Глава 16
Они бежали по длинному коридору: два шага — вдох, два шага — выдох; д'Марья мельком порадовался, что нашелся все-таки в этом Мире нормальный коридор, без лишних заумствований и кунстштюков — туннель, самый обычный, с маленькой буквы, похожий на метро… собственно, почти метро и есть: вон она, монорельсовая дорога, идет параллельно этому проходу, только где сейчас найдешь подходящий поезд…
Д'Марья слегка притормозил и оказался рядом с Шефером.
— Сколько… осталось?
— Семь километров, — ответил гауптман, не сбиваясь с дыхания. — Скоро должна быть ремонтная… станция, там можно сесть на монорельс…
— А время?
— Пока успеваем…
Д'Марья повернул голову влево: рядом бежал Воробьев с прибором слежения.
— Сигнал?
— Четкий…
— Хорошо быть… подозрительным, — просвистал над ухом капитан-полковника голос Ямады.
— Угу, — не разжимая: зубов, отозвался д'Марья. Действительно, хорошо. Вот не нацепили бы маркер этому гаденышу Зоргеру на кожу, а ограничились только тем, что в ботинке… да что там говорить: вы, господин капитан-полковник, товарища по оружию из братского гэсэвэгэ не разглядели совершенно, хорошо хоть что согласились со своим заместителем и не стали посвящать обер-лейтенанта в план…
Д'Марья в очередной раз мысленно отвесил себе подзатыльник: расслабился, дурень, увлекся всякими потамсторонними вещами, забыл, что такое обычная разведка и шпионаж… но и асгардовцы хороши: сколько лет Зоргер у них за своего был?.. Или он перевербованный? А, уже не важно…
…важно другое: как быстро сможет «Ред Алерт» добраться до основных сил сталинградской эскадры, как скоро они смогут подойти сюда… потому что с одним только «Пегасом» тут много не навоюешь: молодец, конечно, Кровопусков, рисковый парень и вообще авантюрист; это ж надо — на своем подпространственнике по Туннелям шастает… вовремя он сообщил, что и после всяких изменений с Фрейи дорога только на Цет-5… как это он назвал эту планету? Хрунгнир, кажется… жалко, не успел спросить, что это значит или кто это такой. Хотя, похоже, опять германо-скандинаво-ариец…
— Стоп!
Д'Марья и сам заметил, что туннель впереди расширяется: наверное, анонсированная ремонтная.
Аэрогарды и люди Шефера — те пять асгардовцев-фауэскашников, командиром которых на «Ред Алерте» был Зоргер, — замерли.
Шефер показал всем рукой — ложитесь, прикрывайте нас, — а сам с двумя своими людьми стал осторожно продвигаться вперед.
Д'Марья навел на узкое окошечко станционной будки оптический прицел блицгевера — свой «Калашников» некогда было искать, ладно, хоть бронекомбинезон нашелся, а блицгевер сейчас был даже более уместен: немецкая оптика, знаете ли… похоже, тихо. Может, Зоргер просвистал на монорельсе мимо, никому ничего не сообщив?.. Ой вряд ли…
Шефер со своими очень аккуратно двигался к будке. Немцы действовали уверенно: судя по всему, находясь на этой планете, они зря времени не теряли. Пока д'Марья закусывал со шварцриттерским начальством, пока Зоргер плел интриги, гауптман из Эсфауэс, наверное, все тут облазил… хотя — у них же был Нойманн. Молодцы все-таки. Только — почему сразу не сказали?..
Д'Марья уловил движение в окошечке будки. Палец на спусковом крючке напрягся.
Сколько их там? Нас — шестнадцать… их вряд ли больше. И тихо. Что там Шефер медлит?..
Между тем гауптман со своими бойцами, плавно перетекая с места на место, уже добрался до двери станционной будки. Тройка замерла, и тут дверь распахнулась: немцы оказались прямо на свету.
Все случилось быстро.
Вышедший из будки был без сферы. Хоть он и вышел со света, но успел что-то уловить и даже подался назад, но один из шеферовских диверсантов, пружинисто выпрямившись, вонзил ему мгновенно выхваченный нож под челюсть, дернул на себя — противник нырнул с невысокой ступеньки лицом вниз: Шефер сорвал с пояса гранату, бросил ее в будку и захлопнул дверь.
Глухо ахнуло. Стекла из узеньких окошечек будки по-вылетали, хотя и не все; Шефер снова распахнул дверь, и диверсанты в три ствола стали поливать огнем внутренности будки.
Впрочем, недолго: почти тут же двое заскочили в дверь, через пару секунд вынырнули наружу, и Шефер махнул рукой — вперед, быстрее, путь свободен.
Аэрогарды в несколько прыжков преодолели расстояние до будки. Шефер сказал, обращаясь к капитан-полковнику:
— Вон там — вагончик монорельса. До цели пять километров, четыре можем подъехать.
