Лицо Черномора выражало удовлетворение, высокое чело его племянника избороздили удивленные морщины, а наши физиономии выражали такую досаду, что могли загнать в тоску даже радостного менеджера преуспевающей оптовой компании.

– Послушайте! – торопливо начал я. – Здесь всё не так просто. Этот обоз – чистой воды афера!

– Ишь ты! – кладя руку на чеканную крестовину меча-кладенца, сдвинул брови воевода. – А чем докажешь?

Я нервно сжал и разжал кулаки.

– Под орехами в сундуках могут оказаться вооруженные люди, – вымолвил я не слишком уверенно.

Да, положение наше выглядело неважно. Соловей-разбойник по сей день укрывался за границей. Немалая часть его банды, вероятно, полегла во время стычки на безымянной лесной просеке, поэтому скорее всего план налета на золотоносный остров был изменен. Да и к чему теперь было городить огород с нападением на полканов? Заветное слово, оброненное Сфинксом в его гнилой берлоге, вполне заменяло и численный перевес, и магические спецсредства. А мы, упустив монополию на пароль, лишились единственного преимущества.

– Коли чужаки сыщутся, так мы их, известное дело, в труху порубаем! – кивнул головой суровый военачальник. – Ежели так, то за совет и упреждение благодарствуем. Ну а ежели нет– не обессудьте! Хоть вы сыну братца моего и дружки закадычные, а наказ у меня твердый: обоз сей принять, на корабль загрузить да куда след его доставить. А дальше – хоть птица не пой, хоть трава не расти!

Я бессильно огляделся вокруг. Побратимы Вадима, да и сам Злой Бодун, представляли собой грозную силу в ближнем бою. Да и нас с Финнэстом и Вавилой сбрасывать со счетов было бы неверно, и всё же перспектива серьезной потасовки с непредсказуемым результатом отчего-то не радовала.

– Послушайте, уважаемый Понт Эвксинский! А если организатор преступления самолично признается в злом умысле и подготовке хищения в особо крупных размерах, вы сможете вернуться на остров порожняком и обговорить с вашим руководством условия нашего визита?

– Ну, ежели он и вправду тать злой… – с неуверенностью в голосе протянул Черномор. – Только как бы то доподлинно вызнать?

– Очень просто. Скоро обоз прибудет сюда. Вернее всего, и главный зачинщик подготовленного налета будет с ним. Он слишком жаден и слишком хорошо знает своих людей, чтобы кому-нибудь из них доверять. Если вы не станете вмешиваться, мы их захватим, а дальше – уж можете мне поверить, преступник сам во всем сознается. Если хотите, можете быть понятыми.

– Не дело это! – мотнул головой осанистый воин. – А коли облыжно вы на него напраслину возводите? Коли сами вы недоброе замыслили? И Светозара, кровинку мою родную, на то подбили?! Почем мне знать! Нет, не бывать тому! Коли в обозе никаких огрехов не сыщется, так, стало быть, нам его далее везти. А ежели так, то всякий, кто с ним пришел, под нашим щитом пребывает!

– Шеф, ну ты в натуре не рулишь! – пустился в объяснения исполняющий обязанности государя. – Сейчас, по раскладам, я – самый центровой, а они – конкретные отморозки! Ну, че ты маешься? Мы ж тебе пароль сказали, какие чисто вопросы?

Тягостная задумчивость легла на обветренное и просоленное лицо морехода. За всю его многолетнюю службу подобного случая не было и быть не могло. Человек, знающий пароль, прибывал к побережью исключительно вместе с обозом.

– Не положено, – с трудом поборов собственные непрошеные мысли, чеканно проговорил матерый вояка. – Да и вообще, ступайте-ка отсель лучше подобру-поздорову, да Светозару в пояс кланяйтесь за то, что речи ваши слушали да на копья не подняли!

– И на том спасибо. – Я повернулся к соратникам, скрывая досадливую гримасу. – Это бесполезно. Хоть кол на голове теши – толку не будет!

– Ступайте, ступайте! – В голосе воеводы пешей морской рати больше не слышалось добродушной вальяжности. – И чтоб глаз мой вас не видел!

– Ладно, не поминайте лихом, – счел за лучшее откланяться я. – Одна маленькая просьба напоследок.

