Книга: Волчье сердце
Назад: Часть 1
Дальше: Эпилог

Часть 2

Уже неделя, как Сторхейльм бурлит от избытка всяческих слухов и домыслов. Каждый считал за гражданский долг высказать собственную версию событий, потому как история с убиением дракона превратилась в скандал королевского масштаба. Прочие города с интересом следили за Сторхейльмом, в то время как несчастное герцогство пыталось кое-как прийти в себя от невероятного шока.
Перед дворцом наместника образовались настоящие баррикады. Горожане требовали выплаты денег, по всеобщему мнению, нажитых путем жульничества планетарного масштаба. День и ночь десятки недовольных маршировали с транспарантами наперевес. У стен же дворца раскинулся настоящий палаточный городок. Выглядывая из окна, вооруженный подзорной трубой герцог мог следить за всеми перипетиями быта своих подопечных. Однако те плевать на него хотели: горожане разводили костры, копали выгребные ямы, засоряли окрестности пустыми бутылками — в общем, жили в свое удовольствие. Естественно, все дружно отказались от уплаты налогов.
Это было даже хуже, чем «как у себя дома», поскольку дома сторхейльмцы таких вещей себе не позволяли, негодовал наместник Поскольку очень скоро маршировать надоело даже самым сознательным, со временем все это превратилось в огромную попойку Более того — настоящую оргию: огромным успехом пользовались услуги древнейшей профессии. Азартные игры и торговля спиртными напитками в публичных местах вошли в норму.
Конечно, герцогу было крайне больно смотреть на то, как кто-то делает деньги прямо у него под носом
«Ладно, можно и потерпеть, — думал правитель, засыпая под нестройный рев пьяных голосов. — Покричат и разойдутся по домам».
Не тут-то было. Всем настолько понравилось, что первоначальная цель политического манифеста была благополучно забыта. Герцог взволновался не на шутку. Парковый комплекс, раскинувшийся у подножия его твердыни, грозил окончательно превратиться в смердящую помойку. Копать глубокие ямы горожанам было лень, а ходить за дровами они предпочитали не дальше, чем в соседнюю рощу. Словом, герцог крепко задумался. С народом нужно что-то делать.
Выпустить на улицы гарнизон? Он и так был при деле. Охранял оставленные без присмотра жилища праздных бездельников.
Нет, выпустить их на этих… засранцев? Можно, но тогда не бывать ему герцогом. Король не потерпит угнетения подданных. У него и так большой зуб на своего наместника.
Итак, что остается?..
Пришлось вернуть часть денег. Примерно половину. Горожане побухтели для порядка, ну и разошлись по домам. Герцог наконец вздохнул с облегчением. Поперхнулся и отправил дворцовую челядь чистить парковый комплекс. Столько удобрений ему ни к чему. Придется продать.
Пять тысяч, обещанные за убийство дракона, остались у него. Это уже хорошо. Но и немалую сумму пришлось выложить за восстановление парка. Бойкотирование налогов также нанесло экономике герцогства немалый ущерб. И все-таки он остался при выигрыше.
Пока та дюжина не явилась за наградой…
Сторхейльм медленно возвращался в наезженную колею, как вновь был вырван из сладких объятий долгожданной апатии. Дюжина явилась в город и потребовала свою награду.
Вначале слух о том, будто этого следует ожидать в ближайшее время, ураганом пронесся из ушей в уши, дав толчок к новому всплеску активности, но так и зачах, не подтвержденный конкретными фактами. Однако вскоре последовала новость о дате и месте. Тем, кому в этот солнечный день было особо нечего делать, явились к месту недавних сражений за правду. Ворота дворцово-паркового комплекса были предусмотрительно заперты, но зеваки, ни на что особо не рассчитывая, с комфортом расположились в тенечке у стен.
Почтенные подданные были уже вполне довольны возможностью спокойно посудачить, ничего другого им и не требовалось. Впрочем, воздержаться от заключения пари не смог почти никто. Привычка брала свое. Поскольку услуги герцогских контор не предлагались, горожанам приходилось обходиться своими силами. Ставки делались осторожно, после недавнего горького опыта — на очень незначительные суммы. Те, кто вяло заявлял о том, что дюжина все-таки явится, и сами в это почти не верили. Ставки барахтались у самого нола, другая сторона не могла поднять их ни на грош.
Каково же было удивление обоих лагерей, круто замешенное на жестоком разочаровании, когда в противоположном конце площади показались тринадцать всадников верхом на красавцах-жеребцах!
Толпа взволнованно поднялась на ноги. Никто уже не сомневался в том, что слухи оказались чистой правдой. Предвкушение того, как герцогу придется расстаться с пятью кусками, быстро овладело умами.
Вдруг из улочки, пересекающей площадь, вылетели другие. Одетые в черное, на взмыленных лошадях. И тоже тринадцать. Обнажив мечи, они с ходу набросились на тех, что явились раньше. Толпа ахнула. Клинки скрестились, но схватка не продлилась и минуты — черные удовольствовались малой кровью. Бросив мечи в ножны, они молча наблюдали за удирающей дюжиной.
Развернув коней, все направились к воротам внешней дворцовой ограды. Лица их были открыты, и внезапно зеваки обнаружили, что им знакомо каждое. Не так давно десятки портретов этих самых людей украшали весь Сторхейльм.
«Чертова дюжина», — прокатился по толпе испуганный вздох. Те, что посмелее, бросились с клочками оберточных бумаг за автографами. Разбойники недоуменно покрутили в руках угольные карандаши, но каждый что-то нацарапал.
Разрезав толпу, всадники подвели коней к самим воротам и спешились. Тяжелые створки тут же распахнулись — как оказалось, их уже ждали. Народ с отвращением покрутил носами, завидев придворного мага — самого Докирра. Чародей не мог понять почему, но в народе его терпеть не могли. Быть может, все-таки пронюхали о его не слишком славном прошлом? Шериф, этот проклятый Торвалли, наболтал из ревности…
Вперед вышел один из разбойников, от остальных которого отличала разве что седая шевелюра и обилие морщин. В остальном же мощная высокая фигура вполне соответствовала разбойничьему стандарту.
— Мы явились за наградой, — сказал он.
Докирр, которого сопровождал изрядный отряд стражей, кивнул. Тут же из-за спины волшебника выдвинулся пузатенький мужичок в дорогом камзоле, с толстой золотой цепью и знаком королевского казначейства на шее. В руках он бережно нес мешочек, чем-то похожий на него самого. Быть может, округлыми боками, а может, золотой вышивкой такого же знака. А может, всем вместе.
Седой разбойник нахмурился. Толпа недовольно зашумела. Пузатенький поежился, щелкнул пальцами, и тут же пятеро стражей извлекли из-за спин мешки, точь-в-точь похожие на казначейский.
Седой кивнул. Толстяк и стражи сгрузили мешки и удалились, предоставив ситуацию под ответственность Докирра. Двое разбойников кинулись к мешкам, не скрывая алчных взглядов. Зеваки восхищенно следили за четким профессионализмом каждого движения. Это где ж так наловчиться-то можно? За считанные мгновения золото было осмотрено, взвешено и даже надкушено. Казначей побагровел от публичного унижения. В итоге разбойники довольно кивнули и потащили мешки к лошадям.
За все это время не было произнесено ни слова. Разбойники расселись в седлах, а седой все не сходил с места.
— Почему герцог не явился лично поздравить нас с победой? — наконец спросил он.
Теперь настал черед побагроветь Докирра, но уже от неслыханной дерзости. Толпа затаила дыхание.
— Его Светлость не приветствует бандитов, — выдавил маг.
— Вот как? — нарочито удивился седой. — А разве мы не были помилованы специальным указом? Разве теперь мы — не обычные законопослушные подданные короны?
Коротким кивком Докирр был вынужден признать его правоту. За ним наблюдали десятки сторхейльмцев, и чародей не мог позволить себе повернуться к ним своей худшей стороной.
— Верно, — подтвердил разбойник, — теперь мы такие. Ну, так в чем же проблема? Разве мы не имели право участвовать в охоте на дракона? Разве не мы его убили?
Докирр молчал. Единственным аргументом, который он мог представить в защиту герцога, было вооруженное нападение на королевского шерифа и его людей. Но ведь считается, что этого как бы и не было. Прознай город о реальных махинациях герцога, и простой чисткой дворцового парка тут не отделаешься.
— А, — протянул наглый разбойник, — я понял. Кажется, причина такого позора кроется в том, что мы не прошли официальную регистрацию, напрочь отказавшись участвовать в плане Его Светлости. Я прав?
Чародей молчал.
— И тут не попал… — разочарованно развел руками седой. Кто-то в толпе захихикал. — Конечно, куда уж мне. Вне всякого сомнения, мудрость нашего правителя достойна всяческих похвал.
Докирр закипал. Разбойник определенно рисковал. Несмотря на то что придворный маг не любил публично демонстрировать свои способности, никто в Сторхейльме не сомневался, что они далеки от заурядных. И недавнее представление на лесной поляне — отличное тому подтверждение. Великий конклав магов Королевства запретил «использование магии в целях непосредственного нанесения вреда здоровью человека», но ведь даже послушные псы время от времени рвут цепи…
— Тогда в чем же мы провинились? — продолжал лезть на рожон разбойник. — Скажите, почтенный маг, и мы принесем герцогу наши глубочайшие извинения…
Докирр заметно напрягся. Голова его наклонилась, так что только глаза сверкали из-под кустистых бровей.
— Вы лишили народ Сторхейльма его законного заработка, — медленно проговорил он. — За это нет прощения.
Разбойник помолчал. Оглянулся. Толпа за спиной притихла. Действительно, волшебник напомнил о том, что никак не следовало упускать из внимания. Чертова дюжина разорила немало ни в чем не повинных семей. Однако появление знаменитых грабителей явилось полным сюрпризом, заставив всех позабыть о такой немаловажной штуке. Да и тот факт, что это именно они укокошили дракона, просто шокировал.
Народ Сторхейльма не привык прощать долги.
