, как вздымаются и опадают его легкие. — Я умираю.
Валентин ничего не ответил. Он обхватил голову руками и стоял покачиваясь. Зря я во все это ввязался, подумал он. Ничего не получится.
Да что там не получится — уже не получилось!
Он нашарил ногой табурет и уселся на него. Склонив голову, оперся локтями на колени. Машинально глянул на часы — без двадцати. Интересно, Серый так и явится на последний парад в дырявом белом халате?
— Все в порядке? — раздался сзади голос Мануэля. А я-то думал, что он выполняет приказ, горько усмехнулся Валентин. Даже тут я ошибся.
— Ничего не в порядке, — сказал он, отмахиваясь. — Серый исчез, Талион умирает…
— Еще нет, — прохрипел Талион. — Шкатулка. Я снова под зашитой.
Толку-то, подумал Валентин. Большое дело — дожить до Армагеддона. Впрочем, кто его знает, может, шкатулка и тогда сможет нас защитить?
Мануэль пересек комнату и подошел к столу, заглянул Талиону в распоротое брюхо, хмыкнул. Валентин поморщился — ему даже издали тошно было на это смотреть.
— Он успел подсадить тебе только печень и желудок, — отметил Мануэль. — Даже сердце еще не сожжено!
Сожжено? Валентин поднял голову:
— Мануэль! Что Серый делал с Талионом?
— Видимо, это стандартная процедура, — Мануэль покачал головой. — Серый понял, что с эльфами как они есть ничего нельзя сделать; видимо тогда он и решил пересаживать им органы от людей.
Валентин вздохнул. Этот Первый Воитель простой гений какой-то; конечно, легко быть эльфом с эльфийской-то печенью.
— А сердце? — спросил он, глядя на содержимое треножника. — Зачем сжигать сердце?
— По верованиям эльфов, — пояснил Мануэль, — их душа находится в сердце. Сжигая сердце на глазах эльфа, можно убедить его, что он перестал быть собой. По крайней мере так думаю я.
Судя по тому, как смотрел Талион на свое сердце, так думал не только Мануэль. Валентин вздохнул. Больше всего ему хотелось лечь и закрыть глаза. Но сделать это было попросту невозможно. Порыв ветра заледенил вспотевший лоб. Ветер? Откуда здесь ветер? Валентин тряхнул головой, оглянулся.
Там, где совсем недавно высилась стена, зиял огромный, расширяющийся проем, доходящий до самой наружной стены Анхарда. Вдалеке виднелась крепостная стена Ампера, зеленый холм Храма Емая, сверкающие башенки казарм Воителей.
Валентин сглотнул. Удар, который он почувствовал как ветер в животе, играючи снес тысячи кубометров несокрушимого черного камня! Ничего удивительного, что Серый бежал. От противника, который не моргнув глазом сносит такое, убежал бы сам Акино.
Валентин истерически рассмеялся. Теперь он нисколько не сомневался, что Шкатулка защитит их от любой катастрофы. Наш удел — жить, и жить, судя по ситуации, весьма хреново.
— Мануэль, — прохрипел Талион. — Найди Хаяма и Бранбо, приведи их сюда. Настало Время, и нас должно быть пятеро.
Мануэль подошел к Валентину.
— Пожалуйста, — сказал он странным тоном, — дай мне ключи. Валентин машинально повиновался. Мануэль взмахнул связкой и направился к выходу. Он двигался внешне неторопливо, но почти тут же оказался за дверью и пропал из виду.
— Время? — переспросил Валентин. — Пятеро?
— Я все равно уже умер, — выдавил Талион. — Серый сжег мою печень, вытянул жилы из Средоточия Духа. Прошу тебя, разреши нам вернуть Его.
— Кого?! - воскликнул Валентин, машинально оглядываясь.
Губы Талиона дрогнули, как если бы он собирался улыбнуться.
— Неужели ты не знаком с ритуалом Воскрешения? — спросил он голосом, уже гораздо больше напоминавшим прежнего Талиона. Валентин обратил внимание, что сердце на треножнике билось ровно и мощно. Защита Шкатулки несомненно пошла эльфу на пользу.
