— Ап, и тигры у ног моих сели, — пропел Корич голосом Боярского, попробовал дубинку на изгиб и решительно шагнул в клетку. Замок за его спиной щелкнул, зверь поднял голову. В общем-то даже не зверь, звереныш, длинный такой, нескладный, с густой гривой каштановых волос. Он, не сводя глаз с прапорщика, попятился задом, забился в угол, длинные острые уши его зашевелились.

— Давай, братан, не шали, — спокойно предложил Корич, — лапы в «браслеты», морду в намордник.

Железки тихо звякнули по бетону.

— Ну-у-у-у-у, — зловеще протянул Корич.

Звереныш осторожно потрогал «браслеты», как-то неловко попробовал надеть их на лапу, обронил, снова попробовал надеть, снова обронил.

— Давай-ка помогу, — участливо предложил Корич и присел на корточки. Тут же он перекувырнулся через спину, добавив ногой ускорения бросившемуся на него зверенышу. Старый самбистский прием. Звереныш перелетел через всю камеру и врезался мордой в железные прутья. Корич вскочил, очень обстоятельно врезал палкой по почкам хитреца, потом еще раз, и очень спокойно повторил:

— Лапы в «браслеты», морду в намордник, быстро.

Тихо скулящий звереныш подполз в свой угол и уже без всякого притворства надел намордник, вставил лапы в наручники и защелкнул их, ударив себя по коленям…

— То-то, — хмыкнул Корич, проверяя, крепко ли застегнуты наручники и намордник. Проверив, он потрепал звереныша по загривку и подошел к двери. Инструктор нажал на клавишу и без разговоров пропечатал протянутую Коричем карточку фиолетовым штампом «Тест пройден — „отлично“.

Стерх тихо стонал, из разодранного его плеча обильно сочилась кровь, выступая багровым пятном на бинтах. Вот, даже металло-пластик не помог.

— Ну ты как, лейтенант? — участливо спросил Сидоров, присаживаясь перед раненым на корточки.

— Нормально, — сквозь зубы простонал Стерх.

— Прости уж меня, старика, не углядел.

— Да это я сам расслабился, товарищ майор.

Васинцов осторожно снял сферу с головы Стерха и рассмотрел ее внимательно. Пластик покрытия сферы с правой стороны был стесан до самого металла, как ножом срезан.

— Вот зараза, — выругался Дзюба, — а на вид такой тихий.

«Тихий» зверь еще содрогался в агонии, пуля из пистолета инструктора Сидорова пробила его голову насквозь, но он еще царапал острыми когтями бетон.

— Майор, доложите, — услышал Васинцов у себя за спиной. Он вскочил на ноги, обернулся. В зал неспешно входил невысокий мужчина в камуфляже без знаков различия. Перед ним по стойке «смирно» вытянулся инструктор Сидоров:

— Господин бригадир, инструктор Сидоров проводит тест-контроль с группой «ГРИФ».

— Что случилось?

— «Претворяшка» попался, сделал вид, что сдался и атаковал, когда испытуемый выходил из клетки.

— А наручники?

— Открыл. Пришлось ликвидировать.

Седой бригадир внимательно рассмотрел уже затихшее тело, сказал, не оборачиваясь:

— Постройте группу.

«Грифы» сдали едва сдерживающего стоны Стерха на руки подоспевшим санитарам и быстро построились в шеренгу. Неведомый бригадир прошелся вдоль и остановился перед Васинцовым.

— Вы командир группы?

— Так точно.

— Вы приказали покормить кота?

— Так точно.

Бригадир усмехнулся:

— А вы очень добры, капитан, как переносите торки?

— Нормально.

— Нормально? Неуставной какой-то ответ.

— Так и торк — явление неуставное.

— Что ж, ваша правда, действительно неуставное явление. Как оцениваете степень подготовки вашей группы?

— Как удовлетворительное.

— А вы что скажете по этому поводу? — повернулся бригадир к Сидорову.

— Уровень подготовки хороший, все члены отряда прошли тест-контроль, лучшие показатели у старшего лейтенанта Дзюбы и прапорщика Корича, оценки «отлично», остальные — «хорошо» и «удовлетворительно», особое мнение я сегодня изложу в рапорте.

— А этот? — Бригадир кивнул вслед носилкам.

— Лейтенант Стерх, оценка «хорошо». Травму получил по причине непредвиденной ситуации, «претворяшки» крайне редки.

— Уже не так редки, как вы думаете, майор, они учатся, каждый день учатся, занесите «претворяшек» в новый курс программы особым занятием.

Бригадир снова задумчиво прошелся вдоль шеренги и снова остановился перед Васинцовым:

— Значит, решили кота отблагодарить? А ведь кот не поймет, за что ему такая радость — полкило отличных свиных сосисок.

— Зато наестся до отвала, он что-то похудал за зиму очень, — хохотнул из строя Юдин.

Бригадир усмехнулся и снова глянул в глаза Васинцова:

— Браво, капитан, у вас хорошая команда, не надоело в дежурке париться?

