На вышке с телескопом они пробыли с полчаса. Все, казалось, было в порядке.

– А жаль, что вы не астроном, – сказала Джина. – Зря пропадет неплохое оборудование. Будете продавать, наверное?

Но Миничу не хотелось сейчас разговаривать на эту тему.

– Не астроном, конечно, но чему-то успел научиться у Люциана. Давайте лучше посмотрим, что вы там нашли.

– Вряд ли это будет вам любопытно. Слишком сложно для ученика, я думаю.

– Время покажет.

И объяснил причину своего интереса:

– Если уж оперативники Службы занялись этим делом – почему бы и мне, журналисту, не заглянуть?

– Похвальная любознательность. А как вы смотрите на то, чтобы объединить ознакомление с журналом с более тесным знакомством с холодильником?

– Хотите есть?

– И даже очень. Сельский воздух, понимаете…

– Не столько понимаю, сколько ощущаю на себе. Ладно, ваше предложение принимается единогласно. Только предупреждаю: я не кулинар. Так что ответственность – на вас.

– Было бы из чего готовить…

– Посмотрим.

– Не забудьте запереть все как было.

– Благодарю за совет. А то я так и оставил бы все настежь!

– Да, я забыла: вы же теперь собственник! Или, во всяком случае, готовитесь стать им.

– Вот именно.

Минич первым спустился вниз. Лестница была очень старой и по возрасту ненадежной; Минич спускался по ней лихо, вприпрыжку, и нижняя ступенька не выдержала – проломилась, когда он немалым своим весом обрушился на нее. Минич приземлился на одно колено. Произнес обычное в таких случаях народное заклинание – но не очень громко: все-таки женщина была рядом.

– Вы целы? – послышалось сверху.

– Там разберемся, – ответил он неопределенно. – Спускайтесь, только аккуратно.

Когда Джина оказалась на предпоследней ступеньке, Минич развел руки широко в стороны:

– Прыгайте, не бойтесь.

– Не хватало еще пугаться!

И она спрыгнула. Минич подхватил ее, прижал к груди и – неожиданно для самого себя – отпустил не сразу. Джине пришлось даже оттолкнуть его:

– Да вы романтик, оказывается!

– Простите. – Он выпустил ее, покачал головой. – Я просто хотел помочь…

– Лучше помогите на кухне – хозяин…

Минич снова покачал головой, словно удивляясь самому себе. Да он и на самом деле удивлялся. Не было у него никаких таких намерений; наоборот, он уже жалел, что вообще поехал сюда: потеря времени, а толку никакого. Уже зрело решение – отказаться от неожиданного наследства.

Но где-то внутри шевелился червячок любопытства: что такое имел в виду покойный Люциан, когда ночами они вдвоем теснились на вышке, в будке, у нацеленного в небо зеркала, и он таинственно заговаривал о чем-то, о большом деле, к которому обещал подключить и Минича – когда тот подучится еще немного? Обнаруженные в погребе (утепленном и электрифицированном, лаз в который находился под кухонным столиком, легко откатывавшимся на роликах) дискеты (Минич наспех воткнул и просмотрел одну, там была в основном цифирь всякая, мало что ему говорившая) ничего журналисту не дали – пока, во всяком случае. Надо будет как-нибудь и самому посмотреть в телескоп, раз уж он тут есть, чтобы раз и навсегда покончить с этой темой.

С такими мыслями он открыл дверцу древнего, гудевшего низким басом – октавой – «Саратова».