Нет, все-таки толковый парень и в тюрьме может устроиться с комфортом. Это я о себе, о скромном.

Компьютер Зала Ожиданий звали Веддев. Как выяснилось, этот комп работал когда-то в Имперском сыске, да устарел и был отправлен на одну из самых отсталых планет. Это он мне сам рассказал. Верно говорят: «Болтун – находка для шпиона».

В общем, уже через полчаса я лежал в спальной капсуле чистый и сытый. После всех передряг хотелось немного расслабиться, покемарить чуток. Я давно потерял счет времени. Но по земным меркам было где-то около трех часов дня. Впрочем, я ведь и ночь провел в компьютерных баталиях, и день в сплошных передрягах, так что нет ничего странного, что я едва шевелился. Просто отдыхал после трудов праведных. Не спал, а так, оттягивался. Жаль, что у них музыки нет. Я бы согласился на какое-нибудь «Русское радио», «Радио-шансон» или «Хит-FM». Лишь чего-нибудь мурлыкали.

Аллана ложиться и не собиралась. Она нервно ходила по камере, то бишь по муляжу рабочей квартиры, и думала. Веддев оказался мощным компьютером, но абсолютно бесполезным для всех узников без исключения. Во-первых, как оказалось, Веддев не мог подключиться к внешней информационной сети. То есть, опять-таки связи не было никакой. Да еще у Алланы ее ноутбук отобрали. И журналистка это переживала. Я не мог понять, что сильнее тревожит мою спутницу: отсутствие электронного друга или осознание того, что теперь нельзя воспользоваться преимуществом техники. Во-вторых, двери нашей темницы совершенно не подчинялись приказам Веддева. То, что мы утратили свои иллюзии, что сошлись в одной камере и на нас перестали распылять галлюциногены класса G, еще ничего не означало. Зал Ожиданий не мог выпустить нас по собственной воле.

Надежда на помощь такого могущественного союзника, каким являлся компьютер-тюремщик, рухнула в одночасье. Видать, инопланетяне тоже не дураки, хотя, может быть, и не понимают, что в неволе умирают от тоски, от чувства изолированности, а вовсе не от голода.

– Иван! – Аллана уставилась на меня, точно Наташка, в который раз собирающаяся мне разъяснить преимущества статуса законной жены перед сожительницей. – А ведь ты мужчина!

Что она этим хотела сказать? Это лирическое вступление мне очень не понравилось. Знаю я женщин – все они одинаковы. Сейчас чего-нибудь попросит. Я потер фингал под глазом и подумал: «Хотя, конечно, кое в чем Аллана все-таки права: не время валяться без дела!» Я вздохнул и разочарованно сел.

– Надо же, какое удивительное научное открытие! Я всегда думал, что, согласно теории Дарвина, я всего лишь низкоинтеллектуальный родственник обезьян. А оказывается, мужчина!

Аллана нахмурила лоб и смешно свела брови уголком к переносице:

– Шутишь? Чтобы смешно было?

– Нет, – проворчал я, – говорю чистую правду. На Земле существуют самцы, мужики, мужчины и рыцари. Такая, примерно, градация. Самцы водятся на Кавказе, они всегда начинают знакомство фразой: «Вах, какой женщина! Мне тоже такой надо». Мужики, и я в том числе, любят машины больше, чем всякие телячьи нежности. Мы, мужики, перед знакомством выпиваем водочки для походочки граммов эдак пятьсот, чтобы не смущаться. Мужчины сентиментальнее. Они дарят цветы, стихи сочиняют и пьют всякое сладкое вино. Извращенцы, в общем. А вот рыцари – те высшая ступень эволюции: они все могут, даже свою бабу простить, если она ему с футбольной командой изменила.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Чтобы тебе тошно стало.

Аллана передернула плечиками. Кажется, поняла:

– Ладно, ты не мужчина, а мужик. Суть от этого не меняется.

– Э, не скажи, – засмеялся я. – Я сразу почувствовал, что мой интеллект подрос процентов на десять, а то и на пятнадцать!

– Ладно, повеселился и будет. Я не успела спросить тебя о главном.

– Холост. – Я расправил плечи и ухмыльнулся. – Не судим. За границей родственников не имею. Пока...

– Да я не об этом.

– А жаль. – Я притворно вздохнул. – А то парень я видный. Сама сказала: мужчина в самом расцвете сил! Почти Карлсон, который живет хм... под крышей.

