XV
«Бык жизни разбивает врата безысходности».
Надпись на гадальной кости
И день этот обещал быть спокойным. Владычица затворилась у себя и отказалась говорить даже с Начальником Внутренней Стражи. Хотя все Владение гудело от обилия слухов и предположений, жизнь его текла по привычному руслу. И воины, и слуги вольны думать о чем угодно, но при этом должны неукоснительно выполнять свою работу. Разумеется, и Сихон, и Ортран были весьма обеспокоены тем, как поступит Нассини с Эрдом (остальные, естественно, разделят его судьбу). А решить она могла что угодно. Эрд мог быть предан позорной смерти, а мог стать и новым Властителем. Последнее предположение имело своих сторонников лишь среди самых молодых слуг, и еще, как ни странно, в лице Сихона. Ортран не предполагал ничего. Единственным его желанием было выставить светлорожденного за пределы Владения. Пусть его приканчивают где-нибудь в другом месте, если уж это так ему по душе. Ортран был готов прямо пойти к Эрду и предложить ему покинуть территорию соххогои, но не знал, как светлорожденный отреагирует. Ведь он, судя по всему, уже вкусил сладость Нассини. Да еще неизвестно, выживет ли он?. Желтый Цветок здорово его отделал. Сильные боги! Кто мог подумать, что Эрд вообще уцелеет? Жизнь Эрда висела перед магхаром, как спелый плод. Цветок, должно быть, ошалел от наркотиков.
Ортран подавил искушение оставить все на волю Судьбы. У него был теперь лишь один способ выпроводить Эрда из Владения: уговорить его спутников. Может быть, честь светлорожденного окажется крепче сетей Нассини? Может быть, ради безопасности своих спутников светлорожденный согласится принять помощь Начальника Внутренней Стражи? О том, чем рискует он сам, Ортран старался не думать. Может быть, в конце концов ему удастся убедить Нассини, что он заботился о ее безопасности?
Так или иначе, но Ортран принял решение и отправился на поиски наиболее доступного из «гостей» – Нила.
Великана он застал за утренней трапезой. Тот сидел за уставленным яствами столом, перед дюжиной тарелок и тарелочек, большая часть из которых уже опустела. По правую руку от Нила стоял кувшин в виде человеческой головы, наполненный вином. Время от времени он подносил его ко рту, и вино с бульканьем переливалось из одной головы в другую. Более он ничем себя не утруждал: три смазливые служаночки наперебой закладывали ему еду прямо в рот, стоило великану чуть повести глазами. Его голая грудь была сплошь перемазана цветными соусами. Когда вошел Ортран, одна из девчушек как раз слизывала подливку с его живота. Глазки при этом у нее так и сияли. Ортран безжалостно выгнал всех троих, уселся напротив и подвинул к себе тарелку с тушеной говядиной.
– Не возражаешь? – спросил он, поливая ее острым соусом.
– О чем речь! – невнятно проговорил гигант.– Чем скорее мы съедим, тем скорей принесут что-нибудь новенькое. На-ка, хлебни! – И он протянул Начальнику Стражи кувшин.
Ортран сделал глоток и едва не поперхнулся: это было не просто вино, а крепкое морское!
Он поманил пальцем одну из служанок, чья кудрявая головка показалась из-за занавеса.
– Красного тайского! – приказал он.
Девушка принесла серебряный кувшин и хрустальный бокал на тонкой ножке. И опять пристроилась около Нила.
Скоро стол опустел, и великан, задумчиво поковырявшись в зубах, изрек, обращаясь, видимо, к девушке:
– Пожалуй я съем еще пирожок с паштетом. И полей его сладким соусом. И фруктов принеси. Молока тоже. И тех желтых грибков…– Великан почесал грудь.– И копченых колбасок, а к ним этот, кисленький, красный… И сюда налей! – Он показал на кувшин.– Ну, овощей, понятное дело, но не тех, что были в той миске, а тех, что вот в этой. Ты желаешь, благородный?
– Сыт,– отрезал Ортран.– Кофе мне. И кувшин с водой для омовения.
Через минуту все сказанное появилось на столе. И три девушки тоже заняли свои места. Нил набросился на еду так, будто три дня ничего не ел. Зато, когда через четверть часа кушанья исчезли, живот его несколько округлился.
Ортран сидел напротив, потягивая кофе, и наблюдал за актом обжорства почти с благоговением.
– Ты чем-то озабочен? – вдруг спросил великан.
Ортран вздрогнул от неожиданности. От человека с аппетитом парда он почему-то ожидал и пардовой проницательности.
– Ты прав,– сказал он.– Я обеспокоен здоровьем твоего господина.
– Не тревожься! – ответил Нил, отхватив изрядный кусок колбасы.– Он поправится!
Начальник Стражи посмотрел, как мощно перекатываются жевательные мышцы Нила.
– Надеюсь! – произнес он, поднимаясь.
– Приятно провести время! – бросил Нил ему вслед.
О деле Начальник Стражи так и не заговорил.
Ортран еще раз попытался добраться до Нассини. Соххогоя опять не ответила на гонг, и Начальник Стражи позволил себе неслыханную дерзость: приоткрыл дверь и заглянул в щелку.
Увидел он достаточно, чтобы успокоиться. Нассини сидела на полу рядом с курильницей. Тело ее монотонно раскачивалось.
