ЧАСТЬ 3
СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ
1
Первые двадцать пять километров по Степи караван прошел без приключений и проблем. Охрана не обнаружила ни одного степняка и даже следов их присутствия. Это выглядело странным, земли у границы никогда не пустовали. Хорошие пастбища и полные рыбы водоемы всегда привлекали кочевников.
Безлюдье Степи вызывало у Вильдерга тревогу. Кочевники из местных племен могли покинуть свои земли только в одном случае — если их кто-то спугнул. Перевозчик велел держать оружие наготове и не отпускать передовой отряд далеко.
Караван шел в полной тишине, разговоры, смех и штуки стихли сами собой. Все с напряжением всматривались в заросшие кустарником овраги, в камыши у озера и темнеющий угол рощи, выраставший слева.
— Через пять лиг должно быть стойбище племени Хатти. Оно входит в кочевье Экурнат, — пояснял Бертом. — Если его нет, это плохо.
— Согнали или сами ушли? — спросил Кир.
— Не знаю. Уйти летом с места, значит, оставить лошадей и скот без корма.
— Посмотрим…
Наемники и их спутники несколько раз выезжали в сторону от каравана и рассматривали округу в подзорные трубы и бинокли. Но ничего интересного не увидели.
— В стойбище мы всегда привозили сладости, специи, ткани, — рассказывал Вильдерг. — С Хатти надо поддерживать хорошие отношения. Они ближе всех к нам, могут помочь, подсказать, а то и предупредить. Жена вождя племени хартеменка, родом из Якууста — город неподалеку от Осутана. Это многое значит в Степи.
С выездом в Степь хозяин каравана растерял велеречивость и подобострастие и стал самим собой — деловитым, собранным, уверенным. Таким он устраивал наемников больше — легче общаться.
Через пять лиг караван пришел на пустое место вблизи озера. Вместо юрт, стад коров, лошадей и овец увидели примятую траву, кострища, вытоптанное поле и следы копыт и колес на дороге.
— Знакомо, не правда ли? — хмыкнул Кир.
Герман посмотрел по сторонам и кивнул. Действительно, картина привычная. Когда мирные жители покидают населенный пункт или район — жди удара. Так было в Чечне, Афганистане и даже в Ираке.
Племя ушло, потому что в округе рыщут чужие отряды. Значит, следует ждать ударов по караванам, а потом и карательных рейдов войск Хартемена. Зачем мирным кочевникам такие проблемы?
Вильдерг, мрачный как туча, распорядился ставить лагерь. Идти дальше под вечер не имело смысла.
Закипела работа. Лошадей выпрягали из повозок, отгоняли в поле. Сами повозки и телеги ставили кругом, окапывали их по борт. Между телегами тоже набрасывали землю вровень с бортами.
Споро, без лишней суеты ставили походные палатки, похожие на юрты кочевников. Кухари уже варили мясную похлебку и подогревали хлеб по местному обычаю.
Начальник охраны Тьен — немолодой уже человек с двумя шрамами на лице и коротко подстриженной бородой — велел проверить озеро и рощу, выставил часовых и приказал спать, не снимая одежды.
Из рощи привезли сушняк, разожгли пять больших костров. Они будут гореть всю ночь, подпитываемые дровами и углем.
— Делим ночь на четыре части, — скомандовал Герман. — Дежурим по очереди.
— Может, не стоит? — возразил Бертом и кивнул на капрала. — Мы с Эваром посмотрим сами.
— Отставить. Дежурим все. Вы, конечно, обстановку знаете лучше, к Степи привычные. Но мы тоже не новички. И техника у нас есть. Не прозеваем.
Сержант покосился на прибор ночного видения в руках Кира и вздохнул. Он уже успел оценить работу чужеземной аппаратуры и заявил, что будь у него такие «штуки», взял бы в два раза больше языков.
— Начинаем мы, дальше вы, — распределил смены Герман. — По два часа.
После ужина караван быстро угомонился. Здесь привыкли ложиться с закатом солнца, а вставать с его восходом. Так что вскоре караванщики спали. Кроме дежурных у костров и часовых.
