Книга: Мах-недоучка
Назад: Часть четвертая ВО СНЕ И НАЯВУ
Дальше: Эпилог

Часть пятая
НЕПРОШЕНЫЙ ГОСТЬ

Первой тревогу забила Лика. И случилось это примерно за час до полудня. Они с Силикой стояли во дворе замка и, задрав головы, любовались парящими высоко в небе драконами.
— Отец, ты часом не встречал в коридорах замка купца Шарана и того толстого слугу Маха?.. Как там его?.. — вдруг спросила амазонка.
— Бубла, что ли? — уточнил барон.
— Да, точно, Бубла, — кивнула дева. — Так не встречал?
— Нет вроде, — пожал плечами Силика и посмотрел на дочь.
— А когда ты их последний раз видел? — снова поинтересовалась амазонка, тоже переводя взор с драконов на отца.
— Когда они побежали к подвесному мосту. Помнишь, я обернулся и махнул вам, призывая следовать за мной. Тогда я их последний раз и видел, — обстоятельно ответил барон. И встревожено спросил: — А в чем дело? Почему ты спрашиваешь?
— Возможно, я напрасно паникую и они уже давно благополучно поднялись — но я все время была во дворе, и мимо меня они точно не проходили. А между тем, прошло уже пять часов, как они спустились в подвалы замка, — поделилась своими опасениями Лика.
— А чего Шаран с Бублом забыли в подвалах? — удивился барон.
— Они пошли проверить, нет ли там покалеченных разрушительным заклинанием.
— Вот оно что… Покажи-ка мне дверь, в которую они спустились, — попросил Силика.
— Вон та, — дева указала рукой на широко распахнутую дверь одной из многочисленных пристроек донжона.
— Не выходили, говоришь, так, так, так, — задумчиво пробормотал барон. И уже громче добавил: — Хотя ведь Бубл — управляющий барона Верда, и он великолепно ориентируется в подвалах замка. Возможно, оттуда есть другой выход, ведущий сразу в донжон. А в коридорах мы запросто могли разминуться. Но все же не мешает проверить.
Силика решительно зашагал к распахнутой двери. Дочь двинулась следом за отцом.

 

Тем временем, Верд с сыном уединились в кабинете. Старый барон сидел в кресле, призрачный воин — на краю стола. Мах рассказывал отцу о своем трехдневном приключении и показывал добытые в Подводье трофеи: светящийся браслет — подарок Симбуля, лишний стебель голубых водорослей и моток на диво тонкой веревки.
Молодой рыцарь как раз описывал свое подводное путешествие на спине гарсата, когда в кабинет ввалился запыхавшийся от быстрого бега Силика.
Прервав повествование, Мах удивленно уставился на растрепанного рыцаря-мага.
— В чем дело? Кто за вами гонится? — спросил он.
— Что стряслось? — в свою очередь поинтересовался Верд.
Немного отдышавшись, Силика огорошил:
— Верд, беда! В подвале вашего замка завелся василиск!
— Что?! — изумленно воскликнул хозяин замка, вскакивая с кресла. — Час от часу не легче! Ты уверен?
— Абсолютно! — заверил Силика. — У него в заложниках Шаран, Бубл и моя Лика. Я сам только что чудом избежал плена.
— Как узнал, рассказывай, — потребовал Верд.
— Четверть часа назад Лика вспомнила, что однорукий друг Маха и твой управляющий спустились в подвалы, и больше она их не видела. Дочь поделилась со мной опасениями, и мы решили проверить. Зажгли факелы, спустились и сразу же увидели две окаменевшие фигуры с потухшими факелами в руках. Это были Шаран с Бублом, по подземному коридору они прошли всего шагов двадцать. Из подвала пахнуло смрадом застоявшегося болота. Послышалось быстро приближающееся змеиное шипение. Догадавшись, что за жуткая тварь несется к нам, я крикнул дочери, чтобы она закрыла глаза и бежала к выходу, и сам, накрыв голову плащом, бросился вверх по лестнице… То ли она не расслышала, то ли не успела… — Голос Силики дрогнул. — Я спасся, а моя девочка осталась внизу. Уж лучше бы я вместо нее. — Из глаз барона закапали слезы.
— Возьми себя в руки! Не раскисай! Мы обязательно ее спасем! — стал успокаивать друга Верд.
— Что мы можем, Верд, против василиска! — сквозь рыдания простонал Силика. — Извести его способен лишь дракон, а без Лики Плевун нас не послушает. Более того, с минуты на минуту он обнаружит пропажу своей хозяйки — я даже боюсь представить, что он тогда сотворит с твоим замком.
— Пока дракон занят Лулой, у нас есть время, — возразил хозяин замка.
— Да что мы можем! Там ВАСИЛИСК!!! — обреченно проорал Силика.
— Прекрати истерику! Возьми себя в руки! — встряхнул друга за плечи Верд.
Воспользовавшись тем что оба барона замолчали, Мах решился задать вопрос:
— А как этот василиск вообще попал в подвал нашего замка?
— Похоже, мы его прихватили «Слепой радугой», — ответил отец.
— Как это прихватили? — не понял рыцарь.