Ортран притворил дверь, велел стражнику занять свое место и отправился проведать Эрда. Но в отведенной светлорожденному башенке было пусто. Первая хорошая новость! Ортран спустился вниз, вывел из загона собственного парда, черного, огромного – под стать хозяину. По дороге он заехал к себе и взял «звезду смерти». С ней он чувствовал себя уверенней.
Когда Начальник Внутренней Стражи верхом на своем черном Демоне объезжал Владение, слуги кланялись ему как можно ниже, а солдаты салютовали с максимальной поспешностью. Ортран был не жесток, но скор на расправу, если считал, что приказы его выполняются недостаточно быстро, а подчиненные недостаточно почтительны.
Сейчас он поймал за чуб одного из Сихоновых соглядатаев и велел ему отыскать Эрда. Соглядатай умчался, а через пять минут прислал парнишку-бегуна.
– У озера! – закричал бегун еще издали.
Ортран нашел всю компанию около причала. С ними был еще Хорон, кормчий. Ортран остановил парда и понаблюдал за ними сверху. Голосов он не слышал, но удивился, заметив, что мальчишка держится со взрослыми как ровня, а старик немного робеет. Нил по обыкновению валялся на песке, не принимая активного участия в беседе. Он ограничивался отдельными восклицаниями. Их-то как раз Ортран слышал: голос у великана был – как у боевого рога. Светлорожденный Эрд, скрестив ноги, сидел поодаль. Он ковырял песок ножнами меча и выглядел нерадостно. Зато фарангский юноша так и сиял. И смотрел только на женщину.
«Что он там видел, за этими тряпками?» – подумал Ортран.
Как ни странно, первым воина заметил именно мальчишка. Видимо, он сказал об этом остальным, но лишь Санти и Эрд подняли головы, чтобы взглянуть на Начальника Стражи.
Ортран спрыгнул с парда и спустился вниз.
– Приветствие! – произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. И сделал знак кормчему: уйди. Подумал, не прогнать ли Санти, но решил, что юноша почти такой же «гость», как и остальные.
– А! – сказал Нил.– Земляк! Садись, еще настоишься!
Ортран опустился на песок. У него не было привычки сидеть на земле, и он чувствовал себя не слишком уверенно.
Пять пар глаз были обращены на него.
– Мы тут поспорили,– сказал Нил.– Что лучше в море – юкка или бот?
– Юкка,– не раздумывая ответил Ортран.
– Ты не патриот,– огорчился великан.
– Хочешь нам помочь? – спросила женщина.
Ортран быстро обернулся к ней. Сквозь вуаль лица было не видно, только общие очертания, но голос поразил воина.
– Да,– сказал он после небольшого колебания.– Я хочу, чтобы вы покинули Владение.
– Это желание твоей госпожи? – спросил мальчик.
Ортран посмотрел на него и понял, что никакой он не мальчик, а самый что ни на есть вагар. Только на голову выше своих собратьев.
– Тебе стоило бы побриться,– заметил Ортран.
Биорк смущенно потрогал подбородок. Сегодня утром он действительно забыл побриться.
– Нет,– продолжал Ортран,– госпожа ни при чем. Это мое желание. Не хочу, чтоб ваши жизни оборвались.
– Благодарим! – сказала Этайа.
– Там видно будет! – отозвался Нил.
– Ты говоришь не все, воин! – заявил Биорк.
– Я говорю довольно! Что нужно вам, чтобы покинуть Владение? Сегодня вечером я выведу вас наружу.
– А что скажет госпожа? – поинтересовался Нил.
– Ничего. Она вдыхает дым и не покинет своих покоев. Сейчас здесь командую я!
– Вот разговор! – Нил причмокнул губами.– Жратвы! Выпивки, конечно. И побольше! – И посмотрел на отца.
– Нам нужны парды, оружие, наше оружие, и вещи. И наш пес-следопыт. Два парда для груза и пять верховых.
– Почему пять? – удивился Ортран.– Вас же четверо!
– Пятый – для него! – указал Биорк на Санти.
– Но он не ваш! – с сомнением произнес Начальник Стражи.– Его привезли по личному желанию Владычицы…
– Наш,– сказала Этайа.– Без него мы не уйдем.
– Что еще? – спросил Ортран.
– Пища, оружие, парды, снаряжение, следопыт! Если ты нам поможешь, мы у тебя в долгу! – сказал Биорк.
– Если когда-нибудь вернешься домой, требуй, чтоб долг вернули! – произнес Эрд.
И это была его единственная реплика. Но у Ортрана потеплело на душе. Слово Асенара стоило многого. Пожалуй, с ним Ортран мог бы рискнуть и предстать перед судом императора. Если бы не Нассини.
Ортран встал:
– Я делаю это для себя, господа! И мне приятно, что вы поверили мне.
– Ты не предашь,– сказала Этайа.– Но если захочешь освободиться сам, скажи!
– О чем ты? – спросил воин.
И понял, о чем она. Внутри у него что-то оборвалось.
– Нет! Пока – нет! – с трудом выговорил Ортран.
И пошел прочь.
– Что ты ему сказала? – удивился Биорк.– Его будто ошарашило…
– Он знает,– отвечала фьёль.
Эрд поднял голову и взглянул на нее с нежностью. Он тоже знал, о чем она. И он любил ее, хотя не признался бы в этом даже самому себе.
Шпион донес Сихону: Ортран говорил со схваченными. О чем – неизвестно. Что-то им пообещал.
– Ой-хой! – пробормотал Начальник Внешней Стражи, выпроводив соглядатая.– Этот громила – тоже северянин. Как бы они не снюхались!
