28

Неторопливо прошли три недели. Как обычно, в минуты ничегонеделания мы с Инной шлялись по музеям. То есть Инна их посещала, а шлялся ваш покорный слуга. В конечном итоге я предложил тем, которые шибко интеллектуальные, брать с собой подругу, а меня оставить в покое, рассудив, что дуться будут от силы дня два, а «тяга к прекрасному за уши» может длиться вечно. Инна иногда «работала» и в эти дни выглядела таинственно. Стараясь делать вид, что ничего не замечаю, я тихонько посмеивался. Но громких сенсаций, связанных с пропажей чего-нибудь ценного, не случалось, да и претензий нам никто предъявлять не пытался. И всё-таки откуда у милой, интеллигентной Инны замашки «Золотой Ручки»? Но каждый развлекается, как может. По мне, пусть лучше так, чем терзание музеями.

Лена же дня через два после «заключительной тренировки» напрямую спросила:

— Предложение насчет денег остается в силе? — На что Инна выложила толстую пачку наличных.

Я же, со свойственной мужчинам беспечностью, ничего не имел на черный день, держа все деньги в банке. Но перевод двухсот тысяч на счет, открытый только вчера, вполне Лену устроил.

И вот уже три недели от нее ни слуху ни духу. Я валялся на диване, пощелкивая пультом, благо здесь прекрасно идут все российские каналы, и откровенно зевал. Инна красилась возле зеркала, собираясь «в люди», а я придумывал предлог отлынить, на случай если позовет с собой.

Она ворвалась как вихрь, даже как небольшой торнадо, с сияющими глазами и довольным видом.

— Юрка, Инка, — что прозвучало как «юринка», завопила Лена, — есть возможность отличиться!

Отличаться очень не хотелось. А хотелось быть как все нормальные русские мужики. С пивом и перед телевизором. Как же, размечтался. Меня сдернули с дивана вместе с пледом и прихлопнули по голове подушкой. Это уже благоверная не упустила шанс. Так, на всякий случай. Ужин заказали в номер, и деловая наша принялась излагать. Вот уже две недели, как она стала основательницей и полноправной совладелицей транспортной компании. На паях с нами, которые ни ухом, как говорится, ни рылом. Под Парижем для этих целей был снят огромный ангар, предназначенный как для «отправки», так и для «приемки» товара. Роль тягловой силы отводилась «убежищу». Представив хрупкую Ленку, перетаскивающую на себе мешки или железнодорожные контейнеры, я заулыбался. И совершенно зря. Поняв мою улыбку правильно, она протянула руку, дотронувшись до огромного четырехстворчатого шкафа, высотой под потолок, и «перешла». Вместе со шкафом. Для меня, перетаскивавшего любую материальную вещь буквально на себе, это было шоком. И в самом деле, почему это я решил, что «взять с собой» можно лишь то, что по силам поднять? Ведь «перемещение» действо не физическое, отнюдь нет, а скорее из области парапсихологии. Вспомнилось строительство домика, и лицо мое залилось краской. Впоследствии Лена призналась, что на первый опыт ее толкнуло именно наличие возле реки дома. А раз жилье было, значит, его как-то туда принесли. О том, что дома в большинстве случаев строят из штучных материалов, она знала смутно. Вот уж действительно, блажен, кто верует. Но, так или иначе, Ленка была уникумом среди нас, сирых и убогих. А у Инны сразу загорелись глаза.

— Ленусик, а мне поможешь кое в чем? — Голос источал патоку, а глаза были воплощением невинности.

— Нет. — Ответ был категоричен, и Инна сразу потеряла к разговору интерес. — Ты пойми, Инночка, нельзя же жить, зарабатывая столь легкомысленным способом. — Это из нее выглядывала домашняя девочка со старомодным воспитанием.

— Да ну вас, — Инна наморщила носик, — еще в партию сагитируйте.

При чем тут партия Лена не поняла, но выяснять не стала.

— А ты, Юра? — Глаза, смотревшие на меня, были полны надеждой, и отказать я не смог.

И по мере возможности изобразив на лице приступ энтузиазма, заявил:

— Ну конечно, я — за. И могу приступить хоть завтра.

— Сейчас. — Ответ был лаконичен и однозначен.

— И что я должен делать? — Обратной дороги не было, и я обреченно прощался с Обломовым, прочно узурпировавшим мое второе «я».

— Да в общем ничего, просто подстрахуешь. Первый раз всё-таки страшновато.

— Это мы завсегда. Это мы пожалста, барыня, — заблажил я, за что опять получил подушкой. Правда, почему-то от Инны.

— Так что, пошли, что ли? — И мы отправились.

Лена действовала с размахом. На аэродроме ждал частный самолет. Мы погрузились и взмыли в небо.

— Куда летим?

Толком ничего не объяснив, Лена тащила меня сюда с упорством бульдозера.

— В Африку. В южной части Нигерии или в северной Камеруна, кто их разберет, в горах, на реке Бенуа находится обсерватория. Два года назад туда завезли новое оборудование стоимостью под десять миллионов евро. Но местные царьки ведут постоянные войны, и персонал эвакуировали, а оборудование попросту бросили. То есть, конечно, всё было законсервировано, заколочено в ящики, но вывезти так и не смогли. Вертолетам это не под силу, а дороги после военных действий находятся в настолько плачевном состоянии, что проще построить новые. В общем, у меня контракт, по которому Французское правительство обязуется выплатить нам тридцать процентов стоимости того, что удастся спасти.