— Да, — сказал седой. — Это правда.
Он отвернулся и пошел к своему коню. Взобрался в седло, еще раз поглядел на Докирра, молодецки свистнул и взял с места в карьер. Никто даже не попытался остановить разбойников. «Сейчас мы проиграли, — думал Докирр, провожая кавалькаду взглядом, — но придет и наш черед…»
В последнее время Рагнар только тем и занимался, что пересчитывал состояние. Однако приятный вес золота, который ему уже едва удавалось передвигать самостоятельно, отнюдь не радовал. Былого чувства уверенности как не бывало. Мысли о планах на оставшуюся часть жизни, не так давно казавшиеся дурацкими, не давали покоя.
Теперь они стали богаче на пять кусков. Приобретя взамен могучего врага. Не одного лишь герцога — весь город. Мало кому удавалось добиться таких впечатляющих результатов за столь короткий срок.
Придется изрядно потрудиться, чтобы почувствовать в конце концов под ногами твердую почву. Сейчас ему просто. Жизнь разбойника подобна перекати-поле, такому корни ни к чему. Семья же, о которой Рагнар стал подумывать все чаще и чаще, требовала громадной ответственности. Рано или поздно, но он должен будет где-то осесть. Причем это должно быть такое место, чтобы ни герцог, ни какой-либо другой униженный и оскорбленный до него не добрался.
Одного Королевства мало.
Сложив все в одну кучу, он полюбовался желтыми кругляшами, вздохнул и принялся распихивать все по сумкам обратно. Ликантропы проходили мимо, не обращая особого внимания на Рагнара и его занятие. Время от времени каждый занимался тем же, и тогда ему было крайне любопытно наблюдать за мечтательным выражением, написанным на лицах суровых вервольфов. Да он и сам любил помечтать. Мог ли заурядный конокрад подумать каких-то полгода назад о том, что с ним произойдет все это? Конечно же, только в мечтах.
Вот только теперь суровая действительность никак не давала позабыть о себе. С другой стороны, это возбуждало.
Они вновь собирались покинуть пределы герцогства. Уже во второй раз. Если в первый у них какой-никакой, но имелся шанс без проблем осесть в Сторхейльме или же его окрестностях (это так, для примера), то теперь все это более походило на поспешное бегство. Здесь им спокойная жизнь не светит.
Выступать решили завтра, на рассвете Куда, еще не вполне ясно. Хед молчал, остальные не задавали вопросов. Все как обычно.
Иногда Рагнар поражался — казалось бы, ликантропы, настоящие чудовища, и на тебе! Они не только научились действовать четко и слаженно, но и по-настоящему ценили каждого члена команды. Даже бывшего конокрада. Конечно, Хед был старше и опытнее, но Рагнар никогда еще не видел среди людей такой веры и абсолютно безоговорочного повиновения. Командир есть командир, но каждый оборотень чувствовал, что для него лучше, вверяя жизнь в руки седого вожака. В любой момент можно уйти, и это не будет дезертирством. Кстати сказать, на памяти Рагнара никто даже не изъявил подобного желания.
Та же история с драконом. Это было по-настоящему круто. По мнению Рагнара, Хед откровенно завелся, прознав о жуткой стоимости крылатого ящера. Риск был неоправдан. Пять тысяч — гигантская сумма, но ведь своя шкура дороже. И тем не менее никто даже не пикнул. Ни тогда, ни потом. Ни-ни!
Рагнар сгрузил мешки у своих вещей и плюхнулся на набитый соломой тюфяк. Из всех разбойников такая роскошь была у него одного, ведь оборотни не нуждаются во сне, а отдохнуть можно и на тонких подстилках. Повелитель волков же был ценным кадром, а потому храпел под настоящим одеялом, пока один или двое вервольфов сторожили на входе. Как правило, завтракали они после таких спокойных ночей чем-нибудь мясным.
Кстати, о тонких подстилках. На таких ведь и простудиться недолго, на холодном-то полу в горной пещере. Однако ни один ликантроп не подхватил даже насморк. Разве что кашлял. Когда пиво от хохота не в то горло пошло. У них никогда не было похмелья, не болели зубы, они не брились и даже ногти подстригать не было нужды. Порой это раздражало.
А еще оборотни излечивались от любых ран, стоило им только принять облик ночных братьев. Неудивительно, что шрамов на их коже при этом тоже не оставалось. Удивительные все-таки существа, эти вервольфы…
— К вам можно? — нарушил вдруг неторопливый ход мыслей чей-то голос.
Рагнар рывком поднял голову. Никто из оборотней не отличался особенным тактом. Разбойники — люди все-таки грубые.
Но перед ним стоял отнюдь не ликантроп. Рагнар сразу же узнал эту белоснежную бороду и острый взгляд. Надо же, Докирр вновь пожаловал.
— Не ждали, дедушка, — усмехнулся Рагнар. — Вы к нам по делу?
— Совершенно верно, юноша, — ответствовал старец. — Можно присесть?
Почему-то вервольфы проходили мимо, совершенно игнорируя чародея. Только лишь Трор недоуменно оглянулся на Рагнара, немо раскрывающего рот, словно рыба.
— О, не беспокойтесь, — поспешил с объяснениями дед, присаживаясь без разрешения, — я сделал так, что органы чувств ваших друзей, в частности, слуха и зрения, совершенно меня не воспринимают. Фактически я стал для них невидим и неслышим. С вашего позволения, не слышат они и вас. Для соблюдения, так сказать, конфиденциальности. — Волшебник мерзко захихикал.
Внутри Рагнар весь обмер. Сколько же раз этот негодяй имел удовольствие наблюдать за их делами, стоя в сторонке, так и оставшись незамеченным?
Похоже, все эти чувства были ясно написаны на его лице, поскольку Докирр сказал:
— Теперь они могут меня разве что унюхать. Признаться, как-то такой случай имел место, и мне едва удалось унести ноги. Хорошо, что хоть коня держал поблизости.
Рагнар машинально кивнул. Действительно, не так давно произошла одна странность. Вервольфы были особенно нервозны, к чему-то принюхивались, оглядывали местность и бегали кругами. Наконец двое погнались за чем-то, чего Рагнар не увидел во тьме, но так и вернулись ни с чем. Оказывается, что это были проделки старого мага. Произошло же это глубокой ночью, а значит…
— Вы знаете! — задохнулся Рагнар. — Вы видели нас… ночью!
— Конечно, — кивнул старец, — всего несколько раз, и то лишь издали. Попытался приблизиться, и в итоге вы знаете, что получилось.
— И что же отсюда следует? — осторожно спросил Рагнар. В то же время он усиленно обдумывал ситуацию. Вскочить, размахивая руками, он сможет в любой момент, и тогда ликантропы изрубят Докирра в капусту. Пусть он маг, но он один, а их много. «В таком случае, — смекнул он, — не плохо бы узнать, что еще ему известно. Если вокруг пещеры некуда плюнуть от герцогских стражей, можно использовать чародея в качестве заложника».
— Что следует? — задумался чародей. — Не знаю… А вы как думаете?
— Ну, — смутился Рагнар, — вы пришли требовать денег?
— Нет, — рассмеялся Докирр. — Дело отнюдь не в деньгах. Вернее, в них, но требовать их я не стану. Мы цивилизованные бизнесмены, и речь идет о взаимной вежливости. Неплохом заработке, если вы, конечно, не против.
— Я здесь не решаю, — отмахнулся Рагнар. — Снимите ваши чары и поговорите лучше с остальными.
— Считаете, это безопасно? Я хочу сказать, что обратился именно к вам прежде всего потому, что вы не похожи на остальных. Мне нужно знать ваше мнение, имеет ли все это смысл?
— Не знаю. Я же сказал — не мне это решать. Но почему бы не поговорить? Обсудите ваше предложение с остальными, и все станет ясно. Уверен, они трижды подумают, прежде чем поднимут на вас руку.
— Вы так считаете? — усмехнулся Докирр. — Этого может оказаться недостаточно. И все же выбора у меня не остается.
Рагнар кивнул.
— А ловко вы все-таки всех провели, — помолчав, сказал чародей. — Надо же, как все оказалось просто. Чертова дюжина, волки и Повелитель… А никто даже не подумал. Вот, значит, почему мне никак не удавалось его засечь… Смешно. Догадка вертелась в голове, но в руки не давалась. Слишком очевидно, вот как это называется.
Рагнар молчал.
— Пожалуй, вы правы. Хватит чесать языком. Пора и за работу.
Кряхтя, Докирр поднялся на ноги. Поднял руки, что-то вырисовывая пальцами в воздухе.
Ликантропы, спешившие по своим делам, кто с наполненными золотом мешками, кто с конской упряжью, застыли как вкопанные. Однако пояса с мечами они не снимали даже «дома». Миг, и пять сверкающих клинков уставились в грудь чародея.
— Спокойно ребята, — сказал Рагнар, — он хочет лишь поговорить. Кликните-ка лучше Хеда.
Разбойники мрачно поглядели на него, но перечить не стали. Гуннар вышел из пещеры. Следом раздался заливистый разбойничий свист. Хед и остальные вервольфы копались неподалеку, именно что откапывая очередной тайник.
Скоро все были в сборе и, как в прошлый раз, расселись кружком на циновках. Хед откровенно разглядывал придворного мага, но Рагнар не заметил в его глазах особой враждебности. Видимо, разговор все же пройдет без эксцессов.
Бывший конокрад попросил слова и рассказал о визите с самого начала. Докирр сидел молча, лишь время от времени кивал в знак согласия.
— Все верно, — подтвердил он в итоге. — Любезный юноша пересказал все в точности, уважаемый Хед. Можете не волноваться, наш секрет таковым и останется.
Седой оборотень поморщился, но ничего не сказал. Все остальные пытливо таращились на мага.
Докирр смутился. Видимо, не такой реакции ждал от ликантропов старый чародей.