Вагончик двигался очень плавно: Шефер не стал гнать, справедливо опасаясь засады, однако, похоже, Зоргер либо спешил, либо прошел другой дорогой… либо не стал посвящать в свои планы шварцриттерское руководство.
Д'Марья посмотрел на Ямаду. Странное дело: чернота от побоев на лице уже почти прошла, а желтизна… что ж, майор никогда не отличался особенным румянцем.
Почувствовав взгляд, Ямада поднял голову, оторвавшись от дальнего приемника-пеленгатора.
— Нет, ничего, — ответил д'Марья на немой вопрос майора. — Нет пока сигнала?
— Пока нет, — спокойно сказал Ямада. — Но есть кое-что интересное.
— Что именно?
— Приемник не очень мощный, но на тридцать-тридцать пять мегаметров берет. Так вот, на этом расстоянии от планеты нет ни одного корабля.
— То есть? — не понял д'Марья. — А раумкройцеры и американцы на высоких орбитах?
— Их там нет, — хладнокровно сообщил Ямада. — Либо они отошли дальше от планеты, либо опустились на нее.
— Значит…
— Значит, сталинградским кораблям будет проще подойти к Цет-5, - закончил за капитан-полковника Ямада.
Д'Марья задумчиво кивнул: ох не сглазить бы…
— А Кровопусков? — спросил он.
— Три минуты назад стандартно вышел на связь. Передал, что наверху чисто. В случае появления сталинградцев будет действовать по обстановке.
Д'Марья снова машинально кивнул: знаем мы его действия. Командиру «Пегаса» надо было родиться лет на полтораста раньше. Комдив Чапаев по сравнению с ним — очень застенчивый дисциплинированный меланхолик.
Вагончик начал замедлять ход и вскоре остановился.
В десантное отделение просунулась голова Шефера с откинутым забралом бронесферы.
— Выходим, — коротко сказал гауптман. Аэрогарды быстро покинули вагончик, который так и остался стоять на рельсах — маленький и темный.
Д'Марья огляделся: вокруг был почти полный мрак, только впереди, метрах в пятистах, слабо мерцали желтые лампы.
— Не шумим, — услышал он голос Шефера в динамике сферы. — Что маркер?
— Есть сигнал, — отозвался Воробьев, который стоял рядом с капитан-полковником.
Д'Марья посмотрел на крохотный дисплейчик: слабая зеленая искорка мерцала среди серой паутины каких-то магистралей.
Он глянул на индикатор расстояния: тысяча сто пятьдесят два метра… — пятьдесят четыре… пятьдесят один… что там Зоргер мечется?
Шефер осторожно подошел к ним, снял бронесферу.
Д'Марья сделал то же самое.
— Ну что? — вполголоса спросил он.
— Пора, — ответил Шефер и повернул к себе дисплей следящего прибора. — Видите серые линии?
— Да.
— Это линии коммуникаций. Насколько нам известно, Девятнадцатая станция — в некотором роде главный узел планеты, ее нервный центр. Штернваффе и шварцриттеры появились здесь не так давно, геноссе Фоцар еще не успел подать сигнал отсюда, а последний раз он выходил на связь из другого места всего пять месяцев назад. Вообще Туннелями они начали заниматься только в последнее время, и вся информация находится у высшего руководства. Командиры гевиттергренадирен об этом ничего не знают. Геноссе Фоцар успел сообщить, что людей с «Костромы» готовят к участию в каком-то непонятном обряде, их должны чуть ли не принести в жертву…
— Знаю, — перебил Шефера д'Марья. — Ближе к делу. Как к ним пробраться?
— Не по всем коммуникациям можно двигаться. Однако здесь и здесь, — он показал пальцем в перчатке, — пройти можно, мы это точно знаем.
— То есть так мы выйдем прямо на Зоргера? — спросил д'Марья, проследив за движением руки Шефера.
— На кого?..
— Да этого вашего предателя, Зоммера.
— А, ну да. Кстати, он не наш, а Фауэска, и с их руководством разговор предстоит серьезный…
— Между прочим, он сказал, что на Асгарде у шварцриттеров есть еще один агент.
— Вот как? — после паузы медленно произнес Шефер. — Что ж… этим мы тоже займемся. Но не будем сейчас отвлекаться. Итак… да, мы выйдем в то место, где сейчас находится предатель. Можно предположить, что именно там наиболее важный узел самой станции. Надо двигаться двумя группами — отсюда и отсюда.
— Согласен.
— Впереди — вход на территорию станции. Без боя не прорвемся. Там нет даже гевиттергренадирен, одни шварцриттеры, причем сплошные отборные кнехты и офицеры из их кригсвахе.
— Понятно. Ну что же, выдвигаемся?..
* * *
До поста у входа на основную территорию Девятнадцатой станции шли осторожно, соблюдая режим полного радиомолчания — кто его знает, может, здесь слушают аэрогардовские частоты?
