* * *
Человечество не любит воров. Этот факт красной строкой проходит через всю его историю, начиная с того момента, как наши предки спустились с дерева, возможно, именно в поисках того, кто украл отложенные на черный день бананы, и кончая эпохой совершенствования развитой демократии. Воров били, казнили, воспитывали, изолировали от тех, кто еще не успел попасться на краже… Словом, все было бестолку. Слегка обескураженные, Эй-Ай наблюдали за тем, как их друзья забыли и про чемоданы, и про развязанные Гариком боевые действия против американского народа (только что пал Манхэттен), и про разбитую полицейскую машину… Они спорили об этичности кражи.
Как и следовало ожидать, мнения разделились. Среди киберпанков, как и в любой среде, можно было встретить как сторонников теории порядка и гармонии, полагающих, что в здоровом обществе краже не место, так и приверженцев теории хаоса, резонно вопрошающих: а где это вы видели здоровое общество?
С одной стороны, воровать действительно нехорошо. Факт воровства доставит пострадавшей стороне отрицательные эмоции… С другой — в ходе дискуссии периодически всплывало упоминание группы людей, обладающих особым статусом: их называли лохи, ламеры и (Владимир) — отмороженные. У таких не украсть было грешно, поскольку они просили об этом сами.
Что самое интересное, внимательно изучающие «материалы дискуссии» Эй-Ай нашли наиболее трудным для понимания вовсе не вторую, а первую группу аргументов. Допустим, факт кражи огорчит обворованного. Ну и что?
В ответ Боб — он имел биологическое образование, и неплохое — объяснил киберам основы теории Фрейда, той ее части, где говорится об отождествлении себя с другим человеком и о жалости. Это было решительно невозможно понять.
— Мы должны жалеть тебя, — прямо спросил Гик, — потому что у тебя нет брони?
— Э… — только и мог ответить киберпанк. — А зачем мне броня?
— Вот именно — зачем?
— Но можно жалеть ту четверку, у которой теперь нет автомобиля.
— Тот факт, — возразил Мак, — что автомобиль разбился в аварии, имел место позднее и в контексте дискуссии рассматриваться не может. Нет никаких гарантий, что они не разбили бы его сами. Мы рады, что при разбивании автомобиля они не пострадали.
— Постой, это уже перебор! — возмутился Владимир.
— Что такое перебор?
В сущности, все было просто. Эй-Ай просто в голову не могло прийти поставить себя на место людей, для этого у них не было ни малейших оснований. И даже поставив, они не могли вызвать в себе эмоций, хотя бы отдаленно напоминающих описанные Бобом жалость и угрызения совести.
— Ну представь, — сказал наконец Боб, отчаявшись, — что машину украли у тебя.
— Ну и что?! — удивился Люк, выражая общее мнение четверки. — Я всегда могу угнать еще! То есть мы, конечно, воздержимся, раз так надо, но переживать из-за такого пустяка…
«…могут только люди», — напрашивалось обобщение, но до таких высот логики Эй-Ай еще не поднялись.
Глава 17
Удивительно, на какие жертвы человек готов идти ради личного комфорта.
Н. Вульф
Совершенно иной характер носила дискуссия, развернувшаяся на берегу безымянного озера, уже упоминавшегося ранее в нашем повествовании. Закончив предварительные обмеры и фотографирование остатков вещественных доказательств, полиция уехала, оставив для охраны объекта лишь двоих, — главным образом потому, что на этом настоял Палмер. Он же вручил дежурным по фотоаппарату и велел держать ухо востро.
Фотоаппараты эти лежали сейчас на травке на живописном берегу, скрытые от проезжающих по дороге экипажей густыми кустами. Здесь же, на травке, удобно расположились Нико и его напарник, оба связанные и без сознания.
— А я сказал — полезешь! — бесцветным голосом повторил Раби. Джон сделал еще один малюсенький шажок — вода теперь доходила ему да колен — и содрогнулся. Его можно было понять: если на воздухе температура составляла добрых плюс двадцать по Цельсию, то в ледяной воде, поступающей в озеро из горного ручья, было в лучшем случае плюс десять. Судя же по выражению лица несчастного бандита, она и вовсе была отрицательной, эта температура.
— Ты не полезешь, — развил Раби свою мысль, — Хирург зальет тебе ноги в бадью с цементом и сюда же плюхнет. Выбирай.
Ответом ему был громкий всплеск, Джон, когда надо, умел соображать быстро и правильно.
Секунд десять все было тихо, лишь расходились по поверхности круги, поднятые им при погружении. Джон честно «отмывал» свои «грязные» деньги.
Вода в озере была не прозрачная, а темно-красная, цвета хорошего чая. Возможно, причиной тому было железо, вымываемое из окрестных гор, возможно — это были водоросли, а может быть — что-то еще. До сегодняшнего дня это никого особенно не занимало: местные жители предпочитали купаться в других озерах, помельче, а значит — более теплых; что же касается поступающей в поселок питьевой воды, то она фильтровалась и была чистой как слеза.
Первые двадцать сантиметров пути вниз Джону дались легко. Атлетического сложения, он был хорошим пловцом и мог бы, пожалуй, погрузиться и глубже, если бы не одно странное наблюдение, сделанное им по дороге.
Темнота.
Вода в озере была, как мы уже заметили, темно-красной, и она очень хорошо поглощала солнечный свет. Слишком хорошо. Джона окружал зеленоватый полумрак, и трудно было заставить себя продолжать погружение туда, где царила совсем уж непроглядная тьма. В то же время здесь, в не прогретом солнцем слое воды, было еще холоднее. Гораздо холоднее! Успевший уже привыкнуть к прохладе верхнего слоя, Джон очень ясно ощутил перепад температуры, пожалуй, здесь было не больше плюс пяти.
На этом месте нервы у гангстера не выдержали, он извернулся и бросил взгляд на поверхность. Лучше бы он этого не делал! Поверхности не было, солнечный свет рассеивался там, вверху, и выглядело это… ну, лучше всего оно описывалось словосочетанием «кровавый туман».
Несчастный Джон рванулся вверх, к свету, и словно по волшебству сумрак рассеялся, сменившись ослепительным светом дня, холод уступил место обволакивающему теплу, и наконец — вот она — свобода!
Раби неправильно истолковал счастливое выражение на лице вылетевшего из воды чуть ли не по пояс соучастника.
— Нашел?
— Что? — Джон, похоже, был не на шутку удивлен. Еще больше он удивился, увидев выражение ярости на лице своего начальства, затем он вспомнил, что вроде бы нырял за машиной.
— Не, — выдохнул он. — Я сейчас…
Плавая по-лягушечьи в пяти метрах от берега, он сделал несколько глубоких вдохов и снова ушел в глубину, на этот раз ногами вниз. Ему почему-то казалось, что так безопаснее. Погружаясь «солдатиком», Джон делал широкие взмахи руками, снизу вверх, оказываясь после каждого взмаха на полтора метра глубже. Всего он успел сделать два взмаха…
После первого сверкающее зеркало поверхности растворилось в кровавом тумане, пронизанном косыми полосами красного света. Тиски ледяного холода, о которых он уже успел забыть, сомкнулись сначала на его ногах, а затем, по мере погружения, и на горле. Второй взмах привел беднягу в полную тьму. Ничего решительно не было видно в этом мире вечной ночи, и Джон впервые задал себе вопрос: а найдет ли он дорогу на поверхность?
Для очистки совести он пошевелил ногами, однако они даже не думали доставать до дна. Джон снова устремился к поверхности.
* * *
— Нашел?
— Глубоко. — Джон выбрался на берег и повалился на траву рядом со связанными полицейскими. — Мне не достать… — Затем его осенила новая идея, и он произнес другим, ехидным голосом: — Пусть Сандип ныряет, он же йог…
Раби ехидства не заметил.
— Сандип!
Не говоря ни слова, несчастный индус разделся, уложив одежду на берегу аккуратной стопкой, подошел к воде и принялся делать дыхательные упражнения. Похоже, он и правда собирался продемонстрировать чудеса йоги. Затем, совсем не по-спортивному зажав нос, он скрылся под водой.