— Полагаю, — наконец начал он, — серьезные господа смогут преодолеть возникшее между нами недопонимание. Прошу также принять извинения от моего господина, владетельного герцога, за произошедшее в городе недоразумение. Я…
— Слишком много приставок «недо», — оборвал его Хед. — Потому и ответ будет в том же тоне. Извинения отклоняются. Мы так не договаривались. Серьезные люди говорят о деле, и тогда любые личности побоку. Кажется, в своей беседе с Рагнаром вы затронули тему некоего заработка. Не затруднит ли вас объяснить подробнее, в чем именно он состоит? — Хед улыбнулся, выставив напоказ ровные белые зубы.
— Конечно! — с энтузиазмом воскликнул Докирр. — Вот это другое дело! Итак, предложение, о котором идет речь, исходит непосредственно от герцога. Вернее, при моем посредничестве. — Чародей явно нервничал, и Рагнар невольно посочувствовал старику. — Ввиду специфики вашей трудовой деятельности, — кто-то из разбойников коротко хохотнул, — оно не слишком отличается от двух предыдущих…
Хед удивленно поднял брови, но так же быстро опустил. То, что они участвовали в охоте, автоматически говорило о произошедшей между ними и герцогом сделки, так называемом молчаливом контракте.
— …но с другой стороны, имеет массу специфических черт. — Докирр помолчал. — Прежде чем я продолжу, вы должны выразить желание реально оценить предложение. Я хочу сказать, интересует ли оно вас вообще? Эти сведения не могут…
— Мы изъявляем желание.
— Отлично. И все же в случае отказа вы не имеете права разглашать полученную информацию.
— Конечно, — кивнул ликантроп. — Мы все внимание.
— Итак, — улыбнулся маг, — дело обстоит следующим образом. Слышали ли вы когда-нибудь о наемном убийце по прозвищу Скопа?
Вервольфы переглянулись. Рагнар не слышал, но оно и неудивительно.
— Лучшая бритва Королевства, — сказал Трор.
— Верно, — кивнул чародей, — лучший киллер, которого можно купить за деньги.
Установилась тишина.
— И все-таки где связь? — поинтересовался Хед.
— Связь в том, что он движется сюда, в наше герцогство, — пояснил Докирр.
Молчание стало недоуменным.
— Говорят, что он вампир, — сказал вдруг Торин, — и потому всегда ходит пешком. Лошади его боятся.
— Не знаю, правда ли это, — покачал седой головой придворный маг, — но он и вправду идет пешком. Это дает нам время на подготовку и увеличивает шансы.
— Шансы на что?
— На то, чтобы прикончить его первым, конечно же! — воскликнул Докирр.
— А кого должен прикончить он?
Волшебник одарил Хеда красноречивым взглядом.
Губы ликантропа раздвинулись в широкой ухмылке:
— Неужели самого владетельного…
— Тихо! — Докирр воровато огляделся и понизил голос. — Не один лишь я владею заклинанием невидимости. Однако вы правы. Речь именно о нем. Теперь понимаете, что все это значит?
— Ситуация действительно интересная, — кивнул Хед. — Кто же подрядил его на такое?
— Говорят, — прошептал Докирр, — что это сам король. Ему не дают покоя доходы нашего герцога…
Хед хмыкнул. Потом крякнул. И, наконец, сказал:
— Невзирая на все наши предыдущие недоразумения, мы можем протянуть вам с герцогом руку помощи.
Чародей просиял.
— Но не спешите, — предупредил его Хед. — Мы еще не обговорили условия…
— Пять кусков, — быстро проговорил Докирр.
— Всего-то? — умилился вервольф. — Не смешите меня. Шесть.
— Семь… Тьфу, пять с половиной.
— Согласен на семь.
Докирр принялся вращать бешеными глазами. Но на оборотней такие фокусы не действовали.
— По рукам, — сдался он.
— Отлично! — Хед не скрывал радостных чувств. — Ну а теперь обстоятельства сделки…
— Погодите, — поднял руку чародей. — Хочу поздравить вас с разумным тактическим ходом. Могу поклясться, что успех предприятия оградит вас от многих проблем. Шериф затаил на вас большой зуб, да и герцог не слишком-то доволен вашими выходками.
— Две минуты назад вы принесли нам извинения от его имени, — напомнил Хед.
— Это был знак вежливости, — вспыхнул Докирр, — неужели вы не понимаете?
Как обычно, стол был абсолютно пуст. Герцог никогда ничем не угощал даже свой генеральный штаб. Шериф барабанил пальцами по колену, а Докирр, уставившись рассеянным взглядом в дальний угол, грыз предусмотрительно захваченные семена подсолнуха. И тоже никому не предлагал.
«Ну ладно, старый дурак, — подумал герцог, — твоя взяла!»
— Выкладывай, — приказал он. — Они клюнули?
Придворный маг очнулся, посмотрел на герцога и принялся невозмутимо заворачивать семена в бумажный кулечек. Он проделывал эту операцию так тщательно и осторожно, будто произносил одно из своих огнеопасных заклятий. Однако правитель не мог нарушить ленивой маски равнодушия. Потерять лицо перед двумя своими непосредственными подчиненными значило потерять… очень многое. Ему и так с трудом удавалось в последнее время заставить их делать хоть что-нибудь.
Маг бережно спрятал кулечек в один из своих карманов, отряхнул руки, прокашлялся и только тогда соизволил ответить:
— Конечно, милорд. Все прошло так, как мы и задумали.
Герцог не смог сдержать хитрющей улыбки. Но, может, к моменту она пришлась и кстати.
— Они согласились?
— Конечно, — самодовольно подтвердил волшебник. — Я видел плясавшие в их глазах алчные огоньки. Устоять перед такой суммой не мог никто.
— И сколько же ты им наобещал? — сощурился наместник.
Докирр потупился. Но сказать-то все равно придется.
— Семь тысяч.
— Семь?! — от волнения герцог даже привстал. — Ты мог рассчитывать только на три. От силы четыре.
Придворный маг украдкой вздохнул. Чего он еще хочет? Пусть сам туда отправляется и сбивает цену лично. Тем более что его убеждали не стесняться и заполучить разбойников наверняка. Ни о каких трех кусках и речи не шло. Да, у нас тот еще правитель. Помнится, он был недоволен даже тогда, когда был уверен, что первый план Докирра сработал. В тот раз он заявил, что лишился обоих источников заработка.
— На меньшее они бы не согласились. Скоты чертовски хорошо торгуются.
Шериф презрительно фыркнул. Уж он бы показал им, как нужно торговаться…
— Ладно, — вздохнул герцог. — Сделанного не воротишь. Но смотри, если они и на этот раз покажут всем задницу, ты поплатишься своей. Я смог простить тебе первый случай, когда обе банды должны были исчезнуть. Во второй же, несмотря на то что инициатива исходила от шерифа, дело запоролось именно из-за тебя. Ты не справился с самого начала, и шайка осталась в герцогстве. Больше того, ты не удосужился это проверить! Если, конечно, не врешь. Дракона срубили именно они и сорвали весь банк. Вот я даю тебе шанс исправить ошибки, и как ты со мной поступаешь? Молчишь… Ладно, посмотрим, что из всего этого выйдет.
В комнате повисло молчание. Каждый думал о своем. Герцог надеялся выручить залежалые товары с символикой Чертовой дюжины, Докирр гадал — сказать или нет, шериф же мучительно выбирал момент для собственного выступления. Наконец решился:
— Позвольте спросить, Ваша Светлость.
— Валяй.
— Насколько я понял, операция с участием нанятых разбойников будет проходить в строжайшей секретности. Какого рода меры мне необходимо принять для соблюдения такого режима?
Реакция герцога привела шерифа в замешательство: тот посмотрел на Торвалли так, как будто он сказал нечто неприличное.
— Торвалли, — медленно сказал наместник, — ты что, идиот?
— Почему? — не нашелся что ответить шериф.
— Мы собираемся сделать на этом деньги, — почти по слогам произнес герцог, — и секретность нам ни к чему. Напротив, мы будем широко рекламировать это событие.
— Но ведь это не шутки, — не согласился шериф. — Я лично принес вам известие об этом киллере и, судя по вашей обеспокоенности, решил, что вы наконец образумились. Оказалось, что я ошибался. Вы вновь заняты мыслями о том, как бы извлечь выгоду из воздуха. Подумайте лучше о том, что Скопа идет сюда отнюдь не случайно. А он не разменивается по пустякам…
— Молчать! — прикрикнул правитель. — Пока что я сижу в этом кресле, а ты, Торвалли, в нем не окажешься никогда.
— Вы правы, мой господин. Простите меня.
— Так-то лучше, — бросил герцог. И уже мягче: — Неужели ты думаешь, что я испугался какого-то вампира? Да и нечего здесь ему делать. Мало ли куда он направляется мимо Сторхейльма?
— Он идет с востока строго на запад, — упрямо проговорил шериф, — а за нами городов уже нет.
— Правильно, наконец-то ты понял! За нами лишь граница. К ней-то и стремится чудовище.
И все же Торвалли не верил.
— Вы как хотите, а я усилю посты. Да и во дворце каждого проверю.
— Твоя воля, — согласился правитель. — Работа у тебя такая, заботиться о моем здоровье.
— Конечно, Ваша Светлость.
Между тем придворный маг успел решиться: нужно признаться. Иначе герцог не простит ему того, что залежалые товары с волками так и останутся бесполезным хламом.
— Можно мне, Ваша Светлость?
— Чего тебе? Еще денег?
— Видите ли, буквально вчера мне довелось узнать, что, кроме Чертовой дюжины, в охоте примет участие еще одна команда. Это произойдет автоматически, раз уж мы заключили сделку с разбойниками.
— Это каким же образом, позволь полюбопытствовать?
— Видите ли, быть может, вы еще не успели позабыть о некоем Повелителе волков…
— Как же, тут позабудешь. У меня куча средств осталась без выручки.
— Могу сказать, что вам представится прекрасный случай наверстать упущенное.
— То есть как?
Герцог недоверчиво уставился на своего придворного мага. Шериф, похоже, уже догадался.