— Воскрешения?! - переспросил Валентин, хлопая глазами. Кажется, я что-то слышал… или читал… но ведь это формальные построения этой, как ее, интуитивистской теормагии! Чистая теория, к тому же основанная на неподтвержденной гипотезе астрального тела. Иначе у нас в Управлении народ направо и налево бы воскрешали, и смертность была бы по три раза в неделю…
— Фалер — или кто ты на самом деле? — Талион говорил быстро, словно боясь, что не успеет. Глаза его заблестели, даже следа былой безнадежности не осталось на его лице. — Ты видишь сам, мы сделали все, что могли, и все-таки ничего не добились. Только сам Великий Черный может теперь предотвратить катастрофу.
— Но он же… — начал было Валентин, да так и остался с открытым ртом. — Вон оно что! Воскрешение!
Неужели это все-таки возможно?
Спокойно, спокойно. Нужны, как я слышал, пятеро, без меня их только четверо. К тому же я под защитой. Валентин оглянулся на пробитую Серым дыру — да, и под неплохой защитой. Как я решу, так и будет.
Он вспомнил свои ощущения при встрече с Великим Черным. Поежился. Ох, припомнит он мне подлое свое убийство!
Ладно, переживем как-нибудь. Другое дело — как же это он сможет помешать тальменам друг друга перебить? Вместе с половиной Побережья?
Валентин взглянул на лежащий перед ним Ампер. На центральной площади, у главных казарм, уже было красно-бело от собравшихся там Воителей. Еще несколько минут, и нам останется только смотреть на самую большую катастрофу со времен образования Жгучих Песков. Может быть, лучше свистнуть Селингари и еще раз побеседовать с Серым?
Проклятье! Эльфийский эликсир!
Валентин обратил внимание на то, как сжались его кулаки и злоба затопила сознание при одной мысли о Сером. И это здесь, за пять километров от города; что будет там, под полным воздействием эликсира?
Ясный хрен, что будет. Жертвы и разрушения.
— Но что Великий Черный сможет сделать? — спросил Валентин, в душе уже приняв решение. — Наша магия против них бессильна…
Ах да, сообразил он. Конечно же, заклятье, наложенное на кинжал. Он просто воздействует на сознание тальменов.
— Он заставит Избранных забыть о намерении драться, — убежденно сказал Талион. — Великий Черный так же далеко превосходит обычных магов, как мы с тобой превосходим простолюдинов.
Вот приедет барин, барин нас рассудит, прокомментировал Валентин. Но Талион был прав — для всего остального осталось слишком мало времени. Даже для того, чтобы вызвать сюда спецназ.
В коридоре послышался топот, и в лабораторию буквально ворвался Бранбо.
— Ну что?! - завопил он, уставившись на Валентина. — Что делает таль-эллангрил?!
Валентин раскрыл рот. В эту минуту Бранбо все еще думал о своих записях!
— То есть как — что делает? — недоуменно переспросил он.
— Что вы помните? — Бранбо смотрел на Валентина горящим взором. — Вы же первый пришелец, очнувшийся после таль-эллангрила!
— Вот как, — сквозь зубы пробормотал Валентин. Очень интересно, я-то думал, он просто вырубает на время! Значит, я действительно помер? — Ну что ж, понятно. Одним словом, я как бы вернулся на Землю.
Бранбо попятился, втянув голову в плечи, и испуганно посмотрел на Валентина. Ну да, сообразил Валентин. Знаем мы, что это значит — вернуться на Землю!
Затянувшуюся паузу нарушил Хаям, вошедший в лабораторию вслед за Мануэлем.
— Фалер! Ты очнулся! — воскликнул он, подпрыгивая от радости. — Великий Емай! Талион! Эка они тебя!
— Талион, — доложил Мануэль, — все в сборе, начнем?
— Это решать не мне, — Талион чуть заметно повернул голову в сторону Валентина. — Фалер, если наше воскрешение завершится успехом, ты перестанешь быть Хозяином Замка.
— Это я уже понял, — кивнул Валентин. — Но у нас действительно нет другого выхода. — Хотел бы я знать это наверняка, подумал он про себя. — Объясни мне только, отчего вы не воскресили Великого Черного раньше?
Услышав это, Мануэль криво усмехнулся. Хаям развел руками — мол, надо же, какую чушь приходится слышать! Талион прикрыл глаза и тихо произнес:
— Воскрешение требует, чтобы один из пятерых отдал свою жизнь. Это крайнее средство, и время его настало только сейчас.
