Прага, 22 апреля 1942 года
Пан Шафаржик закончил свой рабочий день, тщательно умылся и вышел из Града на площадь. Весенний день клонился к концу, но солнце еще стояло высоко и не прекратило припекать. Пан Шафаржик медленным шагом, подставляя лицо ласковым лучам солнца, направился к остановке трамвая. Внезапно, краем глаза, он заметил в толпе фигуру, которая ему показалась знакомой. Он пригляделся повнимательней и узнал в прохожем своего бывшего школьного учителя пана Зленку. Тот тоже прищурившись смотрел на него.
— А вы, ведь, кажется, у меня учились, — сказал пан Зленка, сделав несколько шагов в сторону Шафаржика.
— Правильно, пан учитель, в пятой школе, в Либоце, — улыбнулся Шафаржек.
— Ну, и как живете? — поинтересовался Зленка.
— Понемножку, — пожал плечами Шафаржик. — Вот выучился на столяра. Работаю сейчас в Граде.
— И что же вы там делаете?
— Чиню мебель, двери, окна, все что придется, — признался Шафаржик, — работа не очень интересная, зато немцы хорошо платят.
— Послушайте, пан Шафаржик, честно говоря, я ведь именно вас здесь и поджидал, — признался Зленка, — пойдемте-ка вон в тот пивной бар, у меня есть к вам серьезный разговор.
Такое предложение Шафаржика очень удивило.
— Я даже не знаю, пан учитель, — замялся он.
— Да что вы все пан учитель, да пан учитель, — улыбнулся Зленка. — Вы уже взрослый человек. Зовите меня просто Вацлавом, а я вас буду звать Франтой.
Они направились к небольшому пивному бару под вывеской «Уют».
В пивном баре Зленка выбрал столик, за которым уже сидели два молодых парня. Судя по всему, они были знакомы и парни поджидали именно их.
— Присаживайтесь, — сказал один из них, подвигая к пришедшим уже заказанные кружки с пивом.
— Это тоже мои бывшие ученики, — сказал пан Зленка, — Ото и Зденек.
Парни в соответствии с именами кивнули головами.
— Вот о чем мы хотели бы попросить вас, Франта, — продолжил пан Зленка, — Вы работаете в Граде и все, что там происходит, у вас на глазах. Не могли бы вы сообщать нам, когда приезжает и когда уезжает Гейдрих, а также как он это делает — с сопровождением или без.
От такой неожиданной просьбы пан Шафаржик даже опешил. Несколько секунд он молчал, а потом сказал:
— Я понимаю, что вы хотите, но не думаете ли вы, что это попахивает виселицей?
— Пахнет, — согласился парень, которого звали Отой, — но для нас, а не для вас. Вы ничем не рискуете. Вы будете заносить каждый день бумажку, на которой запишете, например «8-30 без; 17–15 с», по определенному адресу, это здесь, поблизости и все. Мы даже больше с вами не встретимся.
— Вы знаете, я тоже не очень люблю немцев, — признался пан Шафаржик, — но ввязываться в такое дело…
— Если хотите, то мы можем вам заплатить, — предложил все тот же парень.
— Нет нет, — замахал руками Шафаржик, — если я это и сделаю, то только для пана учителя. Но мне надо подумать. Все так неожиданно. И очень рискованно. Дайте мне хотя бы день на то, чтобы все обдумать.
— Хорошо, — согласился Зленка, — подходите завтра после работы прямо сюда, я буду ждать вас здесь. Это будет не так бросаться в глаза.
Пан Шафаржик очень не хотел этого делать, но ему было неудобно отказать бывшему учителю, не хотелось ему и прослыть пособником немцев, поэтому на следующий день он все же согласился. Его подвели к дому, расположенному совсем рядом с Градом и показали окно, в которое ему надо будет каждый день стучаться и передавать записки.
