ИНТЕРЛЮДИЯ
Между временем и пространством – III
1.
Тварь нападает неожиданно – стремительная, все уничтожающая молния ударяет из переливающихся сплетений. Ни молекулы вещества в твари нет – лишь клубок чистой энергии с глубоко упрятанной внутри искрой разума…
Атака не похожа на предыдущие, достаточно случайные, наскоки бездумных и голодных пожирателей – сокрушительный удар нацелен именно на Пронзающего.
Внезапность нападения не играет никакой роли. У НЕГО нет хорошей реакции, ОН её – скорости реакции —не имеет, мысль и действие у Огнеглазого всегда едины. Но тварь сильна, очень сильна…
ОН выдерживает убийственный удар, выдерживает и сжимает, сдавливает направленные на НЕГО разрушительные клинья. Выворачивает их и направляет атакующую мощь обратно, заключив тварь в непробиваемый кокон из своей энергии…
Она живуча, и собственное развернутое назад оружие ранило, но не убило ее. Тогда ОН пронзает ее коротким ударом снизу и еще сильнее сжимает в смертельном объятии агонизирующий клубок боли и ненависти…
…Тварь теперь мертва, и вокруг ничего не пострадало – так же пульсируют клубки мерцающих нитей, складываясь в бесконечный лабиринт. Вот только рядом с целью ЕГО поисков ничего подобного водиться просто не может … Или все гораздо хуже, чем представлялось поначалу.
ОН решительно двигается туда, откуда явилась тварь…
2.
Князь Ста Имен смотрит на выжженное гнездо тварей. Зверь стоит рядом. Непонятно, как можно стоять там, где нет (не было, не будет) ничего твердого – но Базарга именно стоит.
– Я видел несколько похожих гнезд, – посылает ОН мысль зверю. – Не оформившихся… Зародышей. Коконов. Вот, значит, что отсюда выходит. И – они несут в себе искру разума. Чьего? Кто-то играет против нас, Нерожденная Мать. Кто-то новый и странный…
– Много странного появилось в Реальности, с тех пор как ушла ОНА, – соглашается зверь.
Огнеглазый отвечает после долгой паузы:
– Когда ЕЕ не стало, я впервые почувствовал свободу. Никто не стоял за спиной, никто не шел следом, никто больше не делал так, что многие мои действия оборачивались чем-то совсем другим… И Миры содрогнулись от моей поступи. А потом…
ОН не продолжает.
Зверь отвечает словами, вслух. Непонятно, как могут звучать звуки там, где нет (не было, не будет) воздуха или чего-либо иного, пригодного для их распространения – но звучат:
– А потом ты стал немного мудрее, Нерожденный. И понял, что вся твоя сила не абсолютна… Ты знаешь, на сколько живых Миров стало меньше в Реальности после того, как ты “почувствовал свободу”? Примерно на четверть…
– Мы оживим новые, Хранительница, ты или я… Или мы вместе. Когда-то у меня это получалось… – В мыслях ЕГО нет уверенности, и Базарга чувствует это.
Морда зверя искажается, губы приоткрывают клыки – зрелище страшноватое, но ОН чувствует, что это лишь улыбка. Печальная улыбка.
– Один ты не сможешь, Арес, – говорит Базарга по-прежнему вслух. – Без НЕЕ – не сможешь.
– А ты?
– Мое дело не созидать. Но следить, чтобы созданное не рухнуло – по чьей-то враждебной воле. Поэтому меня так тревожат… – Косматая башка зверя кивком указывает на выжженное гнездо.
– Я пройду по Реальности – и их не останется. Но кто-то ведь создал их… Кто?
– Ты звал меня для того, чтобы задать этот вопрос? Я не знаю.
– Нет. Меня тревожит ЕЕ нить. Посмотри сама…
Зверь, низко нагнув голову и прищурив желто-зеленые глаза, изучает нить. Рассматривает. Кажется, даже принюхивается. Здесь, наверху, нет запахов, да и обычные глаза бесполезны – но ОН давно разучился удивляться странным способностям Базарги. За Вечность привыкаешь ко всему.
– Здесь две нити … – Эту короткую фразу зверь наполовину произносит, наполовину думает. И в тоне, и в мыслях звучит безмерное удивление.
– Да! Они сплетены плотно, очень плотно. Я не сразу заметил и понял.
– Так не бывает, – отрезает Базарга.
