Когда часа через четыре за нами пришли в Изолятор, Аллана воспряла духом. Вернее засияла, точно красное солнышко. Я невольно залюбовался своей журналисткой.

Бесы были все такие же щепетильные: в костюмчиках, но с более крутыми бластерами. Ну прямо гангстеры из Соединенных Штатов времен Сухого закона. Если бы не рога и не носы пятачками – просто вылитые воротилы большого бизнеса. Типа наших екатеринбургских дневных охранников.

Интересно, а чем у них, в аду, питаются, или кем? Если Аллана так рвалась к ним, к Чужим, то явно не гражданами. А вот насчет людей – это еще под вопросом.

– Следуйте за нами, – сухо обронил офицер, и даже не посвистел ничего.

Странно все это. Чего же они в самом начале пересвистывались, а? Может быть, это был условный сигнал, пароль такой? А если бы я ту дурацкую мелодию подхватил: не приняли бы нас тогда за переодетых бесов и тайных агентов в стане Империи? Вдруг они кого ждали в людском обличии, а я не догадался?! Вот так всегда, хорошая мысля приходит опосля.

Впрочем, может, это и не офицер был, а «шестерка». Могло статься, что вел он нас к пахану «на стрелку». Кто их, чертей, разберет? Только вот драться с ними я больше не хотел. Поостыл маленько, в Изоляторе сидючи. Здесь же у них ни обеда, ни ночной вазы или утки позорной. Ладно еще хоть не месяц держали! Уважили, так сказать.

Банга хотел было облаять гостей, но я внушительно покачал головой:

– Слушай, псина. Ты это кончай! Собачий рай не везде. Всех нас погубишь.

Банга прислушался к звукам моего голоса и вздохнул совсем по-человечески. Прямо как моя бабушка. Но лаять перестал.

Главный черт подозрительно пса оглядел и сказал:

– Начнет кидаться: пристрелим. – И в руках моих появился поводок с намордником.

Надо же! Расскажи кому: не поверят! Бес, а с понятием. Я торопливо застегнул ошейник, надел на пса намордник. Банга жалобно взвыл: похоже, ему это не нравилось.

– Так надо. – Я потер переносицу. – Для общего же блага. Понял?

Банга демонстративно отвернулся. Похоже, обиделся. Фу ты, ну ты, какие мы гордые! Один я – Иван, крестьянский сын.

И нас опять повели по тускло освещенному коридору.

Мы с Алланой молчали. Пес семенил следом за мной, но с таким выражением на морде, будто он кот, который гуляет сам по себе.

Вскоре нас усадили в какой-то автобус с огромными, во всю стену стеклами. Руки не связывали. Из шестерых сопровождавших остались офицер, водитель и еще двое. Остальные – развернулись и ушли. Вот так все просто.

Нет, меня всегда изумляла подобная беспечность, если не сказать наглость со стороны силовых служб. Они поймали диссидентов, возможно террористов ярко выраженной недемонической национальности, продержали нас в Изоляторе, напомнив о том, что все в мире тленно, а после этого не заковали в кандалы, не связали своими тонкими электронными канатами и даже не дали стоящей охраны. Небось денежки бюджетные экономят или кладут не в тот карман. Эге, вот у кого чиновники всех стран зарабатывать учились! А простому народу с трибун вещают: «Бойтесь, де, карающей руки Господа, не воруйте, не желайте ни жены ближнего, ни имущества его, ни осла; но живите в бедности, и вам воздастся». Ага, и чего это я до сих пор про Бога на трезвую голову не думал? Чего он такой ревнивый, как Отелло? Чуть что, сразу душить свой избранный еврейский народ! А еще вжик – и в соляной столб обращает, потопы разные насылает. Всю работу у Дьявола отобрал. Странно это как-то. Демоны никого, кстати, никогда видениями апокалипсиса не пугали. А почему, спрашивается? Они разрушители, им вроде бы и карты в руки.

Автобус оказался аэромобилем. Длинный такой, с рядами удобных кресел. Только вот без ноутбуков всяких и компьютеров. Мне даже как-то необычно показалось, словно чего-то не хватает.