— Позволь, я ему объясню, — обратился к другу Силика. Он, наконец, успокоился и заговорил твердым ровным голосом: — Мах, помнишь, я тебе говорил, что заклинание «Слепая радуга» выводит околдованный им предмет или человека из реального мира.
— Ну и?
— Дело в том, что ничто не пропадает бесследно, — продолжил рыцарь-маг. — Исчезая из нашего мира, замок непременно должен был появляться в каком-то другом. Последние три дня он как бы находился одновременно в двух мирах. На нашу беду этим вторым стал мир Василисков. По всей видимости, какой-то василиск увидел появляющийся на пустом месте замок и в одну из ночей, может предыдущую, а может еще раньше, пожаловал в гости.
— Так ведь замок же был околдован заклинанием «Слепая радуга», как же он смог в него проникнуть? — спросил Мах.
— Василиск, подобно дракону, совершенно невосприимчив к магии, — пояснил Силика. И продолжил: — Так вот, он проник в замок. А в подвал спустился, потому что василиски живут в пещерах. И пока он обследовал новое подземелье, я прочел контрзаклинание и снял с замка «Слепую радугу». Из мира Василисков замок исчез, но непрошеный гость в подвале остался.
— Да никуда василиск не проникал, — решительно возразил Верд. — Все намного проще. Василиск сам стал жертвой рокового случая. Я прекрасно помню, что как только наложил на замок заклинание «Слепая радуга», сразу услышал раздраженное змеиное шипение, удивительным образом вдруг преобразившееся во вполне понятную человеческую речь. Шипение сводилось к одному многократно повторяемому слову: «Прочь! Прочь! Прочь!..» Потом я увидел за окном радугу и, под воздействием заклинания, провалился в беспамятство… Похоже, мой замок возник аккурат над логовом василиска. Вдруг появившийся полупрозрачный замок накрыл его, как сачок нарывает бабочку.
— Скажешь тоже, бабочку, — нервно рассмеялся Силика.
— Когда я выбирался из исчезающего замка, я тоже слышал змеиное шипение, — подтвердил Мах. — Оно тоже преобразилось в голос, только он не гнал меня прочь, а просил остановиться и не закрывать глаза.
— Чего же мне об этом ничего не рассказал?! — набросился на рыцаря Силика.
— Я думал, шипение, как и радуга, последствия заклинания, — потупился Мах. — Не знал, что это так важно.
— Думал он! — всплеснул руками раздосадованный рыцарь-маг. — Если бы я знал о шипении, попросил бы дочь направить в подвалы Плевуна, он бы эту незваную пакость живо извел! Эх!
— Силика, чего сейчас былое ворошить, случилось как случилось, всего предугадать невозможно, — пришел на помощь сыну Верд. — Кстати, нужно выставить стражу у входа в подвал. Пойду распоряжусь.
— Не беспокойся, — удержал друга Силика. — По дороге к вам, я встретил в коридоре четырех твоих стражников. Ничего им не объясняя, я всех четверых отправил стеречь вход в подземелье и строго им наказал: никого туда не пускать. — И тут же, без паузы, он вернулся к теме разговора: — Нам еще повезло, что василиск ведет ночной образ жизни, днем он предпочитает отсыпаться. При солнечном свете он не покинет подвала, а была бы сейчас ночь — замок был бы обречен. Впрочем, теперь это лишь дело времени, он все одно обречен!
— Ас чего вы решили, что в подвалах замка затаился только один василиск, может этих тварей там с добрую дюжину? — спросил Мах.
— На наше счастье, василиски — одиночки. Своих собратьев они на дух не переносят, — пояснил Силика.
— А откуда вы столько знаете о василисках, если в нашем мире их нет? — снова спросил Мах.
— Из книг — откуда же еще, — пожал плечами Верд.
— Кстати, наш мир уже однажды подвергался нашествию василисков, — поведал Силика. — И это было ужасно!
— Как же они проникли? — удивился Мах.
— А как попали в наше королевство безликие? — ответил вопросом на вопрос отец.
— Что, какой-то рыцарь-маг открыл Врата в их мир? — догадался Мах.
— Ну, в общем, да, — кивнул Верд. — Только не рыцарь-маг, а просто маг. Один очень могущественный древний маг — некто Голлер. И поплатился за свое любопытство жизнью.
— Это случилось задолго до становления Великостальского королевства, — добавил Силика. — Тогда василиски истребили множество людей и животных. Остановить их нашествие смогли лишь драконы.
— Драконы амазонок?
— Нет, Мах, Амазонской Островной Империи тогда еще тоже не было, — покачал головой отец. — Василисков извели драконы легендарного Стуланта.
— А это еще что за страна такая? Впервые слышу такое название.
— Это не страна, а имя еще одного древнего мага, — пояснил Верд. — Мах, ты совершенно не знаешь историю. Для владетельного барона такое вопиющее невежество непростительно.
— И как же драконы извели этих гадов? — задал очередной вопрос молодой рыцарь.
— Очень просто, изжарили своим огнем и сожрали, — ответил Силика.
— А вы уверены, что кроме драконов, больше никто не может остановить василиска? — засомневался Мах.
— Дракон — единственное живое существо нашего мира, на которое не действуют чары василиска, — объяснил Силика.
— Я догадываюсь, к чему ты клонишь. Но, забудь — этот противник не по зубам даже призрачному воину! — покачал головой Верд.
