Боб Биглс – разработчик игры «Summer House» почувствовал резкую головную боль. Что-то было не так. Компьютер ни с того, ни с сего завис. Музыкальный диск играл, но все остальные функции стали недоступными. Курсор мыши двигаться не желал. На стандартные сочетания клавиш, процессор лишь удивленно пикал. Боб очень хотел шарахнуть по монитору кулаком, как в комиксах, но понимал, что убытки вычтут из зарплаты.

Боб просто сделал горячее отключение и вышел из кабинета. Что же в жизни все так паршиво?

Поднявшись к Тому Харрисону, своему шефу, Боб сказал, что чувствует себя скверно и хочет отправиться домой.

– Хорошо, – пожал плечами Харрисон. – Ты же знаешь, я саентолог. Мне плевать, как ты будешь делать свою работу. Мне важен результат.

«Хрен ты моржовый, а не хаббардист! – зло подумал Боб. – О деле ты думаешь, как же! Из-за цента удавишься! Из-за доллара лучшего сотрудника уволишь. Дерьмо в галстуке!»

– Вообще мы же с тобой профессионалы, у нас все всегда получается. Главное – это вера в успех.

Боб хотел сказать: «Аминь!», но удержался:

– Том, у меня правда голова раскалывается.

– Иди. – Харрисон, похоже, обиделся, но держал себя в руках. – Врачу позвони.

– Обязательно.

– Я не хочу неприятностей с профсоюзом, – сказал Харрисон.

– Конечно, – ответил Боб, сел и тут же принялся писать объяснительную записку.

«Козел ты, Том! – думал Биглс, выводя буквы. – Сделал бы я все это завтра. Так хочется лечь, а ты тут со своими проповедями и бумажками!»

Выйдя из офиса, прокатившись на лифте и очутившись наконец на улице, Боб вздохнул полной грудью и зашагал к ближайшей пиццерии. Надо было вызвать такси, но голова гудела, мысли путались, а перед глазами прыгали «окна», программы и эти чертовы инопланетяне из «Summer House». Идея игры, конечно, была банальна до неприличия, зато успех был гарантирован. Харрисон деньги на ветер не бросал. Такие идеи, как пластилиновые хроники «The Neverhood» или юмористические «квесты» с 2D или 3D мультипликационной графикой, как, к примеру, «Galador, curse of the Prince» Харрисона почему-то раздражали. Главное, чтобы крови было побольше, оружия всякого, экипировки, монстров. И обязательно игра должна раскрываться глазами юзера. И юниты должны быть толковыми, смекалистыми, а то со стадом баранов, идущих на убой по очереди, – и сражаться противно. А еще Харрисон маленько тронулся на всеобщей вере в злобных пришельцев. Том был уверен, что правительство давно заполучило трупы инопланетян и теперь создает летающие тарелки по останкам взорвавшихся кораблей. Зря что ли в шестидесятые волна повального увлечения научной фантастикой накрыла Америку с головой? Было во всем этом массовом психозе какое-то зерно истины!

И как истинный упертый «телец», Харрисон сразу отвергал саму идею появления инопланетян просто как этап развития американского городского фольклора. Том был прямым, как шпалы: «Нас хотят захватить, нужно готовиться к этому! Игровая индустрия и кинематограф должны проповедовать культ хорошего американского парня, который и коммунистическую заразу остановит, и пришельцам зады надерет!» Тьфу!

Боб зашел в забегаловку, сел за столик и привалился головой к стене. Подошла девушка. Видимо, официантка: маленькая, симпатичная, в джинсах, кроссовках, в футболке с надписью «Against the Wind»*. Всего лишь умелая реклама Harley Davidson. И все-таки Боб поморщился. Надо же: «Против ветра». А ты не плюй, вдруг все вернется тебе же в рожу?

– Мистер?

Боб вздохнул:

– Пиццу с сыром, два гамбургера и кока-колу.

– Что-то еще?

– Все. – Боб чувствовал, как голову его сдавило стальным обручем, и от этого казалось, что нужно немедленно плюнуть на все и бежать домой, словно в квартире остался не выключенным утюг.

