Через полчаса словесной перепалки с Алланой, в которой я безуспешно пытался доказать, что люди – очень приличные и разумные существа, нас грубо прервал Теллет:

– Снижаю скорость до сверхновой, держитесь за поручни кресел.

– Постой! – Я вдруг загорелся желанием сам посадить это чудо техники.

Аллана, похоже, не возражала и больше уже не вмешивалась. Она выглядела утомленной.

Я уселся за монитор, положил руки на «Навигатор» и растерялся: а чего представлять-то? Я совершенно не в курсе, куда мы прилетели и что нас ждет.

Монитор убрал графики и оставался пустым.

– Теллет?

– Ну?

– Это, давай пополам.

– Не понял.

– Ну, ты покажи реальность такой, какова она есть.

Компьютер закряхтел. А я аж вспотел, больше всего страшась, что на мониторе появится надпись на русском языке: «Реальность временно не доступна. Есть лишь цифровая обработка мыслей и фантазий». Слава богу, ничего такого Теллет не выдал, а показал голубой шарик, висящий в пустоте.

Так, наверное, выглядит наша Земля! Я радостно потер руки: все, сейчас опустимся в Екатеринбурге!

Я представил, как стремительно увеличивается шар, несущийся нам навстречу, как появлялись континенты, как мы мчимся сквозь атмосферу. Я даже подумал: лишь бы наши зенитчики опять водки ужрались и не засекли бы неопознанный летающий объект!

Обошлось. Сели. Я счастливо оторвался от монитора и почувствовал у ног тепло влажного носа. Да что же это с псом творится?

– Иван.

– Слушаю.

– А чем ты провонял всю квартиру?

Я хотел было обидеться и сказать, что в отличие от собак я могу и потерпеть, если очень надо, но на всякий случай принюхался: пахло бензином и тосолом. «Течь где-то, что ли?» – непроизвольно подумал я и вспомнил, что вообще-то я в космосе летел. Откуда в Империи бензин?

– Ну, понимаешь, наверное, побочный эффект моего воображения. Так пахнет топливо наших космических кораблей.

Я врал. Наши корабли на бензине не летают, но что я мог еще сказать этой журналистке?

– А что такое топливо?

Я задумался:

– Ну... Когда мы это топливо сжигаем, появляется энергия.

– А не проще ли подключиться к всеобщему бесплатному каналу энергии КРАБ-004.

– Я как-то об этом не подумал, – приврал я.

Теллет покряхтел, а потом сварливо заметил:

– Между прочим, у меня четыре пробоины во внешней обшивке, в триста семнадцатом кластере повреждены триста ячеек, в триста двадцатом кластере – семьсот шестьдесят ячеек, в триста двадцать девятом – двести семь. Десять мегабайтов из памяти программы «Тел-Ек-Фи-9.0» потеряны. Программы телепортации, подключения к каналам связи и энергии зависли. Я требую переустановки именно из лицензионного канала, проверки поверхности всех дисков, дефрагментации и замены четырех шин по захвату энергетических линий.

– Ой, – сказал я.

– Да, кстати, – Теллет, похоже, злорадствовал, – попасть в тот мир, который был задан в программе «Тел-Ек-Фи-9.0» под кодом Ивансоколовочер89,3/5, – просто невозможно. Мы прибыли туда, куда и запрограммировала Аллана.

– Так. – Я обиделся. – Это, значит, не Земля, а кукиш с маслом?

– Планета называется Морддром, а вовсе не Кукиш-с-маслом, – проворчал Теллет.

– Это еще что такое? – Ох, как мне хотелось разыграть сцену семейной ссоры и хлопнуть дверью. – Какой еще Морддром? Это что – место для узников? Мы прилетели часом не в Бастилию, нет? А то я бы с удовольствием пожил на казенных харчах.

– Теллет, будь другом, выведи на монитор данные о планете Морддром, только на том языке, на котором я думаю. И картинки не забудь.

Монитор вспыхнул.

Судя по изображению, мы приземлились на скале. Ладно, это не самое страшное. Я обшарил взглядом местность. Бог мой: здесь птицы не поют, деревья не растут и только мы на корабле врастаем в скалы тут! Ох, как мне хотелось послать всех как можно дальше. Но я вежливо выдохнул:

– Мать вашу. – И скорбно замолчал.

Аллана торопливо отвела взгляд.

– Ты куда нас доставила, дорогуша?

Девушка молчала и нервно кусала губы. Так, это уже что-то новенькое. Похоже, что эта симпатюля вовсе не журналистка, а агент разведки, а меня украли с одной планеты для того, чтобы проводить опыты в другом государстве. Нет, это просто уму непостижимо! И эта фифочка заливала мне, что Империя – это рай, а Земля – просто тонет в мыслях, как камушек в общественном сортире.

Нет, не знал я, что и в космосе все повязано на лжи и предательстве!

– Все! – сказал я. – С меня хватит! Я ухожу! Банга, пошли из этого вертепа!

– Банга!

Пес не отзывался. Вроде бы минуту назад собачий нос тыкался мне в колени...

Я кинулся к своему лохматому другу. Пес лежал у кресла и не открывал глаз. Я растерянно потрогал собачий лоб: может быть, температура? Я же не ветеринар, откуда мне знать?

– Теллет, немедленно вылечи Банга.

– Я не умею, – глухо отозвались стены. – Мало того, что ваш пес не вызывает туалетную камеру, так он еще без вживленного чипа социального страхования. Я просто не знаю, что делают с такими животными.