Тишину нарушали треск сучьев и храп возничих.
…Перед самым рассветом Мирт разбудил Германа и Кира. Знаком показав, что надо молчать, вытянул руку в сторону севера. Наемники, толком не продравшие глаза, посмотрели в указанном направлении.
Небо у горизонта отсвечивало отблесками огня. Где-то в Степи горели яркие огни. Похоже, там разожгли костры раза в три больше, чем в караване.
— Лиг двадцать отсюда, — шепнул капрал. — В том районе капище кочевья.
— Жгут, что ли?
— Молят богов послать удачу. Чем ярче огонь, тем быстрее мольба достигнет ушей богов.
— Пляски и шаманы, — зевнул Кир. — Да хрен с ними!
— Такие огни разжигают только перед большой войной, — пояснил Мирт. — Костров как минимум три. Значит, там может быть войско всего кочевья. Это от трех до пяти тысяч всадников.
Герман поежился. Пять тысяч — слишком много. Против такого войска двумя автоматами не навоюешь.
— И что, там резвятся целых пять тысяч? — не поверил Кир, машинально трогая автомат.
— Не обязательно. Могут быть только волхвы и старшие воины племен. Но все равно их очень много.
— С чего взял?
— Послушай землю.
— Чего?
Капрал приник ухом к земле. Чуть помедлив, Кир, а следом и Герман сделали то же самое. От земли шел явственный гул, словно кто-то молотил по ней, как по барабану.
— Лошади, — сказал Мирт.
— Это что, на двадцать лиг слышно? — не поверил Кир.
— Большой отряд где-то в семи-восьми лигах отсюда.
— Сюда идут?
— Вроде бы нет. Но Вильдерг велел загасить костры на всякий случай.
Наемники только сейчас обратили внимание на то, что костры не горят. А еще заметили, что в караване многие не спят.
Кир повел плечами. Жутковато, черт побери! Герман кое-что вспомнил, сказал Мирту:
— Если степняки подойдут ближе, наши лошади могут ответить на ржание их лошадей.
— Наши не ответят. Отучены.
— Значит, есть шанс, что не заметят, — констатировал Кир.
— Может быть. А может, просто не решили: нападать или нет.
— Ну, спасибо, успокоил!
Герман посмотрел на зарево и спросил капрала:
— Может, нам потихоньку уехать вчетвером? Вряд ли нас будут преследовать.
Мирт пожал плечами.
— Ночью по Степи лучше не ездить. Можно спрятаться в роще. Но ее тоже прочешут. Надо подождать…
Кир снял автомат с предохранителя и с укоризной в голосе заметил:
— Говорил же я, БРДМ взять надо было! Сейчас бы рассекали на нем и горя не знали!
Герман не ответил, смотрел на зарево и прикидывал, как быть. Нападение степняков однозначно завершит их миссию. Караван уничтожат, они могут и не вырваться. Уходить сейчас? Куда? Мирт и Бертом, может, и доведут их до оазиса. Но пройти всю Степь одним сложно.
— Уйдем, только если и впрямь нападут, — решил он наконец. — А пока быть готовым. Мирт, подведи лошадей, Кир, буди Бертома.
Кир дотянулся до плаща, под которым лежал сержант, и тронул его. Плащ опал.
— Черт, его там нет!
— Я здесь, — раздался негромкий голос откуда-то сбоку. — Не сплю.
Кир покачал головой и показал большой палец. Сержант продемонстрировал свою выучку. Впрочем, не самый сложный трюк: незаметно выскользнуть ночью из-под плаща, когда никто не смотрит. И все равно, хорошо сделано.
— Сидим ждем, — сказал Герман.
Через десять минут вернулся Мирт, ведя за собой лошадей. Кир и Герман оседлали своих и навьючили заводных.
В этот момент Бертом, приникший к земле, поднял голову.
— Гул стих. Степняки ушли. Но не очень далеко.
Караван вышел с первыми лучами солнца. Люди спешили отойти подальше от опасного места. Близость степного войска пугала.