Ага, подумал Валентин, понятно, отчего у нас воскрешение не столь популярно. Значит, господин эльф, вы все-таки нашли способ геройски сдохнуть.
— Встань за моей головой, Фалер, — сказал Талион, и Валентин молча повиновался. — Я воспользуюсь твоей Силой, чтобы создать Звезду. Ты, Мануэль, встань напротив; Хаям — слева, Бранбо — справа…
Валентин машинально выполнял инструкции, которые Талион выдавал одну за другой, и нервничал все сильнее и сильнее. Точно ли это единственный выход?
Над Талионом замерцал воздух; от его рук и ног вверх потянулись тоненькие вихри, постепенно набирая силу. Мерцающее облако потемнело, через него уже не было видно лица стоящего напротив Мануэля. Валентин ощутил, что захвачен магическим процессом и не в силах пошевелиться; оставалось лишь следовать безмолвным командам Талиона и думать, думать, думать, как будто это хоть что-то меняло.
Альтернатива была только одна — Селингари и полет в Ампер, в отчаянной попытке отобрать Шкатулку. А там — схватка с Серым, которая скорее всего закончилась бы точно так же: Серый исчез бы, чтобы появиться вновь, за спиной или в десятке шагов, и продолжить наносить удары во Валентину — а точнее, по Шкатулке. Т-буря вполне может возникнуть и без помощи Георга с Детмаром, сообразил Валентин; чем Шкатулка хуже?!
Нет, все правильно, решил Валентин. В конце концов, я же не хотел убивать Не-Джо. Пусть воскресает. Я не очень-то пришелся ко двору в его замке. Осталось каких-то десять минут, и от меня, слава Богу, уже ничего не зависит.
Облако над Талионом сгустилось и приобрело форму человеческого тела. Валентин обратил внимание, что сам Талион стал каким-то нереальным — через него просвечивали простыни, зияющая рана в груди и животе куда-то исчезла. Смерчики гуляли теперь по груди и по лицу Талиона, передавая парящей над столом фигуре все новые и новые порции жизни. Валентин знал — должно быть, это знание пришло вместе с безмолвными приказами эльфа, — что Воскрешение близится к концу, минута, максимум две, и созданный из ничего, Воскрешенный Великий Черный рухнет на опустевший стол, где уже не останется ничего от его первого ученика.
Валентин был так поглощен происходящим, что заметил неладное, только когда операционная озарилась багровым светом. Смерчики взвились вверх, как отпущенные воздушные шарики. Талион слабо застонал, а Валентин увидел наконец, что прямо ему в лицо летит фаербол.
Да что они, других заклинаний не знают?! Инстинктивно он отклонил голову — пустое, все равно фаербол даже волос не пошевелил на голове. Валентин выпучил глаза на дверь. Там, опираясь одной рукой на пол, сидело безногое существо, сотканное из магического тумана пополам со слизью, и пулялось фаерболами, как будто от этого был хоть какой-нибудь толк. Существо украшала произвольно пришпиленная голова с лицом вроде бы уже покойного Ваннора. Да уж, живучий народ эти гроссмейстеры! Потом Валентин покрылся холодным потом. Мануэль!
Левая рука сама взлетела на уровень плеча. Ваннора вынесло в пробитый еще Серым проем и размазало по стенам до самого края Башни. Валентин лихорадочно осмотрел комнату.
Мануэль спокойно стоял в сторонке, качая головой. Очевидно, Ваннор тратил свои последние силы на уже знакомые ему мишени. Валентин перевел дух; продолжим, что ли?
Талион слабо застонал, и голова его бессильно свесилась на бок. Сердце его, по-прежнему бившееся в стеклянной полусфере, слабо дернулось и остановилось.
Эльф умер, так и не отдав себя целиком, умер самой обычной, не магической смертью.
Валентин, раскрыв рот, уставился на облако, по-прежнему парящее над столом. Оно было уже совершенно черным, угрожающим, заряженным магией по самое не хочу.
Очень хорошо, подумал Валентин. Последний шанс, называется. И где же Великий Черный?