— Чертова дюжина и есть те самые волки, с Повелителем в придачу.
— Как это?
— Они ликантропы.
…Когда Докирр покидал зал совещаний, герцог все еще сидел без движения. Глаза его уставились в потолок, а на губах блуждала улыбка умалишенного.
Оборотни вновь устроились на совет. В неверном свете новых сведений, полученных из города, позиция требовала пояснения. Предварительно разбойники перекрыли вход в пещеру и принялись, растянувшись в цепочку, махать вокруг мечами, приговаривая: «Кто не спрятался, я не виноват». Но чародей, похоже, на этот раз решил оставить их в покое.
Теперь на входе стояли, полностью перегородив широкое пространство, разбойничьи лошади. Сами верфольфы и Рагнар устроились в дальнем углу, где таинственным полушепотом проявляли чудеса сообразительности.
— Итак, — сказал Хед, — что мы имеем помимо того, что было сказано вчера. Во-первых, это нездоровая активность, проявляемая в городе.
— Вот именно, — встрял Бальдр. — Похоже, нашествие наемных убийц не является таким уж большим секретом. Не говоря уже обо всем остальном…
— Верно. По-моему, это не имеет принципиального значения. Будет в Сторхейльме известно об этом или не будет — разницы никакой. Нам платят четко зафиксированную сумму за то, чтобы мы замочили сволочь. Пусть они ставят свои денежки на что хотят. Будет по-нашему.
— Только бы дичь не спугнули, — вздохнул Трор.
— Не спугнут, не бойся. Откуда Скопе знать? Судя по тому, какой он бука и нелюдим, последние новости дойдут до него очень нескоро. А перехватить его мы успеем еще на подходе к городу. Принимается?
— Годится, — буркнули все.
— Отлично. Идем дальше. Пункт «два» сегодняшней повестки, о которой обмолвился Хед, состоит в том, что наша двойственная натура стала достоянием гласности. Точнее, любой подзаборный алкаш знает о том, что мы — ликантропы. А кто-то из нас — Повелитель волков.
— Уверен, — усмехнулся Бальдр, — это старый пердун все выболтал.
— Что ж, мы знали, с кем связывались, — ответил Гуннар. — Да и не справился бы он сам с такой задачей — известить весь город.
— Ему помогли. Стоило признаться герцогу, а дальше дело нехитрое.
— Скорее всего, — кивнул Хед. — Но мы все равно собирались рвать когти отсюда. Вне Сторхейльма нас никто не узнает. Впрочем, на этом краю приходится балансировать почти постоянно. Должно быть, просто везет на дураков…
Ликантропы заржали.
— Вопрос третий, — продолжил седой вожак. — Сам Скопа. Кто может рассказать о нем нечто интересное? Что, разумеется, пригодится в деле?..
Вервольфы переглянулись.
— Только слухи, — сказал Трор. — Никто из нас с ним не сталкивался, да и не видел никогда.
— Он вправду вампир? — спросил Бальдр.
— Похоже на то, — кивнул Торин. — Он всегда ходит пешком, лошади его боятся.
— Ну, это ты даже колдуну рассказал. А что-нибудь дельное? На что он способен?
— Говорят, это великий воин. Вампиры живут очень долго, а потому этот успел в совершенстве овладеть искусством фехтования и рукопашного боя. Профессионал высочайшего класса, нет такого задания, с которым бы он не справился.
— Не было до сих пор, — поправил Бальдр.
Рагнар слушал с удовольствием. Легенды о знаменитой бритве по прозвищу Скопа ему довелось узнать лишь в кругу профессиональных преступников, когда из родительского дома он отправился на вольные хлеба. Детям такие истории не рассказывают, но все они походили на сказки. В общем, Рагнару нравилось.
— …или вот еще одна, — восторженно продолжал Торин, — про то, как Скопа соблазнил и похитил дочь одного барона. Тот бросился в погоню, но вампир вернулся и сжег его замок, пока папаша блукал по лесам. А на обратном пути встретил и перебил всю баронскую дружину. Один. В чистом поле.
— Никому еще не удавалось справиться со сворой оборотней, — мрачно проговорил Бальдр. — Ты не увлекайся, слышишь? Нам его валить все-таки, а не клуб фанатов устраивать.
— Кстати, в Сторхейльме уже таковые имеются, — хмыкнул Рагнар.
— И тут нас обставили, — деланно сокрушился Хед. — Остается только выполнять взятую роль до конца. Однако Скопа — трудная мишень. А посему я задаю главный вопрос: кто против?
Все молчали. Каждый ликантроп, хотя и был уже невероятным богачом, не желал покидать товарищей в ответственный момент. Да и хотелось проверить в конце-то концов, что за птица этот Скопа? Сколько правды в легендах, что о нем рассказывают? Определенно, была задета профессиональная гордость.
С Рагнара же спросу мало. Его не подпускали близко к дракону и, он был уверен, не подпустят к Скопе. Слишком уж отставал бывший конокрад от разбойников в мастерстве драки не на жизнь, а не смерть. Кроме того, раны обычного человека заживают слишком медленно.
— Что ж, я рад. Уверен, что вместе нам с легкостью удастся провернуть это дельце. И все же это не исключает потребности в составлении плана. Скорее напротив. Всей дюжиной мы будем только мешать друг другу, предоставляя вампиру тем самым огромное поле для деятельности. Ему-то не нужно будет следить за тем, чтобы кого-нибудь не задеть, верно?
Разбойники заворчали.
— Значит, нужно подумать. Оставим также вмешательство ночных братьев как запасной вариант. Волкам не нужны клинки, и они сильны всей сворой. Скопа же привык сражаться с людьми их обычным оружием. Наверное, это наш козырь.
Сторхейльм, получив новую пищу для деловой активности, так и вскипел. Открывались старые бары, клубы, с бешеной скоростью распродавались сувениры и плакаты с надписью «Разыскивается». Вот только теперь почитатели Чертовой дюжины и Повелителя волков ходили от одного заведения к другому в обнимку, позабыв все старые обиды. До тех пор, пока речь не заходила о намечающемся спортивном событии.
Все дружно полюбили герцога. Такая забота о подданных, это подумать только! Отовсюду слышались восхваления исключительной мудрости правителя. Пригласить самого легендарного Скопу, с тем чтобы тот сразился со здешними чемпионами! Это достойно всяческих похвал. Досуг горожан был обеспечен.
Однако те униженные и оскорбленные, что ставили на дракона или же терпеть не могли волков и разбойников, нашли себя в новообразованных клубах любителей вампиров. Специально для них герцог устраивал маскарадные вечеринки, наладил выпуск специальной продукции и даже усилил охрану на улицах, поскольку столкновения между обоими лагерями болельщиков происходили все чаще.
Что там говорить, если даже придворный маг Докирр лично занялся созданием эксклюзивной магической игры, в которой вооруженный огромным мечом вампир расправляется с ордами волков и разбойников. Естественно, что продукт такого могучего воображения имел грандиозный успех. Требования же другой части фанатов о немедленном производстве игрушки с противоположной направленностью агрессии так и не были услышаны. Очевидно, волшебник имел личную заинтересованность в исходе «битвы столетия». (Так и говорили, ведь оборотни и наемный убийца уже успели здорово себя проявить в отличие от какого-то там дракона).
Впрочем, вампиры вообще были на особом положении. Разбойники и волки успели приесться, в драконах разочаровались, а вампир в придачу еще и легендарный киллер — как раз то, что доктор прописал. Знатоки маркетинга удивлялись предприимчивости правителя — так быстро среагировать на настроения публики!
Утверждали даже, что сборник рассказов о приключениях Скопы был написан не кем иным, как самим герцогом. Впрочем, кто бы ни был загадочным автором, он срубил за книгу хорошие бабки. Та стала настоящим бестселлером. На памяти старожилов никогда еще произведение художественной литературы не продавалось так лихо в Сторхейльме.
Отдельно следует сказать об услугах букмекерских контор. На сей раз, по настоянию широкой общественности, в качестве одного из пунктов договора с клиентом выступало следующее условие: «В случае, если ни ликантропы (в каком-либо из своих обличий), ни наемный убийца по прозвищу Скопа не справятся со своими обязательствами, означенная выше сумма автоматически подлежит возврату». Это несколько успокоило самых недоверчивых, и теперь все могли спокойно оценить реальные шансы сторон. Никто уже не опасался того, что откуда-то вылезет совершенно левая команда мужиков и хлопнет вампира. Да, именно Скопу, поскольку, несмотря на его одиозную популярность, рейтинг вервольфов был выше. Все знали, на что они способны, и видели их в деле. Кроме того, в охоте участвовали как бы две команды: волков и самих разбойников. Оба пункта рейтинга менялись местами по нескольку раз на дню, горожане никак не могли определиться.
Никто не сомневался в том, что разбойники вновь способны надуть кого угодно, а потому заявили, что в случае победы Чертовой дюжины разбойники должны явиться в город до наступления темноты и представить доказательство — голову вампира. Иначе соревнования признавались недействительными, поскольку оборотней могли подкупить или же те поставили на самих себя.
Но потом кто-то понял, что все это абсолютно не помешает бандитам замочить вампира, а потом явиться в город и развести руками, чтобы наутро представить потрепанный волками труп. Поэтому решено было все-таки прибегнуть к помощи уважаемого Докирра, специалиста королевского масштаба в области магической графики. Тот слегка побрыкался, ссылаясь на слишком большое расстояние, но в конце концов согласился. Магический «проектор» был передан ликантропам. Площадь же перед герцогским дворцом готовили к нашествию огромной толпы.
В общем, предприимчивые люди гребли деньги лопатой.
По дороге продвигалась крохотная фигурка. Вернее, это ликантропы засели слишком далеко, чтобы человек показался большим.
— Дай-ка сюда, — сказал Трор, отбирая у Торина подзорную трубу.
Прильнув глазом к одному из концов оптического устройства, оборотень задумчиво пожевал губами.
— Хм… Он не особенно впечатляет, — произнес он несколько разочарованно.
