Глава 18. Пречистая Праматерь

Крон сдержал слово: их последний бросок к родному времени оказался прямым и коротким – примерно как переход по Каналу, уже ставший для богатырей привычным. Не успели они толком проникнуться радостью возвращения, как очутились в пещере, откуда так рьяно ринулись в неведомое, не подозревая, чем это обернётся. Но, к счастью, вернулись без потерь, даже с приобретением – возможно, не единственным.

– Home, sweet home! – пробормотал Светлан, озирая закопчённую пещеру, наполненную сложными ароматами. – Н-да…

– Воняет, ага, – со вздохом признал Крон и в смущении поглядел на Солу, с задумчивой улыбкой кружившую по залу. – Так нам и ни к чему куковать тут. Вы ж как бы послы, да? Вот и давайте отведу вас к старейшинам.

– Да уж будь такой добрый.

– Друзья, поспешим! – призвал Артур. – Развлеклись-то мы знатно, но главное дело ещё не исполнено.

– Так это мы, значит, развлекались? Чего ж ты сразу не предупредил?

– Кроме того, давно пора проведать наших лошадок.

– Думаешь, их проймёт хоть что-то? – усомнился Светлан. – Разве нас могут теперь не признать. К счастью, они были сделаны на вырост.

Сола уже плыла к выходу, успев, видимо, наглядеться на последнее прибежище своего дружка. Сейчас же великан устремился за ней, наклоняя голову и тихонечко ворча, – прежние отлучки научили его опасаться потолков, а сейчас Крон опять подрос, причём заметно. Затем и рыцари выбрались на воздух.

Конечно же, шестиногам ничего не сделалось, а главное, они не сбежали, хотя окрестные кусты подъели начисто и на ближних камнях не осталось ни клочка моха, ещё пару дней назад произраставшего тут в обилии. Как ни странно, звери признали хозяев. А может, устрашились их новой силы, решив не перечить напрасно.

– По крайней мере они преданные, – заметил король, забираясь в седло-трон.

– Или тупые, – откликнулся Светлан, усаживаясь на своего. – Что часто даёт одинаковый эффект.

Слава богу, они вернулись в утро, так что света вокруг хватало. Правда, такое начало дня больше смахивало на сумерки. В сравнении с Гималаями мороз был слабенький, зато солнце здесь совершенно заслоняли облака, свинцовые и тяжёлые, из которых сыпал то снег, то дождь – самое оно после недавнего перегрева. Впрочем, эта морось, вкупе со слякотью, приелась им на диво быстро. Хорошо хоть ветер досаждал не особенно.

Пару минут рыцари размещали по сиденьям трофеи, скопившиеся за их плечами и в торбе Крона, а когда закончили, отрядец немедленно выступил. Сола с великаном ходко вышагивали впереди, негромко переговариваясь, – наконец-то им никто не мешал. Деликатно приотстав, рыцари следовали за ними, беседуя о своём.

– Должен заметить, мой друг, – говорил король, – чёткие знания сильно усложняют жизнь и запутывают мировоззрение. Ещё пару дней назад Вселенная казалась мне такой прозрачной!.. А где не хватало фактов, помогала вера. Конечно, я никогда не был фанатиком…

– Просто нужно время, чтобы свежие сведения улеглись по своим полкам, выстроясь в новую систему, – сказал Светлан. – Как раз в этом нет страшного – история науки изобилует подобными прорывами.

– А в чём же, по-твоему, проблема?

– Как и всегда – в личностях. Вечно приходится выбирать из двух зол!.. Не скажу, что Яхве так уж мне симпатичен, и всё-таки больше я сочувствую ему… может, оттого, что ношу в себе его частицу. Конечно, он наломал на Земле дров. Однако ж пытается измениться, движется куда-то, ищет истину, где только возможно… А вдруг обрящет в итоге? И потом, он талантлив… всё-таки. А Сирк лишь упорен.

– В нём есть сила, – задумчиво произнёс Артур. – Он последователен, целеустремлён…

– И слишком многое пытается взять на себя. Вот этого я боюсь. Ну их к богу, этих самодержцев – даже самых добрых. Уж лучше без них.

– Это ты мне говоришь? – улыбнулся король.

– Да какой из тебя властитель? Ты ж демократ в душе, случайно угодивший в монархи. А вот когда Сирк примется мостить дорогу в свой новый мир… Хватит уже с нас – чего только не строили!

И в этот миг из-за скалы на тропу, прямо перед Кроном с Солой, слишком увлёкшимися разговором, скользнула густая тень, загородив проход. Это был призрак со стажем, воплотившийся почти на треть, – рядом с молодым великаном он казался приземистым и коренастым, а лысым черепом, длинной бородой и горбатым носом смахивал на ассирийского царя. Зато Крон на его фоне вдруг показался стройным и пропорциональным точно титан, какими их рисовали греки.

Поневоле отрядец затормозил, упёршись в препятствие. Все четверо умолкли, предоставляя слово пятому, наверно, и явившемуся для того, чтобы высказаться.

– Что вижу я? – обличающе зашелестел призрак, поблёскивая глазами и обширной плешью. – Любимейшие из детей Матери сделались проводниками врагов!..

– Это не враги, Череп, – возразил великан. – Это послы. Они пришли предложить мир.

– Глупый, глупый Крон! Все люди – враги. Их нужно убивать, только увидишь. Они хороши мёртвыми, даже жарить не обязательно. Эх, если б у меня была прежняя сила!..

