Глава тридцать первая
Когда враг колеблеься, никогда
не позволяй ему собраться с мыс
лями или с силами.
Бертрис Смолл
– Егор, а ты грамотный? - как бы между прочим спросила молодого колдуна Катя.
Тот её вопросу обиделся и нехотя буркнул:
– Гоамотный.
– Ты ходил в шклу?
– Никуда я не ходил. От нас не то, что до шоклы, до любого жилья - не меньше тридцати верст. Меня Аксинья учила.
– Она занималась с вами со всеми?
– Как же, заставишь этих лежебок! Остальные братья отказались. Даже её любимый Дементий. Прости, сказал, но у меня от твоих премудростей не то, что голова, волосы начинают болеть.
– И долго ты учился?
– Почитай, месяц.
– Месяц? - поразилась Катя. - Но чему можно научиться за месяц?
– Ежели учить колдовством, думаю, всему. Она мне в голову вкладывала словно некие клубочки с науками, я лишь должен был потянуть за ниточку, как в голове все укладывалась... Чему она не успела меня научить, так это красиво говорить. Вот и тебе объясняю, а у самого язык будто за зубы заплетается... Но и я так ей благодарен, если бы не она, я бы темный был, как Степан.
– Но Степанида-то его все равно любит. Или нет?
– Ясное дело, любит. Дуракам завсегда счастье.
Это прозвучало у него так грустно, что Катя растерялась. Она не подозревала, а если точнее, не задумывалась о серьезности его чувств. И не именно к ней, а вообще к жизни. Она сказала ему, скорее провоцируя:
– Но ведь у тебя, вроде, тоже... невеста есть.
– Невеста... без места! Не в упрек тебе, Катря, но что это за невеста, которая спит и видит, как бы ей от жениха удрать.
Она разозлилась.
– Не знаю, как у вас, а у нас говорят: насильно мил не будешь. Дали нам возможность выбирать из вас пятерых и решили, что это и есть свобода? А если я не хочу выходить замуж ни за кого из вас?
– Зачем же тогда целовала? Егорушкой называла?
– Военная хитрость.
– Я бы сказал по-другому.
– Я бы! Ты бы! Что твои братья говорили: скажите спасибо, что сетью ловили, Егор бы капкан поставил.
– Да я же шутил! - закричал Егор. - Кто виноват, что они шуток не понимают! Говорю:"А, может, капкан поставим:" Не поняли. "Ты что, капкан! Ноги изуродуешь, зачем нам жены хромые!"
Катя не выдержала и расхохоталась.
– Тебе смешно.
– Ну хорошо, не будем обвинять друг друга. Спрашиваешь, собиралась ли я отсюда бежать?. Скажу честно: собиралась. А ещё точнее, собираюсь и теперь. Наверное, это свинство, ведь если бы не ты... Нашел мою ладанку...
– Ты бы и сама это сумела. Просто ты из начинающих. Боишься во всю силу размахнуться. И я на первых порах боялся. А потом ничего, пообвык.
Пообвык. Может, и она пообвыкнет? Но зачем? Для того, чтобы быть актрисой, это вовсе не нужно. Или ей уже нравится заниматься магией?
– Полно, - она невольно подделалась под тон Егора, нет во мне никакой силы. Пойдем лучше, я тебе ладанку покажу, по-моему, ты это заслужил.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Чего ж не поглядеть, раз показывают. Тебе для этого, небось, место поровнее нужно? Пойдем, покажу.
Он повел её по какой-то тропинке, которую она здесь, возле избы, и не видела. То ли Егор нарочно оставил эту тропинку для себя, чтобы ходить по ней тайком от всех, то ли нехитрым колдовством отводил для неё один из временных коридоров.
Пока они шли, опять наступила ночь. То есть, в этих местах она вообще наступала быстро, а теперь, как писали в книгах, на землю пала мгла. Вдруг и сразу. Шедшая за Егором Катя едва не наступила ему на пятки. От неожиданности.
Через несколько мгновений кусты по обе стороны от тропинки расступились, а Егор, покосившись на девушку, подбросил в воздух небольшой огненный шарик, который и осветил все вокруг.