Появился он через полторы минуты, такой же невозмутимый, как и до погружения, молча выбрался на берег и принялся натягивать одежду прямо на мокрое тело.
— Ну? — не выдержал наконец Раби.
— Там нет дна. — Только голос выдавал клокотавшие в индусе эмоции. — Совсем нет!
* * *
Разумеется, он им так сразу не поверил. Сначала они искали трос, потом, когда нашли, привязали к нему камень и принялись промерять озеро. Затем они опять ссорились, а под конец Раби просто велел всем заткнуться, отошел в сторонку, уселся на камень и закурил. Его трясло. То, что поначалу казалось сорвавшейся операцией конкурентов, на поверку все больше походило на операцию успешную. Место они по крайней мере выбрали с умом…
Глава 18
Не умножайте сущностей, сучьи дети!
Оккам
— Может быть другое объяснение, — упрямо повторила Молли. — Ну почему всегда… обязательно…
— Ты сказала — всегда! — Палмер оторвался от созерцания увеличенной фотографии, сделанной им на шоссе.
— Оговорка.
Они сидели в гостиной предоставленного им полицией домика, расположенного в паре километров от Серебряного. Домик этот предназначался для туристов, но по причине ранней весны был свободен. Палмер, правда, сказал, что, если это никого не стеснит, они могут поселиться в комнате в доме одного из полицейских. Это было продолжением его плана — единственного из его планов, которые были безоговорочно приняты напарницей. Если вы чувствуете запах, то это ваша проблема. Так или иначе, оказалось, что именно сейчас ни у одного из полицейских не было свободных комнат.
— Случайных оговорок не бывает. — Палмер положил фото на стоящий между ним и его напарницей стол и с хрустом потянулся. — Ты считаешь, что я свихнулся, не так ли?
— Я этого не говорила, — возразила Молли.
— Как раз говорила.
— Я этого не говорила, — повторила девушка, — когда ты решил, что в Сиэтл вывозят мутантов.
— Вспомнила…
— Я этого не говорила, когда ты охотился на тиранозавра в болотах Флориды…
Палмер нахмурился. Историю с тиранозавром, с которой, собственно, и началась их совместная с Молли работа в специальном отделе ФБР, он вспоминать не любил. Тиранозавр оказался на поверку группой школьников, решивших похулиганить с надувным чучелом Кинг-Конга, но к тому времени, как это стало ясно, половина полиции штата ловила монстров… А уж когда она их поймала…
— Я этого не говорила, даже когда ты ухитрился опрокинуть эту несчастную цистерну, — продолжала Молли. — Но сколько же это может продолжаться?!
— Посмотри на фотографию. — Возмущенный тон напарницы, похоже, оставил агента равнодушным. — Посмотри и скажи, чем это еще может быть. Ну? По-твоему?
Молли послушно взяла фото, хотя за последние несколько часов успела изучить его во всех подробностях. Возразить было нечего — за рулем автомобиля сидело облако, и оно решительно ни на что не походило. Это не был человек в маскировочном костюме, это не был фотер, это не было ничем знакомым…
— И что это, по-твоему, такое? — спросила она наконец. — Уж конечно, у тебя уже есть версия…
— Нет уж, дудки! — возразил Палмер. — На этот раз никаких версий не будет. Разберемся.
— То есть тебе надоело попадать пальцем в…
— Фи! — с достоинством сказал Палмер. — Кто не ошибается? Только тот, кто не работает.
— Тогда о работе. — Молли встала, подошла к распахнутому настежь, несмотря на прохладную погоду, окну и попыталась открыть его еще шире. Тщетно. — Что ты собираешься делать, я примерно понимаю…
— Да чего там понимать! Надо…
— И считаю, что ты не прав.
— О… — удивленно протянул Палмер. — Как это?
— Ты собираешься ловить свое привидение, так?
— Это — шанс всей моей жизни!
— Ну и глупо. Твоя задача — поймать этих ребят, которые так хотели достать это… облако, — Молли легонько щелкнула пальцем по фотографии, — что не побоялись перед самым носом у полиции открывать пальбу.
— Это верно… — Палмер по-новому посмотрел на свою напарницу. Соображает…
— А уж они тебя… нас то есть, выведут на след этой штуки.
— Ладно, посмотрим, — согласился Палмер. — Сегодня я послал запрос в группу, которая этим серьезно занимается, и одновременно — знакомому журналисту. Есть хороший шанс…
Молли вздохнула. Не очень глубоко — в комнате пахло меркаптаном, — но очень печально. Ее аргументы никогда не прошибут этого твердолобого. Ни-ког-да. За что ей такое наказание?!
Еще через пять минут — Палмер в это время готовил кофе — зазвонил телефон. Молли сняла трубку.
— Кто это? — донеслось из кухни.
— Начальник полиции. — Девушка изучала замолчавший агрегат, словно не в силах поверить услышанному. Сначала этот дурацкий призрак, теперь… Палмер оказался прав, и это было непривычно.
— Кто это? — повторил Палмер, появляясь в комнате с подносом, на котором стояли две гигантских размеров плошки.
— Это что? — вопросом на вопрос ответила его напарница.
— Кофе…
— ЭТО кофе? Ты хочешь в нем искупаться?
— Здесь нет другой посуды. Завтра купим.
— Ладно, — вздохнула Молли. — Слушай. Звонил начальник полиции. Те двое полицейских, которых ты предложил оставить на берегу…
— Ну-ну?! — встрепенулся Палмер. — Что они видели?
— Ничего они не видели. Оглушили их и связали. — Молли вынуждена была констатировать, что признание чужой правоты — вещь еще более неприятная, чем ей казалось. Особенно если речь идет о правоте Палмера.
— Оглушили. — Вопреки ожиданиям, новость не обрадовала Палмера, напротив, он как бы погрустнел и ссутулился. Поставил на столик поднос с кофе и уселся на диван. Похоже было, что то, что о нем думает его напарница, нимало его не волновало.
— Оглушили…
— Ты был прав, когда предположил, что в машине было что-то ценное.
— Остается понять, при чем тут призрак… — задумчиво протянул Палмер.
— Добро творит, — усмехнулась Молли. — По мотивам детских сериалов.
— Поехали, — вздохнул Палмер. — Надо поговорить с этими полицейскими…
Глава 19
Бардак — это тоже самоорганизующаяся система.
Ж. Верн. 80 тысяч лье под водой на воздушном шаре
— Я по-прежнему ничего не понимаю, — заметил Мак. — Они так успешно наступали — почему они остановились?
— Как только они попытались использовать Интернет, я смог с ними связаться и запретить развивать атаку за пределы Манхэттена, — объяснил Гарик. — Пароли-то у меня все остались…
— Это я понимаю. — Эй-Ай оторвался от изучения развернутой перед ним на полу монтажно-компоновочной схемы — последнего творения радиогения — и развернулся в сторону собеседника. Он не совсем понимал, зачем это нужно — разворачиваться, но четверка наблюдала за людьми, и уже достаточно давно, чтобы начать перенимать их манеры. — Я не могу понять, зачем нужно было останавливать столь успешную операцию.
Гарик задумался, не отрываясь, однако, от своего занятия — он строил компьютерную модель нового, человекоподобного тела для своих подопечных. Сложность задачи далеко выходила за пределы понимания как киберпанков, так и Эй-Ай, знакомство которых с электроникой было очень ограниченно. Они не участвовали в разработке, а лишь наблюдали и пытались учиться. Люк читал справочную литературу и одновременно ремонтировал проводку в крольчатнике, Гик и Мак шарили в Интернете, пытаясь найти новые учебники, по мере того как Гарик запрещал им читать то, что они уже нашли, объявляя сотую, наверное, книгу несусветной чушью, а Кира чинила систему автоматического полива, сильно пострадавшую от внимания детей, Кирой назвали номер четыре те же дети, прежде чем взрослые успели вмешаться, точнее — девчонки назвали: Кристина, Анна и Вика. Затем киберы решили, что для полноты информации им не помешает иметь в группе хотя бы одну представительницу прекрасного пола… и так на принадлежащей Бобу территории появилось розовое в цветочек чучело с бантиком на антенне. «Розовое в цветочек» Кире пришлось убрать, подчиняясь протестам общественности, а вот бантик остался. Собственно, они все носили бантики, с легкой Кристининой руки, но бант номера четыре был много больше.