И все же программист остался и поел.

Через полчаса Боб сыто отвалился от столика и провел ладонью по черным, но уже седеющим волосам. Это в тридцать пять-то! Как летит жизнь: работа, стрессы, увлечения, дети, разводы. Какой-то быстрый мутный поток, и нет времени, чтобы остановиться, оглянуться назад, вспомнить прошлое... Расплатившись, Биглс вышел и поймал такси:

– Седьмое авеню, дом сто тридцать два.

– Садитесь. – Шофером оказался улыбчивый негр. – Эй, да вам плохо, что ли?

– Вот, рожать надумал, – буркнул Боб. – Гинесс большие бабки обещал первому мужику, который сможет.

Негр прыснул:

– Люблю веселых клиентов.

«Ни хрена ты не любишь, черная обезьяна, – вдруг злобно подумал Биглс. – Ни меня, ни себя, ни Америку... Просто, клиент всегда прав». Такие саркастические мысли впервые закрались в сознание Боба. Просто жизнь была похожа на гонки по автостраде, и думать особенно было некогда. Америка – это страна скоростей. Не успел – прощай, карьера. И так с самого колледжа. Сначала учишься до изнеможения, пока голова не загудит, и сидишь потом как дурак, в коридоре прямо на полу, отстраненно смотришь на однокурсников, учителей, а подняться или сосредоточить мысль на чем-то уже не в силах. Вот с этого и начинается карьера. Жизнь на пределе возможностей. К черту собственное мнение! Главное попасть в струю, вовремя промолчать, где нужно – надавить, показать силу. Жизнь – это игра. Каждый примеряет понравившуюся маску и не снимает её до самой смерти.

Вот, к примеру, почему нельзя назвать водителя Большой Черной Задницей? Это расизм. Узнают на работе – и Харрисон выйдет из себя, но вовсе не потому, что он интернационалист, а потому, что не принято оскорблять негров. Так можно даже и работу потерять. Вот и все! А еще не принято показывать в фильмах и играх умных русских. Это так же, как с неграми: русские всегда должны быть пьяницами в кирзовых сапогах и страшными матершинниками. А итальянцы – все поголовно мафиози. А инопланетяне просто спят и видят, как бы Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго и Бостон превратить в груду дымящихся обломков. И если не инопланетяне, то коммунисты обязательно должны развязать ядерную мировую войну. Ну и что с того, что Советский Союз распался. У них в Азии еще Китай есть, исламские сепаратисты. Главное – это идея отражения мирового зла, а не персонализация противника. Игра должна учить священной ненависти, желанию убить врага, посягающего на благо Америки. А то придут кровожадные инопланетяне или другие ублюдки и сделают всех рабами.

– Эй, парень, приехали! Да ты чего, заснул?

Боб молча отдал деньги и вышел. «Парня нашел, урод! – И Биглс вдруг подумал: – Хреновая же это демократия, когда челюсть нахалу свернуть можно лишь на экране кабельного телевидения и за монитором. Может быть, и прав Харрисон. Вокруг столько дерьма, что лучше воевать с виртуальными инопланетянами, чем таскаться потом по судам из-за одного единственного приступа неконтролируемой ярости».

Дома Боб залез под контрастный душ. Стало немного легче.

Выйдя из ванной, закутавшись в банное полотенце, Биглс прошлепал мокрыми пятками в кабинет и по многолетней привычке сел за компьютер. Это походило уже на болезнь. Боб иногда понимал, что не может полноценно жить, если не посидит за монитором хотя бы часок в день, словно от этого что-то может измениться, причем глобально и далеко не в лучшую сторону.

Подключившись к сети интернет, Боб вдруг почувствовал, что головная боль прошла. Странно. Даже «упса» не выпил. Чудно.

Собственно, Боб не отдавал себе отчета в том, на какой сайт он собрался. Просто врубил компьютер и вошел в сеть. Машинально, по привычке.

«Почту проверить, что ли?» – задумался Биглс.

Но монитор вдруг моргнул.