«Нет, вряд ли!» – сказал он сам себе. Кому, как не Сихону, знать, что за веревочка привязывает Ортрана к соххогое.
А вот подставить под гнев Нассини ее любимчика? Стать Первым в ее покоях! Ох-хо! Сколько ждал Сихон подходящего момента! Дождался, слава богам!
Начальник Внешней Стражи вскочил на ноги, забегал по комнате.
«Вот тут бы не ошибиться! – думал он. А мысли разбегались, как стая голодных крыс.– Так, Владычице намекнуть: радует, что доблестный Ортран так заботится о ее гостях, особенно, хм, о женщине… Хотя нет! Она не ревнива к хобам. А… Если… О! Ортран прежде служил под началом Эрда. Под началом. От воинов слышал. Нет, мало! Плевать ей, у кого он служил».
Сихон бегал по комнате, слишком тесной для его длинных ног.
«О! Есть! Желтый Цветок! Огорчилась, огорчилась Владычица наша! Даже насчет обычного забыла вовремя распорядиться. И у Хумхона в первый раз не вышло, ха-ха! Да. Цветок. Все видели: Ортран говорил с ними перед поединком. И готовил обоих. Вполне мог подсыпать магхару зелья. Ну, ясно! Отчего бы ему иначе взбеситься? Наверняка и подсыпал. Э, пошевелил бы раньше мозгами – сегодня Ортран был бы у меня под коленом! Хумхону она его, конечно, не отдаст – полезный человек. Но Первым ему не быть!» – Сихон покосился на водяные часы: до вечернего парада – около часа.
– Нынче вечером я тебя уложу, Ортран! – сказал он вслух и засмеялся. «Но,– подумал он тут же.– Зачем ждать? Разве я не могу сейчас пойти к Владычице? С такой вестью?»
Сихон поспешно нацепил меч и выбежал наружу.
Однако у покоев Нассини его остановили.
Стражник решительно заступил ему путь к гонгу:
– Нельзя, начальник!
Сихон хотел отодвинуть дурака: вот еще! Если он, Сихон, полагает, что можно беспокоить Владычицу, то не этому решать: пускать, не пускать!
Но стражник считал иначе.
Он отбросил руку Сихона и со скрежетом выволок из ножен широкий меч. Да и второй уже тут как тут!
– Извини, начальник! – стражник, здоровый туповатый малый, судя по роже – откуда-то из Эдзама.– Не велено! – И легонько толкнул Сихона в грудь острием меча.
Сихон выругался. В другом месте он тут же проучил бы нахала! Обоих ублюдков тут же проучил бы! Но у покоев Владычицы… Да после этого она его и слушать не станет! И вся Внутренняя Стража сбежится. Объясняй тогда Ортрану, для чего к соххогое собрался через его голову! Нет, надо уступить!
– Понимаю! – сказал он, отступая на шаг.– Делай свое дело. Я не в обиде! – А сам постарался хорошенько запомнить солдата.
«Уж я с тобой сочтусь, урод!» – подумал Начальник Внешней Стражи, повернулся и пошел по галерее. До вечернего парада осталось всего ничего.
– Вот засранец! – сказал стражник напарнику.– Проверять меня вздумал! Небось сговорились с нашим. Отступи я – и плетей!
– Ну ты не сплоховал! – сказал второй.– Отбрил ловко! Как положено!
Стражники ударили ладонью о ладонь и засмеялись. Потом подмигнули друг другу, и тот, кто стоял у двери, сдвинул висевшую на стене, на высоте глаз, маску быка и заглянул в щель, известную уже не одному поколению стражников.
Сквозь розоватую дымку курений он увидел соххогою, лежащую на черном толстом ковре. Лица ее не было видно оттого, что голова была запрокинута назад,– только подбородок и молочно-белое горло. Голые груди испачканы чем-то желто-розовым, похожим на цветочную пыльцу. Втянутый живот вздрагивал, пальцы зарылись в мех ковра. Согнутые ноги Нассини с широко разведенными коленями, подтянуты к животу, приподняты над полом. Маленькие розовые ступни прижимались одна к другой, двигались, терлись, как отдельные живые существа.
Запах курений коснулся обоняния стражника, и он судорожно вздохнул. Второй похлопал его по плечу, стражник отодвинулся, уступая место, и вытер с подбородка слюну. Галерея качнулась перед ним. Это была не галлюцинация – просто подземный толчок.
«Часто трясет нынче»,– подумал солдат и поправил набедренную повязку под кольчужным кильтом.
К несказанному огорчению Сихона соххогоя на вечернем параде отсутствовала. Рабы несли пустые носилки, а заправлял смотром Ортран. Солдаты были огорчены. Теперь, после смерти Муггана, как им казалось, порядки станут помягче. И соххогоя больше будет с ними. Но кто займет место Муггана? Ни для кого из солдат Нассини не делала исключения. Каждый думал: а если – я? Но те, кто служил здесь еще при Спардухе, побаивались: вдруг она позовет кого-то из сородичей – хоб есть хоб!
Начальник Ортран верхом на злобно скалящемся Демоне медленно ехал вдоль строя. Солдаты не смотрели на него, центром внимания были пустые носилки. Ортран понимал их: немного воображения – и видишь сидящую на троне Нассини, ее бесстрастное маленькое лицо под широким обручем диадемы.
Зато все дворцовые служанки глазели на Ортрана. Он был хорош: высокий, светловолосый, в длинном голубом плаще, накинутом поверх золоченой кольчуги, на черном, как смола хуридских сосен, парде.