– Тебя обыскивали в то время, пока я находилась под лучом парализатора? – Кажется, Аллане надоели мои шуточки.

Так вот, значит, чем нашу бедную девочку приголубили. Ладно, намотаем на ус. Значит, парализованные ничего не видят и не слышат. Умно.

– О да, там такая девица была! Все хихикала, щекотала и записочки мне в карманы пихала. – Я решил посмотреть, есть ли в Империи хотя бы тень ревности.

– Иван, тебя обыскали? – Аллана повысила тон.

Ого, насчет ревности не знаю, но раздражение, похоже, здесь многим знакомо. Эх, ну что за трудный народ эти инопланетянки? Ничего они не понимают! Все, решено: вернусь на Землю и женюсь на Наташке. Похоже, наши земные женщины лучше всех.

– Я не помню. – Я, конечно, врал, но трудно было понять, чего от меня добиваются. – Да разве это так важно?

– Хорошо. – Аллана вдруг посмотрела на меня так, что я вздрогнул. Это был прищур палача, разглядывающего жертву. Наташка так иногда глядит, когда ей денег не хватает на шубу или сапоги. Ох, что-то не нравится мне все это. – Иван, тот шар, в который ушел твой пес, он где?

– На бороде. – Я тут же прикрыл рот и поправился: – Ну при мне...

– Что ж ты молчал, придурок!

Ого, похоже, экспрессии я инопланетянок уже научил. Ладно, еще хоть не выражался сильно при дамах. Они же в своей Империи не понимают, чем мат отличается от физиологического описания полового акта. Они же все здесь прямые, как рельсы.

Я молча достал тот хрустальный шар, который в компьютерной игре был то ли малахитовым, то ли нефритовым, и протянул его Аллане:

– Держи, если он тебе так нужен.

– Позови пса! – Аллана не приняла подарка, а лишь обняла себя руками, точно ей стало вдруг холодно.

– С того света? – Я начал сердиться. – Что за глупый фарс?

– Зови!

И вот тут я неожиданно понял, что Аллана просто не перенесла последних испытаний и сошла со своего высокоинтеллектуального ума. А еще я злобно подумал, что мне хотя бы это не грозит: сходить-то не с чего...

Что оставалось делать? Не спорить же с сумасшедшей. Я послушно поднес шар к глазам, думая, как бы отвлечь внимание журналистки и умыкнуть от нее. Мне совсем не улыбалось оказаться задушенным прекрасной инопланетной дурочкой.

– Банга! Банга! – Пусть подавится, чудачка.

Изображение было плавающим, нечетким. Что ж, это мы уже проходили. А вдруг Аллана знает что-то секретное, и из всей этой лабуды что дельное получится? Стоило попробовать. В конце концов, сумасшедшие не нападают на тех, кто не противится их приказам.

В общем, я сконцентривался и уже привычно отодвинул шар; резкость стала нормальной. Внутри камня что-то щелкнуло, и я увидел все ту же церковь, в которой отпевали Банга. Пастор чего-то говорил. Люди внимали. Мой водолаз сидел на задних лапах и, благоговейно склонив голову, прял ушами. «Это же он проповедь слушает! – дошло до меня. – Ничего себе! Ай да пес! Он что, жив?»

– Банга!!! – теперь я завопил во все горло.

Водолаз обернулся и побежал ко мне.

Бред какой. Такого просто не может быть!

Но через мгновение из хрусталя выскочил вполне живой и довольный пес, повалил меня на спину и стал радостно лизать мне лицо.

– Надо же, так били, а не повредили. – Аллана подхватила мой шар и покатала его в раскрытой ладони. – Слушай, Иван, а твой пес умный?

Я обиделся:

– Ну, может, не со стопроцентным уровнем интеллекта, но и не кретин, – сказал, я, вылезая из-под беснующегося лохматого друга. – Банга, прекрати!

Пес сделал грустные глаза и демонстративно отошел в сторону.

– Э-э-э, Банга, не обижайся. – Я потрепал водолаза по загривку. – У нас тут большие неприятности. Понимаешь?

Но пес дулся. Вот жизнь: с девушками не задалось, Банга расстроился, да и сам – в плену у злобных и кровожадных инопланетян. Впору признать себя неудачником и потребовать у Веддева ящик водки, собутыльников и табор цыганок.

– Это наш единственный шанс! – Аллана с вызовом посмотрела на меня.