— А что из себя представляют чары василиска? — поинтересовался отчаянный рыцарь.
— Ну, во-первых, — стал разъяснять Силика, — главное и самое ужасное оружие василиска — это его взгляд, от которого каменеет все живое. Разумеется, за исключением дракона. Причем, вовсе не обязательно смотреть ему в глаза, чтобы окаменеть достаточно увидеть любую часть его весьма длинного тела. Во-вторых, его завораживающее, лишающее воли шипенье, которое, как мы только что выяснили, легко превращается в доступный человеческому пониманию голос. Этим своим оружием василиск запросто сведет тебя с ума. И, наконец, в-третьих, исходящий от василиска запах — это медленный яд. Действие этого третьего оружия не такое быстрое, как — первых двух. Но для живых существ оно самое смертоносное. В древних книгах сказано, что со смертью василиска рассеиваются и наложенные им на людей чары. Окаменелость и безумие исчезают, но большинство его жертв все одно умирают, отравленные его ядовитым зловонием. Спасти людей возможно лишь в первые десять часов окаменения.
— Но ведь люди в замке находились во власти василиска целых три дня. И тем не менее, все очнулись живыми, — возразил Мах.
— Нет, они вовсе не находились в его власти. Вспомни, Мах, я уже тебе говорил, что и замок, и люди в нем как бы одновременно были сразу в двух мирах. Василиск же пребывал только в своем мире. Из всех его чар, заколдованные люди могли слышать лишь его шипение — да и то только в первые минуты действия заклинания, — объяснил Силика.
— В дополнение к вышесказанному, василиск еще практически неуязвим. Суди сам, у него гибкое, юркое змеиное тело с крепчайшей шкурой, — продолжил описывать чудовище отец. — Два кожаных нароста на боках, похожие на крылья. К счастью, летать он не умеет, зато с их помощью способен совершать невероятно длинные прыжки. Голова у него похожа на петушиную, но с непропорционально огромными жабьими глазами и с невероятно крепким клювом. В древних книгах сказано, что своим клювом василиск способен крошить закаленную сталь, как бумагу.
— Пожалуй, я все же рискну бросить вызов василиску, — подытожил услышанное Мах. И, улыбнувшись, добавил: — Вот если бы он в добавок к вышеперечисленному еще и плевался огнем — тогда точно шансов никаких, а так…
— Чего, чего?! — первым возмутился невидимый дед Пузырь. — Махуня, да ты просто спятил! Что еще за дрянь такая — василиск? Во что ты, окаянный рыцарь, снова ввязываешься!
— Ну-ка тихо! — цыкнул на призрака рыцарь.
— Да что ты такое говоришь! Опомнись, безумец! — воскликнул очнувшийся от столбняка Верд.
Мах обнял старого барона за плечи и ответил:
— Отец, у василиска в заложниках Шаран, Бубл и Лика, их надо спасать. Причем купца с управляющим — немедленно. Они уже дольше пяти часов в подвале травятся ядовитым зловонием василиска… Да и потом, не забывай о Плевуне. Как справедливо сказал Силика: потеряв хозяйку, он от замка камня на камне не оставит! «Драконий Смерч» вызвать вам двоим не под силу — остановить его вы не сможете. Остается единственный выход…
— Это самоубийство, — не желая ничего слушать, перебил Верд.
— Вовсе нет, — стоял на своем рыцарь. — Вы мне завяжите глаза и я буду биться с василиском вслепую. Это позволит нейтрализовать его главное оружие — взгляд. Двигаться в подземелье я буду ведомый командами призрака, который замечательно видит во тьме…
— Вот еще, размечтался! А ты меня спросил?!
— …И его голос будет отвлекать меня, — спокойно продолжил Мах, не обращая внимания на бурные протесты деда Пузыря, — от шипенья василиска — ему не просто будет меня заворожить. От ядовитого запаха я натолкаю в нос мягкой ветоши… Что же до неуязвимости василиска — я вовсе не собираюсь испытывать его шкуру на прочность. Я ударю мечом по его глазам. Сами говорили, что они у чудовища большие, — вот я и постараюсь попасть.
— А чего, Верд, может у него и впрямь получится? — под держал заДумку Силика. — Какой никакой, но это шанс.
— Послушал бы я тебя, если бы твой сын отправлялся к василиску в логово, — возмутился хозяин замка.
— В его логове — моя дочь, — сухо ответил Силика. — Не забывай, Верд, если бы не дракон Лики, твой замок был бы обречен! Когда ты попал в беду, по первому зову твоего сына я пришел на помощь! Сейчас моя единственная дочь на волосок от смерти, и помочь ей может только призрачный воин. Да, риск невероятно высок, и шансы на успех невелики. Но никто Маха за язык не тянул — он сам вызвался. Я понимаю твои отцовские чувства, конечно ты вправе удержать своего сына. Но… подумай, Верд, сможешь ли ты после этого смотреть мне в глаза!
— Что ж, ты меня убедил. Другого выхода у нас и впрямь нет, придется, сынок, снова испытать твою удачу, — смирился Верд. Он наклонил голову Маха и поцеловал его в лоб. — Да поможет тебе Создатель!
* * *
Подготовка к смертельной схватке с василиском длилась недолго. Уже через полчаса полностью экипированный Мах стоял на пороге подвала.