Рагнар его понимал. Сам он ожидал увидеть огромного мужика семи футов росту, с телосложением бурого медведя и клыками, торчащими из-под верхней губы. Вот труба перешла к нему, и бывший конокрад увидел следующее: обычный мужик среднего роста, довольно крепкий, но не особенно здоровый, с длинными черными волосами, собранными на затылке в конский хвост. Один меч средней длины у пояса.
День двигался к вечеру, но Скопа шел все еще довольно бодро. Движения его были просты и уверенны, без какой-либо особенной грации, но поразительно четкие. Видно, что своим телом он владеет в совершенстве, превратив его в инструмент наподобие висящего вдоль бедра клинка.
Ни следа клыков. Впрочем, они могут появляться лишь ночью. О вампирах вообще немного можно сказать определенного.
Одет киллер был практично и просто, преимущественно в изделия из кожи. Никаких бросающихся в глаза излишеств, никакого багажа. Если не считать крохотной сумочки на поясе.
Оборотни пасли бритву уже несколько дней, но задерживаться до наступления темноты не рисковали. Сегодня, специально для этой цели, с вервольфами отправился Рагнар. Все это была простая разведка, во время которой каждый оборотень должен был хотя бы одним глазком, но поглядеть на знаменитого Скопу. Узнать нечто важное, что помогло бы им в драке, они не надеялись. Достаточно и того, что ликантропы потихоньку избавлялись от почтения к: живой легенде. Рагнар и сам почти успокоился. Что может сделать этот невзрачный человечек банде настоящих оборотней?
Трубу вновь отобрал Торин.
— Действительно, — фыркнул он, — видать, все это лажа, что про него говорят.
— Может, толика правды и есть, — сказал Трор. — Не может того быть, чтобы все вранье.
— Говорят, он ловко управляется с Паутиной, — вспомнил Рагнар.
— У вампиров к этому вообще талант.
— Мы к ней не имеем никакого отношения, но тоже не лыком шиты.
Рагнар мысленно согласился. Не стоит недооценивать противника, это правда. И тем не менее очень хотелось посмотреть, как Скопе удалось бы прикончить натурального дракона.
— Подождем и посмотрим, что он будет делать дальше, — сказал он.
— За этим мы и явились, — вздохнул Трор. — Завтра расскажешь…
Рагнар пообещал. Если оборотни и будут что-то помнить, то лишь смутные отрывочные образы. Поэтому основным источником информации в таких случаях служил Повелитель волков.
Солнце быстро опустилось к горизонту. Лошади тихо щипали травку у подножия холма, на котором обосновался наблюдательный пункт. Скопа успел отойти довольно далеко, но только не для волшебных стекол подзорной трубы.
Вскоре вервольфам пришлось спуститься к земле, где, раздевшись, они легли на собственные плащи и принялись ждать. Рагнар видел превращение множество раз, но все еще не мог избавиться от ужасной какофонии чувств, вызываемой этим зрелищем. Это было отвратительно, но страдали не кто-нибудь, а его товарищи. Парень видел, что и сами ликантропы не могли привыкнуть к ужасной боли, сотрясающей все тело, а ведь они жили с этим всю жизнь.
Поэтому Рагнар предпочел остаться на холме, пока оборотни бесшумно ворочались внизу, принимая ночной облик. Спустившись, он обнаружил двух огромных волков, сидящих на задних лапах рядом с кучками одежды. Рагнар все собрал и завязал в плащи, после чего привычно водрузил свертки на лошадей. Затем взобрался в седло и медленно двинулся за холмами вдоль дороги. Мируталле и Кадле еще не взошли, но темный силуэт на дороге оставался четким даже без света лун-сестричек.
Вскоре Скопа остановился. Приложив к глазнице подзорную трубу, Рагнар увидел, что тот вроде бы собирается остановиться на ночлег. Он немного прошел в сторону от дороги, после чего улегся посреди заросшего травой и цветами луга. Рагнар спешился и осторожно взобрался на очередной холм, каковых здесь имелось предостаточно. Почему-то больше, чем на другой стороне.
Быть может, это могильник? От этой мысли Рагнар содрогнулся. Хорошо же о нем подумают духи умерших, что спят глубоко в земле. «Ничего, — подумал он, — я передам им толику своего тепла, и меня не тронут».
И все же корни страха пустили всходы. Их не смогли прополоть даже ликантропы, поднявшиеся на холм и улегшиеся по обе стороны человека. Два волка-оборотня — громадная сила, но Рагнару было не по себе, даже когда он ночевал в окружении двенадцати таких монстров. Слишком сильна в городском жителе боязнь сверхъестественного, а также страх… одиночества. То, что человек превращается в животного, ночного хищника, уже само по себе действовало на нервы, но когда это люди, с которыми приходится общаться изо дня в день… Словом, тяжело.
Между тем Скопа резко сел. Вдали, почти у самого горизонта, вспыхнул едва заметный огонек. Рагнар разглядел его только благодаря подзорной трубе, но у вампиров, судя по всему, зрение лучше.
Скопа поднялся на ноги и пошел через луг. Огонек располагался прямо по курсу. Ферма или хутор, ничем иным оранжевый свет из чьего-то окна быть не мог. Похоже, киллер намеревался напроситься в гости.
Рагнар кубарем скатился с холма и вспрыгнул на лошадь. Оборотни, весело повизгивая, закружились у ног кобылы. Они думали, что это очередная игра. Матерые волки вели себя порой словно щенки у мамкиного вымя. Очевидно, Трор и Торин не удосужились уведомить их о том, что необходимо соблюдать осторожность. Впрочем, Рагнар был уже достаточно опытен в обращении с волками, чтобы не нуждаться в помощи «дневных братьев».
Соблюдая разумную дистанцию, он двинулся следом за Скопой.
В принципе нет ничего зазорного в том, чтобы заглянуть на огонек. Вот только Рагнар сомневался в том, что киллер нуждается в крове над головой. Или даже нехитрой крестьянской пище. В любом случае парень не собирался вмешиваться. Все, что ему нужно, — это немного конкретной информации, не имеющей ничего общего с устным народным творчеством. За исключением главного действующего лица, конечно.
Бывший конокрад чувствовал кровь. Совсем скоро должно произойти нечто, что очень и очень ему не понравится. Но не его это дело. Даже с парой вервольфов.
Огонек действительно превратился в желтое прямоугольное окно. Большой дом преуспевающего фермера, позади хозяйственные пристройки. Рагнар завистливо вздохнул. Однако с тем состоянием, что у него имеется сейчас, он может купить таких штук пятьдесят. С полями и скотом. Но это не для него. Рагнар чувствовал, что ничего интересного в этом не найдет. Просто хотелось… тишины и покоя. Семьи и корней.
С помощью подзорной трубы Рагнар видел, как Скопа подошел к двери и постучал. В фасаде распахнулся широкий желтый проем, на фоне которого четко выделялся силуэт высокого мужчины. Очевидно, хозяина.
Завязался недолгий разговор, по окончании которого вампир благополучно вошел внутрь и закрыл за собой дверь. От удивления Рагнар едва не уронил подзорную трубу. Хотя то, что ему удалось уболтать фермера, совсем неудивительно. Вампиры славятся красноречием. Тварь смекнула, что лучше проникнуть внутрь и напасть в самый неожиданный момент, понял Рагнар. А то вдруг внутри полно народу? В таком случае необходимо заставить всех проникнуться доверием, чтобы внезапно взорваться ураганом стали, нарубив всех в капусту.
Рагнар подъехал к самому дому фермера, профессионально направляя кобылу на мягкий грунт, где шаги лошади были почти беззвучны. Спешился и направился к желтому окну, манящему уютным теплом. Вдруг откуда-то сбоку зашлись лаем собаки. Но стоило только Трору выскочить за угол и тихо зарычать, как лай мгновенно сошел на жалобный скулеж. Псы поняли, что лучше не связываться.
Рагнар заглянул в окно, благо что фермер обходился без занавесей. Да и от кого ему тут занавешиваться? В стороне от дороги, по которой разве что другой фермер проедет на рынок раз в месяц. Или же пройдет пешком легендарная бритва.
Парень ожидал увидеть внутри что угодно, начиная разбросанными по комнате отрубленными частями тел и заканчивая жарким боем, но это и вовсе не вписывалось ни в какие рамки. За столом, расположенным рядом с окном, расселась все фермерская семья. Хозяин, два сына, дородная матрона и дочь. И на почетном месте — сам Скопа. Крестьяне с любопытством глазели на незнакомца, вампир же знай себе прихлебывал из глубокой тарелки, зачерпывая еду деревянной ложкой.
Вдруг киллер повернулся и скосил глаза на окно. Рагнар знал, что из комнаты увидеть его невозможно, и все же пригнулся. Гадина почувствовала взгляд. «Ладно, лучше его не раздражать», — решил парень. Все, что от него требовалось, он выполнил. Вампир или ночует в поле, или идет в чей-то дом. Пусть лучше оборотни приезжают сюда днем и начинают расспросы. Если, конечно, будет у кого.
Рагнар вернулся к кобыле и вскочил в седло. Ликантропы неохотно потрусили следом.
— Ну, чего? — спросил Хед вошедших бандитов.
Гуннар и Бальдр пожали плечами.
— Ничего.
— Но вы же там были?
— Конечно. Скопа ничего такого не делал. Пожрал да и завалился спать на сеновале.
— И все? — продолжал допытываться вожак.
— Ну, в общем-то нет. Странный, говорят, мужик, — хмыкнул Бальдр. — Они как раз хряка резали, так он целую печень купил. Зачем, мол, ему?..
Разбойники заржали.
— Известно зачем, — вздохнул Хед. — Приличный упырь попался, повезло. Ну а вы там себя в рамках держали?
Вервольфы почему-то смутились.
— Да как же с ними с толком-то? — проворчал Гуннар. — Говорят, какое, мол, ваше дело. Ежели законники, так значки покажите. Ну, я ему и показал.
— Что ты ему показал, Гуннар?