– Чтоб ты знал, это они вытащили тебя из Преисподней, – сказал Крон, нахмурясь. – А не нравится, катись обратно.

– Да что хорошего в здешних местах? – ощерился Череп. – Подумаешь, облагоденствовали!.. Мне здесь холодно, понимаешь? Все кости ноют.

– Чего ж не остался там? Разве тебя неволили?

– А потому что у меня большой счёт – к ним, – бородой призрак указал на людей. – Приходится терпеть, чтобы не ходить в должниках. Пока не вернётся плоть, буду вас, молодых, наставлять на путь. А уж затем…

На его костистом лице проступила голодная мина. Как же недоставало ему сейчас привычной пищи!..

– А затем я сверну тебе шею, – рявкнул великан, теряя терпение. – И начнёшь сначала… Ну-ка прочь с дороги!

Громадной рукой он смахнул тень с тропы, точно паутину, и вместе с Солой зашагал дальше. Переглянувшись, рыцари послали шестиногов вперёд. Череп ещё что-то шелестел вслед, но гнаться не стал.

– А интересно, – произнёс Светлан через минуту, – как скоро он вернёт способность переваривать мясо? Начнёт-то, наверно, с самой нежной плоти…

– Старый идиот! – буркнул Крон. – Не мозги, а сплошная кость. Недаром его так прозвали.

– Я думал: из-за лысины. Это что, типичный представитель старшего поколения?

– Среди молодых тоже полно дубов. Даже не знаю, где больше. А разве у вас по-другому?

– Видишь ли, если б они откликались на команду: «Дубы, шаг вперёд»…

– Ага, сейчас!..

Помолчав, Светлан сказал:

– Хорошая новость – это что Сирк сдержал слово.

– Ты сомневался, что ли?

– По привычке. А плохо, что большинство ваших теней обесплотились как раз из-за людей, и далеко не все павшие великаны были жертвами, как Сола. И если они имеют в огрской среде солидный вес…

– Да какой у них вес! – фыркнул великан.

– В смысле: влияние… То это может осложнить нашу миссию.

– Решают-то не они, – молвил Крон. – Даже не старейшины.

– А кто?

– Увидишь.

Они опять разделились на пары, хотя теперь, после этой весёлой встречи, и людям, и великанам расхотелось общаться. И беспечности у них поубавилось, во всяком случае по сторонам они стали смотреть внимательней. Тропа продолжала петлять меж скалами и кустами, перескакивая через расщелины, затянутые серым туманом, пробегая вдоль обрывов, не столь глубоких, как в Гималаях, но тоже опасных – особенно, когда ступаешь по влажному камню. А здесь всё промокло насквозь. Эдакая сырость, зябкость. Нет, хорошо, что не взяли с собой Грэма, – он бы изнылся тут.

И наконец дорожка привела к отверстию в горе – весьма скромных размеров, если знать, кто обитает за ним. Перед входом Крон затормозил и обернулся к рыцарям.

– В здешних пещерах бывает людно, – предупредил он.

– Великанно, – поправил Светлан. – Лишь бы не огрно – вот людоедов не терплю.

– Вы ж явились не для того, чтоб об этом заявить?

– Резонно, – усмехнулся богатырь. И тут же спросил: – А кто такие резоны? Близкие родичи ревунов? Или бизонов? Впрочем, те и другие – американцы, с ними вы не пересекались ещё.

– Опять болтаешь?

– Ну, если сравнивать с медвежьей болезнью… Итак, нас вновь ждут тёплые встречи?

– Парни, конечно, я не позволю вас тронуть, – заверил Крон. – Хотя бы потому, что жалею родичей. Но от угроз дураков оградить не берусь. Не поддавайтесь на слова, ладно?

– А если кто из них перейдёт к действиям? – поинтересовался Светлан.

– Если кто-то напросится – вы в своём праве. Только постарайтесь… сразу не убивать.

– Тебе кого жаль: этих дурней или нежную психику Солы?

– Поровну, – ответил великан, подумав. – Девочка впрямь такое не любит.

– Ради нашей Солы мы стерпим слова, – обещал богатырь. – Но не плевки. Посылать-то послов ещё можно, а вот заплёвывать…

– Кто же спорит?

И они погрузились в гору. Длинной чередой потянулись тоннели, залы с небрежно выровненными стенами и сводами, даже некие подобия лестниц, грубо вырубленные в камне. После гоблинских пещер, больше похожих на долины, здешние пустоты показались вполне заурядными, даже тесными, и если не уютными, то почти домашними, приручёнными. И никакой сторонней живности, кроме самой мелкой, пугливо прячущейся в щелях.

Великаны на пути попадались, чаще – поодиночке. Но задержать процессию не пытались, видимо, сразу обращая внимание на Крона. Кто-то махал ему рукой издали, словно бы с некоторой опаской, иные даже окликали по имени, явно удивляясь, что исполин опять подрос. Однако с болтовнёй не лезли и лишних вопросов не задавали, будто избегали мешаться в его дела. И причина была, видимо, не только в силе и размерах Крона, хотя он вправду был тут больше всех.

– Ты, случаем, не наследный принц? – поинтересовался у него Светлан.

– Вроде того, – пробурчал великан.

– А Сола, значит, принцесса?

– Ещё ближе.

– Везёт мне на монаршьи особы! Куда ни плюнь…

Мало-помалу помещения делались ухоженней, смахивая теперь на нутро громадного дома, и всё тщательней гляделась работа строителей, словно отрядец продвигался к центру здешней цивилизации.