— Я как-то не думал об этом, — сказал Гарик. — Этот вирус или как его там назвать — он мог бы здорово навредить, если его не остановить. А с другой стороны, совсем сворачивать жалко. Потом — мне никогда Манхэттен не нравился, судя по фото то есть. А так — запретная зона. Круто.
— Вы могли бы использовать эту систему для захвата мирового господства.
— А зачем мне мировое господство? — возмутился юноша. — Я же киберпанк! Мне, наоборот, нравится открытое информационное общество.
— Понятно. — Мак связался с Люком, передал ему содержание беседы, затем они принялись обсуждать предложенную Гариком схему.
Схема не была окончательной, но даже в таком виде, покажи ее Гарик в любой электронной суперкорпорации, он получил бы работу немедленно. Самую высокооплачиваемую работу. Другое дело, что юноша предпочитал свободу…
Так или иначе, новое тело должно было быть небольшим — Гарик не любил больших машин, — легким и очень подвижным. Самые дорогие и надежные узлы, дублирование критических участков, и — в перспективе — полная человекоподобность. То, что должно было получиться в первый, так сказать, проход, должно было походить на человека, иметь две руки, две ноги и так далее. Далее — постепенно и по частям — сходство можно было развивать. Парики, кинокамеры, имитирующие человеческие глаза, кожа-хамелеон, отдаленный родственник мимикрила, пусть не столь быстро меняющая цвета, зато гибкая и эластичная.
— Мы утрачиваем броню, — сказал наконец Мак. — Это плохо.
— Уязвимость, — возразил Гарик, — всегда была частью человеческой жизни. А что делать? С броней — только на гусеницах.
— Мы утрачиваем лазерное оружие.
— Не совсем, — ответил киберпанк, наблюдая, как компьютер пробует его творение на прочность. У фигурки на экране уже сломались обе ноги, и это было плохо. — Я думаю поставить вам лазеры другой модели — послабее, правда, но все же… Потом, можно и не лазеры. Да и эту технику, — он кивнул на заслонку, из-за которой у Мака могла выдвигаться лазерная пушка, — мы тоже выкидывать не собираемся. В случае чего — в руках понесете.
— Понятно. Как насчет ночного зрения?
— Я думаю об этом, хорошо? Я не Билл…
— Гейтс. Я знаю.
— Ну вот… — огорченно произнес Гарик, глядя на то, что вращалось перед ним на экране, — череп тоже не выдержал…
* * *
— Новости смотрел?! — Боб ввалился в комнату, размахивая экраном и страшно довольный.
— Если ты перестанешь этой штукой махать.
— Ага… — Боб поставил экран на стол, и вся компания приготовилась наслаждаться новостями. Показывали Манхэттен.
— Согласно последним сведениям, полученным нашим корреспондентом, — армии удалось остановить наступление противника. В настоящее время террористы удерживают два района — аэропорт Ла-Гуардиа и Манхэттен. Все попытки армейских подразделений отвоевать хотя бы несколько метров захваченной территории наталкиваются на бешеное сопротивление. У нас в гостях…
Кто именно у них в гостях, Гарик слушать не стал, он отвернулся от экрана и погрузился в работу или по крайней мере сделал вид, что погрузился.
— Удалось остановить! — доносилось до чутких микрофонов Эй-Ай. — Как же! Хвастуны!
— Ты противоречишь самому себе, — заметил Мак. — Ты сам остановил это наступление, а теперь проявляешь явные признаки сожаления…
— Люди вообще противоречивые существа, — философски заметил Боб. — Особенно когда кто-то плохо обращается с их любимыми игрушками.
— Игрушками?
— Не говори мне, что ты не знаешь, что такое игрушки.
— Хорошо.
— Что — хорошо?
— Не скажу.
— О Господи! Чему вас только там в армии учили?! — Боб горестно вздохнул, затем, осознав свою ошибку, поспешно добавил: — На этот вопрос не отвечай. Это риторический.
— Хорошо.
— Да потише вы! — не выдержал Гарик. — Я же слушаю!
— Самое удивительное, — вещал между тем толстый бородач, вольготно развалившийся в казавшемся слишком маленьким для его туши кресле телестудии, — что никому так и не удалось до сих пор заметить террористов как таковых. Кто бы это ни был, они действуют очень грамотно, выставляя между собой и армией полицейские и гражданские машины. В то же время…
— В то же время стыдно являться на интервью в свитере и джинсах, — продолжил за него Гарик. — Чучело, да и только.
— Ты, дорогуша, не в Италии, — возразил ему Боб. — Это у вас там каждый крестьянин одевается от Кардана.
— Не от Кардана, а от Кардена.
— А здесь народ простой, американский…
— …Очень любопытно выглядят спутниковые фотографии, — разливался между тем бородач. На экране появилось четкое изображение, скорее карта, чем фото. Оптика у военных была хорошей, ничего не скажешь. Несколько секунд в комнате было тихо, затем Гарик с Бобом дружно расхохотались.
— Прежде всего эти изображения решительно ни на что не похожи, — заявил гость передачи. — Некоторые горячие головы в НАТО рассматривают даже версию инопланетного вторжения. Ерунда, конечно, но вот обратите внимание на эти конструкции. — В кадре появилась покрытая рыжими волосками пухлая рука и принялась водить по карте коротким пальцем с обручальным кольцом. — Что они строят? Я не знаю. А вы?
— Да, это непонятно, — заметила дикторша.
— Ну и что же тут непонятного? — возмутился Гарик. — Они что, кроме тетриса, других игр не видели? Ясно же, что это из «Цивилизации-41»… Ой!
— Простите? — Мак оторвался от экрана и изучал теперь своего друга. Тот сидел с открытым ртом, часто хлопая глазами.
— Ты, Гарик, того, — с осуждением произнес Боб, поняв, что объяснения придется вытягивать по капле. — Ты объясни простым смертным, что значит это «ой»…
— То и значит. — Гарик вздохнул. — Ты эти штуки узнаешь?
— Как не узнать! Терминалы для… Ой, блин!
— Простите? — Установленная на Маке камера развернулась в сторону Боба: — Что «ой»? И при чем тут блины?
— Да! — пискнула Кристина.
— Они его что же… топить будут?
— Ага. — Оторопь прошла, на лице радиогения теперь блуждала блаженная улыбка. — Топить. Класс какой!
— Да, круто.
— А как?
— А я знаю, что ли? В их распоряжении все, что может управляться дистанционно, плюс производственные мощности… Да все они могут. Хорошая игрушка.
— Ты до какого уровня поднимался?
— Делать мне больше нечего!
— Вот и я тоже все время вылетаю.
На экране между тем творилось сущее безобразие. Расслабленного и склонного к благодушному философствованию толстяка сменил сенатор от штата Мэн, и этот был настроен на самые решительные меры.
— Америка, — говорил он, — не остановится ни перед чем, чтобы дать отпор грязным…
— Грязным!
— Сам-то!
— Неужели бомбой?
— А что они могут против бомбы? А, Гарик?
— А чего ты меня спрашиваешь? — мрачно спросил тот. — Ты вон у… да что там!
— Предложение, — сказал Маков динамик голосом Киры. — Вы не можете предсказать возможные сценарии развития конфликта, поскольку ваш личный опыт общения с использованной в качестве прототипа программой «Цивилизация»…
— Ты знаешь, — задумчиво произнес Гарик, — если ты и правда хочешь изображать девчонку, то тебе надо что-то делать с языком.
— Простите?
— Проще.
— Надо найти того, кто умеет играть в «Цивилизацию».
— Идея! — Боб с уважением посмотрел на Мака, поскольку Кира была вне поля зрения. — Передай ей, что она молодец.
— Передал.
— Кто у нас умеет играть в «Цивилизацию»?
— Алена.
— У них сейчас ночь.
— Оси.
— У них тоже.
— Тогда… Рейко.
