Глава тридцатая
Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, лучше всего отпустить его.
Авраам Линкольн
Наконец-то я был дома!
– Да, Лис! Слышу тебя хорошо! Ты где?! – радостно заорал я.
Маяк замолк. Воцарилось долгое молчание.
– Не понял… Кто это? – последовала странная реакция на мое радостное приветствие.
– Кто, кто… Папа Римский!
– Какой еще Папа Римский? Капитан, это что, ты? – заикаясь от волнения, прошептал Лис.
– А кого еще ты ожидал услышать? – начиная потихоньку раздражаться, ответил я.
– Так ты жив, мерзавец? И где ты все это время шлялся? Куда пропал? Мы его ищем, с ног сбились, Бедфорд тут, понимаешь, со своими костоломами чуть всю Англию в мелкий винегрет не искрошил, а он где-то прохлаждается! – обрушил на меня всю меру своего праведного гнева заботливый напарник.
– Вот насчет «прохлаждаешься», это ты прав. Я к тому же еще и промокаю, и простужаюсь, – наставительно отозвался я. – Да и чего ты, собственно, разорался? Первый раз, что ли? Сколько меня не было – сутки, двое? Тоже мне повод для всенародной скорби.
Лис, кажется, поперхнулся:
– Пару дней?! Ты что, бахнулся? Ты где находишься, в пустыне Гоби? Вокруг тебя какая-нибудь растительность есть?
– Сейчас попробую разглядеть… С этим дождем ничего не понять. А в чем, собственно, дело?
Я огляделся вокруг повнимательнее. Неподалеку от меня чернел лес. Где-то вдали мелькали какие-то огоньки. В душу начали закрадываться какие-то нехорошие подозрения. Если отбросить версию об изменении климата, то нынешняя погода мало соответствовала началу сентября.
– Лис, будь добр, поясни, пожалуйста, в чем, собственно, дело? – осторожно попросил я.
– Объясняю. Тебя не было семь с небольшим месяцев. И сейчас у нас середина апреля тысяча двухсотого года от Рождества Христова. Усек? А теперь скажи, что ты всего этого не знаешь, – нервно заключил Сережа.
– Не знаю, – честно признался я. – Ладно. Ты где находишься?
– В военном лагере у стен Венджерси. Капитан, ты что, серьезно ничего не помнишь? У тебя амнезия, да? – как-то тоскливо отозвался он.
– Если бы… В общем, тут надо долго разговаривать. Я сейчас уточню свои координаты, – вызывая Базу, ответил я. – База «Европа-Центр», я «Джокер-1», ответьте «Джокеру-1».
– Ой, Капитан, ты жив?! – радостный девичий взвизг едва не оглушил меня. – Как мы рады! А у нас тут говорили, что ты из-за несчастной любви утопился!
Пока я молча пережевывал эту новость, Лис, вновь становясь самим собой, поспешил выдать свою версию происшедшего:
– Ага! Он от несчастной любви к верховой езде повесился в овраге!
«Господи! – с умилением подумал я. – Как я по нему соскучился!»
– «Джокер-2», не мешайте связи! – сухо отбрила шутника дежурная. – Говори, Капитан! Расскажи, где ты был?
– Солнце мое, я тут стою мокрый и продрогший, и мне смерть как хочется погреться у какого-нибудь огня. Давай отложим повесть о моих странствиях на более удобное время. А пока дай мне, пожалуйста, мои координаты и маршрут следования к замку Венджерси.
Послышалось щелканье нажимаемых кнопок, и удивленный девичий голос обиженно произнес:
– Эй, «Джокеры»! Вы там что, в игры играете? Между вами расстояние меньше полумили.
– Вот спасибо, радость моя! Век помнить буду! Спасла от верной смерти! – радостно воскликнул я и, не дав девушке развить эту тему, добавил: – Все! Целую! До связи!
– Капитан, даю звуковой маяк. Через двадцать минут жду тебя в палатке с ужином. Небось проголодался-то за семь месяцев? – пошутил Лис.
Что ж, он был недалек от истины – за время моего отсутствия я ел всего два раза. Меся ногами добротную британскую грязь, я побрел в направлении огоньков, смутно маячивших вдали. «Да уж, в такую погоду хорошая собака хозяина из дому не вытащит», – бурчал я, в очередной раз пытаясь извлечь затонувший сапог из рытвины, предательски заполненной водой.
– Стой, кто идет! Отзовись! – наконец услышал я окрик часового.