«Проклятые скачки напряжения! От них уже и фильтр не спасает! Все, завтра же куплю блок питания».

Но программы не отрубались, и сканер не выскочил на экран. Что за дрянь?

Всплыли кровавые буквы псевдоготического шрифта. «Summer House».

Все, доработался.

Биглс хотел выло выключить монитор, но не смог протянуть руку, точно невидимые путы прижали пальцы к клавиатуре.

Боли не было, вместо нее пришел страх. Панический, нарастающий с каждой секундой.

Так быть не должно!

Но так было.

Заставка была незнакомой.

На фоне шастающих флайеров и дирижаблей появилось вполне нормальное человеческое лицо:

– Привет, Боб! Я тут к тебе по делу. Меня зовут Раддар.

«Это шутка кого-то из программистов по отделу», – догадался Биглс, но пошевелиться все равно не мог.

– Твое дело лежит в ЦРУ.

Боб побледнел:

– Черт, какое дело?

– А ты напряги мозги, – усмехнулся человек на экране. – Помнишь Сэма?

Еще бы не помнить! Сто тысяч баксов на дороге не валяются!

– Так вот, он – русский шпион. И разработка якобы твоей игры снабжена импульсом, ну, скрытым кадром. Понял?

Боб сглотнул. Чего уж тут не понять? Скандал с дурацкими японскими мультиками, когда сотни детей вдруг вошли в ступор, время от времени очень любили муссировать в прессе. Надо же, эти хитрые коммунисты и до цифровой индустрии дотянулись! Можно было догадаться, но сто тысяч долларов... Это ведь ощущение свободы, эти деньги – залог того, что в любой момент можно сказать Харрисону: «Прощай, крошка! Я буду по тебе скучать», нужно только момент выждать получше, когда в компании начнется аврал и работников станет катастрофически не хватать. Подсолить жизнь этому ублюдку на прощание. И все равно, откуда взялись деньги. Но если уж ЦРУ знает, то дело дрянь.

– Сколько у меня времени?

– Ты что, линять собрался? – Человек засмеялся. – Зачем? Твои данные есть уже на всех пограничных постах. Как только ты покинешь пределы штата, ты этим самым во всем признаешься.

– Не тяни!

– Пока у ЦРУ нет доказательств, но скоро они появятся.

– Что же делать, черт тебя подери?

– Ты выпустил в мир заразу, ты её и уничтожь.

– Но как? – Биглс весь затрясся.

– Выкупи диски и разбей. Что проще-то? Или, если денег жалко, взорви склады. Останови производство, сверни программу.

– Ты это, в своем уме? Программу свернуть. Да знаешь, что за это будет?

– Ты не понял: игры программируют ненависть к Америке.

Боб сглотнул:

– Ну и что?

– Ты хочешь жить в коммунистической стране?

Биглс растерялся.

– Давай пиши письмо Харрисону, что в игру один из твоих недоброжелателей вмонтировал вирус, пожирающий системные файлы и личностную информацию. Мол, ты это обнаружил только сейчас.

Боб мотнул головой. Да, это был бы умный шаг. Тогда все можно свалить на шефа: мол, сам обнаружил, предупреждал...

Лицо исчезло с монитора. Пальцы Боба сами нажали на закладку с адресом компании.

Через минуту пришел ответ:

Биглс потер переносицу и отправил новое сообщение:

Конечно, Биглс подозревал, что эта уловка не пройдет, но попробовать стоило.

Минуты через три пришел ответ:

Боб усмехнулся и посмотрел обратный электронный адрес. Надо же, Харрисон и правда отправил свое письмо из соседнего здания. Что творится, черт подери? Проходила же эта долбаная игра все тесты, как без этого, – и вот тебе раз. Неужели скрытый вирус, просыпающийся через инкубационный период? Додумались-таки, изобрели...

Биглс отпрыгнул от монитора и оделся. Спину жгло излучение компьютера. Бобу все время казалось, что за ним наблюдают. Неприятное, надо сказать, ощущение, противное. Точно по телу ползают слизни. Бр-р-р!

К черту все! К черту!

Биглс схватил дипломат с деньгами и бросился прочь из квартиры.