Через десяток километров Бертом вдруг отпросился на разведку. Кир хотел было съездить с ним, но сержант отговорил. Мол, здесь нужна привычка и знание местности. Кир уступил. На этот раз.
Длинная вереница телег и повозок тянулась по пыльной дороге к едва видневшимся на горизонте холмам.
— За ними русло Шедеши, — сказал подъехавший к наемникам Вильдерг. — А там пойдет настоящая Степь. Другая природа, климат… и люди.
— Ну других мы и ночью слышали, — насмешливо возразил Герман. — Надеюсь, больше такого соседства не будет.
— Я тоже, — серьезно ответил перевозчик. — И только эта мысль заставляет меня продолжать путь. В противном случае я бы повернул назад.
— Вы серьезно? — изумился Герман.
— Вполне.
— А как же прибыль, барыш?
— Никакая прибыль не нужна мертвецу. Я никогда не слышал, чтобы степняки собирали войско всего кочевья. Это пугает…
— А если не одно кочевье собрало войско, а все?
Вильдерг дернул уголком губ, сделал жест рукой, вроде как охранный знак, и сплюнул.
— Тогда нам конец.
— Успокойтесь, мэтр, — сказал Кир. — Степняки не будут тратить время на нас. Караваны их не интересуют.
Перевозчик метнул на него пытливый взгляд.
— Откуда вам это известно?
— Утром наши спутники осмотрели подходы к стойбищу на удалении лиги, — кивнул на ехавшего позади капрала Кир. — И обнаружили следы ичиг. Ичиги кочевников, солдаты таких не носят, а у разведчиков они с иной подошвой. Так вот, степняки знали, что мы на стойбище. Однако не тронули.
Вильдерг побледнел, метнул на капрала испуганный взгляд и выругался.
— Моя охрана ничего…
— Не заметила? Но они и не искали. Не дело охраны лазить по округе.
— Степняки нашли другую цель, мэтр, — сказал Герман. — Либо караван для них мелочь, либо…
— Что либо?
— Либо у них приказ не трогать нас.
Вильдерг недоверчиво посмотрел на наемника. Кто мог приказать степнякам?
Герман усмехнулся.
— Все это очень странно. Однако на руку вам.
Перевозчик долго молчал, глядя вперед, потом произнес:
— Я не верю ни в какие приказы. Это степняки! Повелеть им могут только вожди племен или беки — хозяева кочевий. А караваны всегда везут много товаров.
— Не знаю, мэтр, не знаю. Однако факты — упрямая вещь.
— Хорошо сказано! Но я все равно не верю.
Вильдерг хлестнул коня нагайкой и поскакал в голову каравана.
— А он молодец, — хмыкнул Кир, глядя вслед перевозчику. — Боится, но едет! Великое дело — торговля! Двигатель прогресса!
Герман промолчал. Его сильно занимало странное поведение кочевников. Если нарушен привычный порядок вещей, то зачастую винить в этом надо какое-то воздействие. Причем внешнее. Кто мог вмешаться в жизнь кочевого народа? Этот ребус без подсказок не разгадать.
Бертом вернулся через час. Поравнялся с Миртом и показал ему небольшой кулек. Несколько минут разведчики что-то рассматривали и перебирали. Потом подъехали к наемникам.
— Вот, нашел в пяти лигах отсюда.
Сержант держал в руках кусок ткани, на котором лежала всякая мелочевка: обломок ножа, точило, рваный ичиг, стремя, разбитая глиняная пиала.
— И кто оставил? — спросил Герман, рассматривая добычу.
— Ичиг дагарский, только их люди делают крепления ремней из металла. Местные кочевники просто пришивают концы ремней и завязывают узлом. А вот стремя. Новое, не исцарапанное. Владельцу влетит от командира за потерю. Такие стремена распространены по всей Степи, но только воины Экурната обматывают дугу кожей, потому что носят полуоткрытую обувь.
— Рисунок на пиале сделан в племени кочевья Дагур, причем это племя из северной части, — вставил Мирт. — Нож из плохой стали, гнутый. Явно самодельный.
— А чей он? — спросил Кир.
Мирт пожал плечами.