И всё ж без эксцесса не обошлось. По ощущениям Светлана они уже почти достигли места, когда, вступив в очередной зал, уткнулись в группу из пяти гигантов, на сей раз не пожелавших расступиться. Крон остановился вплотную к ним, угрожающе набычась, – те чуть попятились, но не посторонились, откровенно нарываясь на свару. Затем из-за их спин выкатился шестой, коротыш по здешним меркам, и в обход исполина подбежал к шестиногам, заинтересованно уставившимся на его не слишком опрятную плоть.

– Припёрлись, да? – зашипел он не хуже Черепа. – Давно не получали по сусалам? Так мы это исправим – щас же!..

– Козлик, – ласково произнёс Светлан, – а ты слышал что-нибудь про неприкосновенность послов?

– Послы, ха! Поцелуй меня в зад!..

– Спасибо, это уж вы между собой, – отказался богатырь. – А что ещё имеешь сказать? Мы обещали нашему другу выслушивать народных делегатов.

– Думаете, вам долго осталось радоваться? Скоро настанет наше время. Придём мы и очистим мир от дерьма – кровью!

– Застрелитесь, что ли? – сочувственно спросил Светлан.

– Что, малыш, решил стать праведнее чистильщиков? – со смешком осведомился король, хотя «малыш» был массивней его раза в полтора. – Думаешь, это прибавит тебе роста? Сколько ни тужься, а человечьего в тебе меньше не станет.

Вот тут скандалист разошёлся не на шутку, а речи его утратили всякую связность. Слушать дальше вряд ли имело смысл.

– Заглохни, Колоб! – велел Крон, оглянувшись через плечо.

Но тот даже не запнулся, продолжая сыпать оскорблениями.

– По-моему, у него плоховато с юмором, – заметил Артур.

– Юмор – штука тонкая, – откликнулся Светлан. – Всяк понимает её по-своему. Но этот даже не пытается острить, а значит, совсем плохой.

– Крысы! – выкрикнул коротыш. – Мерзкие, подлые, вонючие…

– А-а, – сказал Светлан и с ухмылкой поглядел на Крона. – Вот кто был у тебя в учителях!

– Ещё не хватало, – пробурчал великан. – Да я б его и в шуты не взял.

Однако смутился, явно.

– Странная закономерность, – заметил Светлан. – Ну почему, если голос громкий, то почти всегда противный. А если кто глуп, то обязательно хочет, чтоб об этом узнали все.

Вопли коротышки сделались пронзительными, едва выносимыми, изо рта стала брызгать слюна, пока ещё не долетая до послов. Но он придвигался всё ближе, шажок за шажком.

Уцепившись одной рукой за седло, Артур вдруг наклонился и вздёрнул крикуна в воздух, схватив за шиворот. «И мгновенно в зале стало тихо». Буян не только умолк, он даже дышать перестал, сразу зацепенев.

– Вот этот довод до него дойдёт, – засмеялся Светлан. – С хулиганами так и надо.

– Жаль, мы послы сейчас, – сурово произнёс король. – Я бы его поучил манерам.

– Думаешь, имеет смысл? Тогда начинать надо с тех, – богатырь кивнул на остальную шатию. – Сейчас они спросят, почему маленьких обижаем. Это ж застрельщик, разве не понял? Впрочем, на турнирах не нужны провокаторы, там и без того хватает забияк.

Но здоровяки не спешили вмешиваться, то ли опасаясь Крона, то ли оценив мощь королевской руки, даже не дрожавшей под таким весом. А ведь второй посол тоже не выглядел слабым.

С сожалением вздохнув, король отшвырнул коротыша. Зацепившись пяткой за выступ, тот растянулся на полу, зашипев теперь от боли.

– Ай-яй, какой ты неловкий! – посетовал Светлан. – Заведи, что ли, трость, раз ноги не держат.

Он тронул шестинога с места, направив прямо на живую стену, будто не видел её. Конечно, Артур двинулся в тот же миг. Затем и Крон включился – то ли по привычке, то ли опасаясь утратить контроль над ситуацией.

И заслон, только что мнивший себя непрошибаемым, вынужден был раздвинуться. А пятеро громил, которых, верно, побаивались здесь многие, пропустили послов без звука, вдруг растеряв обычную наглость.

Когда и они остались за спиной, Светлан не удержался от сентенции:

– Таким вот… ограм… нужна простота – прежде всего. Они не могут, не умеют думать. И не хотят. Слишком уж кушать хочется.

– Да это так, – отмахнулся Крон, – мелкие шавки.

– Может, они и мелкие, – возразил богатырь, невольно оглянувшись на верзил, – зато их много. А когда шавки смыкаются в большую стаю…

Сразу за этим залом начался тоннель, просторный и нарядный, стены которого подпирали здоровяки, видом мало отличавшиеся от недавних задир, но, видимо, подвизавшиеся в здешней страже. В руках у каждого покачивалась дубина, скорее рабочая, нежели боевая, – для вразумления, не для убийства. (Хотя, если садануть такой по человеку…) Послов стражники пропускали, словно уже получили приказ не препятствовать. Но как только мимо них проплывали шестиноги, они отлипали от стен и пристраивались к отрядцу, формируя эскорт – вряд ли такой уж почётный. А заканчивался коридор огромными дверями, больше похожими на крепостные ворота.