ЕМУ не хочется спорить. Потому что так действительно не бывает. Нить Нерожденного едина и длинна – тянется через Пространство и Вечность без конца и начала. Однако – невозможный факт у зверя перед глазами. Перед лапами. Перед косматой мордой. И последняя мыслефраза Базарги полна не обычной ее уверенности – но растерянности.
Впрочем, растерянность тут же исчезает.
– Пойдем, Сокрушающий. Пойдем по нити назад. Надо понять, что и как тут произошло…
– Нет, Нерожденная Мать. Иди одна. Разберись с причиной, а я займусь последствиями. Иначе может стать поздно.
Зверь после короткого раздумья медленно наклоняет голову. Понятия “поздно” почти лишено смысла для них, странствующих по Вечности без начала и конца пути. Но только почти. Возможно, сейчас происходит как раз исключение, подтверждающее правило.
ОН и Базарга движутся вдоль нити – в разные стороны. Не прощаясь.
3.
Князь находит ЕЕ легко. Столь легко, что это кажется ЕМУ подозрительным. Слишком много непонятного и опасного встретилось на пути – чтобы все закончилось вот так – легко и просто.
Неужели опять фальшивка?
Не похоже…
Огромный ком перепутанных нитей светится изнутри мягким голубым сиянием. Выходящей нити нет. ОНА – там, внутри. Сколько же времени – по счету раскинувшегося внизу Мира – ОНА провела в одном месте? Немало, раз вокруг НЕЕ образовался настолько запутанный клубок. Но…
Но почему лишь голубой свет и отсутствие выходящей линии – и ничто иное – свидетельствуют о ЕЕ присутствии здесь?
Князь Ста Имен в недоумении.
ОН раздвигает нити, распутывает клубок. ОН осторожен – но все равно некоторые нити рвутся, а некоторые – натягиваются и звенят, готовые лопнуть. Они лопнут – но чуть позже.
Потом Пронзающий видит – не глазами – ЕЕ.
А ОНА ЕГО – нет. Не видит и не узнает.
4.
Все бесполезно. Все впустую.
ОН пытается пробиться в сознание Дарящей на разных уровнях. Здесь – среди полей и энергий. Внизу – где среди молекул и атомов движется и что-то делает выбранная ЕЮ оболочка… И в отражении того Мира, в тонком и нереальном мире сновидений и мыслеобразов, – тоже пытается.
Впустую.
Светлая спит. Нерожденные не нуждаются в сне – но могут выбрать и эту форму существования на какой-то срок. Обычно не выбирают – не желая сталкиваться потом с порождением собственных сновидений… ОНА спит.
ОН все сильнее подозревает, что сон этот не добровольный . И оболочка навязана ЕЙ насильно.
Нити пульсирующего клубка натягиваются все сильнее – просто от одного ЕГО присутствия. А ОН – редкий случай – не знает, что делать. И чувствует, сквозь времена и пространства, далекий зов Базарги.
Покидать ЕЕ – даже такую – не хочется, и ОН медлит. Но зверь мог натолкнуться в своих поисках на разгадку… Зов Базарги повторяется. Князь спешит туда.
5.
– Я нашел ЕЕ, Нерожденная, – торопливо начинает он рассказ, – ОНА сейчас…
– Я знаю, – перебивает Базарга. – Я вижу глазами твоей креатуры. Оцени и мою находку.
ОН оценивает. И в который раз удивляется. Потому что так не бывает, и тем не менее, – есть.
Голубая нить разделяется. Раздваивается, и уже две нити на коротком протяжении расходятся в стороны – затем снова сходятся, и идут рядом, плотно перевившись… Но их по-прежнему две. Так не бывает – но есть.
Князь Ста Имен смотрит на остатки, обрывки нитей вокруг – и понимает, какой огромный клубок пришлось распутать зверю, чтобы добраться до раздвоения. Впрочем, все эти нити безжизненны. Серые, не пульсирующие… Все случилось – там, внизу —давно. Живых свидетелей произошедшего с НЕЙ не осталось.
– Пока мы не поймем, в чем тут секрет, ОНА останется спящей, – вслух говорит Базарга.
– Как давно это было? – спрашивает Князь. Базарга лучше НЕГО разбирается в природе времени.
Зверь молчит. Приближает морду к иссохшим и безжизненным обрывкам нитей когда-то рожденных. Отвечает после долгой паузы:
– Достаточно давно. Не меньше ста тысяч рассветов видел этот Мир с тех пор. Его обитатели не живут столь долго.