— Чей угодно. Простые воины вспомогательное оружие могут заказывать и своим кузнецам. Главное, что нож боевой.
Герман перевел взгляд с трофеев на Бертома.
— Значит, рядом с нами были отряды, состоящие из воинов двух кочевий?
— Да.
— И они не передрались между собой, как это обычно бывает, а мирно сидели на месте и чего-то ждали?
Сержант вновь кивнул.
— Можно предположить, что ждали сигнала или приказа, — продолжал умозаключения Ветров. — Выходит, у них единое командование. Скажи, Хэн, это обычное явление?
— Крайне необычное, — мрачно усмехнулся Бертом. — Жить мирно степняки еще могут. Но подчиняться другому кочевью — нет!
— Тем не менее это происходит. Значит, произошло нечто, что заставило степняков умерить гордыню и выполнять приказы. Что можно предположить?
— Сваливать надо отсюда и побыстрее, — хмыкнул Кир.
— Вильдерг и так гонит караван на пределе. Лошади вот-вот языки до земли вытянут.
— Лучше языки, чем ноги.
— Хэн, ты нашел место их стоянки. Сколько их могло быть? Хотя бы приблизительно?
Сержант потер переносицу и пожал плечами.
— Пять-шесть сотен всадников. Лошадей около полутора тысяч.
— На одного всадника по две лошади.
— В личном отряде вождя или бека каждый имеет по три лошади.
— Это один отряд, — вставил Кир. — А сколько их может быть всего?
Сержант пожал плечами.
— Если оба кочевья послали только постоянное войско… с учетом оставленных дома для охраны… по полторы-две тысячи человек.
— Итого четыре, — произвел простой подсчет Герман. — Но это только два кочевья. Их же пять. И потом, если есть договоренность о совместных действиях, в поход могло выйти и больше. Таким образом, единое войско Степи может дойти до… пятнадцати тысяч всадников.
— Нехило! — хмыкнул Кир. — Концентрированный удар может пробить пограничную охрану.
Бертом поймал напряженный взгляд Мирта и сказал:
— Наши наверняка знают об этом. И готовы встретить степняков.
— Это точно, — подтвердил Герман. — Так как мы уже далеко от границы, скажу, что замысел степняков разгадан. Идет подкрепление. Кочевникам готовят ловушку.
Капрал и сержант повеселели. Знать, что противник готовит удар, и не иметь возможности предупредить своих, было невыносимо.
— Армия справится с вторжением. А нам бы уйти подальше от границы. Где нет крупных отрядов.
— Вильдерга предупредим? — спросил Кир.
— Он и так знает, — усмехнулся Мирт. — Зачем ему наши подсчеты? Напугать сильнее?
— Верно, — одобрил Герман. — Пугать сверх меры не стоит. А то совсем лошадей загонит.
Караван еще полчаса шел на предельной для таких переходов скорости. Потом Вильдерг сообразил, что изможденные лошади будут ни на что не годны. И велел сбавить шаг. Следующий час повозки шли со скоростью уставшей черепахи.
Вскоре слева и справа от дороги выросли холмы — возвышенности до пятидесяти метров высотой. С восточной стороны они были покрыты травой и мелким кустарником. А с западной — сухой потрескавшейся землей и валунами. Сразу за холмами Степь пересекала довольно глубокая трещина — бывшее русло некогда полноводной и широкой реки Шедеша.
Если перед холмами растительность была пышной и богатой, то здесь чахлые травинки едва покрывали землю.
— Это по всей Степи так? — спросил Мирта Кир.
— Не везде. Через пару лиг растительность будет более густая. А потом клочками.
— Аномалия, — сказал Герман. — Как указано в хрониках — кара Всевидящего. Видимо, Степь чем-то прогневала его особенно сильно.
— И небо заволокло, — поддакнул Кир, рассматривая надвинувшиеся тучи свинцового цвета. — Не очень гостеприимный климат…
Через час передовой дозор встретил разъезд кочевников. Увидев их, Вильдерг воспарял духом. Племя Гукула осталось на стойбище! Это была первая хорошая весть за весь поход.
