ЭПИЛОГ

Матвеев Алексей Леонидович родился в неполной семье. Мать Оксана Петровна Матвеева - бухгалтер. Отец неизвестен. Наследственность со стороны матери отягощена - бабка Анастасия Глебовна Матвеева (Сычикова), проживающая в Туле, учительница младших классов, отличается нелегким характером и странными привычками. Неоднократно проходила лечение в стационарах Липецка с диагнозом “невроз”.

Беременность и роды протекали без патологии. Перенесенные в детстве заболевания: свинка, ветрянка. В возрасте 7 лет - сотрясение мозга (упал с велосипеда). Со слов матери, в детстве был задумчивым и замкнутым, со сверстниками во дворе общался мало. Читать начал рано - в 4 года. Сначала читал детские сказки, но вскоре перешел на фантастику - отечественную и переводную. С 6 лет пошел в школу, учился на четверки.

В возрасте 14 лет во время медкомиссии был обследован психиатром районного военкомата и направлен для дополнительного обследования в Центр психического здоровья № 4. По результатам обследования (три недели в стационаре) был признан здоровым и годным к строевой службе.

В старших классах М. утратил интерес к фантастике и увлекся философией - изучал научную литературу и трактаты античных мыслителей, пытался самостоятельно учить греческий, чтобы прочесть их в подлиннике. По окончании школы хотел поступить на философский факультет МГУ, но не прошел по конкурсу.

По настоянию матери окончил десятидневные курсы пользователя компьютера и устроился на работу оператором набора данных в Гипрониэлектро. Организация полгода задерживала сотрудникам зарплату, а затем была расформирована. Но, по договоренности с бывшим начальником, в качестве компенсации М. взял домой компьютер,

С этого момента он полностью прекратил чтение философской литературы, увлекся компьютерными играми и Интернетом. В разговорах с матерью неоднократно упоминал о некоем “мировом военном заговоре”, называл себя Великим Хакером, но поначалу мать воспринимала это как пересказ игр.

Летом М. удалось поступить на первый курс Института автоматики. Был молчалив и рассеян, с однокурсниками не общался и авторитетом в коллективе не пользовался. Учеба давалась плохо, особые трудности возникали с физикой и программированием.

Свободное время проводил дома за компьютером, играл. Со слов матери, каждый вечер приходил в комнату, где она смотрела телевизор, и сбивчиво рассказывал запутанные истории о новых компьютерных играх, а также неких “уличных боях”, якобы случившихся с ним недавно в реальной жизни. В этих рассказах М. сражался с хулиганами и бандитами (позже - международными террористами и инопланетными захватчиками), спасая себя, своих знакомых и наиболее уважаемых им преподавателей. Утверждал, будто в совершенстве владеет стрелковым оружием и рукопашным боем. К месту и не к месту любил перечислять параметры снайперских винтовок и японские названия ударов, видимо, прочитанные в Интернете. Проявлял интерес к любой военной атрибутике, стал одеваться только в спецодежду, носил тельняшку и камуфляж, не снимал комбинезон даже дома, пытался спать в нем, но после скандала с матерью согласился на ночь раздеваться.

К концу первого курса М. начал прогуливать институт, запустил учебу и перестал играть в компьютерные игры, жалуясь на трудности сосредоточения. Обвинял в этом ученых “военного института”, создавших тайный вирус, подавляющий психику и “сбивающий мысли”.

Весеннюю сессию М. сдать не смог, экзамен по программированию завалил трижды, после чего, по настоянию матери, лег на двухнедельное обследование в Центр психического здоровья № 4, где ему был поставлен диагноз “астенический невроз”, назначен курс аминалона и лечебная физкультура. Этот диагноз помог избежать исключения из института и оформить академический отпуск по болезни.

Лето, осень и зиму М. провел дома. Занятия лечебной физкультурой не посещал, лекарства принимать отказывался. Из квартиры не выходил, но соседкам, приходящим к матери смотреть сериалы, рассказывал, будто продолжает учиться в институте, возглавляет кафедру, работает крупным экономистом в Энергетическом банке, но время от времени путался и утверждал, будто работает начальником информационного отдела в офисе американской программной фирмы “ЕМ-софт”, ездит с командировками на юг, водит собственный автомобиль и стреляет из пистолета.