— Это кто еще?
— Девчонка в Бостоне.
— Годится.
— Ты с ней поговори, — предложил Гарик. — Она как меня видит, так сразу решает, что я к ней пристаю.
— А ты…
— А я к ней пристаю! — с вызовом отозвался юноша. — И буду. Что здесь такого?
— Ладно, поговорю.
— А они что строят? — спросила Кристина.
— Купол они строят, — ответила Анна, рыжая и очень конопатая девочка, похожая на чертенка из диснеевских мультиков. — Я играла в это самое. Такой купол для болота, а в болоте растут грибы и мутанты.
— Только мутантов нам в Манхэттене не хватало.
— И еще там должны быть подземные заводы.
— Гарик?
— Должны. А вообще-то я не уверен. Программа может брать информацию из любого источника, так что как только она получит доступ к библиотеке…
— Уже получила, судя по тому, что они передают.
— А что?
— А ты слушай лучше.
— …Ещё одна деталь. В последние несколько часов террористы практически перестали засорять эфир лозунгами пророссийского, прокитайского и — как ни странно — проамериканского толка. Вместо этого они передают текст книги Дугласа Адамса «Путеводитель по Галактике».
— Боб?
— Что — Боб? Чье произведение?
— Адамса…
— Да нет, программа!
— А при чем тут Адамс?
— Вот и я говорю… То есть ты это не программировал?
— Я что, Билл Гейтс — столько всего программировать? Оно само…
Путеводитель читала «читалка», программа озвучивания текстов. Читала без выражения, на всех частотах всех коммерческих радиостанций. Одну из этих станций уничтожили с военного спутника, но в ответ в эфир попал какой-то жутко секретный документ из государственных архивов, и больше спутники огня не открывали. Эта тактика также была позаимствована из «Цивилизации» — называлась она «шантаж информацией».
— Я связался с Рейко, — сказал Боб.
На экране появилась девчонка лет пятнадцати, худенькая и симпатичная. Японка. Боб дружелюбно улыбнулся — это у него всегда хорошо получалось, — но было поздно. Рейко заметила Гарика. Экран погас.
— Что у вас с ней было? — спросил Боб с недоумением.
— Ничего. — Гарик почесал в затылке и добавил огорченно: — В том-то и дело.
— Попробуем еще раз?
— Не выйдет.
— Давайте я попробую! — предложил Алек. — Я к ней приставать не буду…
Рейко была возмущена. Сначала этот нахал преследует ее лично, теперь, когда она совсем перестала с ним разговаривать, он использует ребенка! Алек слушал, даже не пытаясь перебивать. Он был мальчиком любознательным. Затем, когда слушать ему надоело, он вежливо поинтересовался, не хочет ли она узнать, что на самом деле творится в Манхэттене, помочь им, а заодно — умеет ли она хранить секреты.
— Знаешь, — задумчиво произнес Боб, глядя на то, как развиваются переговоры, из угла комнаты, который не захватывала телекамера, — я, конечно, могу ошибаться, но мне почему-то кажется, что этот мальчишка пойдет очень далеко. То есть если полиция, как всегда, будет ловить ворон…
* * *
Алек рассказал Рейко не всю правду. Далеко не всю. По его словам, киберпанки догадались, что происходит в Манхэттене, а саму кашу заварил кто-то другой.
— «Цивилизация»! — Рейко радостно потирала руки, и Боб еще раз отметил про себя, что у Гарика хороший вкус. — То-то я думаю, зачем они залив загораживают…
— Залив? Какой залив? И кто они?
— Они… — Рейко задумалась. — Роботы. Компьютеры… Слушай, это же классический бунт роботов!
— Ты у нее спроси, что дальше будет! — подал из угла голос Боб.
— Это не Гарик. — Рейко не спрашивала, она утверждала.
— Это Боб.
— А чего он прячется? — удивилась девочка.
— Это чтобы тебя не злить.
— Не злить?
— Мы решили, — Алек украдкой бросил взгляд на грозящего ему кулаком Гарика, — что раз ты не любишь нашего Гарри, то, значит, наверное, вообще мужиков не любишь. Феминистка. Поэтому они меня подставили. Маленького. А он, между прочим, сразу о тебе вспомнил, как о «Цивилизации» речь зашла.
— Я его когда-нибудь убью, — пообещала Рейко. — И это будет самый счастливый момент в моей жизни.
— Знаешь что!.. — Не выдержав подобного нахальства, Гарик появился в кадре, размахивая руками с чисто итальянским темпераментом. — Я, между прочим…
— Ой, да не перебивай ты. — Алек удивленно вытаращился на экран, и было отчего. На месте собранной и деловитой девчонки словно по волшебству появилась томная жеманная кукла. — Не видишь, мы с человеком БЕСЕДУЕМ.
— Вот так она всегда! — Гарик вернулся к своему занятию, не забыв повернуть экран так, чтобы его любовь могла видеть, что он проектирует роботов, а не в игры играет. Если любовь что и заметила, виду она не подала.
— Прошу пояснить, — осведомился Люк, вкатываясь в помещение, — что означает «биоблок»?
— Это что? — удивленно осведомилась Рейко.
— Это тебе лучше всех Гарик объяснит, — мгновенно отреагировал Алек.
— Это Люк, судя по бантику… — неуверенно произнесла Анна. — То есть… Люк, это ты?
— Это я.
— А почему от тебя так пахнет? И почему ты…
— Почему, почему, — буркнул Боб. — Сказано же — человек в биоблок провалился. Ты знаешь что, езжай-ка душ прими. Куда в ванную поперся?! Там, во дворе, где я трактор мою. И потом возвращайся и сотри эту гадость с пола.
Люк послушно укатил.
— Роботы тут, роботы там… — Рейко задумчиво посмотрела с экрана на Алека. — Признавайся.
— А если я скажу, что это Гарик?
— Значит, мне это неинтересно, — отрезала девочка. — Давай вернемся к делу.
— Давай… Боб?
— Что они делают, мы уже перестали понимать. — Боб поскреб бороду. — А что они будут делать, мы и вовсе не понимаем.
— Все очень просто, — авторитетно заявила Рейко. — Я сейчас.
Она исчезла с экрана, а через минуту на нем появилась карта Манхэттена, нормального, до начала боевых действий.
— Медленно грузится, — заметил Боб. — Компьютер у тебя хилый.
— Нормальный компьютер, — обиделась Рейко. — Просто все векторами забито. Я же на двадцатом уровне играю.
— Ого!
— Вот вам и «ого»!
По мере того как девочка вводила в машину исходные данные, изображение на экране изменялось. Захвачен Манхэттен. Радиоблокада. Запрет красной группы технических средств («Сама догадалась!» — довольно прошептал Боб)… Военная блокада превосходящими силами снаружи.
Затем Рейко запустила программу в автоматическом режиме. Самосвалы городской дорожной службы в два счета закидали залив мусором, обрушив при этом Бруклинский мост, и роботы ремонтно-ассенизационной службы принялись плести между домами паутину коммуникаций.
— Одно меня смущает, — призналась Рейко.
— Что такое?
— Действие ведь в будущем происходит. Где они собираются взять столько биогеля для мутантов? И что это вообще такое?
* * *
Биогеля в природе не существовало. Освальд, который уже проснулся у себя в Европе, в два счета им это доказал. Заодно он объяснил, почему такой вещи никогда не появится — за пределами игры «Цивилизация».
— То есть они избрали тупиковую ветвь развития? — с сожалением спросил Гарик.
— Сейчас… — Рейко вводила в программу все новые данные, на этот раз никто из присутствующих даже не пытался делать вид, что понимает происходящее. — Все, — заявила она наконец. — Нету больше биогеля.
Паутина труб и спиралей, которая раньше господствовала в городском рельефе, начала исчезать и вскоре исчезла совсем. На ее месте появилось нечто новое, незнакомое.
— Это что?
— Завод какой-то…
— А это?
— А это — железная дорога.
— А почему под водой?
— Так проложили.
Наконец Рейко сдалась.
— Я подумаю, — заявила она. — Я с вами потом свяжусь. То есть со всеми, кроме этого… — Последовал кивок в сторону Гарика, и экран опустел.