Так, как сказал бы обер-лейтенант Зоммер — светлая ему память, неплохой парень был… так. Железные ворота. Крайне пафосно — особенно факелы, руны и эмблемы, — но весьма функционально. Жалко, нельзя постучаться: все равно не пустят.
Да, ближе не подберешься, заметят… придется отсюда. Что… начали?..
Шестнадцать гранат из подствольников — восемь и через две секунды еще восемь — сорвали ворота, унесли их в клубах пламени ко всем чертям: просчитав до десяти (пламя немного улеглось, а остальное бронекомбинезоны должны выдержать), аэрогарды бросились вперед.
Когда подбежали к воротам, огонь бушевал, но уже без того надсадного воя, как вначале; дико выл кто-то там, дальше, уже на территории станции: через секунду д'Марья увидел катающийся по заваленному обломками полу куль, издающий нечеловеческие звуки, и короткой очередью успокоил страдальца.
Дальше… дальше: здесь, похоже, все кончено и уже чисто; так, восьмерка Шефера пошла направо… а мы пойдем прямо.
…и всего-то пройти надобно метров триста пятьдесят… пока идем легко, и коридор широкий, чего там Шефер пугал… о! похоже, начинается…
Первых встречающих — откуда-то из боковой двери выскочили двое в обычной легкой черной форме и с пистолетами — прошли, не заметив: две короткие очереди — и дальше. Вперед… еще трое, опять с пистолетами: чепуха. Бить по лампам! А вот там кто-то залег… ну-ка плазмой его, а иначе он нас., отлично, э, вас там оказалось несколько: удачно получилось. Вперед, вперед… гаденыш Зоргер, похоже, к встрече совершенно не подготовился… Плазму экономить!!! Быстрее!..
Молодец Игнатьев, дернуть за рубильник вместо того, чтобы расходовать боеприпасы, паля по источникам света, — очень разумно…
А вот это неожиданность: дорога поворачивает. И рельсы… черт, зачем тут рельсы? Вагон… быстрее, быстрее, там никого нет… опять поворот. Да что такое?! Вот прибор хренов, там же такого не было… ладно, вперед, вперед… хорошо, что здесь темно…
— Стоп!.. — крикнул д'Марья, падая на бетонный пол. Коридор впереди еще больше расширялся, и оттуда в лицо аэрогардам ударило ослепительным светом: прожектор, и, как успел заметить д'Марья, установленный на панцеркрафте.
Секунду стояла звенящая тишина, а потом воздух распорола короткая очередь из тридцатимиллиметровки.
Быстро оглянувшись, д'Марья увидел, как одного из аэрогардов разнесло в кровавые клочья; все бойцы были видны как на ладони: ни приподняться, ни выстрелить из подствольника, хотя до панцеркрафта всего метров тридцать… отходить?
Почему противник не стреляет? Чего они ждут?
А вот чего — сзади заплясали желтоватые блики. Еще один прожектор, и, судя по звуку, еще один панцеркрафт…
Ловушка. И выхода, кстати, не видно.
И ведь осталось-то всего метров сто…
Кто-то из аэрогардов пошевелился — и снова короткая пушечная очередь, на этот раз поверх голов. Та-ак, хотят взять живыми. Ну уж это вам…юшки.
Панцеркрафт сзади приближался.
…И что теперь? В подствольнике — плазма… еще есть несколько фугасных гранат, две ручные… бабахнуть может от души. Попробовать, что ли?
— Я встаю. — Негромкий голос Ямады. — Как поднимусь — бейте плазмой по панцеркрафту.
Д'Марья хотел что-то крикнуть, но слова застряли в горле.
Как же так… или самому?
Десятая доля секунды гулко ухнула мимо сердца. Еще одна десятая доля.
Лежавший у противоположной стены аэрогард пошевелился… Ясухиро Иваоевич, ну зачем…
— Стой! — почти крикнул д'Марья. — Пусть сзади подъедет, тогда они не смогут стрелять друг в друга!
А если не подъедет? Поосторожничает? До поворота — метров двадцать…
Точно. Остановился, сволочь.
И тут же — в наушниках, по-русски:
— Подниматься без оружия. По одному. Подходить к машине, останавливаться за десять шагов, ложиться лицом вниз. По одному. Малейшее постороннее движение — стреляем.
Вот б…, влипли.
Краем глаза д'Марья заметил, как Ямада осторожно вынимает из подствольника плазменный заряд и, сжав его в руке, медленно встает на колено.
— Идти одному! Не шевелиться другим!
…а чеку самоликвидатора он ведь уже снял…
Отпустить палец — и остается восемь секунд.
Шаг. Еще шаг.
Панцеркрафт за поворотом снова заворчал двигателем: желтоватый свет прожектора стал ярче, машина выехала на прямую и остановилась.
Ямада с поднятыми руками выглядел очень домашним и аккуратным. Он был ярко освещен — невысокий, вежливо идущий навстречу шварцриттеровским спецназовцам… навстречу своей смерти.
