***
Иш яра аль-ахдаб хадбат-у. (Горбатый не видит свой горб. — Народная пословица). Комментарий Бене Гессерит: Горб можно увидеть в зеркале, но зеркало может показать человека целиком.
Башар Тег
У Бене Гессерит была одна слабость, о которой, как было ясно Одраде, скоро узнают все Сестры. Верховную мало утешало то обстоятельство, что она первая осознала наличие этой слабости. Отрицание наших самых глубинных ресурсов тогда, когда мы больше всего в них нуждаемся! Люди из Рассеяния превзошли все человеческие способности в собирании опыта в виде управляемых форм. Мы же умеем только извлекать суть, и на этом основываем свои суждения. Жизненно важные данные дремлют в больших и малых событиях, в скоплениях, которые называются инстинктами. Вот что мы получаем в финале — мы снова впадаем в невысказанное знание.
В эту эпоху термин «беженец» принял оттенок, характерный для эпохи, предшествовавшей покорению космоса. Небольшие группы Сестер, отправленных в Рассеяние, имели много общего с теми бродягами, которые шли по забытым тропам, теми созданиями, которые, одетые в немыслимые лохмотья, плыли в утлых суденышках и набивались в готовые развалиться экипажи. На лицах этих людей было горе, а в сердцах отчаяние.
И так мы повторяем и повторяем историю.
Входя перед обедом в кабину лифта, Одраде подумала о Сестрах Рассеяния: политических, экономических и военных беженцах.
И это твой Золотой Путь, Тиран?
Видения Сестер, рассеянных в глубинах мироздания, продолжали преследовать Одраде, когда она вошла в резервную столовую, куда допускались только Преподобные Матери. Здесь располагался кафетерий самообслуживания.
Прошло двадцать дней с того момента, когда она отпустила Тега в военный городок. По Централу, особенно среди прокторов, ходили самые невероятные слухи, хотя новым голосованием пока не пахло. Сегодня предстоит огласить новое решение, и им придется назвать тех, кто будет сопровождать Одраде на Джанкшн.
Она оглядела обеденный зал — строгое помещение с желтыми стенами, низкими потолками, уставленное маленькими квадратными столиками, которые при необходимости можно было расставить рядами. По одной стене тянулись окна, из которых открывался вид на сад, расположенный под прозрачной крышей. Карликовые абрикосовые деревья, увешанные зелеными плодами, лужайка. Скамьи, небольшие столики. Сестры ели во дворе, когда стояла солнечная погода и яркий свет заливал внутренний дворик. Сегодня солнца не было.
Она не обратила внимания на прилавок кафетерия, возле которого было зарезервировано место для нее. Позже, Сестры.
Подойдя к угловому столику, Одраде намеренно передвинула кресла. Кресло-собака, предназначенное для Беллонды, недовольно заворчало от такого неосторожного обращения. Одраде села спиной к залу, зная, что это будет вполне адекватно истолковано: Оставьте меня наедине с моими мыслями.
Она ждала, глядя в окно на двор. Живая изгородь состояла из экзотических кустов с пурпурными листьями и красными цветами — огромными лепестками, обрамлявшими нежные пестики интенсивно желтого цвета.
Первой пришла Беллонда, она уселась в свое кресло, не поинтересовавшись, почему оно оказалось на новом месте. Белл часто появлялась на людях в неопрятном виде: мятое платье, распущенный пояс, крошки еды на груди. Но сегодня она была одета подчеркнуто аккуратно.
Что бы это значило?
— Там и Шиана немного опоздают, — сказала Беллонда.
Одраде слушала старуху, не переставая дивиться происшедшей в Беллонде метаморфозе. Неужели она стала немного худее? Преподобная Мать не могла полностью изолировать себя от того, что происходило в ее поле зрения и что могло послужить предметом ее озабоченности, но иногда масса работы отвлекала от небольших внутренних изменений. Это было нормально для Преподобной Матери, и негативные изменения были видны так же хорошо, как и положительные. По зрелом размышлении Одраде пришла к выводу, что новая Беллонда появилась уже несколько недель назад.
Что-то случилось с прежней Беллондой. Любая Преподобная Мать может самопроизвольно менять свою биохимию — либо приглушать огонь обмена, либо заставить его гореть ярче. Однако в течение многих лет мятежная Беллонда гордо выставляла напоказ свое грузное тело.