Уселись мы с Алланой рядышком, на всякий случай. Банга, нахал, в соседнее кресло прыгнул и свернулся на нем. Какой теперь из него сторожевой пес? Он же богом был!

Охранники сели один – впереди, второй – сзади, офицер – сбоку. Положили перед собой бластеры. Какая беспечность! А если я спецназовец из Империи? Сейчас прыгну, оружие выхвачу, всех перестреляю и сбегу? Нет, все службы охраны во Вселенных какие-то очень уж инфантильные и доверчивые, даже странно немного.

Аэромобиль дрогнул и плавно поднялся вверх. Я сжал пальцы Алланы: «Все будет хорошо».

Мир из окон аэромобиля оказался не таким уж и зловещим, как можно было себе представить. В Аду предполагается что? Кипение смол, варение грешников, стоны и срежет зубовный... А вот ничего подобного! Нормальный, совершенно не урбанистический пейзаж. Стыдно сказать: ни единого завода, ни одной дымящей трубы! И ни скал, облитых лавой, ни развороченных пластов земли, ни открытых шахт – ничего! Даже не видно следов поворота рек с юга на север или с запада на восток! Даже бутылки пустые нигде не валяются! И ни одной мусорной кучи. Вот это да! Как они живут без отходов? Уму не постижимо! Ну никакого вмешательства в дела природы! Что здесь вообще происходит?

Вот у нас, подле Екатеринбурга, деревень – по десятку на каждый квадратный километр понатыкано. И это нормально. В Империи я тоже на город Дроорд насмотрелся. Впечатляет, хотя это был – далеко не мегаполис. В общем, везде, повсюду в известных и понятных мне мирах чувствовалось жизнеутверждающее торжество научно-технического прогресса. А здесь что? Тайга. Куда ни глянь – всюду леса и реки. Наверное, комары жирные, размером с зайца... Ах, как вертелись в моей голове слова любимой песенки босса: «Владимирский централ. Этапом из Твери... Лежит на сердце тяжкий груз!» Вот-вот. У нас в Екатеринбурге ведь декабристы жили. Пешком по этапу шли, как урки. Через леса и горы. Очень похожая местность. В общем, глушь, Саратов. Чего-то я совсем пригорюнился. Кажется: радоваться надо. Красота-то внизу какая! А к чему она, если внизу одни демоны проживают?

А еще я вдруг подумал, что с бесами нам явно не по пути. Божественное провидение вело народы вперед. Порох и заводы – благо, но о двух концах. Видимо, дьяволята просто не понимают дидактику. Или это я окончательно запутался.

Добро и зло. А существуют ли они вообще? Почему боги создали рудники, а бесы хранят природу в первозданном виде? В чем тут подвох? А главное, почему именно мне на долю выпало счастье узнать всю правду о мире? Ну, сбегу я отсюда рано или поздно, а дальше-то что? Жить-то потом как? Ох, права была Аллана. Вернусь в Россию и сопьюсь... Или в дурдом отправят.

Минут через двадцать наша посудина пошла на снижение и вскоре состыковалась с одинокой черной башней, возвышающейся на горе над рекой. Ну конечно! Как же я сразу не догадался! Бесы же всегда жили под землей, как гномы. Только вот на фига в шахтах крылья? Где там лавировать-то, если бес раз в двадцать массивнее летучей мыши? Впрочем, это у земных бесов крылья есть, а у этих, у местных, похоже, не было. Ну, или бесы эти все свои ненужные наросты ампутировали. Сделали, так сказать, обрезание крыльев и хвостов во славу Люцифера.

Банга заскулил. И я сразу понял, чего он хочет. Вот паразит! Ему бы только жрать да гадить! Собака он, а не бог! Ладно, в Зале Ожидания за ним компьютер прибирал. А в Изоляторе от нервного потрясения бедный пес за тем самым камушком, что вывалился почти следом за нами, такую кучу навалил, что даже меня проняло. Когда за нами пришли демоны позорные, я так им обрадовался! Виду, конечно, не показал: типа, мы всегда так пахнем. Раньше с этим проблем было меньше. Впрочем, раньше у меня и псы не жили. Все эти четыре часа в Изоляторе Банга вел активный образ жизни: гонялся за собственной тенью и радовался жизни, как щенок. Интересно, сколько ему лет?