Ортран поискал взглядом северян, но не нашел. Пусть. Хорошо. К чему мозолить глаза?
Начальник Внешней Стражи, хитроумный Сихон, смотрел на гордеца и беззвучно смеялся:
«Пыжься, пыжься! Недолго уже. Не сегодня – так завтра…» Но все же он был сильно огорчен отсутствием соххогои. Неприятно откладывать торжество. Да и видеть Нассини – немалое счастье.
«Пускай! – думал он.– Когда я спихну этого, Владычица будет удостаивать меня почаще!»
* * *
– Тай,– спросил Санти,– светлорожденный Эрд знает, что ты фьёль?
– Нет. Ему и так нелегко со мной.
– А Нил?
– Да.
– Но почему? – удивился юноша.– Слуга знает, а господин…
Этайа нежно коснулась его щеки:
– Пора тебе стать лучше чувствующим!
Санти потерся лицом о ладонь фьёль.
– Я чувствую тебя очень хорошо! – прошептал он.
Потом повторил фразу мысленно и радостно засмеялся.
Этайа бережно отняла руку.
– Не обо мне,– сказала она.– Нил прошел обучение и посвящение в Руне.
– Он – маг? – изумился юноша.
– По-своему. А до того он был вождем тысячи на Севере. А до того овладел искусством вагаров.
– Борьбой?
– Борьба – снаружи! – засмеялась фьёль.– Он может казаться тем, кем захочет. Но тебя внешнее обманывать не должно!
– Разве он выглядит не так, как я вижу? Как ты?
– Нет, Санти, конечно, нет! Я – фьёль. Он – человек. Почти человек. Ему нет нужды менять облик. Но одно и то же может казаться и страшным, и добрым.
– Как так?
– Ты видел леопарда?
– Да, в зверинце.
– Он страшно ревет?
– Внушительно! – улыбнулся юноша.– Представляю, каково услышать его ночью в лесу.
– У меня дома живет желтый леопард из Тайдуана. Он – мой друг. Любой зверь – мой друг, я знаю их язык.
Вдруг из нежного горла фьёль вырвался мощный рык, злобный, вибрирующий на нижних нотах.
– О! – вскричал Санти.
– Как думаешь, что это значит?
Санти попытался подсмотреть ответ в мыслях фьёль, но она показала ему его собственное ухмыляющеесялицо.
– Не знаю, Тай. Может, он голоден?
– Вовсе нет! Он сыт. Хочет поиграть! – Она показала Санти щенка с набитым брюшком, который валялся на траве, задрав все четыре лапы.
– Это я понял,– сказал юноша.– Но чувствую, ты подразумеваешь что-то еще.
– Да. Сегодня мы уходим. И ты идешь с нами. Верней, мы с тобой идем с ними. Любой из нас должен уметь защищаться сам и беречь других, иначе кто-то из нас погибнет.
– Понимаю,– грустно сказал юноша.– Не хочу быть обузой. Мне никогда не стать таким воином, как Эрд или Нил. Я остаюсь, вы идите! (Боги знают, чего ему стоили эти слова!)
– Несмышленыш! – ласково произнесла Этайа.– Разве у меня есть меч? Слышал ли ты скадда?
– Конечно!
– Разве он не мастер иллюзий?
– Я не скадд!
– Ты – лучше. Ты создатель! – Фьёль наклонилась, взяла футляр с ситрой и вынула инструмент.
– Спой мне! – она протянула ситру Санти.
– Тебе будет неприятно слушать,– отказался Санти.– В сравнении с тобой…
– Пой! Я так хочу!
Санти пожал плечами:
– Хорошо. Я спою новую. Ту, что пришла этой ночью.– Он взял пару аккордов.– Хороший инструмент! Лучше того, что был у меня в Фаранге.
– Пой же! – приказала фьёль.
Санти прикрыл глаза, выпрямился, откинул голову:
– Вот плывет корабль в чужедальний край,
В чужедальний край золотых снегов,
Золотых снегов, что несет гора,
Что несет гора
Облаков.
Вот летит корабль на шести ветрах,
На шести ветрах, мимо трех земель,
Мимо трех земель – там пирует Страх.
И любой чужак – только цель!
Только цель стрелкам да потеха злым,
А под ними Твердь – грозовой рекой.
Но летит корабль (он быстрей стрелы!),
И летит корабль
Высоко!
– Так! – говорит фьёль.
Санти наливает себе чашку разбавленного лимонного сока и пьет маленькими глотками.
– То, что ты пел,– говорит фьёль,– и то, и не то. В песне ты только веришь – не видишь. Если ж ты и веришь, и видишь, и хочешь, чтоб другой уверился и увидел,– сделай. И будет так! Смотри!
Стены башенки закачались и растаяли, а сам Санти оказался висящим в воздухе на высоте двадцати локтей от земли. От неожиданности он уронил чашку, она полетела вниз и разбилась, ударившись о каменные плиты. Санти провел под собой рукой – и не обнаружил опоры. Зато увидел Этайю, плавающую в воздухе.
– Вот то, о чем я говорю! – промолвила она.
Санти закрыл глаза и провел рукой, пытаясь нащупать кресло, но под ним по-прежнему был только воздух.
Он услышал смех фьёль:
– Закрой внутренние глаза!
Санти понял, попытался сделать, как она велит, и у него получилось, хоть и не сразу. Зато он вновь оказался сидящим в кресле, а у ног его – опрокинутая чашка. Целая. И желтое пятно растекшегося сока.