Д'Марья до боли сжал рукоятку автомата. Доли секунд барабанили в мозгу, ударяясь друг о друга, засоряя осколками пространство и делая ясным сознание. Не буду я ничего ждать… но если не успею?..
Все. Пора.
Тело капитан-полковника, действуя самостоятельно — сам д'Марья с отстраненным холодным любопытством наблюдал за происходящим откуда-то будто бы сверху, — начало подниматься… автомат уже оторвался от бетона, почти что сейчас палец нажмет на спуск подствольного гранатомета… майор еще далеко, его не заденет… зачем все…
Рвануло так, что не успевший толком подняться д'Марья ткнулся лицом в бетон. Стало светло, как днем, но не надолго; ярко-оранжевые хлопья падали отовсюду, быстро затухая: внезапно совсем стемнело, и лишь голубоватые вспышки короткими сериями прорезали мрак.
Все продолжалось секунд пять, не больше. Д'Марья уже перекатился в сторону и теперь целился вперед, во мрак, в пустоту… нет, там что-то горело, но было тихо.
Вот черт. Куда стрелять-то?..
— Эй! — услышал д'Марья в наушниках знакомый голос. — Вы тут поаккуратней, я иду.
Д'Марья замер, а потом поднялся и заорал, не сдержавшись:
— …твою мать!! Ты что же делаешь,… такой?! Да я тебя…
Внезапно стало совсем светло. Луч прожектора пробежался по потолку, по стенам и замер, упершись в остов панцеркрафта, по которому бежали неяркие синеватые язычки пламени.
Прожектор стоял на башне МБКД — малого боевого катера десанта, легкого танка на воздушно-силовой подушке, входящего в комплект локальных подпространственников — таких, как «Пегас».
Катер взрыкнул, проскрежетал гусеницами, переползая через остов второго панцеркрафта — того, что заблокировал аэрогардов сзади, — и выехал на свободное пространство. Загудели моторы, нагнетая воздух в подушки, открылся люк, и наружу выбрался Кровопусков.
— Все в порядке? — деловито спросил он.
Аэрогарды начали подниматься с бетона — довольно быстро.
Д'Марья опустил наконец автомат и открыл было рот, чтобы еще раз вывалить на этого чертова рубаку-анархиста — странно, что не на «Пегасе» сюда влетел! — поток радостной брани, но повернулся и бросился туда, где ничком, неподвижно лежал Ямада.
Только бы… все же хорошо… все будет хорошо…
Он невольно замедлил шаг, не веря в непоправимость случившегося.
Тут Ямада пошевелился и рывком поднялся, странно держа руку на отлете.
Д'Марья почувствовал, что у него слабеют колени.
А ну-ка, капитан-полковник. Спокойно.
Ямада, постояв в оцепенении, повернулся и спокойным шагом приблизился к своему командиру.
— Пора двигаться вперед, — услышал д'Марья спокойный (ну ничем его не пробьешь!) голос майора. — Где мой автомат?.. А, вижу.
— Что с рукой? — отрывисто спросил д'Марья.
— Рука?.. А… не успел бросить гранату. И обратно ведь не вставишь, незадача какая.
— Ладно, успеешь выбросить, Ясухиро Иваоевич… быстрее, надо быстрее идти, теряем темп. Все целы? — спросил д'Марья у подошедших аэрогардов.
— Подпоручик Кухтеев убит, — сухо произнес Игнатьев. — Остальные в порядке.
— Ну что? — весело крикнул Кровопусков с башни своего катера. — Я все-таки вовремя успел?
— Вовремя, вовремя, — отозвался д'Марья: что же с ним делать-то… катер с его стотридцатимиллиметровой пушкой и плазменным разрядником, конечно, вещь сейчас нужная… но «Пегас» — без командира, да и кто его знает, что там еще повстречается впереди — может, катер и не поможет. — Вовремя, — повторил он, — спасибо, только отправляйся обратно, и осторожно.
Кровопусков хмыкнул без удивления, ответил:
— Есть, — и полез в катер.
Д'Марья посмотрел, как МБКД с легким шуршанием разворачивается на месте, тоже мысленно хмыкнул — что-то слишком легко наш Чапаев согласился идти обратно — и обратился к Воробьеву:
— Сколько до точки?
— Сто… шестьдесят два.
— Вперед.
Семеро аэрогардов миновали остов сгоревшего пан-церкрафта, вокруг которого валялось штук десять изувеченных трупов, и вышли на открытое пространство.
Широкий туннель впереди был пуст и очень плохо освещен. Аэрогарды двинулись вперед — довольно быстро, потому что никаких видимых препятствий не имелось.
Д'Марья ощущал странное возбуждение. Это было похоже на предвкушение хорошей схватки, но в то же время напоминало радость узнавания, и вспышку безумной надежды, и торжество осознания собственной правоты, добытой в долгом, не совсем честном споре — но торжество ничем не омраченное, чистое и почти детское… уже скоро, совсем скоро.
И тут туннель внезапно закончился. Тупик.