– Что, пса в жертву принести? По чернокнижному обычаю Морддрома? – Мне уже было совсем не смешно: что еще от меня потребуют в этой Империи?

– Черная книга – это инструкция по инсталляции? – неуверенно переспросила журналистка.

А мне стало стыдно и грустно. Может быть, Аллана не такая уж и плохая, как я о ней подумал. Просто воспитание у нее другое.

– Слушай, я чего-то не понял, как наш Банга смог выжить и вернуться из шара? Это же в принципе невозможно. Это колдовство какое-то!

– А что ты имеешь в виду под колдовством?

– Ну, то, чего нельзя объяснить.

– Какой ты глупый, – засмеялась Аллана. – Объяснить, как и понять, можно все. Прибор, который я держу в руках, на самом деле усовершенствованный регенерирующий трансформатор полного поглощения.

– Чего? – тоскливо переспросил я.

– Видишь ли, такие трансформаторы – редкость. Обычно они служат чем-то вроде ворот между двумя точками в пространстве. Эти устройства есть у всех высших чиновников Империи. Но нам с тобой, похоже, досталась вещь уникальная. Она, в отличие от всех других аналогичных аппаратов, переносит в то место, которого не существует в реальности. Я догадывалась об этом, но до сих пор нам это ничем не могло помочь. И еще, есть одно «но». Видишь ли, входя в мир, которого нет, вернуться уже будет невозможно, если только тебя не позовут обратно.

– Ты хочешь сказать, что я должен спрятать тебя с Банга в этот шар, а когда выберусь из Зала Ожидания, позвать обратно?

– Было бы весьма недурно. – Аллана пожала плечами.

– Вообще-то я свидетель антиправительственных экспериментов. – Я потрепал еще раз Банга по загривку. – Не думаю, что меня так просто, за здорово живешь, отпустят, извинятся и подарят персональный космический корабль.

– Я тоже думаю, что тебя уложат в анабиоз, и это в лучшем случае.

– Тогда ты состаришься и умрешь в мире, которого нет, – вспылил я, испытывая яростную злость на всех этих инопланетян с их дурацкой прямолинейной логикой.

– Вообще-то, я не это хотела предложить. – Аллана задумчиво рассматривала хрусталь.

– Ну да, конечно, все хотят жить, – проворчал я.

– Нам стоит обоим уйти через трансформатор.

Я оторопел:

– А кто же нас позовет обратно? Банга что ли?

– А зачем нам возвращаться? – Похоже, Аллана решила, что она научилась шутить.

– А я еще в Екатеринбург перед смертью заскочить хочу, – проворчал я. – Мать навестить.

Аллана засмеялась. Тихо, но красиво. И я в который раз почувствовал себя полным идиотом.

– Так, подведем итоги. – Аллана ткнула меня пальцем в грудь. – Ты несколько мгновений назад заглянул в регенерирующий трансформатор и что там увидел?

– Церковь. – Я не понимал, к чему клонит моя журналистка.

– Замечательно. Спешу тебя обрадовать: эта церковь существует только в сознании Банга. А что еще там было?

– Ну, люди, иконы, колонны.

– Теперь понял?

– Нет. – Я отчаянно помотал головою. – Да что я должен уразуметь-то? Я вообще не местный, и уровень интеллекта предполагает, что тупость – это моя норма жизни.

Аллана тяжело вздохнула и пояснила:

– С внешней стороны не виден весь внутренний мир, а только точка перехода. Пока нас не позовут, мы не увидим программы выхода. Но всякий, кто подносит лицо к шару, становится видимым там, в иллюзорном мире.

– Постой! – меня озарила мрачная догадка. – Ты хочешь сказать, что если бы те прихожане обернулись и задрали головы к потолку, то увидели бы меня?

– И что?

– Так значит, две тысячи лет боги являются на Землю в бессмертных сияющих телах через такие шары?

– Хм. – Аллана наморщила носик. – В принципе, это возможно, но незаконно. И заметь, появляться можно только в одной-единственной точке пространства.

– Нам по уши бы хватило и горы Синай. Но, надо полагать, таких трансформаторов в Империи – завались!

– Даже если и так. Что с того? Люди нуждаются в направляющей силе. Земляне подчиняются лишь силе и никогда ни с кем не идут на переговоры. Четыре дипломатических корпуса вырезали ваши варвары в разное время. – Аллана пожала плечами. – И вообще, нам тоже было достаточно посмотреть на Хиросиму – и этого хватило бы, чтобы вынести приказ об уничтожении человеческой популяции.