Уперевшись руками в массивные створки, великан с усилием распахнул их, и впереди открылся новый зал, если не самый большой из виденных, то наверняка самый великолепный, словно перенесённый сюда из эльфского дворца, – сводчатые потолки, украшенные затейливой резьбой, мозаичные стены, вдобавок выложенные драгоценными камнями, мерцающий пол из разноцветных плит. Вот мебели не было никакой, если не считать округлых валунов, расставленных вблизи стен.

В том же порядке четвёрка вступила в зал, а следом ввалилась вся орава, числом более десятка, наглухо перекрыв вход. Вдвоём с девушкой-тенью Крон проследовал к центру зала, где и оцепенел в памятник, наконец завершив свой невероятный поход. Бок о бок рыцари въехали за парочкой юных великанов, затем разомкнулись, огибая её с двух сторон. И тут Светлан ахнул, потрясённый увиденной картиной.

Всё же они угодили в святилище – насколько такое понятие применимо к ограм. В глубине зала, вплотную к дальней стене, помещалась скульптура колоссального размера и замечательной красоты. Изображала она молодую женщину, сложённую скорее атлетично, чем массивно, а изваяли её, видимо, из мрамора – с небывалым тщанием и всеми подробностями, раскрасив затем с изумительным мастерством. Неведомая богиня восседала на полу в вольной позе, чуть раздвинув ноги и небрежно положив руки на поднятые колени, а смотрела прямо на вход. Меж её ступней, на полированной гранитной плите, мерцал костёр, обложенный вычурными камнями, – видимо, он заменял великанам жертвенник. По обе стороны скульптуры расположилось с полдюжины великанов, не то чтобы пожилых, однако зрелых – если не умудрённых жизнью, то хотя бы битых ею. Все были огромны как на подбор, хотя и поменьше Крона. Они тоже сидели, кто на валунах, кто так, и тоже молча пялились на пришельцев.

Нетрудно было догадаться, что статуя изображала Праматерь. А вот из этого её… гм… как раз и вышло всё нынешнее поголовье горных великанов, от лучших его представителей вроде Крона и Солы до… э-э… Черепа, Колоба и братьев Грэгов. Ну не впрямую, конечно, через посредниц… в большинстве случаев. Кстати, кто тут из первородных – может, как раз старейшины?

– Мать, я привёл их, – сказал Крон без всякой торжественности, скорее буднично. – Ты согласилась выслушать людей. Также и меня. И Солу.

На минуту в зале повисло молчание, только кто-то из великанов негромко сопел – то ли от сдерживаемого гнева, то ли из-за насморка.

– Не ожидал, что у этих живоглотов есть вкус к прекрасному, – пробормотал Светлан. – Какая прорисовка мышц, как играет кожа, какое внимание деталям!.. И чья ж это работа?

– Полагаю, её родителей, – улыбнулся Артур. – Должны ж они у неё быть?

И только тут Светлан осознал, что исполинская фигура вполне жива – хотя она по-прежнему хранила каменную неподвижность, будто её заколдовали, даже зрачки не двигались. Но теперь пришёл черёд поражаться её размерам: даже сидя на полу, громадина едва не доставала макушкой свод.

– А я считал Крона великаном, – выдохнул Светлан. – Это ж Кинг-Конг!

Вряд ли он преувеличивал, скорее преуменьшал – рядом с ней Крон выглядел подростком. Скажем, слону эта колоссальная дама вряд ли уступала весом, хотя выглядела куда изящней. Видимо, и тут не обошлось без магии: в реальном мире такие исполины походили бы на человека куда меньше.

– Это и есть наша Праматерь, – сообщил Крон, повернув голову. – Мы зовём её Лу.

– У вас что, матриархат? – спросил Светлан. – А это ваша Мата Харя… пардон, Лицо… даже Лик, ибо прекрасен. Надо ж, какая вывеска. Есть ещё женщины в огрских селениях!..

– Тебя опять понесло?

– Хорошо, не про… н-да. Всё, уже молчу. Только… А она вправду тут самая старая?

– Конечно.

– С ума сойти!.. А смотрится, как огурчик.

– Великаны стареют не как мы, – напомнил Артур. – Если вообще стареют. Особенно, когда нет человечьей примеси – как у этой леди.

– Ага, сейчас она скажет: «На одну ладонь положу, второй прихлопну».

– Огры чужды коварству, – заверил король. – В большинстве случаев их даже нельзя назвать злобными. Просто аппетит отменный.

– Этого я и опасаюсь.

Артур ухмыльнулся:

– Ты всегда опасаешься – пока не доходит до драки. И тогда бояться начинают другие.

– Кстати, как огры относятся к похвальбе? – спросил Светлан. – Если упомянуть, что я уложил огневика и с десяток Пропащих Душ… Или героев тут лопают охотней?

– Это наше любимое блюдо, – ухмыльнулся Крон. – Но сейчас вам ничего не грозит – Лу никогда не нарушает слово.

Так за неё это могут сделать другие, подумал Светлан, покосившись на стражников, угрожающе шевелящихся возле входа. Конечно, выглядели они не столь монументально, как их бабуля, зато куда больше смахивали на хищников – диким обликом, ухватками, хриплыми голосами. И на нечаянных гостей поглядывали, точно на банки с консервами. Или же на крабов, оснащённых панцирями и клещами, но от этого не менее вкусных. А ну как аппетит у этих детей гор пересилит сыновнюю покорность?