– И долго он будет так висеть? - ехидно спросила Катя: Егор все время демонстрировал ей свое превосходство, а кому понравится терпеть такое от сверстника, даже если его считают лучшим колдуном в округе.
Егор, правда, на её подкол не повелся. Только пожал плечами.
– Сколько надо, столько и провисит.
– Тогда можно не торопиться. А то мне коечто смастерить надо.
– Мне отвернуться? - теперь уже он подкалывал её.
– Можешь смотреть. Это будет обыкновенная волшебная палочка, - вроде бы равнодушно сказала она.
Попросила у Егора нож и, сломав прутик с ближайшего куста, стала остругивать его, хотя могла вполне обойтись неоструганным. Он больше не ехидничал, не подкалывал её, и Катя вдуруг подумала, что, наверное, из него получится хороший муж, поскольку он выдержан и вовсе не злопамятен...
Она опять упустила момент и не поставила вовремя защиту на свои мысли, потому что он с чувством произнес:
– Спасибо, что так хорошо обо мне думаешь.
Катя смутилась и поторопилась коснуться палочкой деревянного талисмана. Она с бьющимя сердцем наблюдала, как растет на глазах дом. Егор ничему не удивился, лишь заметил:
– Ладный домишко!
Катя волнуясь ступила на порог. Все ли цело внутри, ведь она побывала в стольких переделках! А если это навредило Антипу?
Но в горнице ничего не изменилось. Стол посреди комнаты, так и стоял накрытый кружевной скатертью. Нигде не ощущалось следов запустения, не висели клочья паутины по углам, не лежала толстым слоем пыль. Казалось, что хозяева постоянно жили здесь и лишь ненадолго вышли.
Она оглянулась на вошедшего следом Егора.
– Кажется даже, что в доме ватрушками пахнет.
– Однако, пахнет, - кивнул он. - В этом доме никто не живет?
Под комодом раздался шорох, и Егор напрягся.
– Не волнуйся, - тронула его за руку Катя. - Неужели ты не чувствуешь, что этот дом никому не угрожает?.. Антип, Антипушка!
Из-под комода на мгновение высунулась мохнатая оапка и тут же спряталась.
– Жив, мой хороший, а я уж от беспокойства вся извелась!
– То-то ты торопилась! - буркнул домовой.
– Кто у тебя там, говорящий кот, что ли? - не выдержал Егор.
– Сам ты кот! - отчетливо прозвучало из-под комода. - Только коты незванными являются.
– Это мой домовой, - пояснила Катя.
– Мой! - не унимался тот. - Нашла игрушку! Всяк норовит прикарманить. Ничей я. Этого дома домовой.
Девушка открыла было рот, рассказать, что Антип вовсе не такой склочный, каким хочет казаться, что он просто не любит чужих...
– Не трудись, - сказал Егор, - я попробую сам с ним договориться. Ну-ка, мужичок-с-ноготок, вылезай на свет божий!
Он присел у комода и Катя с удивлением прислушивалась странным звукам: скребущему звуку когтей, треску дерева, пока наконец Егор не поднялся на ноги с Антипом, в лапке которого была зажата щепка, должно быть оторванная от многострадального комода.
– Ах, ты, упрямец! - юноша поднял бедного домового вверх. - Но я тоже не лыком шит. С кем это ты тягаться вздумал?
– Пусти по-хорошему! - заверещал Антип, смешно дрыгая в воздухе маленькими ножками.
– И что ты мне можешь сделать?
– А вот что! - Антип исхитрился, сунул руку в карман, достал что-то и с силой метнул в лоб Егору.
Катя от страха даже глаза прикрыла: Антип повторил её поступок, словно родной брат, но у него с Егором были слишком разные весовые категории.
Тот нападения от домового не ожидал и не принял никаких мер защиты, что опять укрепило Катю в мысли о несовершенстве колдунов. Значит, при желании их можно застать врасплох?
Егор от неожиданности разжал пальцы, и Катя едва успела подхватить своего любимца почти у самого пола. Тот растерялся от собственной смелости и падал с закрытыми глазами, ожидая расшибиться вдребезги.