Вместо ветоши слуги скатали из козьего пуха с полдюжины маленьких шариков, их Мах засунул в ноздри, отчего нос грозно раздулся, но напрочь утратил чувствительность. Для проверки Верд распорядился принести что-нибудь сильно пахучее. После того, как Мах совершенно не почувствовал смрадного зловония протухшего яйца, разбитого прямо у его носа, хозяин замка немного успокоился.
Поверх широкой черной повязки на глаза, для вящей надежности на голову рыцарю еще водрузили рыцарский шлем с непроницаемым забралом. Кроме того, Верд распорядился облачить сына в полный рыцарский доспех. И Мах оказался закованным в три с половиной пуда крепчайшей стали. Маскировал, в прямом смысле слова, блестящее одеяние призрачного воина длинный, до пят, черный плащ с низко опущенным капюшоном.
Под напутственные крики собравшейся во дворе людской толпы — слух о затаившемся в подвалах замка чудище в мгновение ока облетел замок, и почти все слуги и стражники выбежали поддержать своего молодого господина — и оборотней — эти от своего «папы» ни на шаг не отходили — Мах стал спускаться по длинной лестнице вниз.
Во время спуска озабоченный призрак стал давать своему подопечному последние наставления:
— Значит так: четко выполняешь то, что я говорю и никакой самодеятельности. Говорю: сделай два шага вперед — делаешь два шага вперед, говорю: пригнись — пригибаешься, говорю…
— Да понял я, — пробурчал из-за опущенного забрала Мах.
— А если я вдруг замолчал — стой где стоишь и ничего не делай, пока снова не услышишь мою команду.
— Ладно.
— Ой, не нравится мне эта наша затея, — тяжело вздохнул дед. — Идем биться с каким-то василиском — даже мне эта тварь незнакома! — и лишены своего самого главного оружия — перемещений.
— Я же тебе описал: как он выглядит и чем опасен, — пробурчал Мах.
— От твоих объяснений мне не легче! — возмутился призрак.
— Поздно жалеть — все одно назад пути нет, — отрезал рыцарь. — Теперь — либо победа, либо смерть.
— Ты меч-то приготовил? — спросил дед.
— Не беспокойся, в руке держу, спрятал под плащом.
— Зря им не размахивай, — снова стал поучать Пузырь. — Бей строго по моей команде. И точно на голос.
— Сотый раз уже одно и то же талдычишь, сколько можно! — взмолился Мах. — Я все давно понял. Скажи лучше: когда лестница кончится? Я ж ничего не вижу! Каждый раз, когда на новую ступень ногу опускаю, сердце в пятки уходит — того и гляди, оступлюсь, навернусь и безо всякого василиска сам себе шею сломаю.
— Не психуй, Махуня, осталось всего-то семь ступенек, — отозвался призрак. — Шесть. Пять. Четыре. Три. Две. Последняя. Ну вот и все, мы опустились. А вот и Лика с горящим факелом стоит… Махуня, ты потише ступать можешь? Гремишь на все подземелье!
— Да я в этом железе, как самовар, неуклюжий, — раздраженно ответил Мах. — Говорил ведь отцу, не надо…
— Ладно, не гунди, — перебил дед Пузырь. — Барону виднее, он повадки василиска лучше нас знает… Возьми-ка немного правее, а то прешь прямо на амазонку. Ага, вот так вот, отлично, ты только что прошел мимо нее. А вон и однорукий с толстяком, их факелы уже давно прогорели и погасли. Иди, как идешь, Мах, аккурат между них и проск…
Мерное бухтение деда вдруг начисто заглушило разъяренное змеиное шипение, обрушившееся на уши рыцаря казалось бы одновременно со всех сторон. От неожиданности у Маха мурашки побежали по телу. Он сделал еще пару шагов и остановился, до боли стиснув сжимавшие рукоять меча пальцы.
— Ну чего встал? — крикнул дед.
— Твой голос перекрыло шипение василиска. Я не расслышал твоей последней команды и, как уговаривались, остановился, — объяснился Мах. И спросил: — Пузырь, ты его видишь?
— А то. Я нашу змейку пучеглазую уже давно приметил, — заверил призрак. — Вон он, гад ползучий, обвился вокруг ног Шарана. Глазищами на тебя зыркает — а ты идешь и идешь, вот он и взъерепенился.
— Ну и как он тебе?
— Ну, в общем, впечатляющая змейка, конечно не дракон, но суди сам: сажени три длинной и в твою руку толщиной. Крылья, как у летучей мыши, только побольше. Петушиная башка с жабьими глазами — все как ты и говорил — она, пожалуй, с твой кулак будет. Ого, как клюв раззявил, жалко, я его шипенья не слышу.
— Говоришь, у ног Шарана лежит? — уточнил Мах.
— Ага, и глаз с тебя не сводит, влюбленных! — рассмеялся призрак.
— Тогда может мне, пока смирно лежит, ударить по ним мечом? — предложил рыцарь.
— Отчего же не попробовать, — одобрил дед. — Готовься. Значит, как договорились — на счет три что есть мочи рубишь мечом на мой голос.
Стараясь не скрипеть, Мах извлек руку с мечом из-под плаща и замахнулся.