— Непохоже, — заявил Алек. — Ни трубок никаких нет, ни этого… что у нее под конец вышло. Они там другое строят.
— Возможно, исходные данные были неполны, — предположил Мак. — Предлагаю разобраться на месте.
— Что-о?!
— Дорога на машине займет…
— Думать забудь! — возмутился Боб. — Ты нам здесь нужен.
— Я польщен.
— Это что — чувство юмора?
— Нет.
Глава 20
Объективная реальность есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови.
Билл Гейтс. История «Виндоуз-миллениум»
Краткая справка. Учебник по фармакологии для медицинских вузов издания две тысячи тридцатого года так определяет действие наркотиков группы неодестрессантов, к которым относятся кито и латуоку. Наркотики указанной группы растормаживают центры, ведающие распознаванием зрительных, слуховых, осязательных и обонятельных сигналов. Они резко стимулируют остроту указанных чувств, однако на подсознательном, так сказать, уровне человек может не осознавать, что слышит музыку «Битлз», доносящуюся с соседнего балкона, зато пойдя в ванную за полотенцем, он вполне может обнаружить там Пола Маккартни. Действие кито на центры, ведающие ориентацией в пространстве, сложно и малоизученно, действие же на указанные центры препаратов, носящих групповое название латуоку, или ла, выражается в искажении восприятия размеров и главное — пропорций…
— Это что, чувство юмора? — свирепо переспросил Раби.
— Нет. — Джон вздохнул. — Это я устал.
— Ну так молчи, если устал. Слушай.
— Слушаю.
— Хирург послал сюда водолаза…
На самом деле, конечно, это был не водолаз, а аквалангист, но Раби не настолько долго жил в Америке, чтобы делать различия. Тот, кто полезет в воду. Водолаз.
Надо сказать, что Хирург, который, несмотря на молодость, был одним из заправил преступного мира Бостона, принял новость лучше, чем ожидал Раби. Причины этого спокойствия, знай их несчастный палестинец, могли бы его серьезно расстроить. Хирург планировал операцию, и группе Раби в ней отводилась отнюдь не последняя роль.
Если японские конкуренты решили нанести удар, пусть. Они выбрали время и место, получив преимущество внезапности, и с этим уже ничего не поделаешь. Более того, его, Хирурга, дальнейшие действия были очень предсказуемы — кроме посылки водолаза, в общем-то, сделать было ничего нельзя. Так что противник опять сохранял инициативу. И все же…
И все же Хирург чувствовал облегчение. Он уже давно ожидал этого противостояния, а ожидание, как известно, хуже, чем сам кризис. Теперь наконец напряженность разрядится в великолепном конфликте. И шансы у его ребят ничуть не хуже, чем у конкурентов… Хотя конечно — ниндзя… Впрочем, это может быть и ошибкой…
Для постороннего человека подготовка к конфликту, которую провел за эти сутки Хирург, могла бы показаться странной. Он сделал несколько звонков и велел ребятам быть наготове. Затем он стал читать. Он прочитал пару книг Бальзака, де Мопассана, Конан-Дойля и томик сонетов Шекспира. Читал он очень быстро и выборочно. Все это время пальцы его ни на секунду не останавливались, перебирая порядком потертые коралловые четки. К поединку не на жизнь, а на смерть каждый готовится по-своему. Когда Хирург дочитал Шекспира, из Японии начали поступать сообщения о жертвах.
* * *
Аквалангист прибыл на вертолете. Один этот факт мог бы многое рассказать местной полиции, не проспи она его прилет самым позорным образом. Работая в бесшумном режиме, машина прошла над озером, расстреляла снотворными иглами двоих полицейских, сменивших на посту пару, взятую в оборот Джоном, и снизилась, не садясь. Невысокий поджарый мужичок лет сорока выпрыгнул из люка, а следом оттуда вытолкнули огромных размеров чемодан. Новоприбывший был острижен наголо и носил все черное.
Затем вертолет поднялся над деревьями, воплощая собой отрицание идеи о возможности ограничить доступ частных лиц к военной технике подобного типа, и исчез в темноте. Человек уселся на чемодан и принялся ждать.
Его звали Джоном, как и нашего знакомого громилу, однако на имени, собственно, сходство и заканчивалось. Джон был профессионалом, и таких, как его тезка, ненавидел и презирал. Именно это и примерно в таких же выражениях он высказал опоздавшей на десять минут группе встречающих, после чего полез в чемодан за эхолотом, оставив их обмениваться виноватыми вздохами.
Эхолот был хорош. Снятый с вьетнамской разведторпеды и снабженный экраном — чтобы было удобно человеку, — он умещался в объеме кубического дециметра. Если раньше самым совершенным сонаром считали тот, которым природа наградила дельфинов, то теперь это, безусловно, было уже не так.
— Однако! — Джон был удивлен, да собственно — кто угодно удивился бы, обнаружив, что озеро, имеющее в поперечнике от силы триста метров, уходит в глубину на сто. Машины на дне эхолот не показал, что, впрочем, было понятно — там было довольно много затонувших древесных стволов. Крепко выругавшись, человек направился к чемодану, уложил эхолот в специально предназначенное для него гнездо и достал радиолокатор.
Еще пять минут — и еще пара скупых мужских эпитетов оживила ночную панораму Скалистых гор. На дне озера были не только бревна. Было там великое множество бочек, труб и еще чего-то, тоже железного. Разглядеть машину было решительно невозможно.
* * *
В нескольких милях от озера радиопеленгатор номера четыре ожил, посылая в электронный мозг своего владельца сигнал-предупреждение. Четверка Эй-Ай, которым сон был, в общем-то, не нужен, немедленно заинтересовалась, и Кира поспешно заскользила вниз по склону, огибая почти невидимые в темноте для человека, но прекрасно различимые камерой ночного зрения кусты.
* * *
— Я ныряю, — наконец объявил он сочувственно за ним наблюдающей «группе поддержки». — Меня не будет минут двадцать. Если за это время на берегу появится полиция, нажмите вот эту кнопку, — он протянул Раби нечто, похожее на черный теннисный мячик, — и бросьте эту штуку в воду. Ясно?
— Ясно, — хором отозвались гангстеры.
— Как только я скроюсь под водой, погрузите чемодан в машину. — Джон повернулся и принялся извлекать из необъятных недр своего чемодана ласты, необычной формы маску, пояс с грузом, фонарик, несколько приборов неизвестного назначения, гидрокостюм и баллоны с гелиевой смесью.
— Силен мужик… — протянул Джон, глядя, как сразу ставший похожим на помесь пингвина и тюленя шлепает к воде его тезка. Раби мрачно на него посмотрел, но промолчал. А кому нравится, когда прибывает кто-то и оттесняет тебя от руководства?
* * *
Глубины Джон не боялся. Никакие погружения — ни дневные, ни ночные — не могли его испугать. Точка. Он всегда считал себя человеком с железными нервами, да, собственно, так оно и было. Луч закрепленного на ободке его маски ультразвукового излучателя легко проникал сквозь мутную воду, а сама маска была не маской, а специально спроектированным для погружений шлемом виртуальной реальности. Сейчас человек видел себя висящим над стометровой бездной, пронизанной прожилками холодных и теплых течений, подкрашенной висящими в вечной тьме останками водорослей и ветками, то ли идущими ко дну, то ли всплывающими, но так медленно, что это, пожалуй, не имело особого значения. Кое-где в отдалении видны были голубые точки — компьютер маски отмечал голубым рыбу. Это было красиво. Трехмерная бездна не пугала Джона, он любил свою работу и сейчас, медленно погружаясь вниз, наслаждался. Это было интересное место.
* * *
— Ультразвуковой сканер, — отметила номер четвертый, она же Кира, когда ее сенсоры обнаружили слабое эхо отраженного от дна луча. — Компенсация невозможна. Применяю режим активной маскировки.
* * *
Джон не мог поверить своим глазам. Он зажмурился, затем потряс головой и снова посмотрел вперед и вниз, туда, где в глубине скользил голубоватый силуэт. Рука его машинально потянулась к поясу, как бы за поддержкой, и ощупала рубчатую рукоятку пистолета.