— Очень надоело, товарищ…

— Бригадир, просто бригадир, можете добавить «мой бригадир», но это не обязательно. Значит так, майор, не будем ребят больше мурыжить, завтра проведите с ними ночной тест, и… И там посмотрим.

Инструктор Сидоров с пиратской повязкой через глаз расхаживал вдоль прутьев клетки.

— Прошу сейчас быть особо внимательными и отнестись к моим словам очень серьезно. Давайте вдумаемся, почему вам всем за исключением лейтенанта Стерха так легко удалось пройти первые тест-контроли? У вас было преимущество над зверем. Палка в руках и… кто подскажет, что еще было на вашей стороне?

— Опыт? Уверенность в своих силах? Тренировки? Вы с пистолетом наготове, — предположили «грифы» с мест.

— Все мимо, хотя и не лишено смысла, — остановил предположения инструктор. — Зрение! На вашей стороне был фактор визуального контакта. Ученые подсчитали, что более 90 процентов информации человек получает посредством зрения. Посредством зрения мы определяем размер, объем, цвет и даже скорость передвижения объекта. И очень часто человек делает ошибку, полагая, что на зрение же опирается и противник — зверь. Это большая ошибка! Хотя есть хищники, которые полагаются на зрение, — прежде всего летающие, орел, коршун, сокол. Кошка тоже хорошо видит, она различает 94 оттенка серого цвета, но при охоте полагается больше всего на слух. Зверь же полагается на… — Инструктор сделал паузу.

— Обоняние? — предположил Дзюба.

— Совершенно верно. Зверь обладает удивительным обонянием, просто непостижимым с точки зрения обычного человека. Давайте проведем эксперимент. Итак, вы видите, что я — одноглазый инвалид. Друзья за глаза, вернее, за глаз называют меня циклопом, но я не обижаюсь, напротив, даже горжусь. Добавьте к этому, что и второй глаз у меня не идеален — зрение только на 50 процентов. И все же я без сомнения вхожу в клетку. Почему? Я знаю, как думает зверь и на что он опирается, а опирается он на обоняние… Итак, прапорщик Кайметов, вам давно пора поменять сорт сигарет, смените «Вегу» на что-либо более цивильное. Старший лейтенант Дзюба, мне кажется, у вас новая пассия, ничего не могу сказать о ней, но ее кот вас невзлюбил с первого взгляда и писает вам в ботинок. Сержант Крушилин, вы кинолог? У вашей собаки течка, не советую отпускать ее на дворе с поводка, дворовые псы, они такие быстрые. Сержант Юдин, у вашей машины проблемы с карбюратором, вот уже неделю от вас устойчиво пахнет бензином, капитан Васинцов бурно провел сегодняшнюю ночь и не успел помыться в душе. От вас пахнет бабой, капитан, страстной бабой, знающей толк в любви. Лейтенант Стерх, не занимайтесь самолечением, мазать рваную рану раствором мумие совершенно бессмысленно, уж поверьте мне. Лейтенант Вазгян, вам самому нравится этот одеколон? Это совершенно не ваш запах, смените «Мачо» на «Красную Москву», настоятельно вам советую. Кого я забыл? Прапорщик Корич, вы вчера баловались хорошим красным вином, а после по традиции перешли на водку, я угадал? Причем компанию вам составлял… лейтенант Вазгян? Я прав?

Вазгян встал:

— Так точно, из дому бурдюк с оказией прислали.

— Зажал, сволочь! — громко сказал Кайметов.

— А че там пить, всего один бурдюк! — начал оправдываться Вазгян. — Если на всех, только по стаканчику и хватит, даже букета не оценишь…

— Ладно, ладно, зажал, — продолжал изгаляться Кайметов.

— Господа, давайте не будем отвлекаться, — предложил Сидоров, несколько удивленный отсутствием восхищения от его обонятельных талантов. «Грифы» разом заткнулись.

— Только что я показал вам на примере, как много может сказать о человеке то, чему мы порой совершенно не придаем значения, — запах. Теперь о слухе. Я как-то Стажировался у одного егеря в Приокском заповеднике, так этот дед обладал таким слухом, что только по топоту копыт оленьего стада мог определить, сколько в нем голов, каков вожак, сколько молодняка, есть ли больные и, разумеется, направление движения стада. И третье, о чем вообще говорят очень мало. Интуиция, предвидение, внутренний сигнал тревоги. Вы понимаете меня? В молодости был у меня случай, отдыхали мы как-то небольшой компанией на природе. Так, небольшой дачный поселок, милый прудик с травкой на берегу, дачники с семействами. Мы купались и загорали целый день, играли в волейбол, чуть-чуть выпивали. Около трех часов дня я неожиданно забеспокоился ни с того ни с сего. Необъяснимое какое-то чувство тревоги. И хотя закуска у нас была с собой, я предложил ребятам вернуться на дачу и пообедать горячим. Они протестовали, но я настоял, мы загрузились в раздолбанный «москвичонок» и отправились на дачу. По пути нам встретилась стайка молодняка на мотоциклах-мопедах. Они наделали там дел, эти рокеры недоделанные с ножами и обрезами, ублюдки порезали ножами трех человек, одного застрелили из обреза насмерть, изнасиловали несколько девушек, отобрали ключи и угнали шесть машин. Такая вот история. Я долго потом прикидывал, что было бы, останься мы там, мы с Витькой-то ребята крепкие были… — Сидоров не договорил, он несколько раз прошелся вдоль решетки, постукивая дубинкой по прутьям, — в общем, надо чувствовать ситуацию.