– Вальдар Камдил, сьер де Камварон, к Рейнару д’Орбиньяку! – покачиваясь, отрапортовал я.
– Кто?! А ну стой! Что за шуточки? – Часовой с перепугу направил на меня копье.
– Да Камдил это, Камдил, – успокаивающе произнес Лис, выступая из темноты мне навстречу.
– Так он же ж… того… помер… – ошарашенно прошептал стражник, делая шаг назад.
– Как же, дождешься от него! – заключая меня в объятия и что есть силы колотя меня по спине, высказался Лис. – Живой, чертяка! Ладно, пошли, рассказывай!
– Помнится, ты грозился мне ужином, – шагая рядом с Рейнаром, прозрачно намекнул я ему. Мы углубились на территорию военного лагеря, то и дело окликаемые часовыми. Судя по его протяженности и количеству костров и палаток, тут собралась большая часть вооруженных сил Англии.
– А, собственно говоря, что тут происходит? – поинтересовался я.
– А, собственно говоря, где ты был все это время? – в тон мне резонно спросил Лис.
– Послушай, Сережа. Это долгая история, одна из тех, которую не рассказывают до еды. Я тебе обязательно все объясню, но позже. Поведай лучше мне, чем вы тут занимались в мое отсутствие?
Мой напарник как-то неопределенно хмыкнул:
– Пьянством и дебошем.
– Ладно, давай по порядку.
– По порядку, по порядку. Скачем мы себе, скачем, как обычно, никого не трогаем. И вдруг ты этакой щучкой в овраг – шандарах! Ну, мы, естественно, подъехали посмотреть, что ж там такого интересного доблестный рыцарь Вальдар Камдил обнаружил?
– И что? – задал я риторический вопрос.
– А ничего! – Д’Орбиньяк широко развел руками. – Меч толедской работы! И никаких признаков вышеупомянутого доблестного рыцаря. Мы, понятное дело, законно изумились и попытались у твоей свиты порасспросить, куда это ты запропастился, но они как-то на удивление быстро поспешили откланяться.
Я задумчиво покачал головой:
– Я их в чем-то понимаю…
– Ну так вот, – продолжил он. – Сестрица твоя весь овраг разве что через сито не просеяла. Попыталась заставить свой отряд перекопать все вокруг, насилу ее удержал. Я-то, признаться, думал, что они тебя все-таки прихватили. Потому как ежели б ты дуба дал, то на канале связи хотя бы фон был, а так – ничего, полное молчание. – Лис выразительно посмотрел на меня, видимо, ожидая комментариев.
Я молчал. Сережа пожал плечами.
– Тогда я предположил, что прибор у тебя слетел при падении. Но его тоже нигде не было видно. В общем, полный мрак.
– Ну и что вы предприняли? – заинтересовался я.
– Меркадье предложил королю Джону обменять тебя на всех рыцарей, взятых им в плен при Гастингсе. Но тот отказался. Тогда твоя доблестная сестричка тайком от нас пробралась в Лондон и взяла в плен лорда-мэра.
Глаза мои округлились.
– Как ей это удалось?
– Очень просто – она переоделась в женское платье. Такого трюка от нее не ожидал никто.
Я понимающе улыбнулся.
– А что случилось с лордом-мэром?
– Да ничего! Инельга изрядно попортила ему нервы, выяснила, что тот знает не больше нашего, надавала пинков и отпустила.
Наконец мы достигли богатого шатра, над которым развевалось знамя с золотой лисицей в зелени и летящей над ней серебряной стрелой.
– Ты тут важная птица, я смотрю! – заметил я, заходя вовнутрь и осматриваясь.
– А ты как думал! – гордо выпятил грудь Рейнар. Мой друг не обманул: в шатре нас ждал теплый кров и сытный ужин.
– Что же было дальше? – спросил я, грызя гусиную ногу и наслаждаясь теплом и покоем.
– А дальше… – Лис задумался. – Дальше – больше. Обозленный твоей пропажей, Росс разбил войска короля Джона при Ковентри. Соревнуясь с ним, Меркадье штурмом взял Кентербери и Кларендон. Армия Солсбери угрожала королю с севера, Малыш Эд жал с юга, мы с твоей сестричкой буянили посредине.
Я хитро посмотрел на Рейнара.
– У вас с Инельгердис, я так понимаю, установились теплые дружеские отношения?
Тот помрачнел.
