РЫЖИЙ ГОСТЬ
Цветок «гусиная кожа» не очень ярко окрашен, но напоминает цветок глицинии. Распускается он два раза — весной и осенью, вот что удивительно!
Сей-Сеногон
Итак, теперь мы знакомы и можем непосредственно перейти к событиям моей неспокойной жизни. Все ниженаписанное представляет собой, так сказать, хренологию событий по горячим слезам. Я, конечно, не Сей-Сеногон, но что-то императорское во мне есть. Правда, порой излишне эмоциональна, но… ой, кто-то постучался в дверь…
— Добрый день! — на пороге появился молодой человек, маленького роста, весь усеянный веснушками. Одет он был в изрядно поцарапанные латы, на которых кто-то выцарапал «Здесь бил Джек». Тяжелый металлический шлем с длинным, но местами ощипанным пером павлина гость держал в левой руке, а правой от смущения то и дело пытался что-то вытащить из-за пазухи.
— Добрый день! — повторил он, заметив, что Ясна пристально его рассматривает. — Я — рыцарь.
— Очень приятно, — ответила Ясна, присев в глубочайшем реверансе. (Уроки этикета не прошли задаром.)
— Могу ли я, милая девушка, видеть ведьму Йо?
— Я слушаю вас! — материализовалась моя сущность из воздуха в своем пышном наряде, специально изготовленном для таких вот официальных контактов: широкая черная мантия, расшитые золотом руны, несметное количество талисманов, амулетов, оберегов, сушеных лягушечьих лапок (пластмасса, конечно, я по натуре крайняя пацифистка) и прочая дребедень, абсолютно ненужная настоящим профессионалам.
— О! — глубокомысленно изрек гость.
— Так я вас все еще слушаю, — напомнила я.
— Да-да, не буду долго занимать ваше драгоценное время, милейшая. Только страшное горе и суровая необходимость заставили меня прибегнуть к помощи людей вашей профессии.
— Как ваше имя, благородный ланселот?
— Да, простите, забыл представиться. Мое имя — Натир фон Гамбурский эрл Бульйонский-младший из Макдолинга. Вот и все, что могу сказать о себе, кроме того, что имею три высших образования и одно безобразие.
— Так какая же беда привела вас к нам?
— Сердечная, госпожа волшебница, сердечная! Вы слышали о том, что король Эдуард 15/11 объявил турнир на руку и сердце своей несравненной дочери, принцессы Амурлии Девятой с половиной?
— Признаться, я в последнее время несколько отошла от большой политики и…
— Это неважно, — перебил пылкий юноша. — На турнир съедутся рыцари со всех окрестных королевств и княжеств, и, говорят, будет даже сам Джорк Быстрый Зуб! И всем им, всем без исключения нужна не принцесса, а ее приданое — полцарства и конь.
— Почему это вас так беспокоит, милейший Натир?
— Ах, госпожа волшебница, разве вы еще не догадались? Я влюблен, безумно влюблен в Амурлию! Безумно и совершенно безнадежно!
— Почему?
— Посмотрите на меня, нет, лучше не на меня, а фактам в лицо. Что вы видите? Худого, конопатого и безденежного рыцаря. Абсолютно непрестижного ланселота. Кто же за такого отдаст королевскую дочь! А победить на турнире шансов у меня ноль, мне даже не справиться со Сквозом Побрякушкой, не говоря уже об остальных претендентах на звание супруга Амурлии!
— А сама ваша возлюбленная питает к вам такие же чувства?
— Меня же к ней не пускают! Но я уверен, она полюбит меня, ведь она такая умная, красивая, ах, что ни говорите, она божественна!
— Так вы уже встречались?
— Что вы! Я же говорю, что меня не пускают во дворец, разве госпожа волшебница не знает о нововведении во дворце? О новом законе, изданном Министервством Здравохоронения?
— Нет, а что?
— Пятый советник короля Министр Приличия Азурий Мурзулий для своих вернопроданных поставил у парадного входа весы. И теперь того, кто без коня и меча весит меньше ста пятнадцати килограммов, во дворец не пускают.
— Как это?!
— По его мнению, богатый человек весить меньше не может, а небогатые нервноподданные королевству не нужны, они, дескать, только и думают, как чего бы украсть или пополнеть за счет казны. А я, как вы понимаете… для меня у них даже шкалы нет, рассчитанной на мою… одухотворенность.
— Так откуда вы знаете, что принцесса… так мила?
— Я видел ее фотографию в Имперской Энциклопедии и слышал на магическом кристалле запись ее концерта во Франкфурте.
— Ах, вот оно что… Так чем же я могу помочь вам?
— Хоть чем-нибудь! Сделайте меня самым сильным, и я всех смогу победить, и тогда… или нет, лучше отравите короля, а меня научите его спасти, и тогда… или нет, лучше нашлите на всех рыцарей чары, хотя бы тот же понос, и тогда… или нет…
— Или подождите! Давайте сформулируем вашу проблему лаконичней. Вас нужно непременно женить, иначе жизнь немила без милой, так?
— О, как вы проницательны!
— Нет, просто мой «третий глаз» все еще хорошо видит без очков. Но уверены ли вы, что не прибежите ко мне через месяц и не будете кричать, что жена ваша — гадюка, и не потребуете зелья отравить…
— Что вы! Мы заживем с ней душа в душу! Помогите же мне, я готов на все!
— Все не надо, но кое-чем, я думаю, поделиться придется. Как говорится, хочешь жить — умей бодаться! Итак, мы перешли к главному вопросу: что входит в ваше понятие «все»?
Натир вытащил из-за пазухи потертый маленький кожаный мешочек, любовно развязал его и извлек на свет…
— Это Философский Камень.
— Что?
— Философский Камень. Мой пра-пра-пра-пра — и еще несколько раз пра-прадедушка, — тут рыцарь изрядно покраснел, сглотнул слюну и продолжил: — украл его еще у Альберта Великого. Вот с тех пор его и не могут найти.
Я призадумалась. Цель того стоила.
— Хорошо. Но деньги… гм… Философский Камень — вперед. Я не могу работать без аванса, могут возникнуть кое-какие непредвиденные расходы на… впрочем, неважно.
— Я согласен! Вы моя благодетельница! Я буду молиться за вас, когда мы с Амурлией…
— Не спешите. Когда состоится турнир?
— Через три дня.
— Прекрасно, времени достаточно.
— А что делать мне?
— Вам? Ничего. Расслабляйтесь и готовьтесь к свадебному бегству.
— Бегству? Я вообще-то, если не возражаете, рассчитывал на свадебное путешествие.
— Нет, мой влюбленный Натир, будет именно свадебное бегство, для пущей романтики! — ответила я, выпроваживая юношу за дверь.