— Приложил мордой к столу маленько… Он даже не вырубился.
Рагнар представил себе эту картину. Матрона ревет, прячет за спиной дочку, сыновья мрачно поглядывают на вилы в углу… Но клинок Бальдра ближе. А Гуннар тем временем лупит по морде крестьянина.
— Молодцы, — проворчал Хед. — Только этого нам и не хватало.
— Да ладно, герцог нам теперь что угодно простит, — усмехнулся Гуннар.
— Мы им монет дали, — угрюмо сказал Бальдр. — В качестве компенсации.
— А, хрен с вами, — махнул рукой Хед. — Горбатого могила исправит.
Разбойники еще поворчали немного и разошлись по углам.
Рагнар подошел и сел рядом с седым вожаком.
— Тебе еще чего?
— Да так, хотел спросить…
— Валяй.
Рагнар вдохнул воздуха поглубже и выдал:
— На мокрое дело идем, Хед. Никогда такого не было.
— Опять ты со своими сюсюканьями… Запомни, все приходится делать впервые. Да и не мокрота это вовсе. Так, небольшая чистка местности от кровососущих элементов.
— Да не сосет он вовсе… Во всяком случае, мы этого не видели, — поправился Рагнар. — Вон, даже печень купил…
— Сосет, — вздохнул Хед. — Еще как сосет. Все они такие. Свинячья печень это так, червячка заморить. Перед людской же кровушкой никто из их брата не устоит. Кроме того, не забывай, что он обладатель профессии, опасной для общества. А мы — официально привлеченные для его ликвидации исполнительные органы. Кто знает, сколько он вообще народу положил?
Рагнар покачал головой, но ничего не сказал.
Наконец наступил знаменательный день. Признаться, жителей Сторхейльма порядком раздражала эта снобистская манера Скопы передвигаться исключительно пешком. Предвкушение превратилось в невыносимую жажду. Однако герцогу все это было только на руку. В нее так и сыпались барыши, полученные от всякого рода увеселительных заведений, торговли сувенирами и прочим, прочим…
Однако не обошлось и без неизбежных неприятностей. Действовал на нервы Докирр, наотрез отказавшийся выпускать продолжение знаменитой игры «Кровавая ломка». Вернее, ее другую версию, где вампирами занимались бы волки и одноглазые разбойники. У герцога же сорвался грандиозный контракт с соседними городами, желающими купить право на трансляцию боя по Паутине. В свою очередь, наместник Сторхейльма заявил, что и букмекерские услуги должны предоставлять его работники. На том и разошлись.
День двигался к вечеру. Огромная площадь перед герцогским дворцом была запружена городским людом. Деревянных скамеек, установить которые распорядился предусмотрительный правитель, на всех не хватало. Места для знати походили на турнирные ложи, с балдахинами и мягкой мебелью внутри. Те же, кто не мог позволить себе ни жесткие скамьи, ни балдахины, расселись прямо на брусчатке, разложив принесенные из дома коврики.
В центре площади располагался фонтан, вокруг которого и происходила вся эта деятельность. Придворный маг заблаговременно уведомил всех, что волшебная картина грандиозного сражения будет демонстрироваться непосредственно над композицией. Фонтан представлял собой фигуру основателя города, самого первого герцога, на одной руке удерживающего над головой Сторхейльм с изрядным куском почвы под стенами. Вода, временно приостановившая циркуляцию, обычно изливалась из распахнутых ворот города. Это обстоятельство породило множество шуток, а также вполне серьезных предсказаний о судьбе проклятого Сторхейльма.
Пришли все, кто мог передвигаться и кого хоть сколь-нибудь интересовало сегодняшнее событие. Если тащиться в лес, чтобы поглядеть на дракона, многие сочли несерьезным, то на площадь явились в обязательном порядке. Стражи неусыпно патрулировали дорожки, оставленные между рассевшимися на мостовой горожанами. Представители разных лагерей болельщиков старались держаться подальше, чтобы ненароком не вцепиться в горло друг дружке. Особенно актуальной такая предосторожность была для поклонников Скопы, многие из которых явились с накладными клыками во рту. Сторонники Чертовой дюжины — почему-то с повязками на левом глазу, хотя ни один из бандитов не был в этом плане увечным. Любители волков — в масках Повелителя или волосатых шапках с острыми ушами вервольфов. Все три лагеря косились друг на друга и пренебрежительно фыркали.
И в качестве связующего звена выступали букмекеры, исписанные мелом щиты и неизменные торговцы сластями.
Наконец явился сам герцог. В сопровождении охраны и седобородого волшебника он поднялся на свое почетное место, огромный трон под балдахином с кисточками. Все чувствовали, что потеха вот-вот начнется…
Действительно, придворный маг приблизился к фонтану и начал что-то бормотать, шевеля в воздухе костлявыми руками. Те, кому довелось наблюдать битву с драконом, с видом знатоков кивали и что-то поясняли другим. Те же, кому не довелось, в пояснениях не нуждались — раскрыв рты и затаив дыхание, они следили за нарождающейся магией.
Вновь фейерверк, фиолетовые молнии и огненный шар. Герцог уже порядком устал от этих дешевых спецэффектов. Штучки Докирра не отличались особым разнообразием, особенно когда старикан работал на публику.
Главное же следовало в последнюю очередь и после бесшумных раскатов магического грома не производило особого впечатления. Хотя именно за этим пришли сюда потенциальные жертвы герцогского тотализатора. Над головой герцога-основателя возникла объемная картина, настолько огромная, что зрители в дальнем конце площади могли видеть все до мельчайших подробностей. Те, кто наблюдал чудо впервые, изумленно охнули.
С нетерпением правитель поерзал на троне. Все это казалось смутно знакомым. Ох боги…
Вознеся короткую молитву, которую он как-то выучил на досуге, герцог принялся следить за происходящим над головой его далекого предка. Иллюзия была настоящим шедевром. Намного лучше, чем предыдущая с драконом. Докирр расстарался, молодец. Герцог потрепал мага по плечу.
По дороге, уходящей в сторону раскинувшейся на горизонте громады Сторхейльма, шел человек. Один-одинешенек. Вокруг не наблюдалось ни одной живой души. Но на то была причина — конные разъезды городской стражи заблаговременно оцепили местность и перекрыли все дороги. Кроме одной, ведущей к самому городу. Фактически герцог вложил заботу о своей безопасности в руки бандитов. При этой мысли его пробрала дрожь.
Скопа шел в Сторхейльм. Где же ликантропы?
— Идет, сучий потрох, — послышался громогласный голос.
Герцогу чудом не заложило уши. Чертыхаясь, Докирр вскочил с кресла и убавил громкость.
— По-моему, они уже подключились, — сказал кто-то другой значительно тише. Но все равно голос этот мог принадлежать гиганту.
— Вот как? Мы на связи? Что ж…
Картинка резко сменилась. Теперь на площадь глядела великанская морда какого-то небритого мужика. От удивления фанаты Скопы даже не успели вспомнить оскорбления покруче, как физиономия резко затряслась. Затем небритый поднес проектор сначала к одному глазу, потом к другому.
— Ладно, если вы нас слышите, то идите-ка все…
Картинка вновь потеряла устойчивость. Замелькали разбойничьи лица. Потом вновь появилась дорога, по которой киллер успел отойти на изрядное расстояние. «Чего они там копаются?» — возмутился герцог.
— Его Светлость герцог, дамы и господа, я рад приветствовать вас на нашем шоу, — послышался из-за края видимости чей-то приятный голос. — Сегодня мы продемонстрируем вам чудеса храбрости и боевого искусства, а также то, какими опасными бывают вампиры и некоторые другие порождения ночи…
— Хватит трепаться. По коням.
С этими словами проектор вновь перешел в другие руки. Уровень земли приподнялся, а затем показалась конская шея и голова. Лошадь прядала ушами. Между их острыми концами на дороге виднелась маленькая черная фигурка.
— Стойте! — послышался другой голос. Женский. Совсем девичий.
— Что за черт…
… — сказал Хед.
И для порядка направил проектор на пришельцев, чтобы те, в городе, знали — с их стороны все чисто.
У подножия холма перед сидящей в седлах бандой стояли пять девчонок. Запыхавшиеся, с лицами, измазанными белой пудрой. Пот, стекающий с бровей, прочертил в ней ровные дорожки. У каждой кожа вокруг рта была измазана помадой, символически изображающей кровь.
— Девоньки, — удивленно потянул Бальдр. — Что это с вами такое?
— Это с вами что такое, — ворчливо ответила старшенькая, лет семнадцати от роду.
— А что с нами?
— А вот поглядите, — продолжала девчонка. — Здоровые, крепкие мужики, целая банда, а собрались на одного. Нехорошо!
— Ерунда, — добродушно отмахнулся ликантроп. — Он ведь вампир, а таких всей деревней травят. Вот герцог нас и нанял.
— Понятно, что сам не пойдет, — огрызнулась грязнуля. — А жаль. Раз Скопа по его душу идет, то и встретить его положено самому наместнику. В честном поединке, один на один…
Оборотни едва сдерживались, чтобы не расхохотаться в голос.
— Разве я сказала что-то смешное? — Подружки недоуменно переглянулись. И заметив проектор, красивый хрустальный шарик: — Ой, а что это у вас, дядя, такое?
Хед молчал. Но и не улыбался. Девчонка же все более менялась в лице, на огромных красивых глазах проступили слезы.
— Это та самая штука, с помощью которой дедушка-волшебник станет творить свои ил… иллюзии?
Хед кивнул.
— Ой, мамочки… — Девчонка разревелась. — Это что ж теперь будет? Они же все слышали…
Подружки бросились ее утешать. Оборотни нетерпеливо поглядывали на Хеда. Вроде не за тем собрались, соплячек тут слушать…
— Посмотрите на него, — воскликнула вдруг горемычная, взмахнув рукой в сторону дороги. — Он такой одинокий…
Ревели уже все.
Хед развернул коня и махнул рукой в сторону дороги. Хватит сопли жевать.