По облаку прошла волна, после чего оно медленно двинулось вправо, заставив Бранбо попятиться. Отодвинувшись от стола, облако заструилось вниз, превратившись в двухметровый черный столб, заискрилось и обернулось полупрозрачным, как дымчатое стекло, человеком, в котором Валентин моментально узнал Великого Черного. Но в облике его было что-то неправильное.
Великий Черный, медленно поворачивая голову, рассматривал комнату и столпившихся в ней верных слуг. Наконец взгляд его остановился на Валентине.
— Фалер? — пробормотал Великий Черный голосом, никак не соответствующим его внушительной, грозной фигуре. Голос был тихим и каким-то неуверенным. — Вы уже здесь?
— Хозяин! — в три глотки грянули верные слуги Черного. Тот слегка качнул головой, и все замолкли.
Валентин пригляделся к Великому Черному. Кажется, он не вполне понимает, что произошло. Еще бы — воскрешение не доведено до конца!
— Осталось несколько минут до схватки Габриэля с Георгом и Детмаром, — мрачно сказал Валентин. — Мы воскресили тебя, чтобы ты помог ее предотвратить.
Полупрозрачный человек заложил руки за спину и двинулся вперед, как бы прохаживаясь по комнате. Пройдя прямо сквозь операционный стол, он остановился рядом с Хаямом, несколько секунд рассматривал останки Талиона. Потом снова повернулся к Валентину.
— Жаль, — сказал он, разводя руками. — Процесс Воскрешения, похоже, был прерван в самый ответственный момент.
На кончиках пальцев Великого Черного вспыхнули крошечные язычки пламени и тут бессильно погасли. Полупрозрачные губы мага сложились в кривую усмешку.
— Последнее, что я помню, — продолжил Великий Черный, — это свое возвращение из Гельвеции.
— Хозяин… — чуть не плача выдавил Бранбо. — Ведь это случилось три года назад!
— Значит, — вполне логично заключил Великий Черный, — я потерял память последних трех лет. И почти всю свою Силу. Могло быть и хуже.
— Так как насчет Избранных? — напомнил Валентин. Великий Черный повернулся к нему, рассматривая затуманившимся взглядом полупрозрачных глаз.
— Так странно, — пробормотал он. — Еще минуту назад это был только план, и вот он уже исполнен. Остались какие-то мгновения… С Избранными, Фалер, все в полном порядке, — наконец снизошел он до Валентина. — Насколько я знаю себя, их встреча подготовлена безупречно. Через несколько минут они уничтожат друг друга. Вот только…
Он снова посмотрел на Валентина, и тому стало не по себе от этого изучающего взгляда. Затем Великий Черный обернулся и так же подробно рассмотрел пролом, сделанный Первым Воителем.
— Хозяин! — воскликнул Бранбо. — Но ведь я не успел вывезти имущество!
— В замке остались ученики, Максим, Нинель, — внешне бесстрастно заметил Мануэль, скрещивая руки на груди. — Что будет с ними?
Хаям покосился на висящую рядом призрачную фигуру и начал отодвигаться в сторону.
Великий Черный оторвался от созерцания пролома:
— Почему это вас беспокоит? Разве замку угрожает опасность?
— Нинель было видение, — сказал Мануэль. — Катастрофа, которая разрушит большую часть Фарингии. Замок будет разрушен, а развалины его погрузятся в воды Великого Океана.
— Как в Гельвеции, только куда масштабнее? — проговорил Великий Черный. Валентин слушал его, не зная, что предпринять. С одной стороны, ему нравилась рассудительность и спокойствие этого человека; пожалуй, из всех великих магов он лучше всего подходил на роль мудреца. С другой стороны, что толку в рассуждениях?!
Валентин покачала головой. В теперешнем состоянии Великий Черный не смог бы убить и мухи. Даже легкий ветерок, залетавший в лабораторию через оставленную Серым дыру, угрожал развеять великого мага по всей комнате. Фигура его уже потеряла четкие очертания.
Валентин огляделся вокруг, разыскивая подходящую емкость. Великого Черного следовало срочно уплотнить и по возможности посадить в закрытый сосуд. Увидев то, что требовалось, Валентин перевел взгляд на Мануэля и слегка помахал кистями рук, изображая полет на крыльях. Мануэль кивнул, по особому сложил пальцы и пронзительно свистнул, подзывая Селингари.