Д'Марья повернул к себе дисплей, который держал Воробьев.
Так… вот место, определенное как точка встречи с группой Шефера. Серенькая линия, двадцать пять метров… но впереди тупик. Двери, должны быть еще двери.
— Ищем проход!
По стенам заметались лучи боевых фонарей.
Что за черт, ничего, один бетон — пол, стены, потолок: все серовато-черное, глухое, беспросветное.
Однако д'Марья чувствовал, что совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, находится что-то — очень важное, мощное, даже могучее — совсем не по-человечески… но человек, солдат, может пройти и справиться.
Да где же вход?
Д'Марья подошел к стене, в которую утыкался туннель, и без всяких мыслей двинул по ней прикладом автомата.
Раздался низкий вибрирующий гул… нет, звон: очень странный звук — не металл… стекло, что ли?
— Всем отойти, — приказал д'Марья. Аэрогарды поспешно отошли в глубь коридора.
— Огонь по стене!
Бойцы в семь стволов стали поливать стену перед собой. Когда все выпустили по обойме, д'Марья скомандовал:
— Отставить!
Он посветил фонариком: да, выбоины есть, это все-таки не бетон… что там такое? Неужели зеркало? Ладно, потом..
Д'Марья посмотрел на Ямалу.
— Давай, Ясухиро Иваоевич, свою гранату.
Ямада коротко размахнулся и швырнул заряд к подножию стены.
Полыхнуло ярко-синим; по поверхности покрытой черным стены зазмеились красноватые молнии, и неожиданно стали застывать, словно замерзая. На мгновение все стало тихим и мертвым, а потом в тех местах, где отпечатались красные молнии, начало просвечивать белым.
Стена менялась на глазах: чернота пропадала, словно таяла, испарялась, и вот уже она мутными потеками сползает на пол, бесстыдно обнажив мутную поверхность огромного серебряного зеркала, в котором до невероятности четко стали видны семеро аэрогардов.
Д'Марья невольно оглянулся: нет, позади сплошная тьма, вообще ничего не видно, кроме неторопливо шевелящегося мрака. Капитан-полковник вдруг понял, что обратного хода нет, и выхода нет, да и вообще — позади только ждущая пустота и ничего более. Тогда он стал смотреть вперед.
Семь фигур на белесом фоне. Более ничего. Потом нейтральная белесоватость начала менять свою структуру, светлеть, проясняться, и вот уже фон стал холодным и белым, голодным, белым и пустым.
Капитан-полковника передернуло — аэрогарды в зеркале стояли внутри гигантского белого ящика.
— Не хватает только ветра, — негромко произнес Ямада.
Д'Марья, не ответив, медленно двинулся вперед, к своему отражению.
Он не чувствовал страха, он почему-то знал, что это не опасно — хотя кто-то очень хотел бы уверить его в обратном, — и, когда подошел вплотную к зеркалу, не теряя драгоценных секунд, коснулся его рукой.
Рука прошла свободно, не задерживаясь.
Д'Марья помедлил, вынул руку из стены: вроде все в порядке.
Тогда он, невольно задержав дыхание, шагнул вперед.
…и, потеряв опору под ногами, упал на спину, ударившись головой.
Бронесфера смягчила удар, но он здорово прикусил язык.
Солнце било прямо в глаза, жестоко и беспощадно. Д'Марья невольно зажмурился — перед глазами заплавали багровые круги, — перевернулся на живот и рывком встал.
Он находился в пустыне, самой обыкновенной пустыне — в серо-желтом песке четко отпечатался силуэт человека с раскинутыми руками. Автомат!., вот он, никуда не делся…
Солнце палило нещадно: оно висело прямо над головой, но воздух был совершенно прозрачным — не так, как в земных пустынях, и зной д'Марья осознавал только краем сознания: он четко знал, что здесь страшно жарко, понимал это всеми своими шестью чувствами, но ему самому было почему-то почти холодно.
Он поспешно вскарабкался на верхушку ближайшего бархана, увязая в осыпающемся песке и оступаясь. Солнце было везде, от него не спасало даже затененное забрало бронесферы, но все-таки д'Марья сразу же увидел длинную вереницу понуро бредущих людей.
Он сразу понял, что это экипаж «Костромы», хотя люди были одеты в изорванные грязно-белые одеяния очень древнего вида, а вдоль их цепочки, щелкая длинными бичами, носились на черных конях черные всадники в серебряных шлемах.
Д'Марья посмотрел, куда направляется процессия, хотя ему и мешало солнце — оно опускалось все ниже и ниже, но не склонялось к горизонту, а давило сверху, прямо на голову. Совсем близко, метрах в сотне примерно, стоял огромный, чудовищно большой черный ящик — точнее, многогранник, — с открытой стенкой, но на этот раз там не было пусто: внутри мрачновато плескались язычки невысокого синего пламени.