Что это такое, Джон не знал, то есть как раз наоборот, знал и очень хорошо, однако он, разумеется, потерял бы к себе последние крохи уважения, прими он эту версию к рассмотрению. В пресноводном озере в центре континента, в горах этого не могло быть в принципе. Акулы водятся в океане.
Разумеется, он продолжил спуск. Что бы там ни было, это всего лишь рыба, а рыбы тупы. Прежде чем она нападет, компьютер трижды поднимет тревогу, и он трижды ее расстреляет из «саунд бластера», как прозвали в народе ультразвуковой излучатель, висящий у него на поясе. И все-таки что это такое? Страха Джон не чувствовал — скорее любопытство.
Глубина жила. Сейчас, когда он опустился больше чем на пятьдесят метров, он видел вокруг себя бесконечную толщу воды, за исключением того места, где находился берег, — там возносилась ввысь отвесная каменная стена, и Джон с интересом принялся ее разглядывать — такое увидишь не каждый день, даже в океане. Что уж говорить о пресноводном озере!
Акула, чем бы она ни была, вновь привлекла его внимание, когда до дна оставалось метров двадцать. Почему, скажите на милость, эта тварь все время держится на виду, но за границей разрешения? Компьютер упорно рисовал на экране точку, а ведь подойди неведомое животное хоть раз на расстояние уверенного сканирования, в картинке были бы хоть какие-то детали. Поразмыслив, Джон решил, что имеет место досадное совпадение. В конце концов, поверить в то, что акула может обладать не разумом даже, а хотя бы зачаточной интеллигентностью, может только тот, кто никогда не видел ее мозга. Что касается Джона, акул на своем веку он переловил — и перерезал — предостаточно. Если это акула.
В конце концов, человек решил плюнуть на загадку природы и взамен сосредоточиться на той загадке, за которую ему платили деньги. Плавно двигаясь в пяти метрах над поверхностью дна, точнее, над тем присыпанным илом переплетением стволов и веток затонувших деревьев, которое в этом месте заменяло дно, он принялся искать машину. Через пять минут он ее нашел.
* * *
— Человек приближается к затонувшей машине, — передала на берег Кира. — Очевидно, что он искал именно ее.
— Нашел на берегу двух транквилизированных мужчин, — сообщил подоспевший к месту действия Люк. — Одетых в форму полиции, — добавил он после паузы. — Еще трое ждут в машине на дороге… Не в форме.
— Предложения?
— Наблюдаем.
— Может быть, разбудить Боба? — робко поинтересовался Мак. Эй-Ай взвесили все «за» и «против» и решили не рисковать. Боб очень болезненно реагировал на неожиданные пробуждения. Реакция Гарика была четверке неизвестна, однако по рассмотрении было решено не трогать и Гарика. Мало ли что.
— Что он делает?
— Открывает багажник…
* * *
Наркотики были на месте. Это обрадовало Джона, поскольку удваивало обещанную ему Хирургом награду. То, что багажник, равно как и ценный груз, пробит в нескольких местах пулями, он не заметил. Ему было весело. То, чего эти громилы не смогли сделать за сутки, он сделал за четверть часа — ну не смешно ли? Джон попытался рассмеяться и едва не наглотался воды. Ах да! Вода. Глубина. Акулы…
Акула была тут, рядом. Едва увидев ее челюсти с несколькими рядами торчащих в разные стороны зубов, Джон выхватил из кобуры «саунд бластер» и открыл огонь. Тварь метнулась в сторону, выбросив чернильное облако, и лишь тогда покоритель глубин сообразил, что это, пожалуй, не акула, а гигантский осьминог. С зубами и зубчатым гребнем на покрытой гигантскими — с хороший поднос — чешуйками спине. Затем чудовище растаяло во мраке.
* * *
— Непонятно, — заявил наблюдавший за событиями Эй-Ай. — Зачем нужно было расстреливать груз?
— Да, нелогично.
— Продолжаем наблюдение.
* * *
Глубина больше не была темной. То тут, то там ее подсвечивали разноцветные блики, хотя общий фон, безусловно, оставался кроваво-красным. Что это такое? Мгновением позже Джон сообразил, что по-прежнему видит не мир вокруг, а его трехмерное изображение, созданное эхолокатором маски. Вот только растровая сетка куда-то подевалась… И почему все такое… непонятное?
Карусель светящихся пятен медленно кружилась вокруг ныряльщика, и, пожалуй, впервые в жизни он почувствовал себя маленьким и незначительным в глубине озера. Чувство тревоги заставило его сделать то, чему он был обучен, — серию быстрых энергичных вдохов, дабы освободить кровь от углекислоты и расслабить диафрагму. Однако на сей раз эта мера не помогла — первый же вдох заставил Джона вздрогнуть и замереть. Затем, не в силах поверить самому себе, он медленно потянул носом поступающий в маску воздух. Пахло розами.
В хаотическом мелькании огоньков вдали тем временем наметился некий порядок, и вскоре вокруг человека завертелась сотканная из неведомых светящихся существ сфера. По поверхности сферы блуждали волны и спирали разных цветов и степеней яркости, и это было бы немыслимо красиво, не будь оно так неуместно на стометровой глубине, у дна озера. У дна?
Дна не было. Человек смотрел вертикально вниз, но все, что он видел, была вода и хоровод далеких огней — внизу, вверху… всюду. Поверхности не было тоже! Запах роз накатывал волнами и был прохладен и нежен. Звучала флейта. Почему-то человеку было сложно концентрировать свое внимание на чем-то одном. Хотелось расслабиться и идти ко дну. Джон нерешительно потянулся и отключил эхолот, переключаясь на обычное, человеческое зрение. На маске зажегся фонарик.
НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ. Все так же кружились огни, все так же звучала музыка и пахло цветами.
* * *
— Объект наблюдения осматривается визуально, — сообщила Кира. — Он отключил эхолот.
Эй-Ай испытывала существенные трудности с ориентацией на такой глубине. До того момента, как Джон выключил сонар, можно было худо-бедно использовать его в качестве своеобразного источника света, теперь же этого источника не стало. Свой эхолот у Киры был, хотя и попроще, чем Джонов, но включать его она не хотела из соображений маскировки.
— Прижимаюсь ко дну, — наконец сообщила она. — Подхожу поближе.
— На берегу появились новые люди, — отозвался Люк. — Те, которые сидели в машине, бросают что-то в озеро… Уезжают.
— Добавление. Они бросили ультразвуковой излучатель. — Кира оставила попытки приблизиться к объекту наблюдения. Света, если так можно выразиться, в озере теперь было более чем достаточно, а уж по части обработки сложной картины отражений ультразвуковых импульсов Эй-Ай могли поспорить с любым компьютером.
— Человек опять применяет оружие.
— Люди на берегу поменялись ролями. Те, кто ждал в джипе, уехали под гору, не включая мотора, а те, кто прибыл, приводят в сознание полицейских.
* * *
«Те, кто прибыл» — это были Молли и Палмер. Они возвращались с поездки по окрестностям — поездки, на которую их толкнуло сочетание двух факторов. Во-первых, в помещении спать было решительно невозможно из-за снующих по углам крыс: то ли начальник полиции не случайно выбрал именно этот коттедж, маленькая месть за то, что ему пришлось, запершись в кабинете с «вонючими» фэбээровцами, целый час вводить их в ситуацию, то ли зверюшек потревожил запах меркаптана — кто знает? А во-вторых, спать на улице было холодно.
— Свяжись с начальником полиции, — велел Палмер, склоняясь над сладко посапывающими полицейскими. — И смотри по сторонам — вдруг они где-то здесь.
— Кто «они»?
— Те, кто усыпил наряд полиции.
— С чего ты взял, что они не сами заснули?
— У них руки связаны. И ноги.
— Сейчас свяжусь, — с досадой отозвалась девушка. Досада ее была направлена главным образом против нее самой — как можно не заметить, что кисти и щиколотки у этих ребят перетянуты липкой лентой!