– Ну, ежели делу не в убыток да чести не в укор – отчего ж не исполнить!

– Просьба наша простая, никому не во вред. Окажите любезность, не надо никому рассказывать о нашей беседе. Да и о самой встрече тоже говорить не стоит.

– Что ж! – кивнул тяжелой головой Черномор Родич. – Токо ж и вы слово дайте, что озоровать не станете!

Вот это главный прапорщик местных военно-морских сил сказанул! Вот это придумал! Как раз озоровать нам здесь было самое время и место.

Укрывшись за холмом, мы наблюдали в подзорные трубы неспешную погрузку сундуков, наполненных орехами, на борт загадочного судна. Оно бросило наконец якорь неподалеку от берега. И возницы на самобеглых лодках перевозили на борт бдительно проверяемые Понтом Эвксинским единицы груза.

Разбойников под орехами не оказалось. Увы и ах, моя слабая надежда, что движимый алчностью Кукуевич решит заграбастать островное золото по максимуму, ослабела окончательно и скончалась в муках. Гарцующий сейчас рядом с проверяемыми сундуками королевский наушник, должно быть, в душе расхваливал себя на все лады за мудрое решение ограничиться жирным уловом Хведонова куша и не разевать пасть шире ушей. Мы в бессильной ярости следили, как могучий Понт Эвксинскй раз за разом втыкает в орехи свой харлужный кладенец, и мрачная досада всё больше и больше прорисовывается на его суровом лице.

– Блин горелый! Вот это мы попали! В такую гнилую дыру лезли, в натуре полоскали, чуть головы не поотваливались! И всё зачем? Чтоб эта вша казематная на нашем хребте жировала?! – Вадим хлопком сложил подзорную трубу. – Клин, в натуре, что делать будем?

– Не знаю. – Я опустил голову, стараясь не показывать, как мне сейчас тошно. – Не знаю! Похоже, нас всё же переиграли.

– Не вини себя, Виктор. – Делли положила свою тонкую изящную руку на плечо, и мне нестерпимо захотелось зареветь белугой, чтобы добрая фея гладила по голове и утешала: «Ну не надо, миленький, всё образуется».

– Нешто всё? – добавляя соли в компот, обескураженно вздохнул урядник Нежданных Дел, глядя, как отплывает в сторону таинственного корабля последняя груженная орехами лодка.

– К чертям собачьим, всё! – процедил я, не разжимая зубов. – Делли, нам срочно нужно добраться до острова. Помнится, у короля Базилея имелся десяток мурлюкских драконов? Один из них нам бы сейчас очень не помешал!

– Иметься-то они имеются! – вздохнула фея. – Да только с тех пор, как силы Девы Железной Воли на убыль пошли, летать на них мало кто отважится.

– Значит, нам нужен кто-либо из этих самых «мало кого», или живой дракон, или что-либо в этом роде. Посуди сама – Кукуевич орехи уже отгрузил! И что ж он теперь, по-твоему, немедля отправится в бухту Барахты дожидаться, пока ему заветный клад Черномор на блюдечке с голубой каемочкой, как обычно, доставит?

– А че, типа не доставит? – не понимая, к чему я клоню, высказался Злой Бодун.

– А то типа, что в море водятся негодные твари, именуемые пиратами, – начал я.

– Да ну, ты дал! – Вадюня постучал себя мощным указательным пальцем по лбу. – Какие пираты решатся на такую шоблу оторваться?!

– Те, которые плавают под золотым знаменем с синим хряком.

– Ты че? А пешая морская рать?

– А Сети Макраса? – напомнил я. – Я даю рупь за сто, что Кукуевич сейчас же отправится эскортировать груз. А Юшка, в свою очередь, постарается захватить драгоценности на обратном пути. Ибо оставаться в таком позорном проигрыше этому государственному мужу не с руки. Поскольку же о реальных планах конкурента он скорее всего ничего не знает, то вряд ли отпустит Кукуева сына в море без присмотра. Если Фуцик до него добрался, а скорее всего это именно так, то он наверняка поведал новому хозяину о планах коварного налета на Алатырь. Так что теперь, даже если здравый смысл подскажет каану не соваться на остров, Макрас, контролирующий его сознание, заставит марионеточного вепря лезть в самое пекло. Ведь для него Юшка всего лишь ракета-носитель. Извини, Делли, не знаю, как это звучит на местном диалекте.