– Но это же бесчестно!

– Почему? – И Аллана прошлась по камере. – Вы живете чувствами. Научно доказано, что страх смерти у вас сильнее полового влечения. Как же сдерживать глупых детей, если не рассказывать им страшные сказки? И потом, эта точка перехода в данном конкретном трансформаторе ведет не на Землю. Он, этот трансформатор, как будто разработан специально для вас, для чувственных и много воображающих о себе людей с низким уровнем интеллекта.

– На себя посмотри, – не удержался я.

– Ну так мы бежим или так и будем препираться?

– Бежим? Легко! – сказал я. – Только вот шнурки поглажу.

– Зачем?

О боги!

– Привычка у меня такая. Не могу, понимаешь ли, в мятых шнурках, некомфортабельно мне.

Аллана пожала плечами:

– Да ты не бойся. Банга же умный. Он возьмет шар в рот и вынесет за пределы Зала Ожиданий. У Банга нет номера, и закон он не нарушал: ни один имперский код его не остановит. А мы спрячемся за колонами, там, в церкви, и будем ждать, пока на потолке не появится внушающее оптимизм лицо. А голосовая связь в трансформаторах, как ты уже понял, двусторонняя.

Ну почему я не инопланетянин? Как бы я себя уважал, если бы именно мне в голову пришла такая идея. А вот все лавры достались Аллане! Как-то несправедливо все в этом мире.

Я вздохнул и сел на пол перед Банга. Пес закрутил хвостом, а я принялся втолковывать лохматому другу дерзкий план побега.

Водолаз, похоже, не понимал, а лишь сильнее бил хвостом.

– Не хочу вас отвлекать, – раздался голос тюремного компьютера. – Но сюда идут. За вами.

Я махнул рукой на Банга: ничего не получится...

– Ну, рискнем? – Я развел руками и виновато посмотрел на Аллану. – Пес не такой уж и гений.

– А почему бы и нет? – Аллана протянула мне руку. – В конечном счете, что мы теряем? Все равно при новом допросе трансформатор обнаружат. Рискнем.

И, сцепившись пальцами, точно влюбленные семиклассники, мы шагнули на шар, и тут же провалились внутрь прозрачной стены.

Падение было недолгим и приятным. Не каждый день приходится проваливаться в неизвестность с красивой и умной девушкой. Я почувствовал себя победителем. Как тогда, во время полета. Что-то мне даже на Землю расхотелось.

Мир в нигде... Раньше я думал, что это – бред пьяного софиста, лежащего на кушетке и время от времени закрывающего глаза: «Вселенная – это лишь то, что я вижу». А вот теперь я сам оказался в мире, которого нет, в церкви, которую не построили. На планете, придуманной псом. Да, это бодрило. Уж если Банга смог, то и я когда-нибудь одним усилием воли смастерю на задворках Империи летательный трехэтажный особняк. Наверное...

Священник стоял у алтаря и не видел нашего с Алланой появления, он не переставая бормотал молитвы и размахивал кадилом. Церковный хор пел. Люди старательно крестились. И никто на нас не обращал ни малейшего внимания.

Я с тоской посмотрел на прихожан, которые с головой были увлечены нытьем: «Спаси! Помилуй! Пощади!»

«Трусы, – подумал я, – вместо того, чтобы действовать, они стоят тут и жалуются». Мне стало неуютно и я просто вышел на улицу. Аллана попыталась меня остановить, но я так выразительно вздохнул, что журналистка разжала мои пальцы и пожала плечами: мол, вечно вы со своими эмоциями!

Я не обиделся. Кажется, начал привыкать.

Крыльцо, ведущее к церквушке, оказалось обыкновенным, каменным. Я сел подле дверей, оперся спиной о стену и посмотрел в голубое, такое реальное небо. Как в Екатеринбурге. И страстно захотел курить. Как они здесь вообще живут? Ни пива, ни сигарет. Да похоже, и телевидения нет. Или есть, да я еще его не видел? Как-то все здесь не по-людски. Власть высоких технологий... Да на фиг они вообще нужны, все эти электронные навороты, если от этого нельзя получить элементарное удовольствие? Важна ведь лень ради лени, а не комфорт ради повышения продуктивности и производительности работы. Это даже в Библии написано: «И наказал Бог человека, заставив его добывать хлеб свой в поте лица». А до этого, видимо, бананы сами с пальм падали, очищались и в рот летели. А эти инопланетяне – они же все ненормальные! Трудоголики! Работа для них – смысл и суть всего. Ни расслабиться, ни в кафе сходить. А жрут какие-то пасты, таблетки, жидкости. И ведь только для меня изредка делают исключение. Им самим, похоже, все это жутко нравится.