– Можешь сделать то же,– продолжала Этайа.– Научись открывать другим внутренний взгляд и рисуй перед ним, как это делает скадд.
– Это моя магия? – спросил Санти.
– Нет! Это часть твоей магии. Моя – иная.– Фьёль провела рукой над желтым пятном, и желтизна исчезла, будто пролита была простая вода.
Санти заслонился от внушения, но пятно так и осталось бесцветным. Он потрогал пятно, понюхал пальцы: вода! И вопросительно посмотрел на Этайю.
– Узнаешь. Со временем. Сейчас я не могу показать, как я это делаю. Хочу только научить тебя защищаться! – Волна ласковой нежности охватила юношу.– Но это не так уж важно для тебя, Туон, не так уж важно! Потому что я буду с тобой!
Ее руки обняли Санти, подняли ввысь, и он увидел впереди, в синем небе, белое пятнышко, подобное облаку. Он сделал движение – и они мгновенно пролетели десяток миль, а прямо перед ними вырос корабль. Огромный летящий корабль с облачными парусами, золотисто-коричневым узким корпусом… И Санти узнал его…
* * *
Когда вечерние сумерки поглотили зелено-голубые кроны, Ортран с помощью бегунов собрал всех пятерых в тени одного из хозяйственных флигелей. Парды, оседланные, навьюченные, переминались с ноги на ногу и косились на новых хозяев. Когда все собрались, Ортран отослал слуг и вручил вагару и Нилу взятое у них оружие.
– Езжайте за мной! – велел он, вскочил на Демона и поехал в сторону ворот.
Но ворота, вопреки обыкновению, оказались заперты.
Пеший воинский отряд преградил им путь. Сорок воинов, весь ночной разъезд во главе с Сихоном.
– Равахш! – выругался Ортран.
Он спрыгнул с парда и подошел вплотную к Начальнику Внешней Стражи.
– Почему твои люди здесь, а не в карауле? – прорычал он, окидывая Сихона тяжелым взглядом.
– А почему ты – предатель, Ортран? – поинтересовался тот.
Воины Внешней Стражи образовали стену в шести шагах позади своего командира.
Ортран свистнул. Демон с рычанием подбежал к нему.
Не спуская глаз с насмешливого лица Сихона, Начальник Внутренней Стражи отцепил от седла «звезду смерти». Улыбка сбежала с физиономии Сихона. Ортран левой рукой опустил забрало, и оно, щелкнув, закрыло верхнюю часть его лица. Сквозь четырехугольную прорезь он увидел, как Сихон вынул меч и отпрыгнул назад. Воины за его спиной зашевелились, лязгнуло железо. Позади Ортрана затопали по каменным плитам лапы пардов – подъехали северяне.
– Сдохни, дурак! – прошипел Сихон и метнул левой рукой нож. Нож ударился о кирасу и отскочил, не причинив вреда. Шипастый шар с шумом рассек воздух. Ортран еще не бил, только разминал руку. Вдруг сбоку от Сихона появилась низкорослая фигура.
– Не спеши, командир! – раздался тонкий голос Шуорда.– Пусти меня позабавиться!
Сихон с облегчением отступил. Он боялся Ортрана, и не зря.
Шуорд встал на освещенное место. Мона только что взошла, и стена, окружающая Владение, отбрасывала длинную широкую тень. С другой стороны лежала тень от крайних деревьев аллеи. В ней скрывались парды и сидящие на них всадники.
Ортран ударил первым: «звезда» описала широкий полукруг. Шуорд пригнулся и прыгнул вперед. Ортрану пришлось отступить. Шуорд позволил ему это. Оба понимали, что «звезда смерти» не слишком выгодное оружие против сабель. Правда, Ортран был в тяжелых доспехах, но они же делали его неповоротливым.
– Хо! – прогремел сзади бас Нила.– Коротышка пришел за новой взбучкой! Не марай стали, брат! С него довольно палки!
– А, плоскомордый! – крикнул Шуорд. Мечи в его руках слились в сплошную завесу стали.– Потерпи! Я наделаю дырок в твоем брюхе!
Он сделал полный оборот, стремительно вошел в нижнюю позицию, нырнул под шест, которым Ортран попытался его оттолкнуть, и уколол одной из сабель в щель между кирасой и нижним краем шлема, а второй подсек ногу воина ниже наколенника. Ортран успел убрать ногу и прижать подбородок к груди: клинок Шуорда лишь скользнул по шлему. Стальным налокотником Ортран ткнул десятника в лицо, но тот отпрыгнул назад и засмеялся:
– Ты – мой, Ортран! Я обрублю тебе ноги! Я выколю твои глаза! Я выскребу твое мясо из скорлупы! Ты слышишь меня, Ортран? – Он взлетел вверх, будто подброшенный, перевернулся в воздухе и нанес двойной удар по шлему Ортрана, срезав половину плюмажа. Солдаты восторженно взревели и затопали ногами.
Тут что-то мелькнуло над головой Ортрана, упало на освещенный Моной кусок площадки: Биорк, прыгнувший со спины парда.
Раздался хохот. Солдаты узнали прыгуна. Как комично выглядел Биорк, защищающий огромного Ортрана. На голову ниже даже маленького Шуорда. А меч в руке вагара казался просто игрушечным. Но Шуорд, к общему удивлению, отнесся к противнику-ребенку совершенно серьезно. И, едва ноги Биорка коснулись площадки, бросился в атаку. И, к еще большему изумлению, мальчишка не удрал, не упал, обливаясь кровью, а твердо стоял на месте и работал мечом так искусно, что Шуорд сам вынужден был отступить.