– И что теперь делать-то? – проговорил Несусветович, вновь обретая надежду.

– Делли! Нам срочно нужно попасть на остров. Мы должны опередить обоих отчимов народа и переговорить с тамошним хозяином.

– Каким хозяином? О чем ты баешь? – удивленно взглянула на меня фея.

– Но кто-то же живет в белом доме, обнесенном изваяниями субурбанской элиты?! Вот с ним-то нам и необходимо переговорить.

– Послушайте, шо я скажу, только не обижайтесь! Ежели у него такой забор, то пусть он живет там за этим забором, а мы уж как-нибудь здесь. И шоб мы жили долго и счастливо, и даже если умрем в один день, то в сильно разные годы. И шоб он намного раньше. Зачем вам нужны такие переживания на ваши умные головы?! Или у вас не хватает седых волос? Так у вас их может не хватать вместе с головой! Давайте лучше вернемся в Торец Белокаменный, вы обо всём расскажете королю, он вышлет флот, и кто потом увидит те лайбы с теми живоглотами?! – вклинился в наши военные приготовления мудрый нарочитый муж Лазарь Раввинович.

– Нет, – хмуро отрезал я. – Во-первых, это вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Во-вторых, пока мы доберемся до короля, пока его величество распорядится снарядить эскадру, пока корабли выйдут в море, – всё уже давным-давно закончится. Нам срочно нужно что-либо летающее – дракон, аэроплан, да хоть ступа с помелом.

– А типа грифон не подойдет? А то вон Проглот без дела валяется.

Услышав свое имя, набегавшийся по пляжу домашний зверек приоткрыл глаза, и вдруг уши его поднялись над головой лохматыми шалашиками. Слух у грифонов отменный, но лично я ничего, стоящего внимания, не слышал. Однако Проглот, видимо, не разделял столь поверхностного мнения. Он вскочил на ноги и с той же скоростью, с которой носился за «ниссанами», помчал вдаль, оглушительно вопя во всё горло.

– Проглот, стой! – закричал я. – Стой! Вадим пошутил, никто на тебе летать не собирается!

Но грифон всё мчал, не останавливаясь, а затем расправил широкие крылья и, оттолкнувшись, взмыл в синее, в пене белых облаков, небо.

– Н-да… День сегодня не задался. Сначала этот Черномор, упертый, как… – Я с опаской поглядел на хмурого племянника воеводы пешей морской рати. – Как не знаю кто! Потом Кукуевич с приступом сообразительности. Теперь вот еще Проглот решил ноги, в смысле, крылья, сделать! Хоть бы попрощался по-человечески! – Я вспомнил игручего леогрифа, носящегося по пляжу и отскакивающего от набегающих волн, его шкодливую морду, высовывающуюся из зеленого венка чудодейственной волчьей плети… и у меня стало нестерпимо тошно на душе. Судя по мрачным взглядам Вадима и Оринки, не у меня одного.

– Грифоны, сказывают, за морем на острове зимуют, – желая, должно быть, разрядить обстановку, проговорил Вавила, демонстрируя познания в повадках диковинных тварей. – Там, на Алатыре, и детенышей выводят.

– Я знаю. – Моя угрюмая физиономия не располагала к обстоятельной беседе.

– Не тужите, други верные! – печально заговорила Оринка, стараясь утешить друзей. – Всему свой черед. Всякому делу свой срок отпущен.

Ратников мрачно выругался себе под нос и отошел в сторону.

– Я это к тому, – точно не замечая грубости Злого Бодуна, продолжала кудесница, – что не о чем покуда слезы лить. Вернется Проглотушка! Да вот, поди, уже и ворочается.

Глаза девушки были обращены к нам, но говорила она с такой уверенностью, словно ушедший за облака грифон поддерживал с ней непрерывную радиосвязь, как пассажирский борт с центром управления полетами. Невольно покорившись уверенному тону ведуньи, мы, не сговариваясь, задрали головы и… Я в недоумении потер глаза, чтобы убедиться, не посетили ли меня, на почве утомления, зрительные галлюцинации.