Аррах проснулся часов в двенадцать:

– Раддар, ты почему меня не разбудил?

– А зачем? – Компьютер оставался безучастен.

– Что значит зачем? – Аррах встал и прошелся по комнате.

– В последнее время, – сухо заметил Раддар, – я замечаю все больше и больше тревожных симптомов. Зачем было рисковать собственной жизнью при моем отключении? Это алогично, нерационально. С тех пор как мы взялись изучать землян, ты, Аррах, начал двоиться. Иногда ты злишься без причины вместо того, чтобы сесть и просчитать варианты развития событий. Это крайне неразумно. Мне кажется, что экспрессии ты научился у людей, а чувства – это всего лишь мир иллюзий и самообмана. Люди хотят заблуждаться и верить, но ты-то, Аррах, ты же знаешь истину, ты можешь её вычислить. Только кому она нужна, эта истина? Это ведь всего лишь чувство высшей справедливости, и не более того, примитивное, как всякое чувство вообще.

– Чего это ты вздумал меня воспитывать?

– Воспитаешь тебя, как же! – буркнул Раддар. – Скорее Империя рухнет, нежели Аррах поменяет свое мнение.

– Ты не справедлив.

– Я не умею быть милостивым и справедливым, – проворчал компьютер. – А еще всепрощающим и добрым. Я работаю по четко заданным программам, как и все.

– Ладно, давай мириться. Что ты тут без меня делал?

– Аркафе бочками дул, резался в префиинрерганпол.

– А если серьезно?

На мониторе всплыла картина.

Завод работал в привычном режиме. Рон сидел за пультом управления и курил. Проклятая работа! За чем тут следить? Пялься, как идиот, в мониторы целыми днями! А от сидячего образа жизни, между прочим, искривление позвоночника бывает да ожирение развивается.

Но что это? Какого черта опять приперся этот придурок Боб Биглс? Что ему все неймется? Рон выплюнул жвачку в мусорную корзину и приподнялся из-за пульта управления, потянулся: «Автор гребаный! Разработчик. Видали мы таких белоручек!»

Монитор показывал путь Боба.

Что-то было не так. Обычно Биглс заходил к шефу, курил свою сигару, цедил виски, а потом уже поднимался сюда, в диспетчерскую, хлопал Рона по плечу и говорил: «Скоро весь мир будет у наших ног!» А сегодня Боб озирался и к шефу идти явно не собирался. Странно все это. У Рона возникли смутные не оформившиеся подозрения.

Биглс свернул в коридор, уводящий на третий этаж. Ну правильно, человек в сортир захотел. Прижмет, так поневоле станешь странным.

Рон отвернулся от мониторов и распечатал новую пачку «Orbit». Ну и денек выдался: башка с утра трещит, точно с похмелья, а ведь трезвый, что обиднее всего! Наверное, перепады атмосферного давления. Это чертово правительство только опыты и умеет проводить на живых-то людях. Опять небось из пушек облака разгоняли. Ученые, етить их... И, вообще демократы, республиканцы – не один ли хрен? Что меняется, кроме символики? Впустили в страну шваль всякую, будто у нас своих засранцев мало!

Рон присел десять раз и почувствовал, что вспотел. «Ну вот, – разозлился Рон, – раньше такой хрени не было!»

Развернувшись к мониторам, охранник плюхнулся в рабочее кресло.

Где там этот Боб? Что у него, запор?

Биглс упорно не показывался. Там, на третьем этаже, были три студии записи, занимающиеся размножением лицензионных дисков. Все делалось по старинке. Каждый диск нарезался через общую систему, проходил тест, проверялся на компьютере и только потом по ленте уходил в расфасовочный цех. С играми вообще-то возни не было, но этот Боб да еще Том Харрисон – это же такие зануды! Немцы они, что ли? Все им качество подавай. Игра, она и есть игра.

Боб упорно не возвращался.

На третьем этаже два дня назад перемкнуло всю цепь камер слежения. Техник оказался в отпуске, ну и отложили ремонт на неделю. Все равно туда иначе чем через лестницу не попасть, а на решетках окон – сигнализация. Все под контролем. Ну, или почти все.

