Часть вторая
«AVENGE» — ЗНАЧИТ «МСТИТЬ»
Глава четырнадцатая
Октябрь 1999
Пир увидел их издалека — два десятка плотных здоровых парней, державшихся в громадном зале Венского аэропорта Асперн обособленной группой. Одеты они были кто во что, в руках держали небольшие спортивные сумки.
У будущих икс-комовцев не могло быть много вещей.
У Пира вещей не было вовсе, даже такой вот небольшой сумки. Он неторопливо приблизился.
— Икс-команда? — спросил он, сам не понимая зачем, потому что ни малейшего сомнения не оставалось.
Один из группы внимательно осмотрел Пира.
— Ты из Лондонского?
— Да, — ответил Пир, не совсем понимая к чему подобный вопрос.
Эту группу готовили в Стокгольме, в Седермальме. Теперь проект «X-com defence» имел несколько спеццентров по подготовке оперативников, причем два из них — в Европе. Пир готовился в Лондонском, тогда — единственном.
— О'кей, — сказал парень Пиру. — Меня зовут Роджер Лесьер. Я пока за старшего, так что будь добр, делай, что и все, ладно?
— Ладно, — согласился Пир.
Он знал, что на резервную полосу должен был сесть «Рисентикл» с базы «Европа» и забрать икс-комовцев-новичков. Утром позвонил лично Майкл Батт и предложил Пиру лететь с группой, чтоб не присылать отдельный транспортник. Пир не возражал — чего ради него одного жечь пропасть топлива, гонять практически впустую здоровенный самолет и морочить голову всегда уставшим пилотам?
«Рисентикл» сел спустя четверть часа. Аэродромщик в форменном комбинезоне вынырнул из неприметной двери в самом безлюдном углу зала и призывно помахал рукой Лесьеру. Видимо, они уже встречались сегодня.
— Эй, ребята, двинули! — скомандовал Лесьер и подхватил сумку. Остальные молча, конечно молча, последовали его примеру и потянулись к двери в безлюдном углу.
В самолет Пир вошел последним. Оставалось одно-единственное свободное место, в третьем ряду, рядом с голубоглазым пареньком, похожим на подростка.
— Привет, — сказал паренек. По-английски он говорил неважно. Точнее, произношение у него было ужасное, слова же он подбирал легко и непринужденно. — Я — Хари Кирвисниеми, из Тампере. А ты?
— Из России. Гена, — коротко ответил Пир, пожимая твердую и мозолистую, как у опытного яхтсмена, руку.
— Чего это из Лондона тебя одного прислали? Там же цикл позже начался, чем у нас, так? Или у вас цикл короче? И почему только тебя? Или остальных — на другие базы?
Пир вопросительно уставился на маленького финна. Потом сообразил: никто так и не понял, что он не новичок. Эти ребята думают, что Пир только-только завершил курс подготовки, как и все они.
Пир пожал плечами. Не ответил, значит не соврал…
Он думал, что вылетит из проекта. После того террора в Барселоне, когда Толик Воронин и Войцех Язерский полегли от его руки, и Ник Завадски, больше, чем просто друг, едва не погиб. Наверное, это везение, что первое время после Барселоны Пир провел в непрекращающемся беспамятстве. Когда врачи его вытянули и из очень тяжелого состояния в просто тяжелое и сознание стало возвращаться все чаще, было еще не до раздумий, но чувство времени проснулось, а всем известно, что время — умелый лекарь. Когда Пир стал и вовсе выздоравливать, события двадцать четвертого июля уже казались чем-то давним и полустертым. В душе осталась пустота. Пир вдруг понял, что не сделал в жизни ничего такого, что могло бы хоть как-то уравновесить убийство друзей-оперативников. То есть, он конечно шел под огонь террористов и в Донецке, и в Симферополе в девяносто восьмом, и раньше — в Москве, Ацхали и Питере, и еще в десятке мест. Наверное, он спасал чьи-то жизни, но этих спасенных Пир либо вообще никогда не видел, либо видел мельком, несколько секунд, когда уводил заложников, прячась за терриконами, или вытаскивал на Ялтинском шоссе девчонок-одиннадцатиклассниц из полусгоревшего «Икаруса»… Как-то все это казалось несерьезно. Да и можно ли оправдать смерть Воронина и Язерского? И Кости Белова? Оправдать-то можно, только смириться…
В общем, Пир считал, что в жизни у него что-то оборвалось и закончилось. Но Батт считал иначе.
«Пир, — сказал он с экрана терминала экстренной связи, который неведомо как появился у изголовья больничной койки когда сознание бродило неизвестно где, — ты нужен. Ты нужен мне и ты нужен проекту. Мне жаль, что так все сложилось в Барселоне… но мы на войне. Никто не знает чужаков так, как ты и Завадски. Нам нужен твой опыт и твое умение. Вместо того, чтобы думать об убитых даже не тобой — а теми же чужаками — Воронине и Язерском, подумай о желторотых новичках, никогда прежде не ходивших против сектоидов или мутонов, которых ты сможешь спасти просто потому, что опытнее их. Я даже не стану тебя уговаривать, Пир. Я просто жду тебя на базе едва ты поправишься.»
