Чудачества тела не прекращались. Однако характер их в эту ночь изменился. А изменение это заключалось в том, что никаких новых фортелей небесный странник на этот раз не выкинул и при очередном наблюдении обнаружился именно там, где ему и следовало бы быть, если бы он подчинялся только тем законам небесной механики, которыми люди до сих пор ухитрялись объяснять все движения светил и их спутников. Тело начало вести себя просто-таки образцово.

Кажется, можно было вздохнуть с облегчением, тем более и потому еще, что траектория его, которую можно было рассчитывать по известным формулам, начиная с нынешней позиции, уводила тело так далеко от земной орбиты, что не только столкновение, но даже то, что можно было бы назвать сближением с источником опасности, становилось просто невозможным. Тему можно было закрывать, сообщив о таком повороте событий всем, кого это интересовало.

Однако те немногие уже известные нам люди, вообще занимавшиеся телом, пришли к выводу, что с этим торопиться никак не следовало.

Они при своей не очень большой опытности все же понимали: внезапный переход от, условно говоря, хаоса к порядку является столь же необъяснимым – или, точнее, пока еще не объясненным событием, как и переход от порядка к хаосу. Даже еще более необъяснимым. И это лишь усиливало их азарт – и желание не произносить вслух ни слова до той поры, когда он (так думал каждый из них о себе самом) не сможет обнародовать математически обоснованную и подкрепленную фактами теорию.

Сразу же – у каждого в отдельности – стали возникать предположения. Суммировать их можно, пожалуй, следующим образом.

Можно представить себе ситуацию, когда некоторые не идентифицированные пока силы, своим воздействием заставлявшие тело двигаться, опровергая наши прогнозы, на какое-то время совпали таким образом, что определяемая ими траектория совпала с расчетной. На какое-то время, вероятно. Такая возможность кажется более убедительной, чем предположение, что неопознанные силы вдруг из ничего возникли и в ничто же и ушли; такого, как известно, во Вселенной быть не может. Поэтому перед тем, как делать окончательные выводы и принимать решения, нужно выждать хотя бы два-три дня, и если новых нарушений не будет – признать, что наука в данном случае оказалась несостоятельной. А если нарушения возобновятся – продолжать поиски их источника или источников. И в этом духе проинформировать заинтересованные учреждения.

Возможно, так бы оно у ребят и получилось – если бы не давно известная истина касательно того, что человек предполагает, а решает кто-то другой.

В данном случае, если говорить о молодом Моргане Элиасе, вопрос решился тем, что закончился назначенный ему грант, и нужно было либо получить продление, дополнительные деньги, либо распрощаться с обсерваторией и искать другую возможность. Наверное, он так бы и поступил – если бы не уже четко сформировавшееся сознание того, что время запущено, идет отсчет и если не ухватиться за истину сейчас, то скорее всего этого не удастся сделать никому и никогда – причем это будет не самым большим несчастьем для людей.

Поэтому пришлось идти к доктору Грукоку, чтобы положить ему на стол если не готовую теорию, как мечталось, то, во всяком случае, результаты наблюдений и сделанные выводы, которые – в этом вся беда – еще нуждались в подтверждении.

После собеседования, продолжавшегося более часа, астроном срочно пригласил к себе нескольких наиболее уважаемых коллег, и произошло нечто вроде обсуждения.

Вступительное слово принадлежало, разумеется, самому Грукоку, которому пришлось рассказать – после предупреждения о совершенной конфиденциальности темы – о недавнем ленче с участием высокопоставленных военных.

После неизбежной паузы, вызванной потребностью каждого осмыслить услышанное, как и увиденное на фотографиях и на дисплее компьютера, произошла, как водится, небольшая дискуссия, участвуя в которой, Морган Элиас чувствовал, как прямо на глазах он возрастает во мнении старших коллег. Хотя не исключено, что он лишь принимал желаемое за действительность.

– Скажите, коллега, – заговорил один из участников разговора, обращаясь все же к Грукоку, а не к ассистенту, – а вам не кажется, что военные, предполагая искусственное происхождение тела, оказались ближе всех к истине?

– Полагаю, что такая гипотеза имеет право на существование. Но ее как раз проверить достаточно просто – в принципе, да и не только в принципе. Как мне намекнули – однако это еще более конфиденциально, – к телу будет послан корабль именно для установления природы объекта.