– Господин офицер. – Я зажмурил глаза, ожидая удара по скуле.

Все фашисты и прочие ублюдки почему-то любят бить именно по лицу. Даже не по голове, а по щекам. Нравится им, что ли? Но бес просто повернулся и вопросительно уставился на меня.

– Банга, то есть мой пес, он это... – Я посмотрел на Аллану и завершил фразу: – Ему бы в туалет. В собачий.

В глазах демоненка блеснуло понимание. Это надо же, ничего объяснять, как тупоголовым гражданам, не пришлось. Офицер кивнул головою в сторону отъехавшей двери:

– Войдите вместе с собакой. Через мгновение компьютер смоделирует устройства и под собаку и под вас.

Я чуть рот не раззявил: это надо же какая чуткость!

– А женщине в левую дверь, – добавил офицер.

«Как тут у них все просто, – подумал я. – Свежий воздух, биотуалеты. Как по заказу партии зеленых! Еще бы окно под потолком было для вентиляции».

Меня словно услышали.

Туалет был чистеньким, как станция метро. И хлоркой не вонял. И ручки крана блестели никелем. Красота! Давно я не жил в нормальном мире! Банга увидел ствол дерева и даже затрясся от радости и вожделения.

Да... Бесы-то они, конечно, рогатые, но какие душевные, чуткие, не то что сухари из Империи. Блин, кажется, я начал впадать в какую-то ересь.

Справив нужду, я принялся разглядывать сортир. Это был не туалет, а мечта поэта: светло, просторно. Пара толчков, пара писсуаров, умывальник, бумага в рулоне. Огромное окно, прикрытое жалюзи. И запах персикового дезодоранта. А для Банга – муляж ствола со стоком в виде имитации переплетающихся корней. Нет, определенно мне начинали нравиться Чужие. Я их даже начал уважать.

Интересно, а за окном у них что?

Я привычно собрал жалюзи вверх, потянув за веревочку, толкнул раму от себя и уставился вниз. Мать честная, Екатеринбург! Вид на Оперный театр! И сразу припомнилось, как Славка говорил, что наш Оперный – точная копия Одесского театра. Не знаю, не сравнивал. Одно точно: такой вид может быть лишь из одного здания в городе – из университета. Вон и Свердлов стоит с голубиным пометом на затылке.

Я вздохнул. Знают, бесы, чем пронять! Ясно же, что это имитация, как в Зале Ожидания, но более толковая.

И сразу защемило сердце, так домой захотелось! Там на Плотинке куча летних баров. Славка, босс мой, все по ресторанам шлялся да по прочим закрытым заведениям. «Луна-2000», «У Ганса» – еще десятки мест, в зависимости от настроения. Пару раз в «Карабасе» зависал: говорил, что там стриптиз заводной, а главное, скандальный! А я все больше летние кафешки любил: и по деньгам не накладно, да и ветер с вечерней Исети все приятнее клубных перегаров.

Вспомнил я про дом и сразу почувствовал себя пленником. Вот ведь! В Зале Ожидания не томился, даже в Изоляторе об этом не думал, а тут в туалете – раскис. Это все демоны позорные. У-у-у, сволочи, знают, чем зацепить! Всю душу растравили, как будто и не сомневались, что я окно открою!

И сразу вспомнилась еще одна любимая песенка Славки. Ее все Шуфутинский из магнитолы наяривал: «Снег под утро ляжет, и неплохо даже то, что в доме не наточены ножи...». «А то бы я точно кого-то зарезал!» – сказал я сам себе, снял поводок со специальной вешалки на дереве, нервно дернул Банга и пошел обратно к бесам. А окно закрывать не стал: пусть видят, что не урка к ним в плен попал, а человек с понятиями!

Потом нас вели по каким-то освещенным коридорам. Молча. А я все никак не мог отвязаться от странного ощущения, что вот теперь-то как пить дать окажусь на нарах с видом на тайгу, которую надо ежедневно валить. Проклятие, ну что это за дешевые фантазии?

Через полчаса коридор превратился в огромную залу. Потолки взметнулись так высоко, что я не мог разглядеть, что там наверху. И колонны уходили в тот же полумрак. Впечатляло.