– Значит… – Огнеглазый не заканчивает, но Базарга понимает ход ЕГО мысли.
Значит это, что нынешняя ЕЕ оболочка – не первая. Из тела в тело переходила ОНА, неся странное свое раздвоение. Беспробудно уснувшая и забывшая во сне обо всем.
– Надо посмотреть, как это случилось, – решает Князь Ста Имен.
Нелегкая задача – даже для НЕГО и Базарги. Многое могут делать они со временем – но только не повернуть вспять. Что произошло, то произошло, – ничего изменить невозможно. Можно увидеть картину минувших событий, Реальность хранит след всего когда-то бывшего в ней… Увидеть – не имея возможности вмешаться и что-либо изменить. Но и это не так просто.
Они – Князь и зверь – сливают свои силы воедино. Ищут, кропотливо собирают рассеянные отголоски давних событий, чутко ловят малейшее эхо… Они похожи на археологов, извлекающих из земли мозаичное панно, десятки веков назад рассыпавшееся грудой цветных камешков; и, одновременно – на реставраторов, вновь создающих из этой груды картину.
Картина получается тревожная…
Бесплотными тенями скользят они над призрачным миром, сотканным их волей из давних отзвуков – тенями, способными лишь наблюдать. Скользят все дальше. Мимо проносятся призраки давно разрушенных городов – Князь и Базарга вбирают в себя память мертвого камня. Давно срубленные леса шумят давно облетевшими листьями – они вбирают память дерева. Призрачная суша сменяется призрачным океаном. Вода его много раз испарялась солнцем, сто тысяч раз встававшим на серой гладью, и много раз выпадала дождем, и уходила в землю, и вырывалась из нее ледяными струями родников, и – ручьями, речками, реками возвращалась обратно в океан… Вода сотни раз совершала свой извечный круг, но осталась все той же, – они вбирают память воды.
Огнеглазый и Нерожденная Мать пересекают океан, преследуя призрак солнца, старающийся нырнуть от них в серые волны. Именно там, за бескрайними водами, произошло то, что они хотят увидеть.
Остров у берегов дальнего континента – вернее, призрак острова. Обширный, поросший лесом. Впрочем, лес частично уже вырублен – новые владельцы этой земли привыкли жить в деревянных домах, а не в шатрах из звериных шкур.
Нерожденные останавливают свой путь сквозь пространство призрачного мира – и движутся теперь сквозь призрак времени. Призраки дней и ночей сменяют друг друга – быстро, неразличимо, свет и тьма сливаются, окрашивают и остров, и его давно умерших обитателей в ровный серый цвет. Звуков нет, все призрачные звуки слились в монотонное не то гудение, не то шипение. Потом прекращается и это. Призрак солнца застывает в небе – почти в зените. Окружающее – ставшее прахом и тленом – вновь обретает звуки и яркие краски. Нерожденные достигли цели.
Вокруг поляна. Вернее, обширная вырубка в лесу, еще не раскорчеванная, еще покрытая пнями. Вокруг люди, много людей. Стоят, сидят на пнях, прохаживаются, собираются в большие и маленькие кучки… Князя и Базаргу они не видят и не слышат – призракам прошлого не дано видеть пришельцев из будущего. Точно так же, как тем не дано что-то здесь изменить. Внимание призраков приковано к центру вырубки, к уродливому деревянному сооружению, высящемуся там.
Князь Ста Имен понимает – все эти люди собрались, чтобы убить ЕЕ телесную оболочку. Убить жестоко и страшно. Или – посмотреть, как убивают. ОН рычит от бессилия. Базарга спокойна. Она ложится, сворачивается клубком на траве и внимательно наблюдает за действом. Непонятно, как можно лежать на том, чего давно нет – но Базарга именно лежит. И смотрит.
Тогда же – но за тысячи миль и сотни лет от Нерожденных – где-то совсем в другом месте и времени белоголовый мальчик сидит в темноте на покрывале кровати, скрестив под собой ноги – поза для непривычного человека на редкость неудобная, но он за последний час не шевельнулся, даже ни разу не моргнул. Кажется, что он или о чем-то размышляет, или вспоминает что-то, неподвижно глядя на ровную и гладкую стену палаты, освещенную мертвенно-бледным светом уличного фонаря. Но это лишь кажется.