Пир подумал: пока на второй чаше весов ничего нет… почти. Так может там еще что-нибудь и окажется? Хуже, во всяком случае, не будет.
И он согласился. Врачи поставили его на ноги к исходу октября.
«Рисентикл» разбежался по полосе и ушел вверх. Небо в иллюминаторе было почти таким же, как без малого год назад, в декабре, когда на «Европу» летели первые оперативники. Пир вздохнул. Теперь половина из той восьмерки мертва, а Пир и Завадски прошлись по самому краю, удержавшись в мире живых благодаря не то везению, не то искусству венских медиков. Или благодаря и тому и другому одновременно. Во всяком случае, Пира сшили заново. Как он тогда в Барселоне принес на себе раненого Ника Завадского врачи понимать отказались. Да и «американцы» Паллистер и Олаэча не раз уже попадались медикам в лапы, и, понятно, не без оснований.
— Эх, — сказал маленький финн. — Хоть бы сразу в дело пустили, что ли… Говорят, новичков первое время в миссии берут редко…
Пир молча покосился на соседа.
«А кому надо, чтоб ты нарвался на плазменный импульс в тесном пространстве чужого корабля потому что не знаешь, где имеют обыкновение прятаться чужаки? Или тупо смотрел на брошенную из-за угла силовую гранату, вместо того, чтоб уносить ноги, если это еще возможно?» — подумал Пир.
— Вас из хэви плазмы учили стрелять? — поинтересовался финн, ничуть не смущенный молчанием Пира.
— Да.
— Много стрелял?
— Много.
— Везет тебе, — вздохнул Хари. — А нам по четверти обоймы выдали, и все.
— Из чего же вы стреляли? — спросил Пир несколько удивленно.
— Из лазеров в основном. Ну, и из плазменных пистолетов. К ним обойм было завались.
«Для миссий обоймы берегут, что ли? Хотя, для их производства элериум нужен. Небось, научники жмутся, берегут», — догадался Пир.
— Вот на «Америке» один из новичков на первой же миссии троих алиенов положил, — сообщил Хари. — У них как-то демократичнее, что ли. Подумаешь, старики…
Пир вздохнул. Объяснять этому рвущемуся к гибели пареньку, что европейская команда ходит на самые трудные и опасные миссии, а американцам достаются задания попроще? Смысл?
И он не стал объяснять. Время объяснит. Если оно будет у тебя, Хари Кирвисниеми, икс-комовец, пока не ходивший в дело. Не беспокойся, не засидишься в девках, как школьница-затворница. Сам потом будешь снисходительно похлопывать новичков по плечам. Если будет у тебя время, Хари Кирвисниеми…
Знакомый пейзаж окрестностей базы проползал под брюхом снижающегося самолета. Над полигоном сновало несколько танков. Пир глядел в иллюминатор и вспоминал, как впервые увидел новый танк и как едва не принял его за кибердиск.
Сверху окрестности базы выглядели совершенно так же, как и прошлой зимой — ряды колючки, унылые бараки…
На этот раз их встречали только трое, и Майкла Батта среди встречавших не было. Ну, конечно, тогда проект только начинался и они были первыми оперативниками, почти что героями. Правда, героями дня завтрашнего… А сегодня таких героев на каждой базе по четыре десятка.
Хмуро-жесткий мужчина в форменном комбинезоне «X-com defence» с нашивками сержанта велел новичкам построиться. Пир спокойно подождал пока ребята с сумками образуют ровную шеренгу и уже совсем было собрался обойти ее и направиться в свою комнату-каюту в первом жилом блоке, когда сержант его окликнул. Жестко, чтоб не сказать грубо.
— Эй, ты, желторотый! Тебя это тоже касается.
Пир вопросительно поглядел на сержанта.
— Что?
— В строй давай!
Пир растерялся. А потом ему вдруг стало смешно и даже забавно. Он пристроился к шеренге и замер. Правда, глаза выкатывать, как новобранцы, не стал.
— Значит так, — начал сержант, глядя в низкое октябрьское небо. — Вы приехали на войну. Оставьте здесь, за пределами базы все ваши розовые сопли и геройские мысли. С сегодняшнего дня вы шагу не ступите сами. Без моего разрешения. Пока я не решу, что вас можно отправить в бой. И если кто пикнет — вылетит из проекта тотчас же.
«Бог мой, — подумал Пир изумленно. — Что тут творится-то?»
— Всем ясно? — гаркнул сержант так, что содрогнулись, наверное, елочки на полигоне.
— Так точно, сэр! — слаженно гаркнули в ответ новобранцы. Вся шеренга, кроме, понятно, Пира.
Сержант это заметил. Медленно, вразвалочку, он приблизился и встал напротив Пира, едва не касаясь носом его лица.
— А тебе ясно, умник?