Маленькая фигурка неуклонно приближалась. Разбойники неслись бешеным галопом, желая наверстать упущенное время, да и Скопу напугать. Кого-то в городе, должно быть, здорово укачало.
Обернувшись, Скопа остановился и расставил ноги пошире. Расслабленные руки были опущены вдоль тела. Кавалькада из тринадцати огромных коней со здоровенными мужиками в седлах должна была просто раздавить, растоптать и разорвать на куски одинокого путника. Очевидно, взору вампира предстала жуткая картина. Бледные лица, распахнутые в злобном оскале рты, горящие жутким огнем глаза и взмыленные кони под ними. Стук копыт казался дробью сотни барабанов.
Однако вампир даже не пошевелился. Стоило разбойникам поравняться с ним, как он просто исчез. Никто не понял, что произошло, а он уже стоял позади, все так же спокойно разглядывая всадников. Что ж, ликантропов такими штучками не проведешь. Проскользнуть между лошадьми — не велика хитрость.
Разбойники спешились. В седле остался один лишь Рагнар, в руках удерживающий магический проектор Он и сам понимал, что его участие в драке сыграет только на руку вампиру. Да и боязно маленько…
На лошадях ликантропы будут мешать друг другу, поскольку таким манером больше чем вдвоем к Скопе не подобраться. Вампир же явно был обучен манере боя с конным противником. Поэтому лучше действовать общим фронтом, как умеют лишь волки, окружая и разрывая на части.
Кстати, до захода солнца осталось совсем недолго.
— Готовься к смерти, сука, — сказал Бальдр.
Ощерившись мечами, оборотни растягивались в кольцо. Упырь не ответил, но полоса серой стали медленно покинула ножны. Скопа по-прежнему не сходил с места, даже не поворачивал головы. Именно этого момента и дожидались ликантропы, поскольку за спиной у киллера в любой момент находился кто-нибудь с клинком наготове. Вампир смотрел прямо перед собой, на проходящих мимо разбойников. Рагнар обратил внимание на его глаза. Абсолютно черные, они не выражали ничего, словно принадлежали мертвецу. Однако если тот глядел в вечность, то вампир жаждал жить. Крови, которая эту жизнь продлевает. Наверное, нелегко умирать тому, кто бессмертен…
Вдруг оборотни рванулись вперед, словно по какой-то команде. Рагнар даже вздрогнул — хоровод бандитов изрядно притупил бдительность. Но только не Скопы. Киллер завертелся волчком сверкающей в закатных лучах стали, и вечерний воздух наполнился звоном наточенного металла. Рагнар не успевал следить за движениями бойцов, драка разгорелась не на шутку. Но поскольку цель вампира заключалась лишь в том, чтобы достать кого-нибудь — кого угодно, лишь бы не себя, — у него было очевидное преимущество.
В бой вступила только половина ликантропов, остальные хищно кружили за спинами дерущихся, готовясь заполнить возможную брешь. Реакция упыря была воистину нечеловеческой: Скопа вертелся как сумасшедший, клинок в его руках творил чудеса. Сталь плела невиданные узоры, словно ядовитый паук — свои сети. Казалось, будто глаза у вампира растут даже на затылке, настолько хитрые атаки удавалось ему отражать. Закрывшись в обороне, какое-то время киллер не пытался атаковать. Очевидно, ему требовалось время, чтобы распознать слабости многоликого противника.
Но ликантропы не позволили ему и этого — с какой-то привычной автоматичностью половина оборотней плавно сменила другую. Рагнар задержал дыхание. Бандиты явно устали, а вампир продолжал размахивать мечом с прежней резвостью. Напротив, он даже перешел в атаку, устремляясь в любую брешь, раскрывшуюся в обороне противника, определив для себя какие-то общие ущербности техники оборотней. Натиск его длился мгновения, но был столь напористым и молниеносным, что разбойникам едва удавалось устоять. Речь не шла уже ни о какой контратаке, вампиру удавалось даже отражать удары других ликантропов, направленные со спины и боков. От некоторых он ускользал, и тогда следовало опасаться свистящей стальной дуги, появляющейся в самых неожиданных местах. Такие фортели, как перебрасывание меча из одной руки в другую, были далеко еще не самыми коварными из репертуара Скопы.
Отразив очередной удар Бальдра, упырь увел его клинок далеко в сторону, и тогда обутая в тяжелый сапог нога Скопы с хрустом врезалась в грудь оборотня. Бандит буквально вылетел из общего круга. На его место тотчас же встал Торин, но факта это не меняло — первый разбойник вышел из строя, а на Скопе ни царапины.
— Стойте! — раздался задыхающийся, но все же знакомый голос.
Девушка скользнула между оборотнями и встала, расставив руки, перед вампиром. Оборотни рассыпались в стороны. Скопа получил подкрепление, на которое они не могли поднять руку.
— Не дам! — завопила девица.
Грудь ее тяжело вздымалась, светлые локоны растрепались, а лицо походило на гневный лик какой-нибудь юной богини. Возможно, оценить все это по достоинству удалось лишь Рагнару, отдыхавшему в сторонке. Ликантропы же ничуть не прониклись моментом.
— Ты что, сучка, совсем сдурела? — зло завопил Гуннар.
— С дороги! — прорычал Бальдр.
Ликантроп успел прийти в себя, но лицо его все еще было белым как мел. Рагнар видел, что разбойник по-настоящему разъярен. Не отступи девушка в сторону, и он не ручался за то, что произойдет в следующее мгновение.
Но Скопа сам отодвинул красавицу в сторону. Увидев, что путь свободен, Бальдр дернулся вперед, занося для удара руку с мечом.
— Нет! — вновь заорала девица и, стремительно обогнув вампира, прикрыла собой Скопу. Клинок вервольфа погрузился в мягкую плоть. На белой ткани платья появилось разрастающееся кровавое пятно.
Рагнару показалось, что до Бальдра даже не сразу дошло. Машинально выдернув клинок, он уставился на девушку, почему-то закатившую глаза и оседающую в объятия Скопы. Вампир подхватил легкое тело и осторожно опустил на дорогу. Губы девушки все еще двигались, но с них не слетало ни звука. ^.
Подоспели и остальные фанатки одинокого красавца. Как раз чтобы увидеть, что стало с подругой, подумал Рагнар. Одна сразу же хлопнулась в обморок.
Оборотни стояли и молча смотрели на все это дело. Упырь вложил меч в ножны и быстрым шагом направился к Сторхейльму, благо что город был совсем рядом. Бальдр уронил меч, посмотрел на багровый закат, на уходящего вампира и злобно завыл. Остальные бандиты отошли на обочину и уже начали раздеваться. В голос рыдая, девушки побежали обратно, бросив свою мертвую заводилу и ту, что находилась без сознания, на произвол судьбы. Бальдр поднял из дорожной пыли меч и побрел за бандой.
Оборотни деловито упаковывали одежду в плащи, привязывали их к седлам и молча ложились прямо в траву. Рагнару было непривычно наблюдать за их сосредоточенным выражением лиц. Обычно с наступлением ночи они предпочитали перекинуться парочкой шуток…
Рагнар слез с коня и проверил, все ли бандиты сделали как нужно. Узлы были завязаны прочно, оружие приторочено к седлам. Затем бывший конокрад привычно привязал поводья каждой лошади к седлу другой, получив таким образом эдакую упряжь из двенадцати коней по два в ряд. Свою же, поставив во главе, сделал направляющей.
Солнце к тому времени успело скрыться за горизонтом, а превращение шло полным ходом. Рагнар поднял мертвую девушку и отнес с дороги к обочине. Вторая пришла в себя, приподнялась, поглядела на развернувшийся вокруг кошмар и снова обомлела. Рагнар ее понимал. Потому и не стал приводить в чувство, а осторожно перенес на травку, почему-то подальше от трупа. Постоял и поглядел в сторону Сторхейльма, на приближающегося к воротам Скопу. Проектор все это время он таскал с собой, так что не мог поручиться за впечатление, сложившееся от мелькания картинок у собравшихся там зрителей. Но, для порядка, направил шар прозрачной стороной в сторону дороги.
Убийца шел в город.
Вервольфы тем временем успели встать на все четыре лапы. Звери рвались в драку, Рагнар видел это по оскаленным мордам и стоящей торчком шерсти. На сей раз ночные братья прекрасно знали, что им следует делать.
Рагнар вскочил в седло и дал коню шпоры. Упряжь за ним неуверенно двинулась, постепенно набирая скорость. Парень знал, что главное в таких ситуациях — избегать крутых поворотов и резких тормозов. Лошади чувствовали лишь натяжение поводьев, и ничего больше.
Рагнар достал из седельной сумки маску Повелителя волков и аккуратно надел. Это была уже третья, поскольку первую Пришлось отдать Докирру, а вторую он потерял. Ни к чему горожанам знать о подлинной личности такого важного человека, как Повелитель. В этом проклятом городе кто-то наверняка попытается использовать это знание в своих интересах.
Ликантропы мчались по обе стороны упряжки, разделившись ровно по шесть. Иногда Рагнар просто диву давался их сообразительности и силе. В тот памятный случай Докирру, не прибегая к магии, никогда не удалось бы уйти от этих монстров даже на коне.
Вот и Сторхейльм. Ворота сиротливо распахнуты, вокруг ни одного стражника. Но и следов драки — тоже. Неужели все на площади?.. Нет, кажется, не все. Из-за угла караулки выглянули две головы в рогатых шлемах.
— Эй, козлы! — прикрикнул на них Рагнар. — Почему спите на посту?! Где Скопа?
Переглянувшись, вояки вышли из-за угла, боязливо поглядывая на огромных волков.
— Так ведь не наша это забота, ваше высокоблагородие, — сказал один, по всей видимости, гадая, куда бы спрятать длинное копье в руках.
— А чья? — нахмурился Рагнар, от удивления позабыв о необходимости спешить.
— Так ведь ваше, господин начальник оборотней.
Подумав, Рагнар согласился.
— Ну а Скопа здесь не проходил?