Храм окружали сосны, растущие плотной густой стеной. Возможно, что там за деревьями и начиналось настоящее небытие. Мне стало немного не по себе. Это только в стратегических играх, когда доходишь до конца карты и упираешься взглядом во тьму, то ничего, а когда смотришь на нормальные живые деревья и понимаешь, что за ними может оказаться черта хаоса, становится жутко.

Интересно, а все эти люди, если их мой Банга выдумал, они что, целыми днями только и молятся? И домой не ходят, не едят, не пьют, не работают?

От этих мыслей мне стало чуточку веселее. Ладно, дождемся конца службы. Там будет видно.

Птицы пели. Здорово. В вымышленном лесу – и птицы! Наверно – синтезаторные, но мне не все ли равно, я же не поэт, который зовется Незнайка.

Боги, как я устал от этого безумного техногенного мира. Все осознать, принять, полюбить... Тяжело. Особенно принять и полюбить. Но иначе, я уже понял, не выжить. Ни здесь, ни в другом уголке Империи. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Впрочем, не рвался я в чужие монастыри! Они сами меня сюда притащили! Чуть ли не на аркане.

Я так и не заметил, как уснул.

Очнулся я от странного ощущения, что кто-то меня тискает в объятиях и целует страстно так, словно не видел пол жизни.

Наташка?

Аллана?

Я открыл глаза и увидел довольного Банга. Вот черт!

Мир ни капельки не изменился. Я сидел на каменном крыльце церкви, а вокруг меня радостно прыгал пес.

Что это? Сколько я спал: мгновение, час, сутки? Черт, похоже, мы сами загнали себя в ловушку? Видимо, Банга не понес шар из Зала Ожиданий. Или вынес, но потом сам к нам же и заявился.

И что теперь?

Если Шеллеш или его друг-фашист найдет регенерирующий трансформатор в тюрьме, то эти умники обо всем догадаются и придется умереть в мире, придуманном псом. Врагу такого не пожелаю!

Я отстранил водолаза, вскочил на ноги и ворвался в церковь. Пес радостно залаял и кинулся за мною следом.

– Сын мой! – Священник обращался именно ко мне. – Не нарушай молитвы прихожан шумом и суетой.

Они здесь что, живые?!!

Куда же это нас забросило?

А Аллана, эта коварная журналистка, оказалась второй в очереди, выстроившейся к попу.

Он что, им индульгенции сейчас будет раздавать? Бесплатно, в рекламных целях?

Инопланетяне с высоким уровнем интеллекта тоже нуждаются в прощении грехов? Что за чушь?

– Банга! – Священник явно знал моего пса. – Иди сюда.

Мне сплохело.

Этот церковнослужитель, даром что бороду до пупа отрастил, ума, похоже, у него от этого не прибавилось. Священник макнул какую-то мизерную булочку сомнительного вида в вино и осторожно протянул псу. Какое кощунство! Они здесь что, сатанисты? Или раскольники? Или баптисты?

Я так и сел на скамейку, стоящую вдоль стены.

А Банга как ни в чем не бывало съел, облизнулся, отошел и сел на задние лапы, умильно глядя на алтарь. Да что же это такое? Это ведь безумие!

«Мир, созданный воображением пса», – вспомнил я фразу Алланы. Вселенная, которой не существует, которая может взорваться, если погибнет Банга. Я облизнул пересохшие губы: вот это сбежали из Зала Ожидания! Из огня – да в полымя. Приплыли. Попали, блин, в мир, который может исчезнуть в любую минуту и откуда нет выхода.

Наташка в былые времена, когда волновалась, любила курить «Virginia Slims». Я бы сейчас и от марихуаны не отказался.

Мир окончательно сошел с ума.

А может быть, это у меня с головой не в порядке?

Почему-то вдруг припомнились те ощущения, которые я испытывал, когда дрался в компьютерной игрушке. В той самой пресловутой «Summer House». Будто я – это дракон. Глупость, конечно. Но мир, придуманный собакой не умнее.