– Тухлое яйцо! - с гадливостью произнес юный колдун.
– Так тебе и надо! - выпалила Катя. _ нашел, с кем тягаться! Зачем ты его хватал?
– Так это... он же тебе грубил!
Антип между тем вырвался из рук прижавшей его к себе Кати.
– Опять обниматься норовишь! Знаешь же, не люблю, чтобы со мной, как с маленьким... А кто этот недоросль?
– Это очень большой человек, из местных... Погоди, я дам ему умыться.
– Большой в этой дыре, а маленький в нашей, - заметил Антип.
– И ты ещё переживала из-за этого невежи?
– Он - мой друг, - сухо сказала Катя.
– Имей такого друга, и врага не надо... Спрашиваешь, меньгой, кто я есть? Жених твоей... подруги. Скоро мы с нею свадьбу сыграем. Будем жить-поживать, да добра наживать.
– Удалось теляти волка поймати, - не очень вежливо хмыкнул Антип.
– Уж не мою ли невесту ты с волком сравниваешь? - грозно нахмурился Егор.
– Моя! кто о чем, а мы о своем. Хорошо с берегу на гребов смотреть...
– Сейчас же перестань! - не выдержала Катя. - Чего ты на Егора напал? Вот женится он на мне, так и дом ему вместе с тобой достанется.
– Как - ему? Почему ему? - разволновался домовой. - Ишь, чужим домом распоряжается! Этот дом Венустин!
– А она мне его подарила.
– На время дала, попользоваться!
– Разбушевался, собственник! - улыбнулась Катя. - Ты и представить себе не можешь, что могло статься с твоим домом, а заодно и с тобой, если бы не Егор... А ты в него - гнилым яйцом!
– Я не знал, - сказал Антип.
Онловко взобрался по ножке стула и сел на краешек сиденья.
– Трудно мне с вами, молодыми, - пожаловался он. - Шебутные вы, громкие. Вон Венуста с Никодимом - никаких хлопот не доставляли.
– Ты сам вызвался, - напомнила Катя.
– Вызвался, дак кто знал, что наше странствие так затянется? Как там наша улица поживает?
– Улица! Ты э всю жизнь дома просидел!
– По ночам я садился на подоконник и смотрел на неё через окно.
– На сплогные ямы да колдобины.
– Каждый кулик свое болото хвати, - вздохнул Антип и горестно съежился.
Катя и Егор отчего-то загляделись друг на друга, потому домовой неслышно скользнул по ножке стула сниз и опять нырнул под комод. Там ему было срокойнее.
А молодые люди между собой заговорили.
– Вовремя ты успел, с ладанкой-то, - ласково сказала Катя. Степанида могла бы её на заветное слово запереть - век бы не нашли. Промедлила. Небось, уже хватилась.
– Навряд ли. Не разберет она: та, не та.
– Ты подменил ее?
– Точь в точь такую сделал.
– С домом? - поразилась Катя.
– Зачем - с домом? Она твоего секрета все равно не знала. Как и было на первый взгляд: простая деревяшка.
– Тогда ты заслуживаешь ещё одного секрета.
Катя сунула руку в стоящее на лавке лукошко и показала Егору манускрипт.
– Вот ради чего я сюда рвалась. И вообще в вашем времени окзалась.
– Такая старая бумага тебя привлекла? удивился Егор. - Молодая девка, а ровно... алхимик какой.
– Я не алхимик, - попыталась объяснить она юноше свой интерес. И не мне он нужен. Люди, послали меня сюда, обещали за доставку приличное вознаграждение.
– Ты... наемник! - опять с его губ сорвалось непривычное слово и на этот раз, по мнению девушки, вовсе не к месту.
– Я - студентка, - сказала она. - Учусь вроде бесплатно, но то за одно, то за другое мне все время приходится платить. Мне стыдно тянуть деньги с родителей. Так что когда мне предложили заработать, я не отказалась.
Егор слушал её, не переставая удивляться. Она показалась ему такой наивной и простодушной, а оказывается, она перед ним притворялась. Как на своей сцене. Жизнь разыгрывала!.. Правда, когда целоваться его учила, не притворялась, в этом он был уверен!