– Ты угадал – именно что теплые и дружеские. «И кроме мордобития – никаких чудес», – грустно процитировал он. – Не везет мне с личной жизнью! Эх! Ладно, рассказываю дальше… Потом в Лондоне вспыхнуло восстание. Оказывается, наш друг Шейтмур…
– Друг?! – поежился я.
– Да! – восторженно воскликнул Лис. – Он оказался замечательным парнем! Так вот, прежде чем главарям мятежников головы поснимать, он вызнал у них все явки и пароли, а потом в нужный момент по старым адресам сигнал к восстанию и запустил. Это было в марте. Зимой, как ты сам понимаешь, было объявлено «снежное перемирие». Собаки злые пусть по такому морозу воюют!
– А скажи мне, – спросил я, – как получилось, что Шейтмур со своими людьми все это время отсиживался в Тауэре?
– Это он тебе сам расскажет, – отмахнулся Лис. – Весьма забавная история. Классический пример того, что называется «брать на голый понт». Слушай дальше! В общем, король Иоанн стал в полной мере оправдывать свою погремуху «Безземельный». Из владений у него осталось десяток огородов вокруг Венджерси.
– Жаль беднягу… – задумчиво протянул я. – Из всех известных мне здешних монархов этот в общем-то самый толковый.
– Но ты еще в принципе ничего не потерял. Неделю назад объединенная армия Солсбери, Меркадье и Честера стала лагерем вокруг последней резиденции английского короля, и теперь все грызутся между собой на тему, что делать дальше. А если прибавить сюда вождей классом поменьше, то получается полный дурдом, – грустно подытожил Лис. – Так что сходи к ним, объяви – пусть расходятся по домам. А я посмотрю, что они с тобой сделают.
Я возмутился:
– Нет, этот вариант можешь использовать сам. Лучше расскажи мне, какие мнения бытуют среди командного состава насчет кандидатуры на английский престол?
– Все как обычно. – Рейнар стал загибать пальцы. – Солсбери кричит: «Артура Бретонского на царство!» Дескать, любимец покойного Ричарда, прямой Плантагенет и весь в дядюшку.
Я ужаснулся. Второго подряд короля-рыцаря Англия бы не выдержала.
– Граф Арунделл, есть у нас такой, поет о том, что хорошо бы породниться с государем-императором.
– Лейтонбургом, что ли?
– Капитан, у тебя действительно плохо с памятью. В этом мире император пока один.
– Мир един, – автоматически поправил я Лиса.
Тот подозрительно посмотрел на меня, но никак не прокомментировал мою реплику.
– Присмотреться бы к этому самому графу, – высказал я мысль вслух. – Наверняка кто-то дал ему слова этих песен. Дальше?
– Шамберг, то есть Честер, – поправился мой друг, – тот совсем с ума сошел. Говорит, хрен ли нам эти Плантагенеты, давайте соберем великий Курултай и изберем короля прямым тайным голосованием. Тоже мне демократ нашелся…
– А что Малыш Эд?
– Меркадье стоит на умеренно-диктаторских позициях.
– То есть?
– Говорит, что от добра добра не ищут, и никакой гарантии, что свежеизбранный король будет лучше этого полузаконного, нет. А прецедент смещения здравствующих монархов уже будет. – Д’Орбиньяк выжидательно посмотрел на меня.
– Растет мальчик. Мудреет на глазах, – порадовался я за Меркадье, понимая, что в его лице приобретаю сильного союзника.
– В этом ты прав, – произнес Лис. – Он предлагает создать при короле что-то вроде контрольно-ревизионной комиссии, которая будет вершить суд скорый и справедливый на основании признанного монархом закона.
– Умно. Одобряю, – вынес я вердикт, вставая из-за стола.
Ужин, которым столь любезно угостил меня Сережа, изрядно подкрепил мои силы, и я, пожалуй, был готов к новым баталиям. Словесным, уж во всяком случае.
За тонкой стенкой шатра завывал ветер, негромко барабанили капли дождя, напоминая о времени, которое всякий добрый человек должен посвятить сну. Где-то невдалеке раздавались равномерно чавкающие шаги часовых, доносился визг пил и стук молотков. Судя по всему, в лагере готовились к штурму. Обычно такая столярно-плотницкая активность наблюдалась именно в эти часы. Лестницы, турусы на колесах, тараны – всего не перечесть.
– Намечается большой сабантуй? – спросил я, прислушиваясь ко всем этим звукам.
– Ага, думаю, сегодня утром начнем, – устало отозвался Сережа. – Последний бой – он трудный самый.
Полог палатки откинулся, и в проеме показался оруженосец с гербом графа Честера.