Вновь замелькали клинки. И вновь Шуорд отступил.
Несколько мгновений они стояли не шевелясь, делая осторожные, почти незаметные движения, потом Шуорд снова прыгнул. Биорк присел, и меч его плашмя ударил десятника под колени.
Воин упал на спину, тут же вскочил, будто оттолкнувшись лопатками. Вагар шевельнул мечом – и Шуорд отпрянул. Стало ясно, что десятник боится.
– Шуорд твое имя? – высоким голосом спросил вагар.– А может, Шурд?
Десятник не ответил, но отступил еще на шаг. За его спиной было открытое пространство, и он это знал.
– Шуорд…– повторил Биорк. И, уже на языке вагаров: – Кто учил тебя светлому искусству, Демон? Назови имя.
Тут нервы десятника сдали. Он швырнул мечи, повернулся и бросился к деревьям. Вагар взмахнул левой рукой…
Нечто подобное тонкой серебряной ленте тускло сверкнуло в лунном свете. Не успев сделать и двадцати шагов, Шуорд вскрикнул и опрокинулся навзничь.
Твердо упершись ногами в землю, Биорк поволок его к себе. То, что издали казалось лентой, было тонкой плоской цепью с тройным крюком на конце. Такими ловят большую рыбу. Один из когтей крюка глубоко вонзился в плечо Шуорда.
Вагар подтянул десятника себе под ноги и выдернул крюк вместе с клочком плоти. Меч его коснулся горла Шуорда, который не издал ни звука, даже когда вагар освобождал оружие. Но, может быть, то было оцепенение животного, схваченного хищником.
Арбалетный болт скользнул по груди вагара – маленький воин успел отклониться, избежать прямого удара, и стрела не пробила кольчуги, только отшвырнула вагара на пару шагов.
Ортран тут же оказался рядом с ним, а Биорк сорвал со спины арбалет, взвел его с невероятной быстротой и направил на Начальника Внешней Стражи. Сихон попятился и уперся спиной в грудь стоящего сзади воина.
– Не стрелять! – приказал он.
– Что нужно, чтоб они оставили нас в покое? – спросил Биорк.
– Отойти от ворот,– ответил Ортран.
– Мы отойдем! – сказал вагар.
Ортран посмотрел на него как на помешанного.
– Скажи, что мы обещаем не штурмовать ворот,– сказал маленький воин.
– Но это единственный путь наружу! – возразил Ортран.
– Скажи им. И поклянись!
Позади слышали их спор. Эрд выехал вперед. Он подогнал парда вплотную к Сихону.
– Ты! – властно произнес он.– Раб своей госпожи! Может, слишком верный! – И засмеялся.– Тебя стоит похвалить! Благородный! – обратился он к Ортрану.– Этот человек обязан тебе подчиниться?
– Нет,– нехотя признал Ортран.– Но он не имеет права приказывать мне. Он охраняет границу. Это все.
– Тогда он в своем праве! Завтра он будет стоять перед хозяйкой. А сейчас мы уезжаем. От этих ворот. Можешь распустить людей – я через них не пойду. Слово светлорожденного!
Эрд повернул парда и поехал в глубь Владения. Вагар повесил за спину арбалет и последовал за ним.
– Не сердись, светлейший! – крикнул вслед Сихон.– Я выполняю то, что приказано!
Огорченный Ортран догнал Эрда спустя несколько минут:
– Ты твердо решил умереть, светлейший?
Изумленный Эрд уставился на него:
– С чего ты взял… благородный?
Ортран смутился:
– Мне показалось, ты решил принести свою жизнь, чтобы дать Империи повод начать войну против Конга.
Какое-то время путешественники переваривали его слова, потом все рассмеялись.
– Польщен! – проговорил Эрд сквозь смех.– Нет, ты ошибся.
– Тем печальней! – пробормотал Начальник Внутренней Стражи.– Моя жизнь стоит немного, но она мне приятна. А ваши… Мне не хотелось бы, чтобы они прервались. Единственный выход – покинуть Владение. Благодаря твоему слову Сихон, может быть, отправил солдат в дозор. Тогда твои друзья могут уехать. Но тебе, светлейший, придется остаться. Ради чести.
– Есть другой путь,– заметил Биорк.
– Стены неприступны! – возразил Ортран.– Во всяком случае, для пардов. А без них нас догонят за день.
– Потерпи,– ответил Биорк.– И увидишь.
Они замолчали. Взошедшая луна окрасила дорогу в золотистый цвет. Когда они миновали Дворец, Санти, обернувшись в седле, мысленно попрощался с ним. Какие бы страшные дела здесь ни происходили, ему Владение не принесло зла. Напротив, подарило счастье. Юноша взглянул на Этайю, ловко сидящую в седле. Одетая в трико, куртку и сапоги, она казалась маленькой и уязвимой. Почувствовав мысли Санти, фьёль обернулась и одарила его своей странной улыбкой. Света луны было недостаточно, чтоб выдать оттенок ее кожи и волос, потому в вуали не было нужды. Этайа была без головного убора, только серебряный обруч удерживал пушистые волосы. Санти послал парда вперед, и они поехали рядом, беззвучно переговариваясь.
– Нас преследуют! – заметил Биорк.
– Соглядатаи! – пренебрежительно отозвался Ортран.
– В трехстах локтях – отряд из двадцати всадников!
– Откуда ты знаешь? – удивился Ортран.– Я ничего не слышу!