— Я готов, считай, — прошептал он.
— Раз, — голос Пузыря опустился к полу, — два… Стой!!! — вдруг заорал дед. — Проклятая тварь сбежала. Вот ведь гад, будто почувствовал! Давай скорее в погоню.
— Веди, — живо откликнулся Мах, пряча меч обратно под плащ.
— Значит так, сейчас десять шагов прямо, — скомандовал дед, — потом повернешь налево и еще…
Голос призрака снова пропал, но на этот раз змеиное шипение василиска было не при чем. Никакое шипение, будь оно хоть трижды яростное, не могло заглушить отчаянного крика деда. Вместо голоса призрака, в голове у Маха зазвучал шипящий приказ:
«РАСССКРОЙ СССВОИ ГЛАССЗА! ПОСССМОТРИ НА МЕНЯ!..» — Он повторялся снова и снова.
Пройдя шесть шагов по указанному дедом Пузырем маршруту. Мах почувствовал как его правой ноги коснулось длинное гибкое тело. Рыцарь замер, как вкопанный, и тут же ощутил как вокруг ног быстро закручиваются живые тугие кольца. Он с трудом вытянул меч из капкана и что было сил врезал им по невидимому василиску.
От упругих пут клинок бестолково отбросило в сторону. Но удар все же возымел эффект. Тугие кольца на ногах тут же распались.
Торжество рыцаря было недолгим. Василиск и не подумал отступить. Он лишь сменил тактику, обрушив на ноги Маха град ударов. Стальная защита жалобно зазвенела под напором петушиного клюва.
Шепча слова благодарности прозорливому отцу, Мах попятился и стал вслепую отбиваться мечом от наседающего врага. Так отступал он довольно долго, но в итоге все же вынужден был остановиться, уперевшись спиной в стену. Куда идти дальше он не имел ни малейшего понятия, своего бесплотного проводника он больше не слышал. Мах даже не знал, в каком месте подземелья он теперь находится — все, что ему оставалось: стиснуть зубы и вслепую защищаться.
Сводящий с ума шипящий призыв: раскрыть глаза и посмотреть… — не смолкал ни на секунду.
Агрессия василиска с ног переключилась на меч. Теперь удары сыпались не так часто, но стали гораздо более сильными. Мах вынужден был обеими руками стиснуть рукоять — невидимый клюв, посланный тугой пружиной змеиного тела, буквально выворачивал меч из его пальцев. Теперь не нужно было отмахиваться мечом, достаточно было держать его перед собой, василиск сам наскакивал на клинок. Иногда невидимый враг промахивался, тогда вся тяжесть удара петушиного клюва обрушивалась на грудь или живот рыцаря, к счастью, закрытых стальным панцирем — и задохнувшийся от боли Мах с ужасом ощущал, как легко сминается сталь под напором василиска.
Очень скоро Мах потерял счет времени. Он шатался от усталости. Избитые ноги, грудь и живот болели, издерганные мышцы рук сводила судорога. А неутомимый василиск бросался на него снова и снова.
Клюв кромсал стальной рыцарский доспех. А звучащий в голове шипящий голос медленно, но верно, рушил железную волю рыцаря.
В какой-то момент пальцы призрачного воина послушно разжались, и меч упал на пол.
Почувствовав перемену в рыцаре, василиск перестал его избивать. Он снова стал опутывать своим змеиным телом ноги Маха, поднимаясь все выше и выше. Раздающийся в голове голос зашептал другую фразу:
«НЕТ СССПАСССЕНИЯ! ТЫ ОСССТАНЕШШШЬСССЯ СССО МНОЙ НАВСССЕГДА! СССМИРИСССЬ!..»
Под ударами петушиного клюва затрещало глухое забрало.
Мах спокойно стоял и ждал. Ему уже было все равно.

 

Из смертельного оцепенения его вырвал отчаянный крик призрака:
— …уня, ты меня слышишь?!
— Да, — пробормотал Мах в непроглядную черноту.
— Здорово они придумали! — огорошил нелепым заявлением дед Пузырь.
— Кто они? — спросил рыцарь.
— Не важно, потом… — не захотел ничего объяснять призрак и спросил: — Ты как сам-то? Как лицо? Сильно болит?
Мах послушно потянулся руками к лицу, и это первое робкое движение наконец вывело его из оцепенения. Он застонал от вдруг обрушившейся боли. Вместе с болью вернулась и память, рыцарь вспомнил: где находится и с какой целью.
Укрытые кольчужными рукавицами пальцы с тихим звоном дотронулись до развороченного забрала. Под его многочисленными прорехами рыцарь ощутил на лице болезненные синяки и ссадины. Он облизал мокрые губы и ощутил вкус крови.
— Похоже василиск расколошматил мне его до крови, — ответил Мах.
— А глаза? Как твои глаза, не пострадали? — забеспокоился дед.
— Да вроде нет, — отозвался рыцарь. — Точно сказать не могу, из-за повязки я ничего не вижу. У меня все лицо один сплошной синяк.
— Ничего, отец с бароном Силикой поколдуют, будешь как новенький, — пообещал призрак.
— Слушай, а куда подевался василиск? — спросил Мах.