Вокруг ящика деловито суетились какие-то люди в черной одежде и черных кожаных передниках. Они выносили из какой-то ямы вороха грязных тряпок и бросали все в здоровенную кучу, громоздившуюся немного в стороне от черного ящика.
Внезапно д'Марья увидел — очень четко, — как один из них остановился и начал встряхивать тряпки, которые были у него в руках: оттуда вывалилось что-то, похожее на большую розовую куклу.
Человек в переднике покачал головой, бросил на землю тряпки, взял куклу за одну ногу, подошел к открытой пасти ящика, размахнулся и бросил ее туда. Языки синего пламени на мгновение поднялись выше, внутренность ящика озарилась багровым, а потом все стало так, как и раньше, — и тут до аэрогарда донесся слабый крик.
Кукла?
Процессия уже подходила к ящику.
Д'Марья поднял забрало бронесферы, посмотрел на автомат — оружие вроде в порядке: тогда он опустился на колено и стал тщательно выцеливать всадника в голове колонны.
Он поймал его затылок в перекрестие оптического прицела, положил палец на курок, и в этот момент всадник, словно почувствовав взгляд, обернулся.
Зоргер!
А-атлично…
…но тут солнце, которое опустилось, похоже, уже до самых барханов, отразилось в серебряном шлеме черного рыцаря и режуще ударило аэрогарда в зрачок. Д'Марья слишком резко дернул курок, и пуля попала в коня.
Тот взвился на дыбы и упал, придавив всадника: аэрогард же невольно посмотрел на свое оружие, потому что выстрел был произведен с таким грохотом, словно небо рухнуло на землю… да и пуля, как показалось капитан-полковнику, была не пулей, а молнией.
Солнце рывком опустилось еще ниже и остановилось.
…ладно, пуля, молния — какая разница: главное, «Калашников» снова не подвел… не поэтому ли, кстати, немцы свое оружие блицгеверами называют?., а, ч-черт, Зоргера не видно, но зато есть остальные, и с вами мы сейчас будем разбираться.
Д'Марья стал спокойно выцеливать заметавшихся всадников: одна молния, вторая, третья… вот уже и пять лошадей свободны; странно, что они сразу останавливаются и никуда не убегают.
Тут один из всадников, до которого было метров двадцать, взмахнул бичом, и д'Марья ощутил резкую боль в левом плече: мельком глянув, он увидел, что бронекомбинезон в том месте проплавлен насквозь — хорошо, что задело по касательной, могло ведь и руку на фиг оторвать.
Однако здесь не все так просто, надо быть осторожнее… а тут еще и истопники засуетились и уже тащат какую-то катапульту, что ли.
Нехорошо, подумал д'Марья, аккуратно снимая прислугу катапульты: не-хо-ро-шо… но почему ребята с «Костромы» стоят на месте? Понурились, смотрят в землю, только ветерок лениво треплет бороды и развевает волосы. Что же вы, бойцы-сталинградцы?
Ага, заходят с фланга. Это понятно… но вот там барханчик, и через него вам надо перелезть, и мне будет хорошо видно. Я же говорил… раз, два… приляжем, отползем…
Д'Марья быстро сменил магазин. Осталось еще два. Негусто.
Над пустыней трещали молнии, страшный звон раздавался в ушах, несмотря на пониженную чувствительность динамиков бронесферы: звонкое щелканье бичей надсмот рщиков раздавалось все ближе и все чаще.
Он отстреливался очень аккуратно, уже приходилось экономить боеприпасы. Однако, сколько ни экономь, а все хорошее когда-нибудь заканчивается…
Солнце с рычанием опустилось ниже.
…последний магазин. А ящик, зараза, все себе работает, кстати. Меня что, тоже туда засунут? Не дождетесь.
Двадцать молний… то есть патронов. Пятнадцать. Девять. Пора бы и Кровопускову появиться, уже привык как-то… или еще какой подмоге.
Ноль. Пистолет…
Д'Марья быстро выпустил всю обойму, уложив на песок еще троих нападавших, хотел перезарядить свой «аспид», но сзади уже навалились.
Он успел выхватить нож, полоснул не глядя, но одежду истопника проткнуть не удалось: тогда аэрогард взял повыше, и руки нападавшего разжались. Однако еще трое, и еще один…
Д'Марья дрался без лишних эмоций, спокойно и упорно. Однако черных рыцарей и истопников было слишком много, они начали одолевать… прижали к земле, сорвали бронесферу, занесли над головой приклад его же автомата… но внезапно скалившегося истопника, который навис над аэрогардом, как ветром сдуло — мелькнуло только мощное тело, покрытое короткой рыжей шерстью, и раздался дикий хрип.
И тут небо окончательно треснуло, развалившись пополам.
Солнце куда-то пропало, с облегчением спрятавшись подальше, однако темно не стало: более того, на песок упали тени. Щелканье бичей усилилось, потом стихло в одну секунду.
Д'Марья почувствовал, что его никто не держит, и поднял голову, осматриваясь. Откуда-то сверху планировали исполинские птицы: одна из них опустилась совсем рядом, из-под ее крыла выбежала Наташа.