К нам, быстро снижаясь, стремительно неслись леогрифы. Один из них, с гирляндой на шее, без сомнения, был наш домашний любимец. Грифонья стая на бреющем полете прошлась над головами оторопевших зрителей и вновь блистающими свечами взмыла к небу, оставив на прибрежном золотистом песке трех златошерстных представителей.

– Оба-на! – только и смог выдавить Вадим, и, надо сказать, остальные присутствующие витязи дружно поддержали его в изъявлении чувств.

– Вы же хотели, кажется, вернуть Проглота папе и маме? Вот, пожалуйста! Вероятно, это и есть, – фея наклонила голову, желая получше рассмотреть огромных тварей, – папа и мама! А может, дядя и тетя? Или брат и сестра? Родственники, одним словом.

– Очень приятно. – Я, не слишком понимая, что должно предпринимать, знакомясь со столь значительными персонами, прокашлялся, собирая разбежавшиеся мысли в единый поток. Лапы грифонов достигали мне примерно до плеча, головы же их с огромными клювами красовались значительно выше, так что говорить приходилось, глядя снизу вверх. – Рады знакомству.

Один из родственников Проглота наклонился, точно желая получше рассмотреть стоящую перед ним мелюзгу, затем, щелкнув клювом, пронзительно крикнул, должно быть, делясь своими наблюдениями с сородичами.

– Знать бы, что он говорит. – Я приложил руку к сердцу, пытаясь языком жестов выразить приязненное отношение.

– О чем сказывает, не ведаю, ибо слов людских они не знают, – вмешалась в нашу содержательную беседу кудесница. – А вот что мыслит, растолковать могу.

– Даже так? – Я обернулся к кудеснице: – Ты можешь читать их мысли?

Девушка загадочно покачала головой.

– Мысль их не в словесах, но в образах ясных представляется. А ежели на человечью речь их перевести, то вроде как благодарят они вас за то, что мальцу их жизнь сохранили и до сего дня растили и опекали.

Видимо, удовлетворенный уровнем перевода, наиболее крупный из троицы крылатых монстров довольно закурлыкал, что в наших краях могло восприниматься как звук разгона дизельного генератора.

– А это он типа че? – завороженно глядя, как грифоны с низким горловым курлыканьем когтят пологий склон холма, проговорил Вадюня.

– Говорят, что коли в чем нужна их подмога, так они завсегда рады.

– Помощь? – Я задумчиво поглядел на крылатых исполинов.

– Виктор! – настороженно глядя на меня, нежно промолвила фея. – Скажи мне, что ты не собираешься лететь верхом на них к острову Алатырь?

– Именно, что собираюсь, – опроверг я безосновательные сомнения вечно юной соратницы.

– Но послушай, – принялась урезонивать меня Делли. – Лазарь Раввинович, по сути, прав. Хороший человек, или будь там кто, из окаменевших людей изгороди себе городить не будет. К чему, не зная броду, соваться в воду?! Заветное слово у нас есть. Корабль снарядим, да в большой силе к острову Буяну и пойдем.

– Если волшебные слова действуют, значит, нам особо ничего не угрожает, а если нет, то и великая сила не поможет. Отступать теперь некуда, иначе всё придется начинать сначала. А всё что было, псу под хвост?! Но через год лучше не станет, и тогда пробовать будет поздно! В общем, не будем задерживать грифонов, им еще догонять стаю.

Я решительно шагнул вперед, досадуя, что приходится объяснять простейшие вещи близким людям, даже если они феи.

– Но ведь на них ни седла, ни башен нет! Как лететь-то? – обеспокоенно проговорил Неждан Незваным, и я невольно подивился первому, со времени нашего знакомства, проявлению заботы о ближнем со стороны буйного Ломоноса.

– Не беспокойся, какой-никакой опыт имеется! Такая длинная шерсть, есть за что схватиться. Даже при желании привязаться есть чем. Всё! – Я подошел к улегшемуся наземь грифону-папаше. – Если что – не поминайте лихом!

– Я с тобой, – поспешно сообщил Ратников, делая шаг вперед. – Ты че, в натуре?! Я тебя не оставлю! А вдруг там, по жизни, какие уроды притаились?!

Он многозначительно погладил грозное древко «мосберга».

– Ох, нелегкая вас потянула! – Делли состроила досадливую гримасу. – Ладно уж, коли я вас сюда зазвала, то без подмоги оставлять негоже! Летим, оглашенные! Глядишь, еще и обойдется!