— Ты похудела, — сказала Одраде.
— Жир стал слишком сильно стеснять мои движения.
Это никогда не было причиной, заставлявшей Беллонду изменить образ жизни. Она всегда компенсировала физическую неповоротливость быстротой мышления, остроумными проекциями и скоростным транспортом.
— Дункан действительно задел тебя за живое, не правда ли?
— Я не лицемерка и не преступница!
— Полагаю, что настало время послать тебя в места наказаний.
Эта довольно часто повторявшаяся шутка всегда раздражала Беллонду, но сегодня она не отреагировала на нее. Старуха решила промолчать, но пристальный взгляд Одраде заставил ее говорить.
— Если уж ты должна все знать, то я скажу, что все это из-за Шианы. Она постоянно таскалась за мной и говорила, что мне надо улучшить свою внешность и больше общаться с людьми. Как это меня раздражает! Я делаю это, чтобы заткнуть ей рот.
— Почему опаздывают Там и Шиана?
— Они просматривают запись твоей последней встречи с Дунканом. Я сильно ограничила доступ к этой записи. Не стоит говорить, что начнется, когда эта пленка станет всеобщим достоянием.
— А она станет.
— Несомненно, но я просто решила выиграть время, чтобы мы успели приготовиться.
— Я не хочу никого подавлять, Белл.
— Дар, что ты хочешь сделать?
— Я объявлю об этом на собрании.
Беллонда не сказала в ответ ни слова, но взгляд выдал ее изумление.
— Созыв Собрания — это мое право, — сказала Одраде.
Беллонда откинулась назад, рассматривая Одраде, оценивая и задавая вопросы… не произнося ни единого слова. Последнее Собрание Бене Гессерит состоялось сразу по смерти Тирана, а до этого при захвате им власти. Собрание казалось немыслимым ввиду угрозы нападения Досточтимых Матрон. Слишком много времени уходило на неустанные заботы и труды.
Наконец Беллонда обрела дар речи.
— Ты рискнешь вызвать Сестер из Убежищ, где они смогли уцелеть?
— Нет, их будет представлять Дортуйла. Это прецедент, как ты понимаешь.
— Во-первых, освободи Мурбеллу: это Собрание.
— Освободить? Мурбелла скована золотой цепью. Куда она пойдет без своего Дункана?
— Но ты же предоставила Дункану свободу покинуть корабль!
— Но предоставил ли он сам себе эту свободу?
— Ты думаешь, что информация, которую он черпает с помощью средств корабля, — это все, что он имеет?
— Я убеждена в этом.
— Я вспоминаю о Джессике, которая повернулась спиной к ментату, который должен был убить ее.
— Того ментата остановили его собственные убеждения.
— Иногда случается, что бык убивает матадора, Дар.
— Но чаще он не может этого сделать.
— Наше выживание не должно зависеть от статистики.
— Согласна. И именно поэтому я хочу созвать Собрание.
— Включая послушниц?
— Всех.
— Даже Мурбеллу? Она получит право голоса послушницы?
— Мне кажется, что к тому времени она успеет стать Преподобной Матерью.
Беллонда остолбенела, но быстро взяла себя в руки.
— Ты слишком широко шагаешь, Дар.
— Время требует быстрых действий.
Беллонда посмотрела на входную дверь обеденного зала.
— Вот и Там. Она пришла позже, чем я ожидала. Интересно, они что, консультировались с Мурбеллой?
Пришла Тамалейн, запыхавшаяся от спешки. Она буквально рухнула в свое синее кресло-собаку, но заметила, что оно стоит на новом месте.
— Шиана сейчас придет. Она показывает запись Мурбелле.
Беллонда обратилась к Тамалейн:
— Она собирается подвергнуть Мурбеллу испытанию Пряностью и созвать Собрание.
— Я не удивлена. — Тамалейн говорила с издавна присущей ей ясностью. — Положение с Досточтимыми Матронами надо разрешить как можно скорее.
Пришла Шиана и заняла висячий стул по левую руку от Одраде. Усевшись, она заговорила:
— Вы видели, как ходит Мурбелла?