Он тряхнул головой, словно отгоняя какие-то воспоминания.

— Сегодняшний тест-контроль лишает человека преимущества визуального контакта. Я гашу свет, и работать вы будете в приборах ночного видения. Чтобы хоть немного уравнять ваши шансы со зверем, вместо дубинок вам выдадут электрошокеры. Кто первый? Юдин, отставить, вечно вы первым рветесь. Капитан Васинцов, покажите подчиненным пример…

Это была уже не камера, оказалось, железная стена сзади тоже отъезжала в сторону, и получался довольно объемный ангар с нагромождением каких-то бочек, потертых покрышек, ящиков. На большинстве из них Васинцов с удивлением разглядел какие-то кляксы. Потрогав одну из них руками, Васинцов догадался, что здесь недавно играли в пейнтбол. Он осторожно пробрался вдоль нагромождения ящиков и быстро взобрался на ржавую детскую горку, какие в изобилии украшали когда-то московские дворы. С высоты осмотрелся: зеленый пейзаж прибора ночного видения — это нечто! Наверное, именно в таких загадочных тонах большинство представляет себе поверхность других далеких планет. Зверь не показывался, и Васинцов решил не торопить события. А куда торопиться? Больше просидит здесь, меньше придется торчать в опостылевшей дежурке.

Васинцов повернул ручку настройки шлема до предела и принялся слушать. Вот шорох в дальнем углу, по ржавому железу прошуршали маленькие когтистые лапки. Крыса! Интересно, она побежала по своим крысиным делам или ее кто-то вспугнул. И еще более интересно, зверь знает, что на него охотятся, или им не объявляют, когда переводят из помещения в помещение?

— Эй, командир, слышь меня? — раздалось откуда-то снизу.

Васинцов вскочил на ноги и завертел головой по сторонам.

— Да не верти ты башкой, я здесь, под горкой. Тебе чего со мной сделать-то надо?

Голос был вполне человеческий и… Васинцов не знал, как это самому себе объяснить, но опасности он не чувствовал. Совсем, абсолютно!

— Ну че молчишь-то? — нетерпеливо донеслось снизу.

Васинцов судорожно сглотнул, покрепче ухватил шокер:

— Ты бы вышел наружу, а то как-то неудобно разговаривать-то.

— Ниче, я потерплю. Так что, командир, че те делать-то надо?

— Шарахнуть тебя дубинкой, на морду — намордник, лапы в наручники.

— И всего-то? А уколов делать не будешь?

— Нет, про уколы ничего не сказано.

— А дубинка какая?

— Электрическая.

— Вот, блин, невезуха, ненавижу этого электричества, меня потом с шока три дня мутит, и шерсть дыбарем стоит. Слышь, командир, давай договоримся, я тебе даю лапы повязать, намордник надеть, а ты меня током шарахать не будешь, идет?

Васинцов подумал. Процентов на 90 — это ловушка, по рассказам Сидорова он знал, что зверюги еще и не на такие уловки горазды, но сейчас он почему-то совершенно не чувствовал подвоха. И к тому же, что он теряет? Он аккуратно скинул наручники и намордник на землю, услышал характерные звяканья. Вроде как замок на наручниках сработал. Что ж, рискнем. Правда, в каждом риске должна быть доля разумного, и с лестницы горки он спускался передом, держа шокер перед собой, в любую секунду ожидая подвоха. Но подвоха не было. Двухметрового роста парень, весь заросший густой седой шерстью стоял на задних лапах и нетерпеливо звякал «браслетами». Таких зверей Васинцов еще не видел. От удивления он открыл рот и хотел почесать себе шею дубинкой, но вовремя вспомнил, что дубинка электрическая…

— Все, что ли? — нетерпеливо спросил седой и протянул вперед скованные лапы.

Васинцов осторожно потрогал наручники, вроде все нормально, да и намордник сидел крепко. Проверяя его крепление, Васинцов неожиданно встретился глазами с седым. Из-за зеленого свечения прибора ночного видения он не разобрал, какого они цвета, но в глазах не было того, что он замечал у всех зверей, виденных им и здесь, в институте, и там, на воле. В глазах не было лютой злобы.

Сидоров осмотрел Седого, посмотрел на часы и пропечатал карточку Васинцова штемпелем с оценкой «отлично».