Вогнутая чашей морская ширь проплывала под крыльями грифонов, и тень их скользила по вспененной бирюзовой ряби, неровным пунктиром отмечая путь к укрытому за горизонтом острову. После нашего отлета импровизированный отряд ревнителей субурбанской державности временно распался. Светозар Святогорович с побратимами волшебными чарами возвратились в рубежи отечества. Оринка с урядником и Финнэстом остались ожидать нашего возвращения и стеречь оставшихся без хозяев чудодейных скакунов. Снаряженные зеркалами волшебной связи, наши спутники должны были держаться наготове, чтобы в случае необходимости двинуться в бухту Барахты, или же бог весть куда, где, как мы все без исключения надеялись, должна будет ступить нога двух человек и одной феи.

– Клин! – заорал Вадим со спины грифонихи. – Влево глянь!

– Что? – Я повернул голову туда, куда указывал мой друг.

Широченные крылья могучих чудовищ неспешно вздымались и огромным опахалом опускались вниз. Длинные маховые перья заметно трепетали под натиском воздушного потока. Я невольно почувствовал, как подступает к горлу противная тошнота, и покрепче ухватился за обмотанные вокруг запястий пучки шерсти на спине грифонов, чтобы не потерять равновесие.

– Не туда! – видя мое состояние, во все горло завопил Вадюня. – Вниз и влево! – Он попытался головой указать правильное направление. Проследив за его взглядом, я увидел скользящий посреди волн быстроходный корабль, вокруг которого, строго по периметру, виднелось три десятка бурунов, точно корабль шел, окруженный множеством водоворотов. – Это Черномор! – точно сомневаясь в моей сообразительности, прокомментировал Злой Бодун, морщась и старательно отворачиваясь от ледяного потока встречного ветра. – Гадом буду!

– Не надо! – точно так же, проклиная лобовое сопротивление, гравитацию и прочую турбулентность, выкрикнул я.

– А там, дальше, еще мачты! – поведал о своих наблюдениях мой зоркий друг.

– Где?

– Левее и чуть сзади!

– Это, должно быть, Юшка! А может, Кукуевич! А может, оба! – прокомментировал я, пытаясь вывернуть шею в указанном направлении. Но тщетно.

В этот миг грифоны стремглав влетели в огромное пушистое облако, непроглядное, как тюк медицинской ваты, и сырое, точно свежевыстиранный пододеяльник, надутый ветром. Корабли моментально исчезли из виду, зато появилась уникальная возможность осуществить радужную мечту детства и потрогать облако руками, когда б решился я разжать сжимавшие грифонью шерсть кулаки и оторвать от нее окоченевшие пальцы. Но это уж дудки!

– В гробу я видал такие путешествия! – послышалось из белой непроглядной пелены. – Клин, в натуре это была фуфловая идея, лететь на незапряженных грифонах!

К сожалению, Вадим был прав, и цокот моих зубов служил недвусмысленным тому подтверждением.

Когда-то, в дни непримиримой борьбы с коварной Повелительницей Драконов, нам уже приходилось гарцевать по воздушным потокам на этих древних, не поддающихся мурлюкскому колдовству, чудовищах. Но тогда и полет был намного короче, и спины грифонов украшали миниатюрные башенки, рассчитанные на стрелка и погонщика. Теперь же ангина представлялась самым мелким следствием моего проклятого упрямства.

– Впереди остров! – послышался откуда-то снизу голос Делли, использующей, как обычно, для передвижения по воздуху собственные, как говорится, скрытые возможности.

Едва только отзвучали ее слова, как леогрифы начали спуск и, вынырнув из белой пелены, легли на крыло, паря и неспешно заходя на посадку. Остров уже виднелся и стремительно, точно в ускоренной съемке, приближался, всё четче и явственнее вырисовываясь перед нами.

Высокая, белая, почти отвесная, точно указательный палец, грозящий небесам, гора вздымалась посреди острова, придавая ему диковинный вид огромной перевернутой чертежной кнопки. Но в отличие от последней это странное рельефное образование имело почти абсолютно белый цвет и от подножия едва ли не до самой вершины было густо объято пламенем. Непонятно, что на этой горе могло пылать так долго, не думая сгорать, и почему это странное топливо не давало и намека на дым. Да, виденный мной когда-то лесной пожар рядом с этой вакханалией огня казался безобидным пионерским костром.