– Сэр, его сиятельство просит вас прибыть к нему. Он желал бы наметить позиции для лучников на завтрашний день.
– Ладно, пойду Росса обрадую, – хлопая меня по плечу, Лис вышел из шатра. Я остался в одиночестве, намереваясь немного вздремнуть перед неминуемым военным советом. Удобно устроившись на лежанке и закрыв глаза, я начал обдумывать свою грядущую пламенную речь.
– Я не побеспокою вас, Вальдар? – раздался над самым моим ухом ласковый женский голос, забыть который не мог никто, раз его услышавший. Я вскочил с лежанки как ошпаренный. Передо мной в одежде маркитантки с какой-то корзиной в руке стояла леди Джейн. Лицо ее было устало и озабоченно, однако выражение величавой самоотверженности делало ее поразительно прекрасной.
– Маркиза? – склонился я в нижайшем поклоне. – То есть простите, Ваше Величество…
– Вы напрасно иронизируете. Я действительно королева Англии. – Леди Джейн гордо вскинула голову.
– Ну конечно, кто же может с этим спорить! – глядя в упор на нежданную гостью, произнес я. – Именно поэтому никак не ожидал встретить вас здесь. Вы враждуете с собственным супругом?
– Нет, увы. Я враждую с теми, кого совсем недавно горда была называть собственными друзьями. – Лицо ее было абсолютно серьезно и необыкновенно печально. И то, как были произнесены эти слова, заставило меня проглотить все сарказмы и колкости, готовые слететь с моего языка.
– И что же вы делаете здесь?
– Я пришла для того, чтобы прекратить эту бессмысленную распрю.
– Вы думаете, после того, что вы совершили в Нейвуре, с вами кто-нибудь станет разговаривать? – с интересом спросил я.
– Никто, – спокойно ответила королева. – Кроме вас. Когда мой человек, следивший за господином д’Орбиньяком, прибежал ко мне и сообщил, что вы прибыли в лагерь, я решила, что это перст судьбы, и поспешила сюда, чтобы постараться объяснить то, что вам обязательно следует знать. Я уже как-то пыталась сделать это в замке отца, но вы не пришли… Кстати, отец просил передать вам привет.
Моя бровь удивленно поползла вверх.
– Джон Нейвур жив?
– Благодарение Богу, он выжил тогда и находится в Венджерси. Хотя, по-моему, с удовольствием стоял бы со своим отрядом под его стенами. Но у нас мало времени. Вальдар! – Леди Джейн взяла меня за руку. – Послушайте меня. Для того чтобы все было понятно, я должна вернуться на девять лет назад. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, наш астролог составил мне гороскоп. Он был обширен, и я не стану подробно рассказывать о нем. Главное в этом предсказании было то, что у меня будет один-единственный ребенок, который может быть зачат лишь в определенный день, и, что уж самое невероятное, он станет королем Англии. Вначале я не приняла всерьез предсказания нашего старого астролога… Но когда все предыдущие события, указанные в гороскопе, начали происходить одно за другим, я не могла не задуматься над этим. – Королева, казалось, была глубоко взволнована.
Я слушал затаив дыхание.
– Одно из предсказаний гласило, что мой супруг, возвращаясь из Святой Земли, попадет в плен и погибнет как раз в тот день, который означен днем зачатия моего ребенка…
– И вы отправились вызволять своего супруга из плена… – закончил я фразу леди Джейн.
Она утвердительно кивнула.
– Да. Остальное вам известно. Это ваш сын, мой друг, – светло улыбнулась она. И добавила: – И я счастлива, что это именно ваш ребенок. Если я когда-либо и любила мужчину, то это были вы.
– А принц Джон? – пораженный этим признанием, невпопад ляпнул я.
Леди Джейн непонимающе посмотрела на меня.
– Принц Джон должен был занять трон после смерти своего брата, о которой я тоже знала из предсказания… Платой за его трон была моя корона.
– И вы не жалеете ни о чем? – тронутый ее искренностью, спросил я.
В глазах прекрасной королевы на мгновение что-то промелькнуло, но тут же лицо ее приняло холодное и гордое выражение.
– Это касается только меня. Пока вас не было, мне удавалось держать Джона в неведении относительно его отцовства. Но после того, как он увидел вас… Вы сами имели случай убедиться, что Эдуард – точная ваша копия.
При упоминании о сыне у меня болезненно заныло сердце. Господи, я совсем не знаю его!
– Дженни, как ты могла… – простонал я, обхватывая голову руками.