– Я€ слышу и вижу.
– В такой темноте?
– Луна отлично светит. Я – вагар, благородный.
– Прости, забыл. Кстати, еще не поблагодарил тебя за помощь. Полагаю, ты спас мою жизнь. Пусть и ненадолго.
– То ведомо лишь Неизъяснимому. Ты отлично владеешь «звездой», но против гурамских клинков она не годится. Мой закон требовал, чтоб я вмешался: предатель обучил негодяя светлому искусству. Жаль, я не успел узнать, кто это сделал!
– Еще узнаешь, отец! – вмешался Нил.– Коротышка живехонек, клянусь прыщами хуридского монаха! Зря ты его не прикончил!
– Сам он – ничто! – сказал Биорк.
Песик-следопыт в седельной сумке тявкнул.
– Почуял свиту! – засмеялся Нил.– Прибавим?
– Ни к чему! – сказал вагар.– У нас ночная прогулка!
Они уже миновали озеро.
– Надо бы накормить пардов! – заметил Нил.
– В овраге много грибов! – сказал вагар.– У нас будет минут двадцать, если эти ребята,– он кивнул назад,– не будут слишком назойливы!
– Тогда мы их слегка проучим! – засмеялся Нил.– Их только три десятка! Да, отец?
– Два,– уточнил Биорк.
– Они хорошие бойцы! – предупредил Ортран.– Я сам не берусь управиться больше, чем с тремя.
– Здесь-то? – откликнулся Нил. (Они как раз въехали в лес, и их окутала темнота.) – Спорю, что управлюсь один!
– Принимаю! – сказал Ортран.
– Не советую! – вмешался Биорк.– Нил видит в темноте не хуже меня. Ты проиграешь!
– То-то! – великан захохотал.
Биорк, знавший дорогу, выехал вперед. Остальные держались в нескольких локтях от него. Всадники пустили пардов свободно, и животные не могли потерять друг друга. Погоня держалась в двухстах локтях позади.
Они подъехали к оврагу. Демон одним мощным прыжком оказался внизу, подняв тучу брызг. Остальные парды спускались более осторожно. Пока они неторопливо ехали вниз по ручью, парды жадно глотали грибы, время от времени рявкая друг на друга.
Их преследователи ехали поверху. Слышно было, как шуршат листья под ногами их пардов. Оба отряда делали вид, что не замечают друг друга.
– Здесь! – тихо сказал Биорк, указывая на вход в подземелье.
– Что это? – так же тихо спросил Ортран.
– Наш путь к свободе.
– Вы отважные люди! – сказал воин.– Жаль расставаться с вами!
– Так составь нам компанию! – предложил Нил.– Как бы тебе не влетело от хозяйки. Поедем! Не хочу, чтобы ты умер из-за нас!
– Нет, нет! – нервно проговорил Ортран.– Я… должен остаться!
– Ты умрешь,– бесстрастно сказал Эрд.– Нас это огорчит, хотя я тебя понимаю.
– Я не могу, не могу! – твердил Ортран, отъезжая от него и Биорка.
Удар кулака Нила можно было сравнить с ударом хорошей дубины. Хотя нанесен он был по затылочной части стального шлема, но Ортран без чувств повалился на шею парда. Глаза Демона вспыхнули. Он молниеносно развернулся. Клыки щелкнули в опасной близости от лица Нила. Но великан тут же поймал его за шерсть под нижней челюстью и хлопнул ладонью между глаз.
– Тихо, дур-рак! – рявкнул он.
Удивительно, но пард тут же успокоился.
– Нет времени на болтовню, отец! – сказал гигант.– Того и гляди орехи посыплются нам на головы! Вперед!
И всадники один за другим нырнули в черную пасть пещеры. На сей раз у них не было светильника, зато вагар знал дорогу. Задержался он лишь однажды: чтоб, дотронувшись до зеленого знака, затворить ход. Он еще в прошлый раз заметил светящийся клин и лишь опасался, что ржавчина – это все, что осталось от наружных «дверей». Но опасения оказались напрасными: поднявшаяся снизу стена перекрыла коридор в двух локтях от входа. Друзья быстро преодолели темный тоннель, и вагар «открыл» ход в зал. Здесь все осталось неизменным. Сияние «ветвей» и «стволов» диковинного леса показались Санти ослепительным после темноты коридора. Всадники невольно придержали пардов. Только фьёль спокойно поехала вперед, и «деревья», к которым она приближалась, вспыхивали еще ярче. «Стволы» некоторых раскрывались, обнажая мерцающую сердцевину. В воздухе запахло грозой. Глубоватая дымка окружила фьёль и пространство вокруг нее. Из дымки, вернее, ею самой, творились смутные пятна, формы, колеблющиеся очертания возникающих и распадающихся фигур. Но сама дымка и то, что создавалось ею, было достаточно прозрачным, чтобы видеть медленно ступающего парда и стройный силуэт женщины, покачивающейся в высоком седле.
Биорк опомнился первым. Его пард с коротким рыком прянул вперед, настиг Этайю, обогнал и пошел впереди.
Тогда и остальные двинулись: первым – Санти, за ним – Эрд и последним – Нил, ведущий за собой Демона с бесчувственным Ортраном на спине.
Всадники двигались беззвучно в полной тишине. Тишине, которая, казалось, поглощала все звуки. «Лес» вокруг сиял. Но люди перестали обращать внимание на переливы драгоценных камней. Потому что образы, рождаемые призрачной дымкой, становились все более реальными.