— У нашей змейки возникли неотложные дела, — туманно ответил дед. И «обнадежил»: — Но очень скоро он вернется. Так что, давай, поднимай-ка с пола свой меч — он лежит у твоих ног… Приготовим ему сюрприз.
Кряхтя и постанывая, как столетний дед, Мах опустился на корточки и, пошарив руками по земляному полу, почти сразу же наткнулся на рукоять меча. Подняться оказалось гораздо труднее. Уставшие, избитые ноги отказались ему подчиняться
— Эй, ты чего расселся, вставай быстрее, — поторопил призрак.
— Рад бы, да ноги не слушаются, — обреченно признался Мах.
— Я тебе дам не слушаются! Ну-ка немедленно вставай! Ах ты тряпка, слабак!.. — обрушился на рыцаря невидимый дед. — Да ты знаешь скольких жизней стоит эта твоя передышка! Сейчас василиск вернется тебя добивать — а у него, видите ли, ноги не слушаются!
— Какие жизни, о чем ты?
— Все объяснения потом. Вставай!
Опершись спиной о стену, Мах уперся ногами в пол и, стиснув зубы, дернулся вверх. Железо медленно заскользило по камню, наполняя подземелье зловещим скрежетом. Мах скрипел зубами и мычал от невыносимой боли, ощущение было будто ноги обварило кипятком.
— Быстрее! Он возвращается! — страшно взревел дед.
По ушам ударило ненавистное шипение. Страх перед приближающимся василиском заглушил боль. Мах отчаянно рванулся вверх и снова оказался на ногах.
— Теперь отступи от стены и подними меч! — проорал дед Пузырь.
Мах подчинился.
— На счет три руби на голос! — скороговоркой прокричал дед. И тут же, без паузы, начал отсчет: — Раз! Два! Триии!!!
Голос призрака нырнул к полу, и клинок устремился за ним вдогонку.
В этот славный удар рыцарь вложил все свои силы. И он достиг цели. Меч врезался во что-то твердое и разлетелся на куски. В отбитых руках у Маха остался лишь бесполезный обломок.
Шипение василиска оборвалось. В подземелье повисла напряженная тишина.
— Пузырь, неужели удалось? — затаив дыхание, спросил Мах. Но раньше чем последовал ответ призрака, вокруг его ног обвилось живое кольцо змеиного тела.
— Выходит, я промахнулся, — обреченно пробормотал рыцарь. Силы покинули его, он провалился в беспамятство.
И не услышал, как из дальнего конца коридора донеслись чьи-то удивленные голоса и одновременно с ними раздался ликующий вопль деда Пузыря:
— Ты сделал его, Махуня!

 

Очнувшись, Мах с изумлением обнаружил, что лежит на кровати в своей спальне, до подбородка укутанный теплым пуховым одеялом. Его разбитые ноги стягивали тугие повязки, избитое лицо было измазано какой-то зловонной дрянью, на груди и животе лежали две большие теплые грелки.
Мах шевельнулся, грелки колыхнулись, но устояли.
— Ну, герой, как твое самочувствие? — спросил отец, склонившись к изголовью кровати.
— Уже гораздо лучше, — улыбнулся Мах.
— Вот и славно, — кивнул хозяин замка. — Еще несколько часов здорового сна, и ты будешь в полном порядке. Давай-ка, закрывай глазки, мне еще нужно малость поколдовать над твоими ногами. Ох и славно тебя василиск отделал!
— Погоди, а кто же меня из подвала-то вынес? — спросил Мах.
— А ты что ж, совсем ничего не помнишь? — удивился барон Верд. — Оборотни твои, кто ж еще. Эти мохнатые ребятки своего папу никому не доверят. Я их отсюда еле выставил. Сейчас у дверей спальни толкутся, переживают. Знаешь, а твои вассалы смелые парни, я их зауважал, — неожиданно признался отец. — Если бы сегодня они не рискнули спуститься в подземелье, еще не известно, как бы все кончилось.
— Так это что же, выходит они василиска извели? — спросил рыцарь. — На оборотней его чары не действуют, что ли?
— Почему они? — удивился Верд. — Мах, что за ерунду ты несешь! Ты ж убил василиска.
— Не уверен, — покачал головой рыцарь.
— Да я собственными глазами видел обломки твоего меча, торчащие из его развороченных глазниц! — горячо заверил отец. — Должно быть славный был удар!
— Славный, — кивнул Мах.
— Ну вот, а говоришь: не уверен, — покачал головой старый барон.
— Но после того моего удара василиск был еще жив, я это точно помню, — не отступался Мах. — Он обвился вокруг моих ног!
— Может, тебе показалось? — предположил Верд. — У тебя на ногах места живого не было, как ты ими мог чего-то чувствовать? Вот смотри, — отец поднял с пола и показал сыну сильно помятый, дырявый, как решето, и заляпанный кровью кусок железа, — это сняли с твоей правой голени.
Пока Мах разглядывал покореженный стальной щиток, к нему обратился невидимый дед Пузырь:
— Можешь не сомневаться, ты василиска извел. Гад забился в смертельной судороге, а поскольку ты стоял рядом — он захлестнулся вокруг твоих ног, — пролил свет призрак.
— Да, мне вероятно показалось, — согласился с отцом Мах.
— То-то же, а то не уверен он — ишь чего удумал!