– Так вот ты каков, бел-горюч камень! – материализуясь из воздуха, проговорила Делли, когда приземлившиеся у самой кромки неуемного пламени грифоны наконец смогли расстаться со своей окоченевшей поклажей. – Слыхать – много слыхивала, а вот и своими глазами увидеть довелось! Ну что ж, други мои верные, коли забрались сюда за тридевять земель – самое время и хозяину поклониться!

– С-с-сейчас! – не сговариваясь, выдохнули мы с Вадимом, старательно грея продрогшие тела у вполне, может быть, волшебного, но от того не менее жаркого пламени. – Сейчас.

Огромная, словно въезд в ангар, дыра у самой вершины хранила следы рук человеческих и, должно быть, являла собой вход в это необычное жилище. Как и обещало Оринкино видение, ограда из грубого серого камня кольцом окружала вершину и представляла собой весьма необычный скульптурный ансамбль. Весь цвет Субурбании был собран здесь и поставлен плечом к плечу, без различия возраста, звания и принадлежности к Союзам Кланов. Мужчины и женщины, старые и молодые, в одежде и без, – все они теперь глядели пустыми глазами на волшебный остров, как и прежде, не ведая, что творится у них за спиной.

– Н-да, судя по отсутствию ворот, гостей здесь не ожидают. – Я оперся на лысину какого-то там сановного мздоимца, окаменевшего с несданной колодой игральных карт в руках, и перемахнул во двор.

– Эгей, хозяин ласковый! Покажись, коли тут! Дозволь слово молвить!

Рядом со мной на землю приземлился Вадим и могущественная сотрудница Волшебной Службы Охраны, судя по лицу, как и мы, чувствующая себя не в своей тарелке.

– Эге-гей! – еще раз крикнул я. Ответа не последовало. – Дьявольщина! Кажется, разговор не состоится! Похоже, хата брошена.

– А это типа кто? – Вадюня ткнул «мосбергом» в направлении пещеры. Я повернулся туда, куда показывал мой друг. Из темноты на нас глядела дюжина светящихся холодным огнем глаз. Они неспешно приближались, становясь всё больше и отчетливее.

– Хотела бы ошибиться, – Делли рефлекторно сделала шаг назад и уперлась в каменный забор, – но кажется, это черные волки. Тыщу лет уж никто их не видал, а они ишь где угнездились!

Огромные черные твари медленно выплывали из темноты, точно сама она, сгущаясь, порождала этих исчадий горячечного бреда. Во взгляде их не было ни жажды крови, ни жестокости, одно лишь холодное безразличие, с каким спешащий по своим делам человек давит подвернувшегося под каблук муравья.

– Надо отступить! – срывающимся голосом прошептал я. – Там у грифонов плеть.

– К ним нельзя оборачиваться спиной! – чуть слышно проговорила Делли. – Немедля прыгнут! Погоди, я сейчас пару статуй опрокину…

– Стоять, падлы! Порешу в натуре! – прорычал Вадим, поводя из стороны в сторону своей крупнокалиберной картечницей, но выстрелить ему не довелось. Золотистая молния с подсушенным венком на шее единым махом перелетела через каменных стражей и, угрожающе расправив крылья, опустилась между нами и черной стаей.

Клокотание вырывалось из грифоньего горла, перья и шерсть стояли дыбом, хвост колотил из стороны в сторону, совсем как тамтам, собирающий на бой туземное племя. Черные твари, раза в полтора превосходившие габаритами юного Проглота, остановились, а затем попятились.

– Вот и не верь после этого в ботанические сказки! – прошептал я, глядя, как молчаливые привратники брезгливо дергают носами и медленно отступают.

– Давно не видал ничего забавнее! – послышался из глубины пещеры сильный насмешливый голос. – Грифеныш защищает людей и фею! Смешно!

– Че смешного? – пробубнил недовольно Вадим, не опуская «мосберга». – Мы б их и сами завалили!

– И отчего, спрашивается, у бахвалов жизнь короткая? – вновь раздалось из тьмы. – Ну да, пустое, заходите, раз уж пришли! Не бойтесь, эти демоны вас не тронут!