Д'Марья поднялся на неверных ногах и смотрел, как она бежит к нему — бежит быстро, так что даже Ямада не может ее догнать.
И тогда песок под ногами капитан-полковника стал вязким… нет, жидким: д'Марья опустил глаза и увидел, что песок превратился в прозрачное серебристое текучее зеркало, в котором он сейчас утонет… или застынет навсегда.
— Все нормально, — услышал д'Марья. — Рука задета не сильно. Это последствия шока от перехода — никогда не видела, чтобы люди могли так…
Он почувствовал несильную боль в плече, но глаза открывать не спешил. Легкий ветерок приятно холодил кожу.
Однако кто же это так держит его за руку? Ей-же-ей, чувствую запах женщины… и от мыслей этих…
Д'Марья в некотором смущении открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Наташу. Озабоченное лицо очаровательной мятежницы слегка раскраснелось, черные прямые волосы, от которых исходил очень легкий, но совершенно одуряющий аромат, почти касались лица капитан-полковника.
Д'Марья ощутил невероятный подъем во всех частях души и почувствовал, что краснеет.
Ничего себе, подумал он в легком смятении. Аэрогард называется. Чего краснеть-то? Надо прямо, по-солдатски…
Наташа улыбнулась и провела ладонью по лицу капитан-полковника.
А может, ну ее на фиг, эту рыбалку?..
— Геноссе капитан-полковник!..
Лицо Наташи ушло в сторону, и на месте очаровательного видения появилась перепачканная копотью физиономия Шефера.
Д'Марья нахмурился, рывком сел и огляделся.
Он находился внутри огромного помещения с высоченным потрескавшимся потолком-куполом, в котором зияла здоровенная дыра. Нет, помещение было не просто огромным, а гигантским, потому что внутри его поместился «Ред Алерт».
Д'Марья отстранил Шефера и поднялся на ноги.
Вокруг громоздились остатки и обломки, которые бывают после нешуточного боя: искореженные бронекары, горящий панцеркрафт… трупы в черной шварцриттерской форме. Какие-то непонятные, немыслимые механизмы, тоже изломанные и взорванные — некоторые еще догорают.
Д'Марья прищурился: в сотне метров от него, посреди этого чудовищного ангара возвышался белый многогранник — копия черного собрата, что торчал в пустыне. Он зиял раззявленной пастью, но внутри было пусто и (д'Марья почувствовал это сразу) совершенно безжизненно.
Ящик больше не работал.
— Геноссе капитан-полковник…
— Где люди с «Костромы»? — спросил д'Марья, не оборачиваясь и еще не окончательно уверовав в реальность происходящего.
— Все целы, — услышал он спокойный, как всегда, голос Ямады.
Д'Марья быстро обернулся — майор выглядел свежо и аккуратно. Все было в порядке.
— Все целы, — повторил Ямада, — однако с ними придется поработать. Неизвестные нейродепрессанты и активный постфактический гипноз. Но у нас будет время. Цет-пять, то есть Хрунгнир, в наших руках.
Целы… с бородами и в хламидах. Что это было — бред? Как бы так поделикатнее спросить?
— А… — начал д'Марья и замер.
Рядом с Наташей словно бы ниоткуда возникла немыслимая собака — огромная, центнера на два, рыже-черная, полосатая с одного боку — похоже, та самая, что спасла капитан-полковника в пустыне.
Значит, не совсем бред. И на том спасибо.
Наташа внезапно рассмеялась — весело и звонко.
— Что вы так смотрите? Это Франц. Мой друг с Утгарда.
— Здравия желаю, господин капитан-полковник. Рык у Франца был грозный, хотя дикция оставляла желать лучшего.
— Только не просите его дать лапу, — улыбаясь, сказала Наташа. — Франц — старший лейтенант и большой интеллектуал.
— Старшие лейтенанты не бывают большими интеллектуалами, — заметил Франц. — Вы мне совершенно напрасно льстите.
Д'Марья закрыл рот. Подумаешь… это еще ничего не значит.
Он попытался собраться с мыслями. Это оказалось неожиданно легко сделать — в гигантскую дыру в куполе заглядывало Солнце-108, и сейчас оно было не холодным, как раньше, а почти таким, как на Земле…
— Ясухиро Иваоевич… — проговорил он и потер лоб. — Вы сказали — Цет-пять в наших руках?
— Да, — подтвердил Ямада. — «Ред Алерт» и еще девятнадцать кораблей объединенных сил Сталинграда и Германского Свободного Внеземного Государства прибыли вовремя.
— Девятнадцать кораблей?..
— Говорят, вы спасли этот Мир, — негромко сказал Ямада. — А заодно и Землю.
— Что за чушь… — пробормотал д'Марья.