— Но как оборотни-то мои в подземелье замка оказались? — спросил рыцарь. — И чем они мне помогли в бою с василиском?
— Ради твоей победы, они принесли себя в жертву, — торжественно изрек Верд.
— Чего, чего? Это как?
— Сейчас я тебе все по порядку расскажу, — заверил отец. И поведал сыну следующее…
* * *
Прошел час, как Мах спустился в подземелье замка. Время неумолимо приближалось к роковым десяти часам, по истечении которых Бубл и Шаран были бы обречены. Между тем, из подвала по-прежнему тянуло запахом затхлого болота — ядовитым зловонием василиска. Оставшиеся наверху люди были бессильны помочь призрачному воину, им оставалось лишь молить Создателя и ждать.
Между тем, и Плевун в небесах стал вести себя беспокойно: удаляться от Лулы на значительные расстояния, опускаться и кружиться над замком, вглядываясь в собравшуюся во дворе толпу. К счастью, Лула не торопилась оборачиваться обратно девушкой, и, следуя приказу своей амазонки, дракон вынужден был возвращаться к кураске.
Рыцари-маги ломали головы над тем, как помочь Маху, у которого, судя по тому, что он так надолго застрял в подземелье, в противоборстве с василиском все складывалось не очень удачно. Спасительное решение пришло на ум Верду.
«Мне нужны добровольцы! — громко объявил старый барон, обращаясь к слугам и стражникам. — Смельчаки, готовые спуститься в подземелье следом за моим сыном. Своим неожиданным появлением вы ненадолго отвлечете василиска и подарите Маху, если он еще жив, короткую передышку… Я не в праве вам приказывать — риск смертелен, вы можете больше никогда не выйти из подземелья… Или — вернуться оттуда героями! Выбор за вами».
Люди забоялись спускаться на верную смерть. А шальные вассалы Маха, все как один, не раздумывая, объявили, что готовы рискнуть.
Верд выстроил оборотней и стал друг за дружкой отправлять в подземелье…

 

— Не прошло и пяти минут, как последний перевертыш растворился в полумраке лестницы, и все оборотни, живые и невредимые, поднялись обратно, вынося на руках из подвала тебя, всего разбитого и окровавленного, и очнувшуюся от чар василиска троицу: дочку Силики, твоего друга и моего управляющего, — подытожил Верд.
— Отец, ты даже себе не представляешь: насколько вовремя появились оборотни! — потрясенно пробормотал Мах.
— Что, передышка пошла на пользу? — улыбнулся Верд.
— Она просто спасла мне жизнь, — признался рыцарь. — Спасибо тебе!
— Благодари за преданность своих вассалов.
— Конечно, позови их.
— Нет, только не сейчас, — решительно запротестовал отец. — Твоих сорвиголов потом из комнаты замучаешься выгонять, а тебе сейчас необходим покой и сон. Поспи еще хотя бы пару часов. А оборотни никуда от тебя не денутся, они подождут.
— Кстати, я совсем забыл спросить, а как себя чувствуют Лика, Шаран и Бубл? — обеспокоился Мах.
— С амазонкой все в порядке, она в подземелье провела всего часа два и сильно отравиться зловонием не успела. Мы с Силикой немного над ней поворожили, она и ожила. А вот с Бублом и Шараном нам пришлось помучиться, Силика до сих пор над ними колдует — но, не волнуйся, мы их обязательно выходим… Ну что, на все твои вопросы я ответил?
— Нет, у меня еще один, последний.
— Задавай.
— Отец, ты говорил, что видел василиска?
— Да, мы вместе с Силикой спускались в подвал, — подтвердил Верд.
— И как он тебе? Расскажи. Ведь я ж с гадом вслепую бился — страсть как хочется на него посмотреть.
— Я сделаю лучше: распоряжусь, чтобы его пока не сжигали, — пообещал отец. — Проснешься и сам посмотришь.
— А зачем его вообще сжигать? Может, лучше сделаем из него чучело? — предложил рыцарь. — Такой боевой трофей — даже у короля нет, а у нас будет!
— Это невозможно, сынок, — грустно усмехнулся Верд. — Если мертвое тело василиска не сжечь, в полночь он снова оживет. Забыл, ведь Силика тебе говорил, что единственный, кто может извести василиска, — это дракон. Но ты на него посмотришь, обещаю. А теперь закрывай глаза и спокойно спи.
* * *
Ночью Мах проснулся от сильного шума за стеной. Он прислушался.
Из коридора доносились чьи-то громкие, визгливые крики, заглушаемые свирепым рычанием. Раздалась пощечина, последовал хлесткий, судя по звуку, гораздо более сильный удар, последствием которого стало чье-то падение. Крик перешел в отчаянный визг, и тут же оборвался — похоже крикуну заткнули рот. Послышался шум отчаянной борьбы, треск рвущейся одежды, напряженное сопение и, наконец, торжествующий смех победителей.
Рыцарь сел на кровати и, уставившись в полумрак комнаты, растерянно поинтересовался:
— Пузырь, ты слышал? Что это было?
— Что, что, твой храп конечно, чего же еще, — не замедлил отозваться призрак. — Ну ты, Махуня, даешь! Ишь как разошелся, даже самого себя разбудил!