Изредка подходил к компьютеру (мать покупала ему Интернет-карточки), но чаще лежал на диване в неподвижных вычурных позах, смотрел в потолок, на вопросы матери не реагировал, иногда часами произносил монологи в пустоту. В этих монологах он называл себя в третьем лице “хакером Вервольфенштейном”, утверждал, что слышит голоса волков, собак и птиц, умеет “взламывать” и “программировать” домашних животных.

К весне стал беспокойным, все чаще вставал с кровати и бродил по квартире, подолгу замирая у зеркала с открытым ртом и рассматривая зубы - утверждал, будто умеет выращивать клыки и когти, требовал от матери подтверждения. Снова стал пользоваться компьютером, говорил, что обрел веру в Бога на веб-сайте, утром и вечером ходит в "форум" слушать проповеди. Увлекся религией и мистикой, качал из Интернета Библию.

Одновременно начал жаловаться на голос, временами звучащий внутри головы. Утверждал, что одержим бесами, которые превращают его тело в табуны зверей и косяки птиц. К концу весны, несмотря на запреты матери, в ее - отсутствие стал самовольно покидать квартиру и сутками пропадал неизвестно где. Мобильный телефон, который был куплен ему для связи, разбил, а сим-карту носил за щекой, утверждая, что она работает и без аппарата. Возвращаясь домой, прятался под кроватью, был возбужден и.напуган, говорил, что за хакером Вервольфенштейном “ведут охоту” телерепортеры, бандиты и спецназ. Убегая из дому, сообщал, что вновь и вновь отправляется в “тайную военную зону”, чтобы пообщаться со своим отцом, генералом секретного института”.

21 мая этого года мать вызвала неотложную психиатрическую помощь, и М. был доставлен в нашу 19-ю московскую психиатрическую клинику им. космонавта Леонтьева.

На момент госпитализации находился в онейроидном состоянии, неконтактен, речь бессвязная, движения хаотичные, в пределах постели. Ориентация в месте, времени и собственной личности утеряна. Поставлен диагноз: шизофрения. Назначено лечение: галоперидол. В течение недели М. пришел в сознание, начал самостоятельно спускаться в столовую. В беседах с лечащим врачом открыт, но малоэмоционален. Жалуется на голоса инопланетян, “программирующих” его мозг с целью “тотального захвата планеты”. Клянется им отомстить, “зайти в свой внутренний мир и взломать кодирующую программу”.

По совету медсестры начал писать дневник, где подробно рассказывает о своих галлюцинациях и переживаниях.

На занятиях арт-терапией рисует цветными мелками земной шар и над ним замок из двенадцати башенок, висящий на облаке. Утверждает, что в замке живет его “душа”, а башенки - это “комплексы”. Иногда путается и называет этот рисунок “космической базой инопланетян” с “двенадцатью вампирами в коконах”. Назначено двенадцать сеансов электросудорожной терапии.

В дальнейшем состояние больного ухудшилось, он стал замкнутым и неконтактным, перестал спускаться в столовую, часами лежал неподвижно, утверждая, что “блуждает внутри мозга”, исправляя “ошибки программы”. ЭСТ отменена, назначено лечение экспериментальным препаратом нового поколения нейролептиков “азитон-депо”. Уже на второй день сознание прояснилось, М. начал посещать столовую, интересоваться событиями окружающего мира, эффективно участвовать в сеансах групповой психотерапии, записался в библиотеку. По окончании недельного курса все признаки патологической симптоматики исчезли. По субъективным утверждениям М., он полностью излечился, обезвредив “программу болезни” и разрушив “башни комплексов”.

На момент выписки М. совершенно адекватен, контактен, ориентирован в месте, времени и собственной личности. Энергичен, доброжелателен, остроумен, пользуется большим авторитетом среди больных и медперсонала. Предельно собран и целеустремлен, в тестах IQ демонстрирует превосходные даже для здорового человека показатели - четкую логику, высокую скорость мышления, феноменальную память. Легко перемножает в уме шестизначные числа, наизусть запоминает газетные страницы с одного взгляда. По словам матери, ранее таких способностей за больным не наблюдалось.

В последнюю неделю перед выпиской М. проштудировал учебники, а затем дважды тайком покидал территорию клиники во время тихого часа, чтобы съездить в институт, в результате чего сдал задолженности и восстановился на дневном отделении.

За нарушение больничного режима был выписан из клиники досрочно. При выписке выражал благодарность персоналу за помощь в излечении, заявлял о намерении начать новую жизнь. “Главное для меня сейчас, - сказал он лечащему врачу, - это карьера”.