— Как же, проходил. Такой милый человек, даже пошлину уплатил. Мы и отнекивались…
— Я вам сейчас такую пошлину уплачу! — взревел Рагнар.
Вервольфы заволновались. Стражников как ветром сдуло.
— Ладно, я вам лошадей оставлю. Присмотрите пока…
Парень привязал поводья к коновязи, снова залез в седло и двинулся дальше. Ясно как день, что в первую очередь следовало наведаться на площадь. Судя по всему, слухи оказались правдой. Скопа и впрямь пришел по душу наместника. Значит, согласно договору, необходимо предупредить букмекеров о поражении Дюжины, а дальше… Посмотрим. Вампир придет к герцогу сам.
Подковы кобылы выбивали из мощенной булыжником улицы искры, а иногда, особенно на поворотах, элементарно скользили. В такие моменты лошадь пронзительно ржала и боязливо опускала круп, но Рагнар продолжал гнать что есть мочи. Он знал город как свои пять пальцев, к тому же профессиональные навыки забываются не скоро.
Вот и площадь. Рагнар даже рот разинул от удивления. Дело было даже не в том, что такой массы народа в одном месте он не видел еще ни разу в жизни, а в том, что все они были по-прежнему тут! Над фонтаном, изображающим какого-то мужика, удерживающего на одной руке тонущий Сторхейльм, висела огромная сфера. Рагнар находился в самом конце площади, но и ему было прекрасно видно, что внутри нее находится то, что в данный момент находилось прямо перед ним. Сама площадь. Парень удивленно поднес проектор к глазам. Так вот как оно работает! В тот же миг в сфере повис ужасный лик Повелителя волков, с обросшим волосами лицом и клыками в пасти. Поскольку это изделие было выполнено намного натуральнее, чем массовая продукция герцога, многие дамочки попадали в обморок. Да и мужчины судорожно огляделись. Наконец кто-то увидел Рагнара, восседающего на черном, как мрак, коне. Кто-то завопил. В обморок упали вдвое больше.
— Идиоты! — что есть мочи закричал Рагнар. Мгновением позже, сообразив, поднес ко рту проектор: — Скопа идет сюда!
Реакция горожан превзошла все ожидания. Пожалуй, на такой эффект не мог рассчитывать даже покойный Зорваггано. «Наверное, это и называется паникой», — подумал Рагнар с небольшой долей гордости. Никогда еще его слова не воспринимались столь серьезно.
Жители Сторхейльма срывались со своих мест, бросали коврики, подстилки, личные вещи (чем тут же воспользовались вездесущие воришки) и что есть духу мчались куда глаза глядят. Поскольку улиц на главную площадь Сторхейльма выходило не так уж много, в них моментально образовались пробки из копошащихся людских тел. Стражи, пытавшиеся навести хоть какой-то порядок, сметались с дороги словно никчемный мусор.
Рагнар с восхищением глядел на дело собственных рук. Но и ему пришлось убраться с дороги, когда толпа бросилась в противоположный конец площади. Даже ликантропы предпочли не связываться и смирно стояли рядом, у витрины какого-то магазина. Единственным более или менее свободным направлением было пространство перед воротами герцогского парка. Помост с троном правителя опустел, а стражи сгрудились вокруг ворот. Напрасно. Ни один горожанин не подойдет теперь по собственной воле к наместнику ближе чем на милю. Все окончательно уверились в абсолютной правдивости слухов.
Площадь немного расчистилась, и Рагнар неуверенно двинулся в сторону дворца. Неуверенно потому, что сам-то он в цели вампирского квеста сомневался. С другой стороны, не было у него и причин искать Скопу в каком-либо другом месте. Одно было ясно со всей определенностью: единственная сила в Сторхейльме, кто может оказать вампиру реальное сопротивление, — это он и оборотни. Но Рагнар не мог действовать во всех направлениях одновременно. Рассчитывать на обостренный нюх вервольфов тоже не приходилось — как было проверено загодя, вампира он почему-то не чувствовал.
Поэтому, руководствуясь здравым смыслом, Рагнар решил последовать за тем, кто в этом городе уже неоднократно финансировал их операции.
…Ни парень, ни трусившие рядом с кобылой ликантропы не заметили темный силуэт, отделившийся от стены соседнего дома.
Поравнявшись с фонтаном, Рагнар предусмотрительно бросил в воду проектор. Ни к чему убийце видеть, где он и чем занят. Или даже слышать.
Над головой мужика с городом в руке показались луны-сестрички, дрожащие в разбегающихся по воде кругах. Как если бы Рагнар глядел на небо со дна бассейна.
Плохое сравнение.
Герцог был в панике. Скопа пришел за ним. Разбойники, как и следовало ожидать, комфортно расселись в луже.
Шаги правителя отдавались эхом в пустынных пространствах дворца. Светильники горели лишь в некоторых местах, оставляя между собой огромные промежутки первородного мрака. Герцог вновь пообещал себе увеличить в бюджете сумму, указанную в параграфе «на содержание резиденции». Ему и раньше мерещились в темных углах всякие гадости, ну а теперь дворец превратился в мифическую Вампирию, царство упырей.
И вокруг — ни одной живой души, чтобы поддержать и утешить. Верные стражи были оставлены на постах внизу, у каждого входа и соответственно выхода. Шериф клятвенно пообещал, что лично поднимется по завершении обхода к Его Светлости. Но больше всех герцога разочаровал Докирр. Придворный маг и раньше был порядочным мерзавцем, сейчас же страх вынудил его показать свое истинное обличье. Сославшись на плохое самочувствие, старикан резво ускакал в свои покои, где наверняка занимался поднятием невероятных тяжестей, баррикадируя дверь.
Таким образом, герцог остался совсем один. Постаравшись успокоиться, наместник собрался с мыслями. В свои покои не следовало идти ни в коем случае, туда упырь направится в первую очередь. Тронный зал?.. Но ведущая туда дверь всегда открыта, с тем чтобы любой холоп смог на порожке восхититься подлинным величием. Библиотека?.. В детстве он играл среди пыльных стеллажей в прятки. При мысли же о подобной игре с вампиром его пробрала дрожь.
А!.. Зал Черного Камня! Похвалив себя за сообразительность, герцог бросился вверх по лестнице. Пожалуй, из всех внутренних помещений дворца он был наиболее защищен. Единственный ключ от надежного замка находился всегда у герцога с собой. Никто, кроме самого наместника, не имел права даже переступать порога Зала. «Наверное, — подумал герцог, — поэтому там всегда так много пыли. Уборщикам все же можно сделать исключение. Главное — протянуть эту ночь».
Еще одним достоинством избранного правителем курса были относительно небольшие размеры Зала. В качестве мебели там выступал один лишь Черный Камень, поэтому темных углов и прочих мест, где обычно предпочитают скапливаться глупые страхи, там нет. Разумеется, если их как следует осветить. Но для этого обычно хватало и одной свечи. Прихватив по пути целый канделябр, герцог ускорил шаг.
Уменьшенная копия Черного Камня, почувствовав приближение собрата, взволнованно подергивалась на прочной золотой цепи, обвивавшей шею герцога.
Рагнар вошел через ворота в парк. Привязав к ограде кобылу, он огляделся. Оборотни, не дожидаясь команды, рассыпались по близлежащим кустам. Для уверенности парень обнажил меч и медленно двинулся по дороге к дворцу. Если поблизости кто-то есть, вервольфы его найдут.
Даже ночью парк поражал воображение. Разъяренные, а потом просто пьяные горожане не успели здесь все безвозвратно разрушить. Даже такому увальню, как Рагнар, было совершенно очевидно, что парковый комплекс представлял собой настоящее произведение искусства. Пересадить уже взрослые растения не могло составить особого труда, но долгие годы потребовались многим умам просто на то, чтобы довести все до состояния идеальной гармонии. В итоге под стенами дворца раскинулся настоящий райский уголок.
«Должно быть, — подумал Рагнар, — вот почему герцог-затворник и знать ничего не желает о проблемах своих подопечных. Поглядел бы он на те же трущобы. Наместник, может, и неплохой малый, но никто не дает ему знать о реальном порядке вещей. Иначе всем придется немного потесниться, включая шерифа и того же Докирра».
Черные тени бесшумно кружили вокруг, время от времени сверкая во тьме глазами, но все без толку. Тем временем Рагнар успел дойти до парадных дверей дворца. Ведь это был именно дворец, роскошное жилье и ничего больше. Никаких признаков оборонительных сооружений, даже такой мелочи, как наполненный водою ров. Наверное, он просто не вписывался в декоративное изящество всего остального. Парка и самого дворца. Чтобы разглядеть его тонкие шпили, Рагнару пришлось сильно задрать голову. Красиво, но бесполезно. А может, это его обывательское сознание слишком забито и только ждет момента, чтобы забраться в безопасную норку.
Тогда просто красиво. Изящные башенки, тонкие контрфорсы между ними и искусной кладкой стен. Высокие стрельчатые окна с разноцветными витражами в рамах. Ни одной решетки, даже парадный вход представлял собой арку с огромной и наверняка прочной дверью. Но ведь она была не более чем дверь, верно? Рагнару приходилось слышать о неприступных цитаделях северных правителей, обнесенных прочными стенами, со рвами и подъемными мостами. А уж толстым решеткам у «парадного входа» и вовсе несть числа.
С другой стороны, если поглядеть на дело реально, без всякого рода комплексов, особых причин опасаться настоящей осады у герцога не было. Ну с кем ему воевать? Разве что с обиженными налогоплательщиками… Но тех не сдержал бы и ров.
Постепенно все вервольфы собрались рядом с Рагнаром. Бывший конокрад только вздохнул. Судя по всему, дверь была надежно заперта, и со сворой оборотней его через парадный вход не пустят. Но этот факт говорил еще и том, что Скопа здесь тоже не успел отметиться. Значит, придется идти в обход. Благо, что тропинок для всякого рода прогулок, выложенных аккуратной плиткой, здесь хватало.
Назад: Часть 1
Дальше: Эпилог