— Судя по всему, это правда. Командиры кораблей говорят, что с Хрунгнира шел чудовищный поток энергии — буквально все виды, от радиоволн и рентгеновского излучения до неизвестных. Поток был ориентирован в одну точку — на Центр Мира… то есть на Солнце, а вы уничтожили передатчик энергии.
— Как на Солнце?!
— Да так. В Центре Мира находится Солнце. Шварцриттеры затеяли что-то страшное: они давно хотели для каких-то своих целей уничтожить Солнечную систему, но раньше и им, и американцам в этом мешал Утгард, а сейчас они придумали нечто новое.
— Ничего не понимаю. — Д'Марья чувствовал, что голова у него идет кругом.
— Да, — вмешалась Наташа. — Утгард — единственное место в Солнечной системе, откуда можно выйти в Мир и вернуться обратно. Жаль, что вы не знали этого раньше, но так уж получилось… Через спутник Плутона проходит основной Туннель, и там же пересекаются все — именно все вспомогательные Туннели. Мы многого еще не знаем, но… есть свет в конце Туннеля, — усмехнулась она.
— Между прочим, — хладнокровно заметил Ямада, — есть предположение, что не только Солнце спасено. Метеорит-то, оказывается, на Землю был послан из Мира.
— Ну и что? — не понял д'Марья.
— А то, что вы, командир, прорвав стену Туннеля, нарушили нормальное для него течение времени и диахронность. Надо проверить — а вдруг метеорит на Землю не попал вовсе?..
— Геноссе капитан-полковник! — в который раз произнес терпеливый Шефер.
— Одну минуту… Что с бойцами разведгруппы? Где Альский и остальные?
— Все целы. Альский очень умело руководил боем в горах, когда вы с Зоммером исчезли, спас солдат. Американцы поспешно ретировались — похоже, здесь не обошлось без вашего коммодора Дика… А вот Руммель… не можем его найти.
— А шварцриттерское руководство? — быстро спросил д'Марья.
— Почти все скрылись. — В голосе Ямады проскочила нотка сожаления. — Ушли через Туннель. И, между прочим, сюда уже направляется значительный флот штернваффе. А еще нас настойчиво вызывают, похоже, стальгардовцы.
— Вот черт… Простите, гауптман, я слушаю.
— Что с предателем?
Было видно, что этот вопрос крайне интересует Шефера.
— Н-не знаю, — несколько растерянно отозвался д'Марья.
— Вы разве его не убили? — с некоторым огорчением спросил Шефер.
— Похоже, нет…
— А ведь больше никто отсюда не ушел, — сказал Ямада. — Значит, где-то есть еще одна дверь.
— Я его найду, — с мрачной решимостью сообщил гауптман Эсфауэс.
— Нам много чего предстоит найти, — философски заметил Ямада.
«Ред Алерт» шел на Сталинград.
— Наташа, — спросил д'Марья. — Давно хотел тебя спросить. Что за странный такой псевдоним — Гармер?
Девушка длинно потянулась, сбросила с себя одеяло, повернулась на спину и закинула обнаженную руку за голову.
В приглушенном свете капитанской каюты тело ее отливало золотисто-коричневым.
И где это на Утгарде так можно загореть, подумал д'Марья, любуясь ею.
— Гармер — от Гарма, — сказала Наташа, улыбаясь. — Это пес такой. Он вырвался на свободу незадолго до конца мира…
— Вырвался?
— Ну или вырвется… Гм. Пес.
— А Франц? Тоже что-то особенное?
— У нас, на Утгарде, живут разумные киноиды. Не инопланетяне, нет. Земные, с человеческими генами. Прилетишь — посмотришь.
Д'Марья попытался представить себе цивилизацию разумных собак, живущих на окраине Солнечной системы.
Однако почему-то капитан-полковник увидел другое — огромный стального цвета купол искусственного высокого неба… колючим ковром простирается синевато искрящееся снежное поле, которое кажется бескрайним и совершенно неживым — да так оно и есть на самом деле. На поле аккуратными, неестественно точными рядами стоят небольшие космические истребители — все одинаковые, все словно бы заиндевевшие и, безусловно, мертвые. Подле кораблей совершенно неподвижно выстроились их экипажи — они вполне под стать своим машинам: инеистые комбинезоны, белые лица, белые волосы, застывшие на немыслимом холоде спутника планеты, лежащей у края…
Стражи. Стражи высокого неба.
Д'Марья качнул головой, прогоняя из сознания ознобляющую щекотку мирового льда, и посмотрел на Наташу — такая теплая, нежная, живая…
— Подожди, — засмеялась она: серебристый колокольчик; так звенят далекие звезды, когда на них смотришь глаза в глаза. — Подожди… Я тоже давно хотела тебя спросить…
— Да пожалуйста, — замедлил движение д'Марья, уже зная, что она скажет дальше.
— Все зовут тебя только по фамилии. А имя?
— Рогир Сигурдович, — помявшись, признался капитан-полковник, и было не совсем понятно, шутит он или говорит всерьез.
Назад: Глава 15
На главную: Предисловие