Теперь в них угадывались лица людей, пейзажи, прекрасные или мрачные, удивительные строения… Все это смешивалось в хаотических соотношениях, лишенное пропорций и естественных цветов… Видения были похожи на музыку, которую воспринимаешь глазами. И самым прекрасным, равно и самым устрашающим, было то, чему невозможно было найти определения. А сила воздействия этой фантасмагории была такова, что через минуту Санти ощутил, как его переполненный мозг содрогается изнутри. Юноша был на грани потери рассудка. И не он один: все, кроме фьёль и потерявшего сознание Ортрана, испытывали то же, что и юноша.
Санти хотел закрыть глаза, но забыл, как это делается. Окружающая его тишина вдруг обрела тысячи голосов, и юноша почувствовал, как тело его распадается, растворяется во множествах окружающих его форм…
Узкая теплая ладонь легла на его веки, опустила их, и спасительная тьма окутала Санти. Потускнели и угасли призрачные голоса. Покой понемногу исцелял его лихорадящий разум. Санти вновь ощутил себя на спине парда, услышал негромкий звук ступающих лап.
– Можно открыть глаза! – раздался мелодичный голос фьёль.
Санти поднял веки. Волшебное подземелье осталось позади. Парды несли всадников по серому коридору. Санти был последним. Его пард отстал от черного Ортранова Демона на три десятка шагов. Санти сжал коленями его горячие бока и вдруг явственно ощутил затылком чей-то взгляд. Пард уже прыгнул, когда юноша быстро обернулся, едва не потеряв равновесия.
Он удержался на спине парда, только вернувшись в обычное положение. Но и одного мгновения было достаточно. Он совершенно ясно увидел у входа в подземный зал человеческую фигуру. За ее спиной сиял и переливался «лес», и света было довольно, чтобы Санти разглядел лицо мужчины, на голову которого был наброшен капюшон серого плаща. Как раз в тот миг, когда юноша обернулся, стоявший у входа сдвинул рукой капюшон, и Санти увидел серебряный обруч над его глазами. Обруч с черным, отливающим багровым огнем камнем точно посередине высокого лба.
В следующее мгновение пард уже унес юношу прочь, и вход в подземный зал скрылся за плавным изгибом коридора.
Санти, все еще не освободившийся до конца от видений, решил, что человек в сером плаще – последняя из иллюзий.
Пард Санти догнал Этайю и, повинуясь руке юноши, пошел рядом с ее пардом. Спустя три четверти часа они выбрались на вершину холма, под усыпанное белыми звездами небо Конга. Их парды еще не достигли подножия, когда позади раздался мощный удар и почва слегка вздрогнула. Огромная скала, поднятая механизмами, а может быть, и магией, сотворенной тысячелетия тому назад, вновь опустилась, надежно запечатав вход в подземелье.
* * *
– Держись от него подальше, короткохвостый, если не хочешь потерять последнее ухо!
– Ур-р-р! А я-то думал, ты мне друг, Странник!
– Правильно думал! Совет друга!
– Как же! Вы, двуногие, слишком высокого мнения о своей магии! Если вы два века…
– Три!
– Все равно! Три века лепили его, значит, никто другой и не подходи! Да я, может быть, вытащил его…
– Чушь! Сам знаешь, что чушь!
– Ур-р-р! Ну и что с того? Мне он нравится! И клянусь собственной драной шкурой, он еще покажет вам всем!
– А я тебе советую, пестроголовый, не вертеться у нас под ногами! Я-то тебя не обижу, но есть кое-кто, кому ты не больше, чем земляная ящерица!
– Мог бы сказать и «червяк». Я не обидчив. Ну, слушай, а когда вам, великим и ужасным, надоест надувать щеки и плевать друг в друга дымом, я смогу пристроиться к парню? Клянусь твоим третьим глазом – мы уже приятели!
– Можешь! А сейчас проваливай!
– Надеюсь, ты не думаешь, Одиночка, что ты меня напугал?
– Не думаю! Проваливай, ради Неизъяснимого!
– Пока, Странник! Поддай им огоньку!
– Пинка тебе, маленький разбойник!
– Ур-р-р!
* * *
Когда Санти, завернувшись в одеяло, лег в нескольких шагах от крохотного костра, ему показалось, что между Владением и настоящим мигом лежит несколько лет. Фаранг же вообще затерялся в глубинах времени.
Юноша видел спящих Нила и Эрда, бодрствующего вагара, Этайю, в нескольких локтях от Санти, рядом с лежащим на спине Ортраном. Он видел серебряную луну и бархатное небо, и, сам не заметив как,– уплыл в сны. Удивительные сны, страшные и прекрасные одновременно. Он видел города, возводимые на берегах древних морей, видел горы и лесные долины. Видел быстрые синие реки, выгрызающие ущелья в Закатных горах. Он видел яркие до нестерпимого краски джунглей и зарево над стенами павшего города. И пылающее лицо демона. И чешуйчатую бронзово-блестящую спину дракона. И себя – на этой спине. А внизу – острые гребни скал и багровое пламя заходящего солнца.
Еще он видел отца: яростное лицо в маске из пота и пыли и широкое лезвие меча над его головой. И снова пламя, пламя, пламя и черные клубы, поднимающиеся к тусклому небу…
А потом, ниоткуда, из желтого облака, подсвеченного небесным огнем, из пепла, кружащегося над огнедышащей вершиной, из грохота тарана, ударяющего в запертые, почерневшие от времени врата цитадели,– пришло к нему имя: «Трой»!
Конец второй книги