Одраде поразилась отрывистости тона, которым был задан это неожиданный вопрос, и сфокусировала свое внимание. Мурбелла идет по кораблю. Она видела ее только сегодня утром. Она красива, и это нельзя отрицать. Для других членов Бене Гессерит, равно Преподобных Матерей и послушниц, она была чем-то экзотическим. Она прибыла в Орден взрослой, прибыла из опасного далека. Она была одной из них. Но привлекали внимание именно ее движения. Ее гомеостаз был более чем нормален.
Мурбелла всегда тщательно выбирала движения. Она исключала всякое лишнее усилие при перемещении от одной точки к другой. Путь наименьшего сопротивления? Именно вид Мурбеллы заставил сейчас вздрогнуть Одраде, и это не укрылось от внимания Шианы. Была ли Мурбелла человеком, который и в жизни всегда выбирает самые легкие пути? Одраде могла прочитать этот вопрос на лицах своих собеседниц.
— Муки Пряности выявят и это, — сказала Тамалейн.
Одраде в упор взглянула на Шиану.
— Ну? — В конце концов это именно она задала вопрос.
— Возможно, это говорит лишь о том, что она никогда не тратит энергию попусту. Но я согласна с Там. Испытание поможет расставить все точки над «i».
— Не совершаем ли мы ужасную ошибку? — усомнилась Беллонда.
Что-то в тоне Беллонды подсказало Одраде, что та произвела суммацию ментата. Она увидела, что я намерена сделать.
— Если ты знаешь лучшие способы, то открой их нам, — сказала Одраде. Или успокойся.
Наступило тяжелое молчание. Одраде одну за другой оглядела своих соратниц, задержав взгляд на Белл.
Любые боги, помогите нам! И я, будучи членом Бене Гессерит, слишком агностик, чтобы творить эту молитву для чего-то большего, чем осуществление всех мыслимых возможностей. Не открывай мои намерения, Белл. Если ты знаешь, чего я хочу и что я сделаю, то ты понимаешь, что все должны увидеть это в свое положенное время.
Беллонда вывела Одраде из раздумий кашлем.
— Мы будем есть или болтать? На нас уже смотрят.
— Может быть, нам стоит еще раз пойти к Сциталю? — спросила Шиана.
Это попытка отвлечь мое внимание?
— Не давайте ему ничего! Это наш резерв. Пусть попотеет!
Одраде внимательно посмотрела на Беллонду. Она просто дымилась от необходимости молчать о решении Одраде. Она избегала встречаться взглядом с Шианой. Ревность! Беллонда ревнует Шиану!
— Я всего-навсего советник, но… — заговорила Тамалейн.
— Прекрати, Там! — огрызнулась Одраде.
— Там и я обсуждали этого гхола, — сказала Беллонда (Айдахо всегда был «этот гхола», когда ей было угодно говорить о нем гадости). — Почему он вообразил, что ему позволено общаться с Шианой на секретном языке?
Она уставила на Шиану тяжелый взгляд.
Одраде видела, что подозрения обоюдны. Она не принимает объяснений. Неужели она отбрасывает эмоциональные переживания Айдахо?
Шиана быстро заговорила:
— Верховная Мать все объяснила!
— Эмоции! — язвительно воскликнула Беллонда. Одраде, к своему удивлению, повысила голос:
— Подавление эмоций — это признак слабости.
Кустистые брови Тамалейн взлетели вверх от крайнего изумления.
В разговор вмешалась Шиана:
— Если он не поддастся, то мы сломаемся.
Прежде чем Беллонда успела ответить, заговорила Одраде:
— Лед можно раздробить или растопить. Ледяные девы уязвимы к единственной форме атаки.
— Я голодна, — произнесла Шиана.
Предложение мира? Никто не ожидал роли миротворца от Мышки.
Тамалейн встала.
— Рыбный суп. Надо поесть рыбы, пока не исчезло наше последнее море. Нам вряд ли хватит хранилищ с нулевой энтропией.
Погруженная в параллельный поток сознания, Одраде едва заметила, что ее соратницы направились к прилавкам кафетерия. Обвиняющие слова Тамалейн напомнили тот второй день инспекционной поездки после решения об уничтожении Великого Моря. Стоя в тот день у окна рядом с Шианой, Одраде следила за полетом чайки на фоне дюн Пустыни. Взмахивая крыльями, птица стремилась к северу; она стала чужой в родных местах, и от этой ностальгической ноты казалась еще прекраснее.