* * *
— Попытки разбудить полицейских провалились, — сообщил парой минут позже Люк. — Новоприбывшие обыскивают берег озера близ места погружения аквалангиста.
— Возможно, брошенный в воду излучатель является сигналом.
— В таком случае те, кто был здесь раньше, работают против этих двоих.
— А эти двое пытаются помочь полиции.
— Следовательно, первая группа и аквалангист являются преступниками?
— Полиции боятся не только преступники.
— Предлагаю уточнить характер груза в багажнике затонувшей машины.
— Согласно данным анализа воды за бортом, после расстрела человеком груза возросло содержание пяти родственных органических соединений. В базе данных по химическому оружию их нет.
— Ищу в Интернете, — сообщил Мак.
* * *
Он прозевал момент, когда светящийся хоровод изменился. Если раньше огоньки скользили по поверхности сферы, не проникая внутрь, то теперь они образовали новый, гораздо более сложный узор, трехмерный. Наконец-то у Джона появилась возможность разглядеть одно из этих светящихся пятен…
Когда ныряешь с аквалангом, задерживать дыхание не рекомендуется, но Джон ничего не мог с собой поделать. Мимо него, медленно извиваясь в такт флейте, проплыл дракончик. Но это не был просто дракончик, о нет! Прежде всего он светился, светился нежнейшим, радующим глаз голубым светом, столь чистым и в то же время каким-то мягким, что просто не верилось. Тело дракончика более походило на тело змеи, чем на тело дракона, как его рисуют в детских книжках, и уж определенно не был он похож на китайских драконов. Это было хрупкое и элегантное полупрозрачное создание с очаровательной вытянутой мордочкой и двумя гребнями — на спине и на брюхе, как и полагается у морского жителя… точнее, у озерного. Гребни эти не были жесткими, и пробегающие по ним волны свидетельствовали, что да, они были не средством защиты, а скорее плавниками.
И еще у дракончика были крылья. Тончайшая светящаяся и в то же время почти прозрачная перепонка, натянутая на каркас… нечто подобное можно видеть у бабочек, но это — очень далекая аналогия. По крыльям тоже пробегали медленные волны. Все это чудо красоты и изящества было от силы полтора метра длиной.
— Привет, Джонни! — дружелюбно сказал дракончик и проглотил своего собеседника.
* * *
— Человек размахивает руками, — заметила Кира. — Кажется, он дезориентирован.
Глава 21
Плохо, когда день начинается с кроликов.
Дон Рэба
Поутру Боба разбудили кролики. Точнее говоря, разбудил-то его будильник, а кролики при этом присутствовали. Так художник, рисуя картину пожара, непременно изобразит на фоне всеобщего разрушения белую собачку, оставив грядущие поколения восхищаться глубиной и величием замысла… А заодно и удивляться тому, что суетящиеся с ведрами и шлангами обыватели не замечают окружающей их красоты… Впрочем, по порядку.
Будильник зазвенел, и Боб, не открывая глаз, хлопнул по нему ладонью. Вставать не хотелось. С появлением в его жизни Эй-Ай, как ни странно, у киберпанка стало больше свободного времени. С одной стороны, это объяснялось активностью его новых друзей, не нуждающихся в сне и отдыхе и патологически не способных сидеть без дела. Двое обычно выполняли по дому работу, не требующую больших физических усилий — их смехотворные манипуляторы были мало на что способны, а двое шарили по окрестностям в поисках приключений — привычка, пресечь которую не было никакой возможности, как ни старались киберпанки.
С другой стороны, Гарик мыл за собой посуду, равно как и за ним, Бобом, — парень оказался чистюлей. Первоначально посуду мыть пытались Эй-Ай, работая парами — один манипулятор держит тарелку, а второй трет ее губкой… К счастью, Боб успел вмешаться и спасти большую часть фарфора и кое-что из стекла.
С третьей стороны, это были прочие киберпанки и дети. Прочие участвовали в воспитательном процессе, а заодно говорили детям, что можно делать, а что — нет. Так они скормили кроликам весь запас его, Боба, картофельных чипсов…
Будильник зазвенел, однако вместо того, чтобы шлепнуть по кнопке на его крышке, массивная лапа киберпанка опустилась на что-то мягкое, пушистое, отчаянно заверещавшее и рванувшееся прочь. Боб открыл глаза и сел на кровати, пытаясь понять, что это такое ему только что приснилось. Затем он попытался надеть шлепанцы.
Попытка не удалась, в шлепанцах обнаружились какие-то липкие шарики, и Боб принялся внимательно их изучать, подозрительно принюхиваясь и постепенно просыпаясь. Затем в соседней комнате что-то упало.
— Гарик? — позвал Боб и тут вспомнил, что юноша вчера вечером укатил в Аризону — заказывать в какой-то специальной мастерской аппаратуру. — Люк? Мак? — Молчание. — Гик? Кира? Что здесь происходит в конце концов?!
* * *
Кролики были повсюду. Они жрали его комнатные растения, гадили на паркет и занимались сексом на клавиатуре компьютера. Возвращавшиеся домой после ночной прогулки Молли и Палмер замерли, прислушиваясь к полному дикой, животной ярости рыку, пронесшемуся над утренним лесом. Затем, не сговариваясь, они побежали в сторону, откуда донесся звук, на ходу нащупывая оружие. Рев все не умолкал.
Палмер добежал первым — так уж сложилось, что он был в лучшей спортивной форме, чем его напарница, и с разгону ворвался в жуткого вида халабуду, приютившуюся на горном склоне посреди умирающего огорода. Дверь распахнулась, впуская агента, и тут же из-под ног у него прыснуло во все стороны что-то живое, шустрое… Крысы, подумал Палмер, падая и защищая руками горло. Из темных углов за ним следили десятки, если не сотни, кровожадно горящих глаз. Пистолет, звякнув, отлетел в угол.
— Кто это сделал?! — неслось из соседней комнаты. — Убью!!!
Затем Боб выскочил из спальни, как был, в одних пижамный брюках и со шлепанцем в руке, споткнулся о лежащего поперек прохода Палмера, упал на него сверху и буквально задохнулся от испускаемой тем вони. — Ах ты…вонючка!
Оба завозились, пытаясь подняться.
Молли ворвалась в комнату в тот момент, когда Боб, сидя верхом на поверженном противнике, собирался с него слезть, зажимая при этом нос — со стороны это гляделось так, словно Палмера только что уложили на лопатки. Она аккуратно врезала преступнику по затылку рукояткой пистолета и обеспокоенно склонилась над напарником.
— Я в порядке, — сердито произнес тот. — Крысы… — Затем он увидел то, что он в полумраке поначалу принял за крыс, и выругался.
Боб застонал и открыл глаза. Запах. Жесткий пол. Шуршание по углам…
— Медленно сядьте, — скомандовала Молли. Ошарашенный Боб повиновался, ощупывая шишку на затылке.
— Что за?..
— Почему вы меня атаковали? — спросил молодой человек, одетый — это в горах-то! — в строгий серый костюм и галстук. Что, впрочем, нимало не уменьшало запаха.
— Почему вы выпустили моих кроликов? — зло поинтересовался Боб. — Да за такое… — Он попытался встать и только тут разглядел в руках у Молли пистолет. — Да кто вы такие?!
— Эфбээр, — мрачно отозвался Палмер. В отличие от своей напарницы он уже понял, что здесь произошло, но терять лицо не собирался. — Ваши документы!
— Смотри, Боб! — радостно заявил с порога Гик. — Это тоже кролик?
Разглядеть говорящего агенты не успели. Как бы быстро они ни обернулись к двери, реакция у скунса оказалась быстрее. Струя зловонной жидкости окатила пиджак Палмера, полоснула по блузке и голой шее его напарницы, а мгновением позже мир для них исчез, растворившись в отвратительном и в то же время таком знакомом запахе.
* * *
— А потом они потребовали у меня документы, — говорил часом позже Боб появившемуся он-лайн Гарику и еще десятку киберпанков. — И тут вкатывает наш Гик.
— Ну? — не выдержал наконец Владимир, когда понял, что Боб не собирается добровольно прерывать паузы.
— Что «ну»? Он скунса приволок. Ты не видишь, я из дома сбежал.