Но тут заговорила Праматерь. Мощный звук наполнил пещеру, заставив резонировать стены, и даже тело Светлана откликнулось испуганной дрожью. Вот так огры и наводят ужас на людей.

– Что ищете у нас, человечки? – спросила великанша медленно. – Погибель свою?

Низкий её голос был не лишён мелодичности и вовсе не казался грубым. Но начала она с угроз, что обычно для женщин.

– Союза, – ответил Светлан. – Как это ни смешно.

Лу впрямь рассмеялась, откинув громадную голову. Пышные волосы водопадами стекали по гладким её плечам и спине, мерцая в свете костра. Куцая повязка, сшитая из овечьих шкур, едва покрывала чресла, прочее оставляя открытым. Хозяйка даже не носила обуви, довольствуясь прочностью своих подошв, – кстати, те выглядели ухоженными, не то что у её отпрысков. И пахло от неё вовсе не так сильно, как можно было ждать, вдобавок приятно. Явная чистюля – наверно, и зубы драит… после каждого приёма человечины. Интересно, в каком виде она это потребляет? А ведь сама выглядит уязвимой – особенно в сравнении с гостями, упакованными в железо, оснащёнными опасными клинками, оседлавшими невиданных зверей, больше похожих на машины. И силой рыцари уступают великанше немного, а быстротой, видимо, превосходят. Ну и кто тут рискует больше?

Впрочем, в тёмных норах за её спиной поблёскивали насторожённые глаза и шевелились смутные тени, словно бы там затаились сторожа. Скорее всего Лу не забыла подстраховаться, наученная долгим опытом.

– С нами? – спросила она. – После всего?

– А после чего, собственно? – осведомился Светлан.

Вступать в спор он не собирался, но противную сторону всегда стоит выслушать. А уж для женщины выговориться – первое дело.

– Скольких моих детей сгубили вы, – сказала Лу. – Жестокие лживые создания, метящие исподтишка, избегающие честного боя!..

– По крайней мере мы не сжираем павших противников, – проворчал король.

– Вот я уложил из ваших одного, – прибавил Светлан. – И нечестно дрался как раз он.

– Гробби ни при чём, – тотчас возразила женщина. – Его направлял Паук.

Ишь ты, подготовилась к встрече. Или знает чересчур много?

– Это проблемы Гробби… были. Если не хватает сил противиться колдовству… Великаны, понимаешь!

– Потому что мельчаем с каждым поколением. И чего удивляться, когда вокруг столько пронырливых малышей!..

– И куда ж они проныривают-то? – фыркнул Светлан. – Кошмар!..

Действительно, такая картинка не для слабых нервов. А особенно тяжко пришлось, наверное, первопроходцам.

– Выходит, и тут виновна лишь одна сторона? – удивился Артур. – Не силой же мы брали ваших женщин!

Кажется, Лу хотела вновь сослаться на колдовские чары, но промолчала, убоявшись новых насмешек. По крайней мере, слушать она умеет и чужие доводы не пропускает мимо ушей.

– Между прочим, и среди людей немало потомков огров, – заметил Светлан.

– Так радуйтесь!..

– Значит, и твоих, Лу, разве нет? А ты уверена, что ни одного из них вы не съели? Ведь против вас бьются самые сильные.

Великанша озадаченно нахмурилась: видно, такая мысль в её голову не приходила.

– Ещё пара веков, и мы уравняемся, – прибавил он. – И кто кого тогда будет хрумкать?

– Я говорил, – прорычал один из старейшин. – Надо было изгонять недомерков.

– А почему не съедать? – тут же спросил Светлан. – Чего мясу-то пропадать? Или полукровка, выросший среди огров, чем-то отличается от взращённых людьми?

Судя по всему, мысли Лу ворочались неспешно, как её мускулы, но дурой она не была и со второго или третьего раза тезис таки усваивала.

– Довольно болтовни, – велела Праматерь, будто не сама начала. – Давай о деле. Что вы хотите от нас?

Плавным жестом она велела гостям приблизиться, даже указала на грубо сколоченные стулья, слишком маленькие ей, но для них пригодные, как мебель взрослых для дошколят. Чтобы не выглядеть смешным, Светлан предпочёл рассесться на валуне, высившимся рядом с гладким коленом Лу. А король и вовсе не стал спешиваться, лишь подогнал своего зверя вплотную к ступням женщины.

– Не поверишь, – заговорил он. – От вас мы ничего не хотим. А вот наша помощь вам потребуется.

– Помощь? – спросила Лу презрительно. – Против кого?

– Извини, что напоминаю, – усмехнулся Артур, – но ты ведь давно живёшь. На твоей памяти никто не выходил из Провала?

– Вон вы о чём, – проворчала великанша. – Нет, такого не помню. Даже не слышала никогда.

– А теперь погляди на эту тварь, – железным кулаком рыцарь стукнул по голове зверя. – И вообрази на ней бойца, способного потягаться с богатырём, – неустрашимого, беспощадного. А затем умножь это на несколько тысяч.

– И?

– И представь, что такое войско двинется на вас. Чужаков не остановят ни кручи, ни пропасти, ни мрак ваших пещер. А кормятся они жизнью – при том что сами совершенно неаппетитны.

В такой близи Лу особенно походила на статую: слишком нежная кожа для таких габаритов, и пропорции безупречны. Правда, от женщины веяло жаром, как от печи, – неудивительно, что разгуливает голой. И сколько же топлива требуется для такой махины?

