Они находились у некрополя, возле развалин колоннады, и это действительно был некрополь и была колоннада. Но, пожалуй, только на Аксютина это обстоятельство произвело должное впечатление. Потрясенный, он хватал Кратова за рукав и пытался передать ему свои восторги горячечным шепотом:

— Они строят!.. Понимаешь ты, по-настоящему строят, а не зарываются в норы, не копошатся в пещерах, как втолковывали мне эти олухи из сектора социометрии! А это значит, что все наши модели — дерьмо, они врут, как сидоровы козы…

— Как сивый мерин, — рассеянно поправил его Кратов, стараясь высвободить руку.

— При чем тут мерин?! Это Биссонет у нас мерин, если хочешь знать, он в это не верил, и я, если на то пошло, тоже осел хороший, а Горяев был прав. И ты прав, ты кругом оказался прав! И черт с ним, с твоим дольменом, не нашли его — и ладно. Зато теперь я своими глазами вижу этот некрополь, и мне этого хватит на всю жизнь, я теперь такую модель отгрохаю, все рты разинут… Да пойми же ты, люмпен чертов, ведь все эти циклопические сооружения означают принципиально иной уровень культуры, иной подход к восприятию цивилизации Аафемт, а значит — иную стратегию контакта!

Аксютин порывался выскочить из «туатары», чтобы своими руками пощупать чудовищные завитки ближайшей колонны, распавшейся при падении на куски, и всякий раз тяжелая ладонь Кратова приковывала его к месту.

Они сидели и ждали, настороженно озираясь, и фограторы были наготове, хотя эффект от этой готовности был скорее психологический. Потому что никто и не помышлял о том, чтобы пустить это страшное оружие в ход, как бы ни сложилась ситуация. Аксютин, поглощенный своими детскими восторгами, не мог ничего слышать, а звездоходы слышали, и опытный ксенолог Элул тоже слышал: Аафемт были рядом. Их нельзя было разглядеть — то ли они прекрасно маскировались, то ли находились вне поля зрения землян, но все пространство в окрестностях некрополя было пропитано инородным эмоциональным фоном, чужими непонятными мыслями. И как ни вслушивался Кратов, он все еще не мог понять, о чем эти мысли, таят ли они угрозу, то ли, напротив, исполнены симпатии.

— Если это Змеи, они наверняка постараются нас захватить, — как бы в ответ на его сомнения, негромко произнес Элул.

— Это Змеи, — уверенно сказал Дилайт, и в его голосе Кратову почудилось волнение. Оказывается, железный Дилайт тоже был способен волноваться.

— Изувечили зонд, ублюдки, — проворчал Джед. — Чем он им помешал?

— Видишь ли, — сказал Дилайт. — Серебряные Змеи нас не любят. Вообще трудно понять, кого они любят. Но поскольку мы находимся под высочайшим покровительством Осязающих Мрак, то повредить нам они не могут под страхом казни. А вот сорвать злость на нашем зонде…

— Откуда они знают, что это НАШ зонд?

— Хороший вопрос, — на окаменевшем лице Дилайта промелькнула слабая улыбка. — Я даже и не упомню, были ли у нас такие автоматы в прежних экспедициях.

— Не взбрела бы им фантазия сорвать зло на нашем корабле, пробормотал Кратов.

— Ну, корабль-то им явно не по зубам, — пренебрежительно сказал Аксютин.

— Надеюсь, ты читал отчет Брезе? — спросил Элул.

— Конечно, читал! И, разумеется, ни единому слову не поверил. Не можем же мы, в самом деле, принимать в расчет всякую мистику…

— Бездельники у вас там в ИОК, — со внезапным ожесточением сказал Элул. — Разогнать бы вас всех, погрузить на корабли да сослать в самые отдаленные миссии, чтобы вы наконец научились разбираться, где имение, а где наводнение, а то вы только о кресла задницы полировать горазды!

Дилайт повернул голову к Кратову, не переставая косить глазами в сторону зарослей бурой травы между вдавленными в землю каменными плитами, и сказал:

— Вы с Аксютиным остаетесь в «туатаре». Если нас будут задерживать, ни в коем случае не вмешивайтесь. Вернетесь на корабль и…

— Что значит — будут задерживать? — прервал его Кратов. — И кто?

— Разве вы не видите? — удивился Дилайт. — Вот же они!

Он жестом показал куда-то перед собой, где, казалось бы, ничего не было, кроме голых застарелых развалин в неровных пятнах пепельного света. Кратов последовал взглядом за его рукой, изо всех сил напрягая зрение.

Поначалу он не уловил никаких новых подробностей. Потом ему померещилось слабое струение воздуха в щелях между камней. Будто бы там, в тени, расправлено тончайшее, почти паутинное полотно, по которому изредка пробегают легкие волны. На миг отчетливо проступили очертания человеческой фигуры — и снова растворились в этом неясном трепетании…

— Узнаете? — спросил Дилайт.

— Нет, — ответил Кратов.

— Тогда, в дольмене…

— Я понял ваш вопрос. Нет, в дольмене было нечто другое.

— Беда с этим парнем! — хихикнул Джед. — Все только и заняты тем, что убеждают его в правоте его же слов.

— Если бы это был мой дольмен, и я бы узнал в том, что вижу сейчас, давешних «призраков», то сей же час оповестил бы об этом всех присутствующих. А в первую очередь вас, Джед.