— Так точно, сэр! — Пир решил принять игру.
Сержант несколько долгих секунд пристально Пира разглядывал.
— То-то же… А чтоб не был самым умным, назначаю дневальным на сегодня!
Пир с трудом подавил желание захохотать. Господи, да что за казарменного ублюдка прислали в проект?
Шеренга перестроилась в колонну и потянулась за сержантом к капониру, переходящему в тоннель к главному шлюзу. Сержант негромко переговаривался с двоими в штатском, которые во время стартового внушения стояли в стороне и молчали, словно рыбы.
Первым делом новобранцев отвели на склад. Вместо знакомой физиономии Крота Пир увидел рослого долдона-кладовщика с квадратной челюстью и рыжим ежиком на черепе. Долдон принялся сноровисто метать новичкам прозрачные пакеты с комбинезонами, потом — с ботинками, а напоследок выдал нашивки рядовых.
Пир наконец решил, что с него хватит, покинул шеренгу и подошел к окошку. Пакетик с нашивками шлепнулся на деревянную стойку.
— Дай-ка мне капитанские, парень. Такие я уже относил.
Долдон вопросительно взглянул на сержанта. Сержант — на Пира, и при этом наливался кровью, как удачливый москит.
— Ты кто такой, леший тебя раздери? — спросил он зло.
Пир не успел ответить — по рукаву, ведущему к псионик-лабороториям, шел человек в форме икс-комовца с нашивками капитана. Посреди коридора он замер, взглянув в сторону склада.
— Пир! Разрази меня гром!
Растопырив руки, он бросился к Лихачеву и сграбастал его в охапку.
— Ты как?
— Отремонтирован, — нашел в себе силы улыбнуться Пир. А ведь в тот проклятый день он мог бы убить и этого бравого капитана…
— Это Адам Дориго, — прошептал Хари Кирвисниеми соседу, — я его на фотках видел.
— Так что, выходит… С нами летел сам Лихачев?
— Выходит!
Шеренга впечатлено пялилась на Пира и Дориго.
— Пошли, пошли… — Дориго взял у Лихачева из рук пакеты с одеждой и ботинками и всучил крайнему новобранцу.
— Занесешь во вторую каюту…
— Есть, сэр! — восторженно отозвался новобранец.
Опомнившийся сержант сделал шаг вперед.
— Сэр! Приношу свои извинения. Я не зна…
— Иди в задницу, сержант, — добродушно сказал Пир. Сержант осекся.
И они пошли в жилой модуль. Хорошо знакомым путем.
— Что это у вас за уставщина? — спросил Пир с интересом.
Дориго махнул рукой:
— А… После летних миссий ООН решило, что у нас дисциплины не хватает. Ну и наслали какого-то офицерья из НАТО.
— И что Батт?
— А что Батт? Кладет на них с прибором.
— И без последствий?
Дориго пожал плечами:
— А какие последствия? Военных раздолбали на первой же миссии, они большой скаут так и не сумели захватить. Ну, Батт и плюнул на них. Прогнать не может, вот и терпит.
— Понятно. А ребята как?
Пиру словно нож в сердце воткнулся. Они как раз проходили мимо стенда с фамилиями икс-комовцев, живых и погибших. На траурные рамки вокруг фамилий Воронина, Язерского и Белова Пир старался не смотреть. Появился еще один стенд, с фамилиями пилотов. Там рамок было поменьше, но они тоже чернели в нескольких местах…
Напротив фамилии Дориго стояли цифры 23 и 6
— Ого! — с уважением сказал Пир. — Растешь!
У самого Пира было двадцать девять убитых чужаков. И трое пленных.
— Расту, — согласился Адам. — Ты о ребятах спрашивал. Ахмет Тюрамаз погиб в Кардиффе… В начале сентября. Тухлый террор тогда получился, там шестеро наших полегло, но кроме Ахмета ты никого не знаешь, новички все. А старички держатся. Ну, о Нике ты все знаешь…
Это было верно — с Завадским Пир регулярно перезванивался.
— …Густаф и Коля Шадрин теперь на «Молнии» ходят; Чукарин, Самусенко и Джошуа — тоже. Пеев в госпитале, неделю назад мутон его подстрелил. А ирландку нашу помнишь, а Пир? Косит алиенов, как грибы по осени. Ну и баба!
— Трахнул ее кто-нибудь или нет? — спросил Пир мрачно.
— Не знаю, — честно ответил Дориго. — Меня она как-то из ресторанчика выбросила…
И он довольно заржал, хлопнув Пира по плечу. Пир тоже улыбнулся, понимая, что цинизм Адама напускной.
У поворота в жилой модуль номер один они столкнулись с торопящимся Ником Завадским.
— Пир! — заорал австралиец. — Мне сказали, что ты прилетел. Вот, бегу…
И они обнялись. А Пир вдруг отстраненно подумал:
«Я в него уже стрелял. Что еще нас ждет в этой войне, где враг, сколько не воюй, остается неизвестным?»