Действительно, Боб сидел на раскладушке в сарае, был он доволен донельзя и время от времени без всякой видимой причины принимался хохотать.
— Одного не понимаю, почему это скунс на самого Гика не отреагировал.
— Зачем — скунса? — осторожно спросил Гарик. — У них вроде пока нет чувства юмора… Тем более — такого. Скажи мне, что это не так, и я лечу обратно в Италию.
— Они обесточили крольчатник, — объяснил Боб. — И эти твари разбежались, конечно. Тогда они начали их собирать.
— И подобрали скунса?
— А также трех дикобразов и кошку. С ними не соскучишься.
— И что теперь?
— Агенты эти Гика так и не разглядели. Да и разглядели бы — подумаешь, я робота собрал… Но они обещали, что этого так не оставят. А я говорю — пойдите, — проветритесь. Я хотел сказать — остыньте, но с языка сорвалось. Тут они совсем…
— Они же сами к тебе ворвались.
— Ты это ФБР расскажи.
— А что они делают сейчас? Не агенты, а Эй-Ай.
— Как что? — удивился Боб. — Осваивают электрорубанок. В прихожей надо срезать с досок верхний слой, промыть щелочью… то есть я думаю, что щелочью… надо будет с Олафом посоветоваться. И покрасить все заново. Я, если честно, не ожидал, что эти скунсы так сильно пахнут, это просто ужас какой-то… — Киберпанк задумался, теребя бороду, и наконец решился.
— Понимаете, ребята, — сказал он наконец, — что-то здесь не так. Я… — Он глубоко вздохнул, затем выпалил: — Я этот запах почувствовал прежде, чем Гик вообще появился. Словно… Словно телепатия какая-то. Предсказание будущего.
— Класс! — радостно сказал чей-то женский голос, судя по значку на экране, из Дании. — Скажи мне, какая лошадь придет первой в этом заезде?
— Ты что — с ипподрома вошла?
— А что тут такого? Ну отвечай, они уже полпути пробежали!
— Ну, восьмая.
— В заезде меньше участвует, — возмутилась Бобова собеседница. — Эх ты, а еще телепат.
— Телепаты не предсказывают будущее. — Это был Али.
— А я предсказываю.
— Вот интересно, — прервал дискуссию Владимир. — Почему эти агенты вообще по горам шарят? Я имею в виду — не связано ли это с нашими Эй-Ай?
— Нет, — вмешался в дискуссию Люк, который, оказывается, все слышал. — Не связано. Эти люди — агенты ФБР, они охотятся за торговцами наркотиками «ки» и «ла», а здесь они в связи с затонувшим в озере грузом указанных наркотиков, которые…
— Откуда ты все это знаешь? — ошарашенно спросил Боб.
— Мы наблюдали за тем, как торговцы наркотиками обезвредили наряд полиции на берегу, а также проанализировали воду и нашли формулы в Интернете…
— На берегу… озера?
— Да.
— Где затонули наркотики?
— Да.
— Боб… — жалобным и в то же время каким-то веселым голосом произнес Гарик. — Ты… думаешь…
— Ага, — сказал Владимир. — И я тоже это самое думаю. А ты что думаешь, железная башка?
— Прошу прощения?
— Хорошо. Прямой вопрос. Где находились наркотики в момент затопления в указанном озере?
— В багажнике машины, которую мы угнали у торговцев наркотиками, — безмятежно ответил Люк.
— Так…
— Ребята, я сойду с ума!
— Как им это удается? В каждой бочке — затычка…
— В каждой почке — заточка.
— Это что, опять русская народная поговорка?
— Да нет, это я так… на нервной почве.
— Что вы еще знаете об этих… ваших преступниках?
— Они не наши, — возразил Гик. — Мы знаем, что этой ночью была предпринята попытка найти затонувшую машину.
— Ныряли?
— Да. Попытка не удалась.
— Почему?
— По нашим предположениям, — голос Эй-Ай звучал так же спокойно, как и всегда, — содержавшихся в воде вокруг машины наркотических веществ оказалось достаточно, чтобы погрузить аквалангиста в транс.
— Но… это значит, что он… — начал Боб.
— Он утонул? — перебил его Али.
— Нет, Кира вытащила его из озера и доставила в поселок.
— В… куда?!
— Что-то не так?
Глава 22
Загадка: ласты, маска, трубка, — красный пиджак, «ролекс» и золотая цепь.
Новый русский на пляже в Италии
Палмер и Молли злились. Они злились друг на друга, хотя в данный момент было вроде бы не за что, они злились на погоду — дуй сейчас хоть какой ветер, вонь чувствовалась бы слабее, но больше всего они злились на горы, в которых водятся скунсы.
— А я говорю, что он что-то скрывал, — упрямо повторила Молли.
— Да ничего он не скрывал.
— Ты хочешь сказать, — девушка была — сама издевка, — что он напал на вооруженного пистолетом человека из-за сбежавших кроликов?
— Да. Он же фермер. Дикий человек.
— Чушь собачья. Это что?
«Это» было матерым медведем гризли, заинтересовавшимся их беседой.
— Не обращай внимания, — буркнул Палмер. — Нам сейчас даже Тирекс не страшен.
— Да, стошнит рекса… — Агенты повернулись к лесному гиганту спиной и спокойно пошли дальше. Они и правда были в безопасности.
— А что скажет начальник полиции!
— Нет, что он подумает!!!
Несмотря на то что желудки агентов норовили вывернуться наизнанку, они рассмеялись. Медведь некоторое время шел следом, потом повернул прочь и наткнулся на следящего за парочкой Мака. Тот нимало не церемонясь влепил косолапому в нос разряд армейского шокера и покатил дальше, оставив «хозяина гор» приходить в себя после взбучки. День не задался не только у агентов…
* * *
Серебряный никогда не строил на свой счет никаких иллюзий. Он не был городом, он едва даже был поселком. Зато он стоял у шоссе, и именно по этому шоссе, по обочине, брели сейчас агенты мимо спящих в рассветных лучах домов.
Этой ночью они переполошили всю местную полицию, обыскали берега озера, перекрыли дороги, но так ничего и не нашли. Однако показания проснувшихся полицейских, равно как и самый факт их усыпления, подтверждали гипотезу Палмера о том, что на дне озера лежал не просто автомобиль.
— Все закрыто! — с отчаянием сказала Молли, неизвестно что имея в виду. «Все» в поселке было почтовое отделение.
— Запах роз… — донеслось до нее сзади. — Ветер и луна над пустыней.
Девушка яростно обернулась, радуясь… да, пожалуй, она была рада, что нашелся кто-то, на ком можно выместить свою злость. Затем она замерла с раскрытым ртом, так же как замер секундой позже ее напарник.
Сам по себе человек в ластах, маске и с аквалангом за спиной ничем не удивителен. Даже если он при этом носит на бедре ультразвуковой импульсный излучатель «Ультра-25», на профессиональном жаргоне подводников — «саунд бластер». Средний американец соприкасается с людьми такого типа нечасто, обычно при поездке на курорт или если вдруг в портовом городе полиция начинает искать в воде труп. Несколько меньше будут шансы среднего американца на подобную встречу в Скалистых горах, по неизвестной науке причине аквалангисты избегают этих мест. Интересно, каковы, будут шансы среднего американца встретить вооруженного аквалангиста на шоссе, проходящем через самое сердце Скалистых гор, в шесть утра, танцующим вальс? Не больше, наверное, чем для агента ФБР вместо пули получить струю от скунса, направленную неизвестно кем, в деле о разбежавшихся кроликах.
Джон танцевал в лучах восходящего солнца, его давно просохший гидрокостюм поскрипывал в такт движениям, а воздух вокруг него был свеж и пах розами. Шоссе под его ластами, простите — ногами, было не шоссе, а цветущий альпийский луг, и дома на обочине были не дома вовсе, а сказочные замки, которые танцевали тоже. За то время, что он провел в желудке у дракона, Джон успел простить все обиды всем своим многочисленным знакомым, включая Раби и компанию, и был сейчас в мире и гармонии со всей Вселенной.