Вождь Самтурек принимал Вильдерга у своего шатра, оказывая тем самым почет. Обычно только бека кочевья и вождей других племен принимают снаружи, остальных внутри.
Перевозчик поклонился, цветасто поздоровался, пожелал здоровых внуков, богатого приплода скота и солнца над головой. Преподнес подарки вождю, его жене и дочери. Вильдерг знал, что старшая жена вождя недавно умерла, поэтому возложил у его ног венок, клубок шерсти и кусок овечьего сыра — дань уважения усопшей.
Вождь, в свою очередь, одарил Вильдерга и пригласил в шатер. Предстояла долгая беседа и торжественный обед.
— Официальная часть закончилась, стороны перешли к встрече без галстуков, — резюмировал Кир. — Нам тоже не мешало бы перекусить.
— Успеем, — отмахнулся Герман. Он с интересом смотрел по сторонам. — Что-то физиономии у этих хозяев Степи не очень радостные.
— Да, веселья от этих типов ждать не стоит…
Кир заставил коня пятиться, отходя от шатра. Глянул по сторонам. Телеги и повозки сворачивали к развалинам какого-то строения. Видимо, там обычно останавливались приезжающие.
— Хэн, они всегда такие? — спросил сержанта Герман.
— Нет. Обычно они более оживленные, особенно когда приходят караваны.
Бертом настороженно смотрел на кочевников, его ладонь поглаживала рукоятку пистолета.
— Ты кого-нибудь знаешь из них?
— Нет, здесь никого.
— Я знаю, — подал голос Мирт. — Есть здесь один дядя — кузнец местный.
— Поговори с ним, узнай новости. Может, что интересного расскажет.
Мирт кивнул.
— А мы пока найдем место для отдыха. Хэн, насколько здесь безопасно?
— Вполне. Мы гости, под охраной всего племени.
— Ясно.
— Но оружие лучше держать под рукой, — после короткой паузы добавил Бертом.
Кир оскалился и поправил кобуру пистолета.
— Как всегда!
Степняки не сильно отличались от жителей Хартемена. Более смуглые лица, почти все брюнеты, на лицах больше растительности. Но среди хартеменцев тоже легко встретить смуглого брюнета, заросшего бородой по уши. Язык, как и в королевстве, с легким акцентом.
А вот одевались степняки по-другому. Места обитания диктовали свои условия. Крепкие штаны из шерсти или грубого полотна, рубахи навыпуск со шнуровкой на груди. Меховая или шерстяная безрукавка, плотный кожаный плащ с капюшоном. Безрукавки и плащи надевали в холодное время, в теплое обходились рубахами без рукавов или жилетами из кожи.
На ногах неизменные ичиги на небольших каблуках. Только богатые кочевники могли позволить себе сапоги. У каждого широкий ремень с медной бляхой. На ремне нож, сабля и небольшой мешочек для всяких мелочей.
Шапки из меха или шерсти носили постоянно — защита от солнца, дождя и холода. В жару их заменяли банданы из ткани. На груди шнурки с оберегами. Руки могут быть покрыты татуировкой. На правом плече у каждого знак племени.
Женщины тоже носили штаны, но чаще платья до икр. Безрукавки и плащи разукрашены узорами. На головах платки и что-то вроде тюбетеек.
Жили кочевники в шатрах и юртах. Отличия первых от вторых наемники так и не заметили, юрты вроде побольше. У каждой семьи есть крытая повозка. У больших семей — две. В них возили все добро.
Племя могло насчитывать до десяти тысяч человек. Соответственно кочевье набирало почти двести тысяч. Таким образом, на территории, превышавшей площадью Францию, жили менее полутора миллионов человек с учетом поселенцев оазисов.
Пустовали огромные земли на севере и в центре, а также на западе. Да и образ жизни кочевников не способствовал увеличению населения. Хотя, по закону Степи, каждый мужчина мог иметь двух жен. И каждая рожала по три — пять детей. Но до семнадцати лет доживали один-два…
— А моются они не очень часто, — мимоходом заметил Кир, распрягая коня. — Запашок не самый приятный.