– Пойми, дорогой, – гладя меня ладонью по щеке, произнесла Джейн. – Я делала то, что должна была делать. Эд должен стать королем. А для этого король Джон должен признать его своим законным наследником.
– И плата за это?..
– Англия, – просто ответила она. – Джон должен оставаться законным властелином Англии. Да ты и сам понимаешь, что более умного правителя для страны не сыскать. А уж среди тех, кого предлагают бароны, их нет и в помине.
В этом она была, безусловно, права.
– Хорошо, я попробую, – твердо ответил ей я.
– Я знаю, у тебя получится, – с надеждой глядя на меня, отвечала прекрасная королева. – В предсказании было сказано, что отец моего ребенка начнет и закончит эту войну. И… пожалуйста, прости меня за все! – Она обвила мою шею руками и порывисто поцеловала меня.
– Что это? – услышал я за спиной тихий обескураженный голос. Леди Джейн мгновенно отпрянула, покрывшись смертельной бледностью. У входа в палатку стояла Лаура-Катарина…
– Вы?! – увидев ее, ошеломленно выдохнула девушка. – Как? Опять вы?.. Вальдар… – страдальчески наморщив лоб, она начала пятиться назад. – Я так ждала! Ненавижу! – топнув ногой, она развернулась и опрометью кинулась вон.
– Постой! Лаура, я люблю тебя! – закричал я, бросаясь вслед.
– Не смей преследовать меня! Я тебя ненавижу! – донесся из темноты плачущий голос принцессы.
Рывком откинув полог, я выскочил из шатра, и тут же в волоске над моей головой свистнул тяжелый метательный нож, вонзившийся в палаточный шест.
– Ни шагу дальше! Я убью вас, – взвешивая в руке еще один кинжал, на ломаном испанском прошипела Присцилла Харибда. Я замер от неожиданности, упустив драгоценный момент. Не знаю уж, что именно удержало руку верной телохранительницы арагонской принцессы… Судя по ее лицу, вонзить в меня нож было ее самым жгучим желанием. В этот момент из-за палатки вырулил радостный Лис, сопровождаемый не менее радостным Россом. Увидев Присциллу, готовую метнуть в меня смертоносное оружие, он резко затормозил.
– Эй, что тут у вас происходит? – переводя взгляд с разъяренной сарацинки на меня и на кинжал, торчащий надо мной, недоумевающе спросил он.
– Не двигайтесь с места! Прикончу обоих! – Арабка начала медленно отступать подальше от костра, освещавшего вход в палатку.
– Присцилла! Ты с ума сошла? – крикнул Рейнар. Вместо ответа из темноты донесся пронзительный свист, а вслед за ним – ржание и топот копыт.
Мы некоторое время, остолбенев, стояли, глядя во тьму. Первым нарушил молчание Лис.
– Так, радостной встречи не получилось. Росс, извини, подожди нас у Невилла, мы сейчас туда подойдем.
Граф Честер понимающе кивнул и, сочувственно взглянув на меня, удалился. Сережа осторожно взял меня за руку, выводя из состояния ступора, и повел в шатер.
– Капитан, что произошло? Ты уже успел чем-то обидеть принцессу? Я правильно понял или ты нахамил самой Прыське? – входя в свои апартаменты, произнес Лис, в шутливом ужасе округляя глаза. Да так и замер, забыв придать им первоначальную форму.
– Та-а-ак. Кажется, я понимаю, почему тут летают ножи, – протянул Лис, нехорошо оглядывая незваную гостью. – Сударыня, чем обязан неслыханной чести видеть вас в своем шатре?
Леди Джейн невозмутимо хранила молчание.
– Она парламентер, – пояснил я.
– Парламентеру надлежит с белым флагом прибыть к командующему армией, а не красться в чужом наряде, как тать в ночи, – жестко произнес он.
– Лис, – перебил я своего напарника. – Она парламентер. И сейчас возвращается в Венджерси. Будь добр, проследи, чтобы по пути с королевой ничего не случилось. Поверь мне, так надо, – тихо произнес я, пристально глядя в глаза Сереже.
Рейнар стойко выдержал мой взгляд.
– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Хорошо еще, что Росс сюда не приперся, – хмуро буркнул он. – Мадам, следуйте за мной!
– Мне очень жаль, Вальдар, что так получилось. Я еще многое должна вам сказать. Надеюсь, мы увидимся завтра. – Она грустно посмотрела на меня, затем, повернувшись к Рейнару, бросила: – Пойдемте, сударь. Вверяю себя вам.