– По-твоему, нам не управиться с чужаками? – спросила Лу. – Ты не ведаешь нашей силы.

– Ведаю, – мягко возразил Артур. – А вы успели узнать мою. Но и с нежитью я уже столкнулся, так что могу сравнивать. С таким дрекольем вам не выстоять, а мы можем снабдить настоящим оружием. И помочь бойцами.

– Разве у вас есть ещё кто-то, кроме тебя? – с небрежением улыбнулась великанша. – Видали мы ваших рыцарей!

Кажется, пришло время демонстраций, решил Светлан, подавляя вздох.

– Может, не всех? – произнёс он. – Показать вам, как бьются Пропащие?

Помедлив, Лу кивнула. Одним прыжком Светлан вновь оседлал зверя, и тот сразу напружинился, будто включился.

– Ну? – спросил богатырь. – Кто?

Наверно, он показался ограм во всяком случае не слабее Артура, потому что старейшины разом поглядели на Крона, лучшего из здешних бойцов.

– Я-то знаю, чего от него ждать, – усмехнулся тот. – Пусть другие ломают зубы.

Сейчас же из толпы стражи выступили трое добровольцев.

– Слишком неравны силы, – заявил Светлан, поглядев на ближнего охранника. И прибавил: – Пусть нападают все трое. А я уж постараюсь никого не калечить.

Слегка опешив от такой наглости, Праматерь кивнула вторично. И ограм не требовалось большего подтверждения. Взметнув свои брёвна, они с грозным рёвом устремились в атаку.

Если глядеть издали, эти крепыши показались бы медлительными, однако двигались много быстрей обычных людей, а свои массивные дрыны разгоняли до устрашающей скорости. Но тягаться с порождением Провала, стремительным точно кибер, послушным каждому жесту всадника, было не по их рефлексам. И сам Светлан опережал огров в разы, подхваченный грозной радостью. Зверь дополнял его тело с такой готовностью, что делалось жутко, – эдакий симбиоз биороботов. А сам конёк настолько приблизился к неживому, будто в страшном мире Пропащих и впрямь заменял машину.

– Полегче, дружище, полегче, – предостерёг от стены Артур, будто поменявшись с ним ролями. – Не обижай маленьких.

При нынешнем своём настрое Светлан действительно мог наломать дров, чего делать как раз не стоило. Сейчас, как ни странно, выгоднее побыть благородным. Хотя миндальничать тоже ни к чему: не поймут-с.

Первого верзилу богатырь на первой же минуте свалил ударом кулака в лоб, когда тот провалился на выпаде, увлекаемый тяжестью дубины, – гул прошёл по всему залу. На ноги бедняга поднялся, но сразу побрёл к стене, ошеломлённо покачиваясь и ссутулясь, как боксёр, ещё не очухавшийся от нокаута.

Второй огр угодил под сдвоенный пинок задних лап шестинога и отлетел к самой стене, врезавшись спиной. К счастью, это не вышибло из него дух, однако напрочь отбило желание продолжать схватку. Бледно ухмыляясь и растирая грудь, он слепо пялился перед собой, а насмешек приятелей, похоже, даже не слышал.

Третий оказался самым упорным. Да и умелым, пожалуй, – из здешних виртуозов-палочников. Не слишком высок, зато широкий как Крон и довольно резвый для огра. В поддавки играть он не собирался, махал дрыном яростно, но с оглядкой, избегая лишнего риска. Конечно, Светлан уже не раз мог достать шустрика кладенцом, но ограничивался тем, что кромсал его палицу, отсекая кусок за куском. Почему-то противника это страшно раздражало, будто рубили самого, – он заводился всё сильней и в конце концов нарвался. Свистящим взмахом Светлан перерубил массивную рукоять, и дубина с грохотом обрушилась на плиты.

– Делать тебе нечего? – обиженно прогундел здоровяк. – Хорошую вещь сгубил!

– Дурище поганое, – огрызнулся Светлан. – Лучше б я свернул твою толстую шею, да? И зачем тебе дрын – с такой дубовой башкой. Бодайся уж ею.

Вот такой язык огры понимали лучше, осклабились одобрительно, кое-кто даже заржал. А учтивые речи Артура тут пришлось бы переводить.

Спрятав меч, Светлан вновь соскочил на камень, вовсе не выглядя утомлённым – не запыхался, не вспотел. Да и разве сравнить это с зарубой в пирамиде гоблинов?

– Вот так мы развлекаемся, – бросил он Лу. – А если бы бился всерьёз, порубил бы весь десяток, особо не напрягаясь. Или не веришь?

– Этот – может, – подтвердил Крон. – Я видел его в настоящем деле – не приведи… гм… Праматерь.

– Хочешь сказать, что Пропащие дерутся не хуже?

– Мы их побеждали, – ответил богатырь. – Один на один, даже по двое, по трое. Сейчас я, может, и с пятью управлюсь. Но с десятком?..

Он покачал головой.

– Мать, верь им, – опять вступил Крон. – Я за них ручаюсь, это мои друзья. И они очень помогли нам, а мне столько раз спасали жизнь, что я не рассчитаюсь никогда. И сами, заслоняя меня, рисковали смертельно.

Лу посмотрела на него с такой нежностью, что сделалось завидно. Такая большая, красивая, горячая… Мать!

– Ты слишком доверчив, мой сын, – молвила она. – Конечно, они помогли. Если б не это, я не стала бы с ними говорить. Тем более, не пустила бы сюда. Выходит, у них была причина тебе помогать. Люди коварны и корыстны… почти все.