— Да, саун не видно, — согласился Герман. — Если только под дождем. Хэн, дожди здесь часто бывают?
— Обычные дожди редко. А вот ливни с ураганами бывают. — Сержант улыбнулся и добавил: — Но под ними не помоешься.
К лагерю каравана подходили любопытные кочевники, сновала детвора. Охрана заняла посты по периметру, но никого не прогоняла. Только следила, чтобы не подходили к телегам и повозкам. Гостеприимные хозяева могли и стянуть что-нибудь.
Вскоре в лагере запылали костры, кухари начали готовить обед. Караванщики тем временем распрягли лошадей, задали корм, принесли воду. Фураж обычно брали с собой, а воду покупали на месте. Обычно кочевники торговались за нее, но сегодня отдали без долгих споров и даже немного сбросили цену.
Кир с сержантом пошли к кухарям за обедом, а Герман остался стеречь добро. Он сидел возле вьюков и баулов, наблюдая за беготней детей, когда неподалеку от лагеря появились всадники. Ветров с интересом посмотрел на них. Впервые видел степных воинов так близко и сейчас оценивал их оружие и амуницию.
* * *
Основным оружием степняков были сабля и лук. Сабли делали местные кузнецы из не самой качественной стали. Клинки длиной сантиметров по восемьдесят, однолезвийные. Рукоять прямая, деревянная, у некоторых обмотанная кожей. Были сабли и привозные. Эти стоили дорого, их покупали богатые кочевники либо беки и вожди для своих отрядов. Еще использовали палаши, их привозили из Хартемена.
Кроме сабли, каждый воин имел нож или кинжал. Некоторые умельцы использовали кроткую плеть с вплетенными кусочками свинца.
Луки тоже делали здесь. Средней длины, склеенные из двух-трех пород дерева. Такие луки на ста метрах поражали человека без защиты. Правда, не всегда убивали. Защищенного доспехом — на сорока — пятидесяти. Хартеменскую кирасу они вовсе не пробивали. Реально из них стреляли на дальность в пятьдесят — шестьдесят метров.
Также в ходу были пики, однако их имело смысл использовать только в относительно крупных сражениях в самой Степи. Ибо атака конной лавы захлебывалась под залпами пушек и ружей армии Хартемена.
Огнестрельного оружия в Степи было мало. Из Хартемена контрабандисты иногда проводили ружья и пистолеты. Местные умельцы могли изготовить что-то вроде пищали. Но пороха и свинца не хватало. И редкие образцы имели лишь очень богатые люди.
У каждого воина был доспех: кожаный панцирь с нашитыми на груди внахлест пластинками из копыт лошадей или быков. Такой доспех выдерживал скользящие удары саблей и пущенную с полусотни шагов стрелу. А вот пулю штуцера только с полутора сотен метров.
Кольчуги также были редкостью из-за дороговизны. И вовсе уж редко можно увидеть настоящую хартеменскую кирасу. На севере Степи тоже пытались делать кирасы, однако из-за некачественной стали они выходили слишком тяжелыми.
Голову воина защищал шлем конической формы. У некоторых были стрелки для защиты верхней части лица или стальные полумаски с отверстиями для глаз.
Использовали кочевники и щиты: небольшие, круглые, сделанные из дерева, обитые по краю железом, со стальным умблоном.
Конечно, вооружение степняков по сравнению с Хартеменом устарело, однако сбрасывать его со счетов было еще рано. Луки имели более высокую скорострельность, чем ружья и штуцера, сабли в руках степняки держали крепко, а в искусстве внезапного удара могли дать сто очков вперед любому.
В открытый бой с армией кочевники не вступали, использовали тактику быстрых неожиданных налетов. Тем самым выключая из сражения артиллерию. Также использовали прием молниеносного сближения, навязывали рукопашный бой, где главными были сабля и нож.
Так что степное воинство представляло собой серьезную силу. С которой вынужден был считаться более развитый в техническом отношении сосед.