— Да, катастрофа вполне возможна, — кивнул Великий Черный. — В таком случае, нам следует отложить битву.
Давно бы так, подумал Валентин. Очевидно, три года назад Великий Черный еще не съехал с катушек на почве истребления Избранных.
— Вы владеете заклинанием, изменяющим мысли Избранных, — напомнил Валентин. — Вы сможете заставить их отказаться от битвы?
— О каком заклинании ты говоришь? — искренне удивился Великий Черный.
— Три года назад его еще не было! — вскричал Хаям. — Я помню тот вечер, когда Хозяин создал эту формулу! Это было позапрошлой зимой!
— Очень хорошо, — сказал Валентин. Он заметил полоску света, появившуюся в проломе — Селингари уже здесь. Еще не все потеряно. — Тогда как же вы предлагаете отложить битву?
Великий Черный закачался из стороны в сторону, как столб дыма под порывистым ветром. Думает, что ли, предположил Валентин.
— Мне очень жаль, — развел Великий Черный руками. — Если бы воскрешение удалось полностью, я мог бы тебе помочь. Сейчас я бессилен.
Или врешь, что бессилен, подумал Валентин. Общение с Габриэлем кое-чему его научило. Слова сильных мира сего — лишь их способ повелевать. Думать, что они несут какую-то информацию, значит рисковать жизнью.
— Тебе придется сделать все самому, Фалер, — сказал Великий Черный. — Снова, как в Гельвеции. Смотри, они уже начинают.
Великий Черный простер руку в сторону Ампера, где на главной площади красно-белые войска уже построились в гигантский квадрат.
— Именно ты, — кивнул Великий Черный своим мыслям, — теперь единственный человек, который может остановить битву. Как ты это сделаешь, я не знаю. Но это сделаешь ты, и никто другой.
Валентин фыркнул. Воскресили великого мага! Может быть, он специально меня туда посылает? Чтобы я погиб вместе с тальменами? Он же не знает про Шкатулку. Тьфу!
Валентин почувствовал себя так, словно рухнула матовая стена, отделявшая его от реального мира. Все вокруг стало кристально ясным, четким и понятным; друзья — друзьями, враги — врагами. Надеяться больше было не на кого, и времени не оставалось вовсе. То, что он задумал, было совершенно немыслимо, и потому Валентин не испытывал ни малейших сомнений.
После стольких поражений еще одно уже почти ничего не значит.
Мысль, постоянно сидевшая у него в подсознании еще со времен стычки в Ганагане, наконец пробилась наверх. Валентин поразился только одному — как же это он до сих пор не догадался?!
Мне не надо побеждать или разнимать тальменов, подумал он. Мне достаточно помочь им быстрее ухлопать друг друга!
Только бы успеть!
Сила ворвалась в него со всех сторон — Валентин в очередной раз поразился, насколько мощь мага зависит от его умения не знать сомнений. Великий Черный изменился в лице — почувствовал, но что толку! Второй раз я на грабли не наступлю, не беспокойся, мысленно утешил его Валентин.
Бестелесный, лишившийся своей былой мощи великий маг даже не стал сопротивляться. Огненная паутина из тысячи мелких ячеек захлестнулась на его черной фигуре, послышался резкий свист, и Великий Черный стал стремительно уменьшаться в размерах. Левой рукой Валентин подхватил давно присмотренную для этой цели бутылку.
Великий Черный не успел, да видимо и не захотел ничего сказать. Свернутый в узкую черную полоску, он втянулся в бутылку, и Валентин с чмоканьем закупорил горлышко тяжелой стеклянной пробкой.
Хаям подбежал к проему и что-то крикнул в пространство.
В тот же миг перед ним распахнулся черный проход. Селингари был тут как тут.
— Таль-эллангрил вы найдете в камере номер семь, этажом ниже, — произнес Валентин, обращаясь к Бранбо. — Ключи у Мануэля. К моему возвращению разведайте, где находится сокровищница Анхарда. Возможно, у нас будет время пополнить запасы артефактов.
До чего же приятно отдавать приказы, которые подчиненные желают услышать! Валентин подмигнул Хаяму:
— Ну, полетели!
— Полетели? — переспросил Хаям, не веря в такое счастье.
— Полетели, — повторил Валентин. — Должен же ты знать, как закончится твой эпос?