Да где этот Биглс? Ну ладно, облегчился. Ну зашел, полюбовался, как нарезаются диски. Но что там еще делать?

Вдруг с третьего этажа поступила информация о сбое в работе программы головного компьютера.

Рон нажал на кнопку горячей линии связи:

– Ричард, тут сбой на третьем этаже.

– А-а-а! Мать вашу! – донесся ответ. – Чего там пишут?

– Критическая ошибка, программа будет свернута.

– Дерьмо! – смачно выругался невидимый Ричард. – Слышь, Рон, оставь сообщение, не закрывай. Чертова железяка, она же нам сейчас всю партию дисков запорет.

– Ричард.

– Ну что еще?

– Тут Боб на третий этаж прошел.

– Ну, Рон, ты как маленький. Не станет же он в нашу работу вмешиваться. Он от игры проценты имеет, а мы с тобой – только оклад.

– Это я так, к слову, – смутился Рон. – Да вон, Боб обратно катит.

И тут раздался взрыв.

Рон впервые за последние десять лет так сильно перепугался.

Взрывы – это только в кино. На самом деле ничего такого в Америке просто не может быть. Ну, «мочат» там друг друга китайцы всякие, самураи, русская мафия. Но это где-то там, за океаном.

Изображение на мониторах дрогнуло. С потолка посыпалась штукатурка.

Рон нажал на кнопку общей тревоги. Противно взревела сирена. В коридоры повыскакивали обескураженные люди.

Грохот повторился. Что за черт? Неужели террористы? На кой хрен исламистам развлекательная индустрия? Ну грохнули самолет в место массового скопления народа, ну взорвали пару престижных зданий, но в этом-то хоть смысл есть! А на заводе людей всего с три сотни наберется – не больше. Чушь какая-то.

– Общая тревога! – закричал Рон в микрофон. – На третьем этаже взрыв, возможно из-за короткого замыкания. Опасность пожара! Всем покинуть территорию завода.

Боб убегал вместе со всеми. Интересно, что он там все-таки делал? Может быть, что-то улучшить хотел, но ведь он программист, не мог же он в самом деле задать неверные параметры. Он же с каждой матрицы проценты имеет. Наверное, зашел, а там уже все полыхает.

Раздался третий взрыв, и потолок рухнул. Но Рону уже было все равно. Он тупо смотрел прямо перед собою. Не выдержало сердце.

– Раддар, и тебе не стыдно? – Аррах покачал головой.

– За что? – удивился Раддар.

– За топорную работу.

– Это был самый оптимальный вариант, – обиделся компьютер.

– А что потом? – Аррах принялся нервно барабанить пальцами по столу. – Люди уже вовсю играют.

– Но не в Екатеринбурге! – возразил Раддар. – Я уже разработал антивакцину. Распылим её над городом – и делу конец.

Аррах зевнул:

– Что-то меня в сон клонит. С чего бы это?

– Отключение чипов от батарей питания просто так, без последствий, никогда не проходит, – ехидно заметил Раддар. – Жди еще головокружения, тошноты и прочих прелестей жизни.

– А что со складами?

– Ну, в России преступная халатность, ведущая к пожарам, – норма жизни.

– А в других странах?

– Знаешь, в Америке и Китае обнаружились шутники, которые подогнали к складам фургоны, которые почему-то проехались по нашим играм. Простая случайность. Три десятка фирм разорились. Но это мелочи, по сравнению с пожарами, ты не находишь?

– Сколько матриц с играми на руках?

– Я понял твою мысль, Аррах, но изъять все диски пока невозможно. Впрочем, над Россией я выставил локальный зонд. Зараза не пройдет! И все люди, которым сделали прививки, тоже автоматически попали в мою базу данных. И месторасположение всех дисков известно.

– Ну, не томи.

– Матрицы, они такие хрупкие. Они так часто падают и разбиваются. А еще эти скоростные CD-ромы в последнее время просто рвут игры на части. Вот у детишек-то будет горе.