— Товарищи, граждане, господа, кому как нравится! — громко объявил очкастый санитар в белом халате с закатанными рукавами. — Еще раз предупреждаю, до конца торка дверь не открою и никого из клетки не выпущу, как бы ни орали. Если кто в себе не уверен, лучше воздержаться, воют они сильно, так что выдерживают не все…

— Кончай агитацию, — предложил Кайметов, — впускай давай.

Санитар схватился за железное колесо, трижды его повернул против часовой стрелки и налег на дверь всем телом. «Грифы» по очереди спустились в небольшую комнату с большим стальным экраном и расселись на лавки вдоль стен. Теперь оставалось только ждать.

Васинцов уже догадался, куда их привезли в закрытой машине, головной корпус ЦИИИ — Центрального Института Исследований Излучений имени академика Капицы. Первое серьезное учреждение, где начали изучать торки, то есть «благодать Амадея», с научной точки зрения. Именно сюда Васинцов привез со своими ребятами не меньше трех десятков чикатил. Вернее, привозил он в старый институт, с еще надземными корпусами, а этот почти весь под землей, только бы чикатилы не научились под землей нор рыть, как кроты. Догадывался Васинцов и о причинах их приезда сюда. Проверка, снова проверка, последний тест-контроль. Что ж, они готовы.

Сидоров наконец нашел в конспекте нужную страницу, еще раз что-то пробубнил про соблюдения правил техники безопасности, захлопнул тетрадку, прокашлялся:

— Так, ребята, сегодня — самое трудное, сегодня будем усмирять стаю. Отличие от индивидуальных тренингов — стая очень сплочена, и у нее есть «голос» — мощный психологический удар направленного действия, вызываемый звуковыми колебаниями. Выдерживают не все, так что сами понимаете…

Васинцов глянул на часы, до торка еще минут десять, жаль, что курить нельзя… В этот момент за дверью загремело, на лестнице показался еще один человек. О как! Полковник Одинцов собственной персоной в своих неприметных блестящих сапогах. Полковник привык к полумраку, спустился по ступенькам и сел рядом с Васинцовым, не очень вежливо потеснив Дзюбу:

— Подвинься, ты, самостийный-незалежный. Как вчера наш «Спартак» ваших оттетекал!

— А я за «Шахтер» болею, — нашелся Дзюба быстро.

«Грифы» рассмеялись, значит, слухи о том, как они «поболели» на «Луже» во время матча чемпионата страны «Спартак» (Москва) — «Динамо» (Киев) уже дошли и до начальства.

— Товарищ полковник, а вы с нами посмотреть или тоже провериться? — спросил ехидно Кайметов.

— Успокойся, правоверный, только посмотреть, — срезал балагура Одинцов, — вот сейчас как торкнет, как начнешь ты своего аллаха о прощении просить, а я за тобой подглядывать и слова записывать. Чтобы со своим богом по шпаргалке изъясняться.

— Не-е-е-е, товарищ полковник, — хохотнул Кайметов, — мои молитвы особые, вам не подойдут…

— Правильно, у Кайметова специально для обрезанных…

Дошутить им не дали, первая волна торка прокатилась покалыванием в кончиках пальцах, легким головокружением.

— Приготовиться, — крикнул Одинцов.

Стальная стена задрожала и отъехала в сторону. Корич неожиданно схватился за голову и завыл, все остальные, в том числе и Одинцов, вскочили, как по команде, и начали хлопать себя по ремням на боку, автоматически отыскивая кобуру. Но ни оружия, ни даже дубинок им не дали, а странно. Потому как из-за стальной решетки, открывшейся за стеной, на них пялилось не меньше десятка чикатил, несколько из них уже с хвостами. Корич быстро пришел в себя, чуть пошатываясь, он поднялся на ноги, расстегнул ремень на поясе, намотал его на руку и принял боевую стойку.

Клетка задрожала и начала подниматься вверх. Васинцов не испугался, совсем не испугался. Напротив, его охватила какая-то странная уверенность в своих силах, он сгруппировался, еще раз похлопал по карманам и, выудив зажигалку «Зиппо», сжал ее в кулаке. Не кастет, но все-таки! Вон тому, синюшному, он сейчас прямо в грызло, чтобы не щерился.

— Не надо! Не надо! Опустите решетку! Не хочу!

Как по команде, решетка замерла и тут же с грохотом опустилась на место, прищемив лапу самому нетерпеливому чикатиле. Все обернулись, даже выродки за решеткой перестали выть. Гулин сидел, забившись в угол, и повторял без конца: «Не надо! Не надо! Не надо!»

— Товарищ полковник, а что, решетку на самом деле подняли бы? — спросил Васинцов, когда стальная стена встала на место, а санитар наконец открыл круглую дверь.

— А хрен его знает, — сказал Одинцов и сунул в зубы сигарету. — В общем, так, капитан, вашу группу снимают с охраны объекта.

— Не оправдали надежд, значит? Из-за Гулина?

— При чем здесь «не оправдали», есть специальное задание «оттуда», — и полковник ткнул рукой в потолок. — Но сначала отдохнете, а то вы с этими оборотнями крышей поедете, а вы еще Родине нужны. Есть тут миленькое село в Рязанской губернии. Поохотитесь, рыбки половите, воздухом подышите. Считайте — премия за доблесть и отвагу. Вас там встретят. Что касается Гулина, порядок ты знаешь, в группе я его держать не могу.

— И куда его теперь?

— Как куда, обратно, в УИН. Парень-то он крепкий, вот и напиши ему характеристику соответствующую, пускай зэков оставшихся охраняет или еще кого, но со зверьми ему работать уже нельзя… Да, и вот еще, отдыхать поедете, форму-то снимите. Ну, прикиньтесь спортсменами или еще кем…

— А это, я бы хотел насчет Карины…

— Экий ты, Васинцов, такую деваху увел… Ладно, бери, бери свою красотку, хватит ей патроны переводить. Привет ей, кстати, передай, давно не виделись.

— Спасибо, а еще… Товарищ полковник, а нельзя ли Гулину с нами, хотя бы на отдых, ведь сколько времени вместе…

— Гулину? А черт с вами, пускай едет.