Двери были массивными, точно ведущими во дворец. Рядом стояли два демона, каждый поперек себя шире. У обоих скучающее выражение на лицах. А оружием каждый обвешан ну как новогодняя елка. На шее – бластер, на поясе в кобуре – что-то вроде нагана, с другого бока – кортик. Из-за спины каждого слева торчали четыре лакированных ручки, возможно, метательных ножей. Перчатки мигали огоньками, и у меня сложилось стойкое впечатление, что они тоже были видом оружия. На головах охранников были надеты странные диадемы с красными мерцающими камнями. Без слов было ясно, что это какие-нибудь лучи, управляемые одной мыслью. Вот это да! У нас на Земле пока до этого еще не додумались. Ну да ничего, все еще впереди!

Взвыли трубы. Охранники преградили дорогу. Вперед вышел наш офицер и чего-то просвистел. Пароль, наверное. Что больше-то? И чего это они все время выделываются между собой? Секретные агенты, блин. Соловьи-разбойники...

И мы вошли в самый натуральный дворец.

Мать честная! Какой там, к чертям, ад и котлы немытые! Вот он, настоящий рай, из которого боги выгнали человека. Чисто как в музее! Всюду полупрозрачные статуи, наверное, из хрусталя. Чем-то напоминают наш новогодний екатеринбургский ледовый городок. И лучи света, направленные пучками из разных мест подсвечивают зал так, что создается удивительная игра теней и оттенков. А статуи как будто движутся! Я был даже готов поклясться, что хрустальные губы шевелились, а мертвые глаза вращались! Бог мой, такого я не видел никогда! Вот это искусство! Вот это чувство прекрасного! И чего это меня сразу забросило не сюда, а в какую-то Империю? Да, теперь я понимал, что Чужие действительно «на лицо ужасные, добрые внутри»! Хоть убейте, а в жизни не поверю, что всякие позорные демоны, которые умеют только врать, грабить и насиловать, способны создать подобную красоту!

– Проходите! – Голос лился отовсюду. Он был женским, мягким и завораживающим. – Чувствуйте себя как дома. Мне сказали, что с вами произошло недоразумение, оттого что вы вели себя, как лазутчики. Хочу сказать сразу: мы не хотим конфликта с Империей. Госпожа Аллана, работы, вышедшие из-под вашего винчестера, пользуются заслуженным уважением и среди наших ученых. Мы поражены вашей смелостью и талантом.

Я тихонько ойкнул. Вот это да! Откуда они все знают?

– Вы просили политического убежища? Мы рады помочь всем обездоленным. А приютить у себя журналиста такого высокого уровня, каким являетесь вы, Аллана, это для нас особая честь.

Я понял: моя Аллана чего-то говорила перед тем, как я в драку полез и все испортил. Видимо, это был какой-то кодовый язык. Типа бесовского пересвиста.

Стоп! И нехорошее предчувствие сдавило мне грудь. А не работает ли эта девчонка шпионом у Чужих?

– Представьте нам своего друга, Аллана. Мы сгораем от любопытства, с каких это пор граждан стали сопровождать люди, обладающие душой?

Хм, может, я поспешил с обвинениями? Только откуда им знать, что я не гражданин? Они что, телепаты как гхыры? Или это я себя веду как деревенский дурачок?

Аллана вежливо склонила голову:

– Это Иван Соколов, землянин.

Я неуклюже поклонился. Как там мушкетеры делали: снимали шляпу и махали ей перед носом? Так у меня даже завалящей кепки нет. И почему нас в школе не учили элементарным нормам этикета? Сейчас бы не краснел и не позорился.

– А что, Империя наладила экспорт рабов-людей? – Женский голос был мягким, но вопрос сразил меня наповал.

Я сжал кулаки: это кто здесь раб? Мы – не рабы! Рабы – не мы!!! Наверное...

– Великая Матка! Иван свободен. Никто не стерилизовал его. В Империи барон Шеллеш готовил заговор против короны и проводил противозаконные исследования по перемещению людей в пространстве.

Эй, что еще тут за Матки? И о какой это стерилизации они толкуют? Вот бабы, ни стыда, ни совести! Я им что, племенной бык-производитель?