Белые крылья сверкали в лучах рассветного солнца. Видны были мазки черного цвета на передних перьях крыльев и возле глаз. Внезапно чайка сложила крылья и камнем упала вниз. Потом ее подхватил поток восходящего воздуха и птица начала, словно ястреб, парить над дальними домами. Она исчезла из виду, потом появилась снова, неся что-то в клюве. Она съела свою пищу, не прекращая полета.
Морская птица одинока, она адаптируется.
Мы адаптируемся. Мы действительно адаптируемся.
Эта мысль не давала покоя. Ничто не предвещало скорого отдыха. Скорее, их ждали большие потрясения. Одраде чувствовала себя выбитой из привычной колеи. Не только ее возлюбленный Капитул, но и все человечество теряло старые очертания и принимало новые формы. Вероятно, вполне оправданно, что в этой новой вселенной Шиана продолжала скрывать многое от Верховной Матери. А она точно что-то скрывает.
Язвительный голос Беллонды вернул Одраде к окружающей действительности.
— Если ты не хочешь себя обслужить, нам придется о тебе позаботиться. — Беллонда поставила перед Одраде тарелку с аппетитным рыбным супом. Рядом с тарелкой лежал кусок чесночного хлеба.
Когда все попробовали суп, Беллонда отложила ложку и тяжелым взглядом посмотрела на Одраде.
— Уж не хочешь ли ты предложить нам «любить друг друга» или еще какой-нибудь подобный вздор?
— Спасибо вам за то, что вы принесли мне еду, — сказала Одраде.
Шиана проглотила ложку супа с блаженной улыбкой.
— Восхитительно!
Беллонда снова принялась за еду.
— Все нормально, — но она услышала за этими словами кое-что другое.
Тамалейн ела, словно выполняла какую-то работу, переводя взгляд с Шианы на Беллонду. Потом она взглянула на Одраде. Там, казалось, не возражала против ослабления эмоциональных ограничений. Во всяком случае, она не высказывала возражений вслух, хотя именно старые Сестры были против всяких послаблений.
Любовь, которую столь ревностно отрицала Община Сестер, была всюду, думала Одраде. Она проявлялась как в большом, так и в малом. Как много способов существует для приготовления изумительной, полезной пищи, рецепты блюд были истинным воплощением любви — старой и новой. Этот суп, который буквально ласкал язык; его зарождение крылось в любви: жена готовила суп из наловленной мужем рыбы, которую он не смог продать.
Сама сущность Бене Гессерит зиждилась на скрытой любви. Как еще можно было служить тем невысказанным нуждам, которые всегда испытывало человечество? Зачем еще работать для усовершенствования человека, если не во имя любви?
Беллонда собрала остатки супа куском хлеба. Она проглотила деликатес, вид у нее был задумчивым.
— Любовь ослабляет нас, — сказала она, но в ее голосе не было убежденности.
Эту фразу с равным успехом могла произнести послушница первой ступени, это была цитата из Кодекса. Одраде скрыла удивление и произнесла еще одну фразу из катехизиса послушниц:
— Берегись жаргона. Обычно он скрывает невежество и несет малое знание.
В глазах Беллонды появилось уважительное внимание.
Шиана откинулась на спинку стула и вытерла губы салфеткой. Тамалейн сделала то же самое. Собака под ней сменила позу, когда старая женщина подалась назад. Глаза Тамалейн были ясны и насмешливы.
Там все понимает! Хитрая старая ведьма все еще мудра, так же, как я. Но Шиана… какую игру затеяла Шиана? Я могу с полной уверенностью сказать, что она хочет отвлечь мое внимание, отвлечь от себя. Она очень хорошо умеет это делать, зная меня с младых ногтей. Ну… пожалуй, в эту игру сейчас играют двое. Я надавлю на Беллонду, но посмотрю, как поведет себя маленький сорванец с Дюны.
— Сколько стоит респектабельность, Белл? — спросила Одраде.
Беллонда приняла этот выпад молча. В жаргоне Бене Гессерит было определение респектабельности, и они все знали его.
— Не почтить ли нам память леди Джессики за ее человечность? — спросила Одраде. Шиана удивлена!