В очередной раз за сегодняшнюю ночь полог палатки резко отлетел в сторону… Вечер приятных встреч продолжался.
– Как ты смел?! – Бешеной фурией с развевающимися волосами в шатер влетела Инельгердис, сжимающая в руках меч. – Что ты сказал моей подруге! Да я тебя!.. – Моя сестра осеклась, замечая новый объект для своей ярости. – А-а, королева!
И без дальнейших рассуждений валькирия бросилась карать виновницу всех несчастий. Я решительно перехватил ее руку и крутанул так, что меч, зазвенев, отлетел в сторону.
– Не смей, сумасшедшая!
– Да кто ты такой, чтобы мне указывать! – Лицо Инельги гневно пылало, в глазах ее стояли непролитые слезы. Но, судя по холодному блеску глаз Джейн и движению ее руки к корзине, неизвестно, чью жизнь я сейчас спас…
– Я твой старший брат и делаю так, как надо! – прикрикнул я на девушку. – Все! Рейнар, иди скорее.
Леди Джейн, сопровождаемая мрачным как туча д’Орбиньяком, наконец-то покинула шатер. Я обернулся к сестре:
– Ты что, рехнулась?
– Так ты не любишь Лауру? – каким-то бесцветным голосом произнесла она.
– Люблю, – ответил я.
– А эта?..
– Она пришла предложить мир с королем Джоном на тех условиях, которые мы продиктуем.
Инельга долго молчала, вперив взгляд в пол. Потом, отодвигая меня в сторону и шагнув к выводу, медленно произнесла:
– Ты очень умен, мой старший брат. Но все-таки ты беспросветный дурак. Пропусти меня, я не хочу тебя сейчас видеть!
Не глядя на меня, она решительно вышла вон. Я вновь остался один.
Минут через пятнадцать появившийся Лис вывел меня из состояния сонного оцепенения, в котором я находился.
– Ну, архистратег, рассказывай, что ты там надумал?
– Жизнь, Сережа, крайне сложная штука…
– Так, уже хорошо. Дельная мысль. Пойти передать ее Солсбери или еще какие-нибудь предложения будут?
Волевым усилием мысленно взяв себя за шкирку и основательно встряхнув обмякшее тулово, я ответил с неожиданной резкостью:
– Будут. Сейчас мы с тобой сочиним Великую Хартию Вольностей. Бери перо, садись и пиши. Я вызываю Базу.
Мое появление на военном совете вызвало приступ бурной радости среди собравшихся, однако, когда в своей пламенной речи я поддержал позицию Меркадье, присутствовавшие здесь военачальники разом зашумели, выражая свое негодование. Перекрывая шум возмущенных голосов, Лис вышел на середину и начал зачитывать, как он выразился, «наши черновые заметки».
– «…Во-первых, дали перед Богом свое согласие и настоящей хартией нашей подтвердили за нас и наследников наших на вечные времена…»
Бароны внимательно слушали слова Рейнара о свободе церкви, о правах наследников и вдов, бурно реагируя на записанные в хартии свободы и древние обычаи.
«…Никто не должен быть принуждаем к несению большей службы за свой рыцарский лен или за другое держание, чем та, какая следует с него».
Этот пункт был встречен гулом одобрения. Впрочем, как и многие другие: «Ни мы, ни наши чиновники не будем брать лес для наших укреплений или для других надобностей иначе, как с согласия самого того, кому этот лес принадлежит». И далее, далее по тексту. Когда Лис наконец окончил читать, в шатре воцарилось молчание.
– Черт возьми! – выругался хмурый Солсбери, которому наша затея пришлась явно не по вкусу. – Этот документ составлен очень складно, но его может подписать и более достойный король, чем этот трусливый заяц, засевший в замке своей жены и не решающийся принять решительный бой!
Замечание, без сомнения, было метким. Я приготовился выдержать долгий спор, но тут в самом центре штабной палатки что-то заискрило, и спустя мгновение в расступившемся круге рыцарей возник внушительного вида старец с длинной седой бородой и в сияющих одеждах.
– Ты прав, Уильям Солсбери, – без всякого приветствия произнес он, – эту хартию может подписать любой. Но подпишет ее король Англии Джон Плантагенет.
– Позвольте вам представить, милорды, – обратился я к изумленно застывшим баронам. – Величайший маг Англии Мерлин.
– Вот только этого нам тут сейчас не хватало! – внятно произнес сидевший дотоле молча граф Шейтмур.