– Приятно слышать правду из твоих уст, Аллана. – Голос приблизился. – Да, мы знаем, что Аррах проводил опыты. И что вы пытались расследовать это дело. Но почему вы бежали к нам, а не к Императору?

– За нами по пятам шли слуги Шеллеша.

– Да, это многое объясняет. – И зал вдруг залило волнами розового света, возникшего впереди и поплывшего, как тяжелые паутинки в весеннем воздухе. Так поднимаются вверх дымные, почти осязаемые кольца ладана. Я видел такое, когда жена Славки занималась фэн-шуем и жгла ароматизированные свечи. Но тут все было масштабнее и глобальнее.

Свет походил на струящийся розовый дым, собирающийся в определенные формы. А через мгновение свечение приобрело очертания лепестков розы. Батюшки! Цветовые цветы – это нечто!

Я стоял и смотрел, как из животрепещущих тычинок проявляется трон, а на нем девушка, источающая вокруг себя сиреневое сияние и странный гвоздичный запах. Так вот почему Матка... Они что, не бесы, а пчелы?

Свечение медленно слабело, но не исчезало. Королева бесов улыбалась:

– Конечно, мы дадим вам обоим политическое убежище. Но и вы пойдите нам навстречу. Аллана, ты должна понимать, что какое-то время вам не будут давать проходу журналисты. Согласись, заговоры внутри Империи показывают миру, что ваша политическая система подгнила на корню. Мы не хотим это замалчивать. Так же как не можем скрывать того факта, что подобные события в Империи стали возможны благодаря потребительскому отношению как к природе, так и к существам с более низким уровнем интеллекта. Нас разъединяет вовсе не наличие или отсутствие души, отнюдь. Просто изначально вы перешагнули через все моральные нормы. Вы растоптали красоту мира, оплевали эстетику жилья, попрали этику семейных отношений. Вместо единения с природой вы выбрали летающие комнаты с компьютерами. Вместо радости материнства создали инкубаторы. Закон един для всех: подобное притягивает подобное. Вы захотели стать богами, и вы ими стали. Но вам было мало роботов и клонов. Вы хотели большего! Граждане жаждут не акта творения, не созидания, а власти. Подмена ценностей ведет Империю не только к краху, но и к гражданской войне. Да, когда-то мы входили в Первый Союз. И сейчас отголоски былой вражды создают между нами барьер отчуждения и непонимания, но мы живем с вами бок о бок. Вы загадили уже не одну галактику. И что дальше? И вы, и мы знаем, что во вселенной все живое. Только мы чувствуем это, а потому не убиваем планеты ради полезных ресурсов и не превращает целые звездные системы в отстойники. Мы не отрицаем техногенного пути развития, мы просто хотим, чтобы граждане одумались и вспомнили, что за мониторами не спрятаться от надвигающейся глобальной экологической катастрофы. Конечно, конца мира не будет. Но если вы не уважаете, не любите планеты, на которых живете, то и земли ваши не подадут вам знака перед взрывом.

Кажется, я немного припух. Вот это да! Вот это умыла. Я стоял и краснел под пламенными речами демоницы. Это надо же, как она прошлась по Империи, как танк по пехоте. Но главное, меня не оставляло странное чувство, что все говоренное, предназначалось и для меня. А действительно, разве не тот же самый беспредел творится и на Земле? Люди ведь тоже где жрут, там и гадят? А что, разве нет? И так стыдно мне стало за соплеменников. Подумаешь, души у нас бессмертные. У бесов вон тоже души, да только кто мы, и кто они!

– Я поняла вас, Великая Матка. – Аллана как-то хищно усмехнулась. – Не сомневайтесь, Чужие услышат именно то, что должны услышать.

– Правду, – уточнила королева.

– Правды не существует, – это уже сказал я. Муторно мне было, нехорошо. Хотелось как-то оправдаться, отмыться от брошенных в лицо обвинений и, грех сказать, отделиться от человечества и сказать: «Это не я, это они». – Все относительно в мире. И у каждого народа своя правда.

– Ну хорошо. – И королева тихо засмеялась. – Я жду от вас правды Чужих, если вам это больше нравится.

От стен к нам шагнули бесы: аудиенция была окончена.