Мирт вернулся, когда наемники и сержант уже подчищали остатки гречневой каши с мясом из глубоких мисок. Судя по виду капрала, он тоже успел перекусить. И сейчас попивал припасенный осутанский квасок — что-то вроде легкой медовухи с несколькими градусами крепости.
Сведения, что он узнал у кузнеца, были довольно скудны, но показательны.
Где-то полторы луны назад (почти полтора месяца) прошел слух, что готовится крупный набег на приграничные районы Хартемена. И для этого дела собирают лучших воинов кочевья.
Слух не подтвердился, однако бек все же собрал войско: где-то по семьдесят — восемьдесят человек с племени. Это две трети постоянного отряда вождя. У самого бека в личном полку пятьсот воинов.
Объедененное войско кочевья вышло к границе и встало двумя лагерями. Туда периодически отправляли возы с продовольствием. По словам кузнеца, вождь племени был недоволен происходящим, караваны торговцев стали обходить кочевье, а то и вовсе не шли в Степь.
Потом вроде бы войско ушло обратно, однако бек воинов не отпустил. Все кузнецы и оружейники получили команду делать доспехи, луки, наконечники для стрел.
Вождь так и не смог получить от бека внятного ответа, что будет дальше. Зато узнал, что в кочевье пришло войско с севера, из Дагура. Это было удивительно — оба кочевья много лет враждовали. Но еще более удивительным был слух, что и войско южного соседа, Татгара, готово к вторжению.
Большего кузнец не знал. Добавил только, что стало очень мало приходить караванов. И что люди боятся. Королевская армия никогда не приходила в Степь. Но если войско Степи перейдет границу, король может и отомстить.
— Похоже, идея большого набега была неожиданна и для самих степняков, — заключил Кир, выслушав капрала. — Они в такой спешке собирали войско, а потом топтались у границы! Явно ждали указаний.
— Но кого? — пожал плечами Герман. — Ведь единого руководства здесь нет.
— Теперь есть. Некто, обладающий властью и силой, способный заставить слушать себя непокорных степняков.
— Хм! Может, это и есть та самая угроза, о которой надо защитить королевство? — предположил Герман.
Кир несогласно помотал головой.
— Даже если степняков будет двадцать тысяч, армия Хартемена разобьет это войско.
— Не скажи. Армию надо еще собрать, привести сюда. А степняки уже готовы к вторжению. И потом, где они ударят?
— Где ударят, вроде бы знаем.
— А если ударов будет несколько? По всей границе?
Кир фыркнул и махнул рукой.
— Ну ты скажешь! Это тебе не «Барбаросса» и не сто девяносто дивизий у границы СССР! Кочевники смогут пройти километров пятьдесят — шестьдесят. И завязнут. Сражений им все равно не избежать, у стен первого же города. А рассредоточат силы, вообще встанут. Нет, вторжение, конечно, не сахар, крови прольется много, однако на глобальную угрозу это не тянет!
Сержант и капрал слушали наемников внимательно, хотя понимали не все. И странные названия им ничего не говорили. Однако суть улавливали верно. Под угрозой их страна!
— А кто у нас там соседствует с Хартеменом с востока и севера? — вдруг спросил Герман.
Кир наморщил лоб, вспоминая, но его опередил Бертом:
— Феннисаг, Зенчич и Кренвуу.
— Вот. А если и они нападут?
Кир посмотрел на друга и вздохнул.
— Теория вселенского заговора? Мы герои, кругом враги! Брось, Гер. Чтобы скоординировать действия четырех сторон, надо иметь колоссальные возможности! И потом, насколько я помню, соседи с востока живут в мире с Хартеменом. А?
Бертом с готовностью подтвердил:
— У нас с Феннисагом договор. А с Зенчичем даже военный союз.
— Во! — поднял указательный палец правой руки вверх Кир. — Союз!
— Ладно, — сдался Герман. — Возможно, и так. Однако внезапное намерение степняков напасть вызывает подозрение.
— Это точно! Но у нас маловато данных, чтобы судить.
— Кстати, о данных, — оживился Герман. — Наш лепший кореш Вильдерг не вернулся из гостей?
— Узнать? — спросил Бертом.
— Узнай. И если вернулся — скажи, чтобы шел сюда.