— Еще раз обратишься ко мне на «вы»!.. — взревел Торонуолу.

— Ну, пошли, — сказал Дилайт, поднимаясь. — Они зовут. Не следует испытывать хозяев ожиданием… Джед, возьми мой фогратор. Пускай знают, что у нас серьезные намерения.

— А они когда-нибудь видели эту штуку в работе? — с сомнением спросил Джед.

— Видели, я им показывал в прошлый раз. Константин, займите кресло водителя.

— Это несправедливо! — вспылил Аксютин. — Стоило тащить меня сюда, чтобы бросить в самый момент контакта!

— Прости, Павел, — сказал Дилайт. — Неудачно сложилось. Но я надеялся, что мы встретим Видящих Внутрь. Или на худой конец Осязающих Мрак. Мы же напоролись на Змей, а в таких играх ты неважный партнер…

Аксютин, побледнев от обиды, дернулся было следом, но Кратов, обернувшись с водительского кресла, снова припечатал его к месту.

Дилайт неспешно шагал навстречу струящимся теням, скрестив руки над головой. Чуть поотстав, шел Хаим, но его руки были слегка разведены в стороны, и смысл этой мизансцены Кратову был положительно неясен.

— Объясните, — примирительно попросил он, трогая Аксютина за плечо.

Тот сердито дернулся и не ответил.

— Готовность к переговорам, — откликнулся Элул.

— А я что должен делать? — с любопытством осведомился Джед, замыкавший шествие.

— Держи руки на фограторе, — сказал Дилайт. — Как будто ты у нас военный атташе.

— Это еще что за хреновина? — спросил негр.

Перед проходом в завале Дилайт остановился и вдруг произнес длинную фразу, почти сплошь состоящую из одних звонких согласных. Затем пригнулся и скользнул в темноту…

Кратов вздрогнул. В происходящем ему почудилось что-то знакомое. Но что именно, сообразить он не успел.

— Подло, — произнес Аксютин срывающимся голосом. — Подло и несправедливо. Никто столько не работал над моделью этого мира, как я! Никогда им этого не прощу.

— Ну, не сердитесь, — мягко сказал Кратов. — Мне тоже немного обидно. Однако проку от меня в этом деле еще меньше, чем от вас.

— Выманили из дома, насулили золотые горы — и бросили на самом пороге!..

Кратов пристально вглядывался в темный промежуток между глыбами. Колеблющиеся полотна пропали. Стояла глухая тишина.

— Командор, — осторожно позвал Кратов — ему никто не ответил.

Аксютин перехитрил его.

Усыпил бдительность своими причитаниями и, улучив момент, сбросил его руку со своего плеча, перепрыгнул через бортик. Спотыкаясь, почти побежал к развалинам.

— Назад! — зарычал Кратов.

Он не сразу нашарил клавиатуру управления, ткнул невпопад трясущимися пальцами, и «туатара» вместо того, чтобы одним прыжком настигнуть беглеца, шарахнулась назад. Ругаясь черными плоддерскими словами, Кратов остановил ее, вынудил помалу двинуться вперед…

Аксютин почти уже достиг прохода.

Из руин ему навстречу молниеносно вызмеилось тонкое сияющее жало, ослепительное на фоне глубокой бархатной темноты. Ударило в грудь и мгновенно втянулось обратно. Аксютин завертелся на месте, объятый призрачно-белым ореолом, и упал.

Ореол погас.

— Павел, — окликнул Кратов.

Он перебросил ногу через бортик. Может быть, еще обошлось? Все же, скафандр, пусть легкий, но вполне прочный, способный защитить от многих неприятностей…

Жало снова выхлестнуло из-за камней. Не найдя новой жертвы, бестолково поплясало в трепетавшем вокруг него раскаленном воздухе и сгинуло. Теперь Кратов успел разглядеть, что же это такое. Узкий, как клинок шпаги, язык серебристого огня.

ОГОНЬ!

Кратов отшатнулся, словно перед ним разверзлась адская бездна. Зажмурился, вжался спиной в жалко заскрипевшее кресло. Пальцы сами потянулись к пульту управления — дать задний ход, бежать, бежать…

«Только посмей! Подонок, слюнтяй, падаль! Никуда ты больше не побежишь, понятно?!»

Кратов выдохнул из груди стылый, пропитанный страхом воздух. С трудом разлепив мокрые от пота ресницы, открыл глаза. Приподнялся с кресла.

Сверкающее жало уже дергалось в нескольких метрах от его лица. То ли не могло дотянуться, то ли просто припугивало. «Следите за мной? Дескать, сиди и не высовывайся, иначе как с Аксютиным?.. Ну нет, о меня вы сами обожжетесь».

Он поднял фогратор. Прицелился в проход между камней.

Жало нервно заметалось и уползло в темноту.

Кратов спрыгнул с платформы. Не опуская ствола, подошел к Аксютину. Держа под прицелом зловещие руины, свободной рукой обхватил ксенолога за пояс, поднял как набивную куклу.

Напади сейчас на него Серебряные Змеи — он стал бы легкой добычей, практически безоружный со своим фогратором без батарей. Но те не знали, что он целится в них из пугача.

Аксютин застонал.

— Сейчас, Павел, сейчас… — пробормотал Кратов, отступая к «туатаре».