— Чего ты несешь, какой еще храп? При чем здесь храп! — возмутился было Мах, но, вспомнив об избирательности слуха призрака, сменил гнев на милость и даже извинился: — Прости, забыл, ты ведь не мог этого слышать.
— Чего это я не мог слышать? — заинтересовался дед.
— Да, понимаешь, там, за стенкой, в коридоре, минуту назад был какой-то подозрительный шум, — охотно пояснил рыцарь. — Похоже, мои оборотни, те четверо, что Влад поставил на караул у дверей спальни, только что кого-то сцапали. Надо бы узнать кого именно, а то как бы поутру очередного скандала не вышло. Ты же знаешь вспыльчивый характер моих вассалов.
— Сам виноват! Нечего было с этими разбойниками связываться, — не удержался от упрека призрак. — Помяни мое слово: ох и намучаешься ты с ними, Махуня.
— Дед, прекрати, эту тему мы с тобой сегодня вечером раз и навсегда закрыли. Возвращаться к ней я не намерен. Все! Что сделано, то сделано, — отрезал Мах.
— Ой, ой, какие мы сердитые, уж и слова сказать нельзя, — усмехнулся призрак.
— Пузырь, будь другом, слетай, посмотри кто там у них, а, — попросил рыцарь.
— Не беспокойся, уже слетал, — заверил дед и, наконец, сделавшись видимым, уселся в ближайшее к кровати кресло.
— Как слетал? Когда же ты успел?
— Долго ли умеючи, — осклабился дед.
— Ну так чего молчишь? Докладывай: что там стряслось? — потребовал рыцарь.
— Все нормально, Мах, беспокоиться не о чем. Ложись и спокойно досматривай свои сны. А пленник подождет до утра, уж из-за него-то у тебя с отцом точно скандала не будет.
— Дед Пузырь, не испытывай моего терпенья, немедленно говори: кого там сцапали! — раздраженно приказал Мах.
— Вот так всегда, хочешь как лучше, а вместо благодарности сплошные упреки. Эх!.. — Призрак тяжело вздохнул. — Ну чего тебе не спится-то спокойно, говорю же…
— Пузырь! — прикрикнул рыцарь.
— Ладно, воля твоя, как знаешь… Твои вассалы только что схватили Лулу. Вероятно, кураска недавно обернулась обратно в девушку. Вернулась в замок и направилась к вашей спальне, у дверей которой и нарвалась на оборотней. Не беспокойся, они все сделали очень аккуратно: кляп в рот засунули, опутали ремнями по рукам и ногам, не били, не мучили, а просто усадили спиной к стеночке. Она сидит, отдыхает.
— К стеночке! — взъярился Мах. — Мою Лулу к стеночке! И ты, злобный старикан, молчал! Не хотел говорить! Мол, спи спокойно, подождет до утра! Ах ты!..
— Я и сейчас не откажусь от своих слов, — спокойно сказал призрак и добавил: — Болван, о тебе же забочусь.
От возмущения Мах лишился дара речи, вместо ответа он лишь бешено вращал глазами.
Рыцарь вскочил на ноги и стал лихорадочно натягивать на себя одежду.
— Давай, давай, беги, спасай, освобождай ее от ремней, — вновь заговорил призрак. — Думаешь она обрадуется твоему появлению, обнимет тебя, поцелует? Как бы не так. Врежет тебя пару пощечин и учинит допрос с пристрастием… Она у тебя потребует ответы на вопросы. И тебе придется объяснять: чего у дверей ЕЕ спальни делают оборотни? И почему, если эти оборотни являются ТВОИМИ вассалами, они посмели напасть и связать ЕЕ — твою невесту?
Эти слова призрака заставили Маха призадуматься. Он по-прежнему продолжал одеваться, но лихорадочная поспешность исчезла из его движений. Заметив колебания подопечного, призрак с удвоенной энергией продолжил убеждать рыцаря:
— Конечно, рано или поздно тебе все равно предстоит объясниться с Лулой, но, на мой взгляд, раз уж есть такая возможность, надо отсрочить это неприятное объяснение хотя бы до утра. Просто притворись, что крепко спал и не слышал никакого шума в коридоре. Мол, намаялся за день. Она не посмеет тебя упрекнуть — один бой с василиском чего стоит! Слушай меня, Махуня, я плохого…
— Дед Пузырь, — решительно перебил Мах, — спасибо за заботу, но я не смогу спокойно заснуть, зная, что в коридоре мучается в веревках моя любимая… К тому же, — добавил рыцарь, — от этого неожиданного потрясения Лула запросто может снова обернутся драконом. Начнет холодным огнем направо-налево поливать, моим оборотням тогда ой как не поздоровится — еще неизвестно смогут ли они еще раз пережить безумие. Да и тебе, дед, холодный огонь противопоказан!
— Погоди, ты же сам говорил, что курасы очень редко оборачиваются, — возразил дед Пузырь.
— Ага, может другие и редко, а моя Лула уже второй раз за неделю! Лучше не рисковать.
— Да не обернется она. Твоя кураска в глубоком обмороке, — «успокоил» призрак.
— Тем более! — Мах обул последний сапог и, невзирая на призывы деда одуматься, зашагал к двери.
Назад: Часть четвертая ВО СНЕ И НАЯВУ
Дальше: Эпилог