Это все браться! Придумали - невест сетью ловить, а теперь хотят, чтобы пойманные их любили. Катерина пришла из такого далекого-далека, что никогда в их краях не приживется, потому и убежать хочет...
– Антип, - позвала Катя, - в доме ватрушками пахнет или мне кажется?
– Венуста позаботилась, - домовой высунул голову из-под комода. - Что ж мне тут с голоду помирать?
– А как... как она тебе их посылает?
– не знаю. Салфетку разворачиваю, на стол стелю, говорю, что бы поел.
– Интересно, я впервые об этом слышу.
– Все знать нельзя, - важно заметил Антип.
– Ну и дела! - рассердилась девушка. - А если бы я с голоду помирала? Обо мне кто-нибудь подумал?
– Так не померла же! - сказал домовой и на всякий случай залез подальше. Он знал, на настроение женщин нельзы полагаться.
– перестань, Катря, - вступился за домового Егор. - Дались тебе эти плюшки! Вон у нас в избе пряники пекут. Вернемся, поедим.
– Нет, погоди, я должна знать! Что ещё ты не сказал мне, Антипугка?
– Про заднюю дверь, - мяукнул тот.
– Про какую такую заднюю дверь?!
– Я не могу говорить при чужих. Ты сама не знаешь: то жених, то не жених, а это секрет.
– Я тебя, Катря, на крылечке подожду, - предложил Егор.
– Неудобно, - Катя растерянно огляделась. - Я же тебя в гости пригласила.
– Не беда, - улыбнулся он, - я не охотник до чужих секретов.
Девушка наклонилась и рывком вытащила из-под комода упирающегося Антипа.
– Только посмей повторить свой фокус с тухлым яйцом! - сурово сказала она. - Ты зачем меня перед человеком позоришь? То всякой гадостью бросаешься, то секреты выдумываешь...
– Ничего я не выдумываю, - нахохлился домовой. - Про заднюю дверь мне Вяземский наказывал. Трижда повторял, будто младенцу:" Только в крайнем случае, Антип, в самом крайнем случае!"
– Да что же это за дверь такая особая? Небось, Никодим Аристархович не герцог Синяя Борода, чтобы запреты на дверь накладывать.
– Про бороду ничего не знаю, - сказал Антип, а только эту дверь можно открыть единожды.
– А во второй раз она не откроется. Замок что ли заклинит?
– Тбе, Катерина, все хиханьки да хаханьки, а мне дом жалко! Я в нем с малолетства. Кто ж это будет своими руками...
– Погоди, чем повредит дому то, что я открою какую-то заднюю дверь?
– Чем, чем... Сгорит он, пропадет, тебя спасаючи. Вяземский это слово говорил, а я забыл. Дом тебя обратно вытолкнет, а сам сгорит...
– Как ракета-носитель?
– Как ни назови, все плохо, - вздохнул Антип. - Теперь рассуди, мог я тебе об этом сказать? Сгубить дом собственными руками! Отдать на поругание.
– На поругание! - передразнила Катя. - Романтик!
– Ругай, не ругай, а понять должна.
– Ладно, считай, что я пока не знаю про твою заднюю дверь, - задумчиво произнесла девушка. - Для начала попробую сама что-нибудь придумать.
Она уже пошла было к выходу, но вернулась и спросила домового:
– Послушай, Антип, когда я тебя вместе с домом уменьшаю, что ты при этом чувствуешь?
– Ничего не чувствую. Живу, как и жил.
Егор сидел на кряльце и смотрел на небо. Светящегося шара не было, а звезды висели так низко, что, казалось, цеплялись за коышу.
– Пойдем, что ли? - тронула его за плеча Катя.
– Куда? - насмешливо спросил он.
– Домой.
– Это мой дом, а вовсе не твой.
– Ты меня из него решил выгнать?
– Я думал, ты заднюю дверь откроешь.
– Погожу пока, - сказала она и, увидев, как осветилось радостью лицо Егора, искренне огорчилась.