План был хорош, как у товарища Жукова.

— А аэродром хоть там хороший?

— Очнись, Юра, там нет аэродрома. — Она насмешливо посмотрела на меня. — С аэродрома и дурак сможет, а ты попробуй с парашюта.

Я представил себя, парящего на «летающем крыле», лихо подхватывающего налету тяжеленные ящики, которые не под силу даже вертолетам.

— Расслабься, тут комплексная программа.

Я махнул рукой, давая понять, что как Герасим, который на всё согласен. Но план и в самом деле был хорош. Если, конечно она всё рассчитала верно. Самолетик был хоть и маленький, но реактивный. И шесть тысяч километров оказались ему по плечу. Пилот, чернокожий гигант, одновременно являясь владельцем, заломил, по словам Лены, огромную сумму, но, по ее мнению, дело должно окупиться сторицей. Мы трижды дозаправлялись: первый раз в Алжире, потом в городке Агадес, что в Нигерии, и, наконец, после границы Нигерии в городе Кано, с учетом обратной дороги.

Долетев почти до места, я достал пистолет для инъекций и, приложив Лене к шее, нажал на спуск.

— Уже? — Глаза девушки удивленно округлились, и она заснула почти мгновенно.

Я постучал в кабину пилота и жестом приказал разворачивать. Тот, должным образом проинструктированный, возражать не стал. Спустя четырнадцать часов после взлета мы приземлились в том же частном аэропорту. Инна, предупрежденная звонком, была на месте. Мы перенесли так и не проснувшуюся Лену и поехали в арендованный ею ангар. Действие снотворного рассчитано на семь часов, а потому дожидались пробуждения недолго. Инна, не в силах сдержать любопытство, спросила:

— Ну как?

— Да знаешь, весь комплекс был проделан как по нотам, но в результате я не уверен.

И мы стали ждать.

Она проснулась минут через пятнадцать. Отхлебнула горячий кофе, приготовленный тут же, и сказала:

— Ну что, пошли?

Мы взяли ее за руки, и она, не вставая, «перенесла» нас на свое горное плато. Всё было на месте. Попирая все известные законы и полностью противореча логике, перед нами стояла целая куча всевозможных ящиков, с маркировкой Французской академии наук. Мы хохотали как сумасшедшие, затискав наше юное дарование до хруста костей. А та, скромно потупясь, стала «переносить» столь ценный груз в ангар. Их было штук тридцать, и каждый, на мой взгляд, не меньше двух тонн. Но Лена даже не запыхалась, и вскоре работа была закончена. Затем «прошли» ко мне, что уничтожило последствия амнезии, вызванной временным сдвигом, Инна откупорила шампанское, и мы выпили. Да, за это стоило выпить. Тридцать процентов от десяти миллионов. Ну пусть даже от пяти. Всё равно голова кружилась от ощущения удачно сделанной работы, дополняя действие алкоголя.

— Ну не тяните, рассказывайте. — Инну прямо снедало любопытство.

— Погодите, погодите. — Я включил видеокамеру, и Лена начала.

— Долетев, десантировались над лабораторией. Погода стояла безветренная, а «крыло», ты знаешь, позволяет приземлиться на чайный столик, не разбив при этом посуды.

Всё было как и указано в описании, данном мне заказчиками. Ключ подошел, и контейнеры оказались на месте. Погрузка заняла едва ли не меньше времени, чем выгрузка, и пришла пора возвращаться. Ну а дальше целиком заслуга Юрия. Ему и карты в руки.

Обе взглянули на меня, и я подхватил эстафету:

— Я «провел» Лену «к себе», и на берегу реки мы обсудили вероятность успеха. Решив, что временной интервал должен быть минимальным, «вышли» через пятнадцать минут, то есть за пять минут до прыжка. Как всегда в таких случаях, Лену постигла амнезия, и, дабы не терять времени, я вколол ей снотворное. На этом, кстати, настояла она сама. Таким образом, груз находился в Ленином убежище, а сама она в самолете, ухитрившись покинуть его и вернуться раньше ухода. Но не проси ничего объяснить, лучше давай еще выпьем.

Мы выпили еще и вернулись в город.

На следующий день ангар наводнила целая куча экспертов. Агрегаты разобрали чуть ли не по винтику, но всё оказалось натуральным, а не из папье-маше. И в большинстве своем работало. Нас Лена «светить» не стала и пожинала плоды авантюры в гордом одиночестве. Правда, лишь в той части, что касалась медных труб. Гонорар мы поделили поровну, и каждый, после уплаты налогов, стал богаче на семьсот тысяч евро. Лена настояла на возвращении долга, на что мы с Инной вяло отнекивались, и в конце концов решили, что это будет наш актив.

Впереди снова маячила «пытка музеями», а потому я добровольно вызвался помогать президенту нашей скромной компании в поиске новых клиентов. И они не заставили себя ждать.