— Думаешь, он что-то вызнал у вождя? — недоверчиво произнес Кир.
— Он? Вызнал! Эта хитрая пронырливая бестия информацию добудет у мертвого! Купец, одним словом!
— Хорошо, если так.
Кир знаком попросил у Мирта бурдюк с квасом и сделал изрядный глоток.
— Уф-ф!.. А хорошо готовят местные повара! Сытно, это точно! Как бы не разжиреть!
— Ничего, — успокоил его Герман. — Кочевая жизнь не лучший способ для набора веса.
* * *
Вильдерг пришел. Видимо, за время путешествия успел понять, что далеко не простые люди едут с караваном. И вести себя с ними нужно очень осторожно. Во всяком случае, вежливо.
Перевозчик не отказался ни от похлебки, ни от каши. Ни от бурдюка Мирта. Видимо, у вождя больше говорили, чем ели. Пришедшего с ним начальника охраны отправил обратно, понимая, что «компаньоны» хотят поговорить без лишних свидетелей.
Но ничем особенным наемников не порадовал. При всем его таланте сумел выяснить немного. Видимо, вождь и впрямь ничего не знал.
…Самтурек сказал, что отправка воинов происходила по личному распоряжению бека, что наказанием за ослушание была смерть. Что обещана небывалая добыча, причем к дележу допустят вождей, чего раньше никогда не было. Когда трофеи захватывает все войско, на части ее делит бек.
Еще сказал, что бек под страхом страшной казни запретил любые споры и распри внутри войска, а также велел не трогать воинов другого кочевья.
Также пришло повеление не трогать никакие караваны, вести с ними торг честно. А также не нападать на оазисы, что отдельные племена делали частенько.
Кстати, о каком-то пророчестве в Степи тоже слышали. Шаманы предрекали беды и несчастья, но другим кочевьям. Однако предостерегали кочевников от вражды между собой и велели больше времени проводить в поклонениях небесам.
Информация от вождя скорее запутывала ситуацию, чем проясняла. Почему нельзя трогать караваны? Зачем они беку? Или это приказ того «некто», что руководил набегом?
— Во всяком случае, мы услышали главное, — подвел итог Кир. — Каравану ничего не грозит. Нападений не будет. Мы можем спокойно идти дальше.
— Не совсем, — возразил Вильдерг. — Вождь еще сказал, что кочевья Стан и Фатра в походе не участвуют. И что между ними война. Во всяком случае, мира в западной части Степи нет. До оазиса Дагуро дойдем спокойно. А вот дальше…
— Сначала надо дойти, — вставил Герман. — А там видно будет. Я, честно говоря, не очень-то верю в дисциплину степняков.
— А зря, — качнул головой Вильдерг. — Как раз у них с дисциплиной все в порядке. Это правда, в обычное время они не сильно-то послушны и могут нарушить запреты. Но во время большой войны, когда действует запрет «скуму-натрё», любое ослушание карается смертью через удавление. Причем казнят виновного и каждого второго из десятка или сотни. Воины сами следят друг за другом и первыми остановят нарушителя.
— Ну да! — хмыкнул Бертом. — Подыхать никому не хочется!
— Что за запрет? — спросил Кир. — Как переводится?
— Дословно: «Ответишь головой». Это игра слов.
— Хорошая игра. Ладно, хрен с ними! Не нападут, так не нападут. Когда выступаем?
— Через час, — ответил Вильдерг. — Лошади и люди отдохнут, пополним запас воды и, если небо не изменится, выйдем.
— А что не так может быть с небом?
— Если тучи почернеют и поднимется ветер, придется переждать здесь. Иначе угодим под «хаммак» — ураган. Не видели дождь из камней и песка?
Наемники переглянулись. За время службы они видели всякое. Но под торнадо и ураганы не попадали.
Вильдерг встал, довольно погладил живот.
— Если Всевидящий позволит, к вечеру дойдем до стойбища Аламаст. А завтра до обеда — до оазиса Барбанда. Там отдохнем как следует.
Наемники не ответили. Загадывать наперед давно отучились.
