27

На следующий день мы сели в самолет, летящий в Алжир. Специально выбрали рейс за пределы Европы, решив, что так легче избежать шумихи, вызванной пропажей трех пассажиров. Да и порядка на этих авиалиниях немного меньше. А восточная гордость не позволит предать огласке происшедшее, храня репутацию компании. Это известные корпорации, с устоявшимся имиджем и солидной страховкой, выплачиваемой, даже если вы сломаете палец, ковыряя в носу, могли себе позволить начать расследование. Была, правда, идея нанять частный самолет, но ее мы отвергли почти сразу, так как пропажа всех пассажиров, пусть их только трое, гораздо заметнее исчезновения тех же троих из двухсот.

Мы сидели в салоне, как оказалось рассчитанном всего на тридцать пять человек. Маленький такой самолетик. На табло указывалось название, но черт их разберет. Для меня это темный лес. Знаю, правда, про «боинги». А еще вспомнился виденный в детстве фильм «Спасите Конкорд». Так что казалось, что самолет, выполняющий международные рейсы такой протяженности, должен быть огромным. Да ладно, главное взлететь. Тем более что покидать пределы Франции мы ни в коем случае не собирались, решив «сойти» недалеко от Парижа.

Вскоре в салоне появилась группа детей. Человек десять, во главе с молоденькой девушкой. То ли воспитательницей, а может, учительницей. И арабская семья из четырех человек. Двое мужчин, обоим по сорок, с настороженными глазами. Женщина лет тридцати пяти и подросток, сразу уставившийся на молодую француженку и раздевающий ее взглядом.

Интересно, каким был я в пубертатный период? Но, насколько помню, никогда на «этом» не зацикливался. Или у восточных мальчиков кровь погорячее? Но столь бестактно разглядываемой француженке было на это плевать. И она, выпятив грудь и покачивая бедрами, казалось, дразнила молодого петушка.

Стюардесса, красавица восточной наружности, произнесла необходимые в таких случаях заученные фразы, и самолет стал набирать разгон. Мы взлетели, и минут через десять семейство арабов стало доставать какие-то пластиковые бутылки, похожие на двухлитровые баллоны с кока-колой. Правда, в одном жидкость была синяя. Слив всё в стеклянную банку, они закрыли это дело крышкой с пропущенными через нее проводами, и женщина позвала стюардессу, начав что-то быстро говорить по-арабски. Та заметно побледнела и бросилась в кабину пилотов. Мужчины же достали откуда-то ножи, похожие на игрушечные, но с острыми концами. И я вспомнил, что у нас в России, в зонах бывают разборки с помощью заточек, сделанных из оргстекла. И что убить таким ножичком можно не хуже клинка из дамасской стали. Один прошел в кабину пилотов, второй же стал в конце салона. А мальчишка начал приставать к француженке. Через минуту мужчина на плохом французском начал речь:

— Вы все заложники. У нас бомба, которой хватит на десять таких самолетов. Сидеть тихо, и будете живы. Кто будет дергаться… — И он провел своим «игрушечным» ножом по горлу.

Видимо, для удобства обзора нас согнали в одну кучу, усадив в кресла, стоящие по соседству. Девушка тихо плакала, не решаясь отбиваться от руки, лезшей под платье. Но в другой руке у мальчишки был ножик, который тот угрожающе держал, вжав острие ей в глаз.

Мы переглянулись, и Лена сказала:

— Дети, крепко возьмитесь за руки и зажмурьте глаза. Инна, ты со мной. Присмотришь за ними «там» и поможешь.

А мне указала глазами на юного насильника.

— Десять минут, да? — Я посмотрел на кресло, где обнаглевший юнец распускал руки, а когда обернулся — никого уже не было.

Перепрыгнув через три ряда, я ударил его в висок костяшками пальцев. Щенок попытался было ткнуть меня ножом, но я машинально уклонился от удара, попутно сломав пацану руку. Он как-то обмяк, но для верности я свернул ему шею и, подхватив на руки девушку, «вышел» на берег реки.

К счастью, та сразу потеряла сознание, не выдержав напряжения. Схватка заняла где-то минуту, так что в запасе еще девять. Я стал надевать парашют, поглядывая на песочные часы, перевернутые мною автоматически. Их было много. От пяти минут до нескольких часов, и время от времени они служили мне хорошую службу.

Когда последняя песчинка упала, я «шагнул», отдав телу приказ. И ощутил, что лечу. Но руки всё сделали сами, выбросив «медузу», и вот уже слышен хлопок купола. Всё-таки уделал я его гораздо быстрее, так как невдалеке расцвел цветок еще одного «крыла». Это означало, что с выходом я поспешил. Но ненамного, и всё как будто складывалось хорошо. Мы приземлились неподалеку, и Лена, спросив: «Как дела?» — «потащила» меня за собой.

Они лежали вповалку, а Инна держала в руках пистолет, взятый словно из «звездных войн».

— Давай, Юра, хватай, скольких сможешь! — И девочки, взяв на руки по ребенку, посмотрели на меня. Я поднял двоих и, подойдя, коснулся Лены. В тот же миг мы оказались возле скомканных парашютов, и Лена «потащила» всех обратно. Еще четверо. В третий раз меня не взяли, сказав, что справятся, отправив за несостоявшейся жертвой насилия.

Вся операция, включая «десятиминутную готовность», заняла около четверти часа. Мы сидели на траве, глядя на валявшиеся вповалку тела, и я спросил у Инны:

— Ты что их, расстреляла? — Вынося детей, я чувствовал, что они живы, но надо же было что-то спросить.

— Дурак! — Что ж, каков поп, таков и приход. — Это пистолет для инъекций. — И добавила ответ на мои округлившиеся глаза: — Снотворного.

— Ну и откуда он?

— Не ссорьтесь, люди, — подала голос Лена, — это я принесла. — И пояснила: — Когда почти сутки сидела со «спящей» цыганкой, мне пришла в голову идея со снотворным. А пистолет помогает сэкономить на уговорах.

Да, для пай-девочки она уж больно круто взяла.

— Ладно, пора линять. — Инна, иногда шалившая с материальными ценностями, была права.

И мы, позвонив в полицию, забрали парашюты и, отойдя метров на сто, «пошли» к ней в гости.

— Ну что, зачет сдан? — спросил я, едва мы присели на берегу озера. Обе дружно кивнули и нервно рассмеялись, чтобы через минуту зарыдать. Но это были слезы облегчения, и я, решив не мешать, разделся и плюхнулся в воду. Через минуту бестии присоединились ко мне, если попытку утопить можно назвать присоединением.

Происшествие попало на страницы газет, но сенсации не вызвало. Так, мелочь. Родственниками арестованного за торговлю наркотиками Али-Рахмана ибн Мухаммеда была предпринята попытка захвата самолета алжирской авиакомпании. В результате действий французской полиции заложники освобождены, а террористы сдались властям. Один из нападавших погиб при невыясненных обстоятельствах. Женщина, оказавшаяся старшей женой задержанного, всё время повторяла: «Шайтан, шайтан!» — и иногда поминала дочерей Иблиса.

Улыбаясь, я представил лица этих недотеп. Ну не алжирский же экипаж им было брать в заложники, выдвигая ультиматум французам. Еще я ожидал «вызова» со стороны «аббата». Но видимо, происшествие отнесли к разряду мелких шалостей.