– Если б ты прошла с ними весь путь, ты бы не сомневалась. Может, я доверчив, Лу, но не глуп. И настоящую суть умею видеть. Не веришь мне, спроси Солу. Эти люди пришли с добром. Мы и вправду нужны друг другу. Теперь и в ближние времена. Может быть – всегда. И уж я с ними повязан крепко.

– Конечно, ты не глуп, мой родной, – согласилась Праматерь. – Ты самый любимый и одарённый из моих сынов, ты – Крон. А наша девочка, Сола, наше маленькое солнце… Как я рада, что она опять с нами!

Столь же ласково Лу глянула на молчащую тень, по-детски прильнувшую к её бедру.

– Хорошо, я выслушаю тебя прямо сейчас, – решила она. – И пусть слушают мои старшие.

– Это будет долгий рассказ, – предупредил Крон.

– Ты же обернулся за двое суток, – улыбнулась Мать. – Значит, уложишься в несколько часов. Я не тороплю – говори обо всём, что считаешь важным. А потом, если захочет, добавит Сола. Если нет, мы поговорим позже.

Без лишних церемоний великан уселся перед ней прямо на пол и действительно завёлся надолго, удивив своих друзей очередной раз – теперь красочной, даже образной речью, текущей плавно и легко, изобилующей сочными деталями, точными описаниями, колоритными персонажами, изображая которых Крон разыгрывал целые сцены, перевоплощаясь не хуже профи. Он будто сагу повествовал и, хотя факты не искажал ни на йоту, смещал акценты настолько, что сами участники событий с трудом узнавали себя в эпических героях. Впрочем, может, так всё и гляделось – со стороны. Когда не дерёт горло от надсадного дыхания, и не заливает глаза пот, и не ноют перегруженные связки, не болят ушибы… Но тем занятней было слушать. Светлан даже пожалел, что нет с собой камеры – это записать. Правда, и он, и прочие зрители запоминали речь слово в слово, однако хотелось бы увековечить интонации, мимику, жесты Крона – без них сказ был неполным. Впрочем, если б Светлану удалось протащить сюда камеру да приладить её, скажем, к шлему, то и рассказывать бы не пришлось – готовое кино, разве нет? Причём дешёвое, если не принимать в расчёт, во что такой фильм обошёлся актёрам, занятым в главных ролях. А как это смотрелось бы в двадцать первом веке! Эх, мечты, мечты…

Если здешних здоровяков и можно было чем-то пронять, то как раз такой историей, перенасыщенной приключениями, сражениями (эротики, правда, мало), уводящей в невообразимые глуби, как пространственные, так и временные. Как видно, Лу созвала старейшин не только для антуража, хотя управляла ограми скорее всего единолично. Но таких упрямцев лучше не принуждать без крайней нужды, а перед тем как лепить, следует хорошенько размягчить глину. Во всяком случае, Праматерь позволяла своим деткам разжиться собственными суждениями, прежде чем спускала на них директивы. Интересно, а сама Лу уже пришла к чему-то?

Рассказ Крона длился и длился, катясь как по писаному, – ему бы в сочинители податься. Впрочем, придумывать великану не требовалось – лишь вспоминать, а при совершенной памяти это не проблема. Но к языку у него явно имелся вкус, что для документалиста едва не самое важное. А фантастики хватало в самих фактах.

Когда самые ярые из старейшин заметно спустили пары, начав поглядывать на рыцарей если не с симпатией, то без прежней злобы, три юные великанши в набедренных повязках, повинуясь, видимо, мысленной команде Лу, выставили перед послами угощение, наскоро соорудив подобие стола из роскошной плиты, которую Светлан поначалу принял за алтарь. Поскольку Крон уже не раз (и с явным удивлением) помянул вегетарианство одного из своих новых друзей, среди блюд хватало растительных. А на вопрошающий взгляд Артура великанша ответила улыбкой: конечно, уж людей тут не станут потчевать человечиной!.. Рядом со сказителем тоже установили поднос, чтобы он мог промочить горло, пересохшее от стольких слов. Даже сделали небольшой перерыв, позволив и Крону слегка заправиться – к таким делам здесь относились серьёзно.

Когда великан наконец закончил, не пропустив ни встречи с Черепом, ни стычки с Колобом и доведя своих персонажей до самого порога этого зала, Лу произнесла:

– Вот теперь, мой сын, я разделяю твоё доверие к этим смельчакам… И твоё, доченька, да? – обратилась она к Соле.

Прелестная тень кивнула – ещё раньше, чем отзвучал вопрос.

– Да, теперь я верю в их искренность и добрые намерения, – продолжала Праматерь. – Тем более, что о короле Артуре и раньше не слышала дурного – даже от его врагов.

– Но теперь запишешь в недоумки нас – я угадал? – хмыкнул Светлан. – Дескать, сами не ведают, чего творят, и собственные обязательства выполнить вряд ли сумеют. Слишком, мол, сильны в людях злоба и коварство, чтобы двое даже таких верзил смогли бы с этим сладить.

– А разве это не так?

– Врать не буду: задача сложная. Взаимное озлобление зашло слишком далеко. Но если ни с той, ни с другой стороны никто не будет хотя бы пытаться… В конце концов, кто-то ж должен оказаться умнее – так почему не вы? Ведь мы не просим многого: для начала просто притормозите, не подбрасывайте дрова в огонь. Скажу откровенно: сейчас за нами лишь воля королевы…

– И любовь? – спросила Мать, вновь демонстрируя осведомлённость.