— Джессика подвергла опасности Общину Сестер! Беллонда обвиняет!
— Твоей Сестре будь верна, — пробормотала Тамалейн.
— Наше древнее определение респектабельности помогает нам оставаться людьми, — произнесла Одраде. Слушай меня внимательно, Шиана.
— Если мы потеряем это, то мы потерям все, — едва слышным шепотом произнесла молодая женщина.
Одраде едва сдержала вздох облегчения. Вот оно!
Шиана посмотрела в глаза Верховной Матери.
— Вы, естественно, учите нас.
— Сумеречные мысли, — пробормотала Беллонда. — Их лучше избегать.
— Тараза называла нас «Последним днем Бене Гессерит», — проговорила Шиана.
Настроение Одраде стало самообвиняющим.
Проклятие нашего существования. Порочное воображение может уничтожить нас.
Как легко заклинать будущее, которое смотрело на них оранжевыми глазами превратившихся в берсерков Досточтимых Матрон. Страх многочисленных предшествующих поколений вполз в душу Одраде, дыхание перехватывало от острых клыков судьбы, которые прятались за рыжими радужками осатаневших глаз.
Одраде силой воли вернулась к размышлениям о более насущных проблемах.
— Кто отправится со мной на Джанкшн?
Все они знали о муках Дортуйлы, слух о них успел распространиться по всему Капитулу.
Всякого, кто будет сопровождать Верховную Мать, могут скормить футарам.
— Там, — сказала Одраде, — поедете ты и Дортуйла.
Это может быть смертным приговором, поэтому следующий шаг очевиден.
— Шиана, ты разделишь Память с Там. Дортуйла и я поделимся с Белл. Перед тем как ехать, я поделюсь и с тобой.
Беллонда была ошеломлена.
— Верховная Мать! Я не гожусь для того, чтобы занять ваше место.
Одраде внимательно посмотрела на Шиану.
— Это не предложение. Я просто хочу, чтобы ты стала хранителем моих жизней.
На лице Шианы явно отразился страх, но она не посмела ослушаться недвусмысленного приказа. Одраде кивнула Тамалейн.
— Я поделюсь позже. Ты и Шиана сделаете это немедленно.
Тамалейн наклонилась к Шиане. Старческий возраст и приближающаяся неминуемая смерть делали передачу Памяти желанной вещью для старухи, но Шиана непроизвольно отпрянула назад.
— Немедленно! — повторила Одраде. Пусть Тамалейн рассудит, что ты прячешь от нас.
Выхода не было. Шиана наклонилась к Тамалейн; они коснулись друг друга лбами. Обмен сопровождался вспышкой, подобной электрической искре. Эту вспышку ощутили все присутствовавшие в обеденном зале. Разговоры стихли, все взоры обратились к столику у окна.
Женщины отодвинулись друг от друга; в глазах Шианы стояли слезы.
Тамалейн улыбнулась и ласково погладила Шиану обеими руками по щекам.
— Все хорошо, моя дорогая. Мы все испытываем при этом страх и иногда делаем из-за этого глупости. Но я очень рада, что могу назвать тебя Сестрой.
Скажи нам, Тамалейн! Сейчас!
Но старая женщина решила не делать этого. Она посмотрела в глаза Одраде и сказала:
— Мы должны держаться за нашу человечность любой ценой. Твой урок хорошо усвоен и многому научил Шиану.
— Когда Шиана поделится с тобой, не сможешь ли ты уменьшить влияние, которое она оказывает на Айдахо?
— Я не стану ослаблять вероятную Верховную Мать, — ответила Одраде. — Благодарю тебя, Там. Думаю, что мы отправимся на Джанкшн без лишнего багажа. Да, вот еще что! Я хочу получить доклад о том, что успел сделать Тег. Поводырь Майлса покинул его слишком надолго.
— Он узнает о том, что теперь у него два поводыря? — спросила Шиана. Какая радость звучит в ее голосе!
Одраде встала.
Если Там принимает ее, то и я должна сделать то же. Там никогда не предаст нашу Общину. А Шиана — из всех нас именно Шиана — отчетливее всех проявляет естественные черты, обнажая человеческие корни. Все же… я не хочу, чтобы она закончила свою статую «Пустота».