– Да, и любовь, – ответил он с вызовом. – Анджелла никогда не сделает такого, что грозило бы нам гибелью или бесчестием, – не пойдёт на это ни за какие блага, даже ради спасения жизни.

– Ни секунды не сомневаюсь, – поддержал Артур всем своим авторитетом, имеющим вес, как выяснилось, даже среди великанов.

– А кроме того, у нас хватает друзей – настоящих, – прибавил Светлан. – Они и подпирают нас крепче стены, с ними мы сможем многое.

– Но многие из вассалов королевы вовсе не разделяют её намерений, – заметила Лу.

– С одной из шаек, замышляющих против Анджи, мы уже разобрались… в предыдущей серии. Справимся и с другими, если вы не будете хотя бы мешать. Прямо от вас отправимся к главному смутьяну Междуречья и, если заартачится, вобьём королевскую волю прямо в его пасть – а уж сколько зубов он при этом не досчитается…

Король зловеще улыбнулся, наверняка смакуя такую сценку.

– Ха! – осклабился Крон. – Жаль, я этого не увижу.

– Ну почему? – откликнулась Мать. – Увидеть как раз можно. Только это не решит все проблемы.

– Послушай, Лу, – сказал богатырь. – Ну что мы тебя уламываем? («Улумываем», – прибавил мысленно.) Ведь этот союз куда нужнее вам. И даже в том случае, если сюда не нагрянут Пропащие Души, – во что я, честно сказать, не верю. Просто люди полезнее вам живыми, чем жареными, и речь не только об обмене товарами.

– О чём тогда?

– Посмотри на своих потомков, – призвал Светлан. – Похожи они на тебя? Да они скоро шерстью покроются пополам с коростой – эдакие медведи!.. И не сваливай на людей – уж в этом они не замешаны. Просто вы дичаете, как любая замкнутая нация. Пока ещё ты имеешь над ними власть – а ну как сорвутся с цепей? Хватит у тебя мозгов представить такое?

Возможно, следовало быть деликатней: женщина всё-таки. Но эта публика вряд ли привыкла скрывать мысли или выбирать выражения, так что устава здешнего монастыря он не нарушал – наоборот, так его быстрее поймут.

– Вполне хватит, – ответила Лу с олимпийским спокойствием. Или же с титаническим терпением. – Как и оценить, сколькими изъянами вы можете наделить – от лживости и зависти до болезней, включая старость.

– А кто заставляет вас перенимать плохое? Людей очень много, милая, и они очень разные. Будьте разборчивы – только и всего. Но «выплеснуть ребёнка вместе с водой»…

– Да что вы, человечки, можете дать нам, детям Великих? – спросил один из старейшин, всё-таки не выдержав. – Наши пращуры сошли с Неба, правили Вселенной!..

«В морду», – чуть не брякнул Светлан. Но первая реакция редко годится для дипломата.

– Может, вы и сошли с неба – не знаю, – сказал он. – Если так, это случилось настолько давно, что перестало быть правдой. И обратно вас уже не возьмут, не надейтесь. Придётся жить на земле. От вас зависит, какой будет эта жизнь и будет ли вообще. Желаете превратиться в племя теней? То-то обрадуется Сирк!..

– Мать, теперь и они – мои братья, – негромко произнёс Крон. – И если им придётся драться с моими сородичами, а я окажусь рядом, то… не знаю, как себя поведу. Не ставь меня перед таким выбором.

– В конце концов, – прибавил Артур, – ты не обязана отвечать сейчас – немножко времени ещё есть. Но пока мы будем уламывать своих упрямцев, воздержитесь от активных действий, не усложняйте нашу задачу. И разве вам не надоела война?

– Да разве мы с вами воюем? – удивилась Праматерь. – Просто иногда в горах делается голодно и наши охотники спускаются на равнины за добычей. А кого там развелось больше? И кого проще добыть?

Светлан даже рассмеялся:

– Мать, ну ты меня умиляешь!.. Ничего личного, да? Вот только жрать очень хочется. – Он покачал головой. – Наши люди!

– Видишь ли, человечек, – молвила Лу доверительно, – обычно мы лишь молодняк вскармливаем человечьим мясом. Это нужно для нормального роста.

– Тогда другое дело, – согласился Светлан. – Может, и нам пустить великанов на корм? И образуется эдакий кругооборот!..

Ему вдруг пришло в голову, что Праматерь вовсе не такая простодушная, какой хочет казаться, а все доводы, которые выдвигала против, исходили не столько от неё, сколько от старейшин, знакомых ей с пелёнок и до нутра. Вот их и уламывали послы в здешнем помпезном зале, а всё представление было срежиссировано как раз с этой целью. Слава великой постановщице!..

– Хорошо, – кивнула Лу. – Оставим вопрос открытым. Прежде чем укрощать медведей, посмотрим, как вы справитесь с хорьками.

– Только посмотрите? – спросил Артур.

– Обязуюсь также не мешать вам делать Анджеллу королевой. Пока что, по моим оценкам, вы справились с этим лишь на треть. Конечно, это тоже немало – для такого срока. И если будете продолжать в том же духе…

– Удивительно, она даже старается нас понять, – произнёс Светлан довольно громко. – И впрямь великая женщина.

Великанша улыбнулась.