Вот тебе раз! Я откровенно удивился: неужели эта махина чего-то не умеет?

Аллана подошла к клавиатуре и принялась сосредоточенно долбить.

– Слушай, Аллана, я уже все понял. Ладно, хрен с тобой. Ну, украла ты нас для опытов, но помоги псу-то, будь человеком!

– А я что делаю? – огрызнулась Аллана. – В конце концов, кто у нас с метеоритным дождем развлекался?

– Не понял?

– Да ты что, совсем кретин? Да были у меня данные о повреждениях и пробоинах еще, когда я программу полета задавала. И мы могли дотянуть только до этой планеты. А изначально летели на Саннас, где меня все еще ждет уполномоченный Комитета Имперской Безопасности. Мало того, что мы с тобой угробили Теллета, так еще лишились канала электронной связи и радиопочты. Программа тревожной кнопки свернута, ибо иначе нам не хватило бы энергии даже на перелет до Морддрома. Резервы просто исчерпаны. Я по твоей милости оказалась совершенно беспомощной и в стане врага!

– А я, значит, к друзьям прилетел, на вечеринку. Мне просто не терпится, когда же мне в обе половинки мозга воткнут кабель и начнут пропускать электрические разряды! Если бы кое-кто не пихался, спокойно бы долетели куда надо. А еще, между прочим, это тебя по башке послание Муррума стукнуло. И если бы не я – сидела бы ты сейчас в цепях и трансе, и плакалась бы Пиррию в жилетку.

Аллана зло сверкнула глазами и заскрежетала зубами:

– Пиррий – это всего лишь помощник Шеллеша – барона планеты Веррев.

Имя Шеллеша показалось мне смутно знакомым. Ну да, вспомнил. Одно из писем с вирусом было именно от этого господина. Так, жить становится все интереснее.

– Аллана, уж не хочешь ли ты сказать, что мы погубили твою квартиру, а за пределы сферы влияния этого вредного Шеллеша так и не вырвались?

– Ты очень проницателен.

Я похолодел: замечательно. Просто улыбка фортуны: пес сейчас сдохнет, Теллет – зависнет и придется мне прыгать по неприветливым скалам как горной козе! И ведь был шанс у дурака! Вместо того, чтобы в метеоритные потоки пускаться, надо было сразу Землю представлять, вдруг бы что выгорело? Да, плохо иметь два мозговых полушария: каждое из них думает само за себя, и между собою они не советуются! Что ж, в этом Аллана совершенно права: думать нужно мозгами.

Сверху на меня надвинулся цилиндр, такой же, как душ.

– Иван, отойди от пса.

Надо же, компьютер не совсем еще накрылся. Я послушался. Банга закрыли глухие стены.

– Что там, Аллана, жить будем?

– Слушай, Иван, а чем ты пса кормишь, кроме мяса?

– Не знаю. – Пожал я плечами. – Он у меня недавно живет. Пиво любит.

– Что такое пиво?

Как мне надоело отвечать на дурацкие вопросы! Вроде бы Алана уже совсем на нормального человека походит, но потом как спросит чего, хоть стой, хоть падай!

– Знаешь. – Я плотоядно усмехнулся, предчувствуя, что мои объяснения очень кому-то не понравятся. – Вообще-то я грамотный. К нам даже профессор какой-то приезжал. Он нам популярно объяснил, что пиво, водка и вино – суть алкогольные продукты, а готовятся следующим образом. Берутся специальные дрожжевые микробы и помещаются в питательную среду. Микробы – они не культурные: где едят, там и гадят. Ну и в конце концов бедные микробы умирают, захлебнувшись в собственном дерьме. Пиво и водка – это напиток из трупиков и их испражнений. Крепость напитка зависит от того, сколько напиток бродил, то бишь, как хорошо трупики разложились. А вот дорогостоящее вино – это когда из напитка трупы отцеживают, а испражнения – оставляют. И мы с Банга все это пьем.

Аллану искривило так, будто ей в рот засунули килограмм лимонов:

– Фу, какая гадость!

Я торжествовал: вот так-то! Нечего тут из себя интеллектуалов корчить. Мы тоже кое-чему обучены!

– Как часто Банга употребляет это пиво?

– Ну откуда же мне знать? – Я пожал плечами. – При мне – один раз. Утром, перед тем, как мы провалились в компьютерную игрушку.

– У Банга отравление. Ничего твоему псу не поможет. Резервов Теллета уже не хватит, чтобы регенерировать и затянуть даже прыщик.

Мне стало тоскливо.

– Ладно, – сказал я, – давай хоть похороним пса по-человечески. На этом ваше Морддроме воздух-то есть?

– Конечно.

– Освободи моего Банга и открой двери наружу. Я не хочу, чтобы мой друг умер в жестяной банке, он ведь не робот, а тварь божья!

И я вынес бесчувственного пса на вершину скалы:

– Смотри, Банга, куда занесла нас судьба! Мы – покорители мира!

Но пес лишь вздрагивал всем телом и не открывал глаз.

Аллана вышла следом:

– Слушай, Иван.

– Дай ты псине умереть достойно! – Я был зол на инопланетян, на собственную глупость, на Аллану, на Пиррия, на Шеллеша, на Теллета, на весь белый свет и черный мрак! Нет, не было во вселенной справедливости, нигде, ни в одном из миров!

– Знаешь, в кармане твоей одежды был шар.

Еще бы мне не знать! Это ведь не конфетка! Шар постоянно мешал и таким образом напоминал о себе там, в компьютерной игре.

– Ты в курсе, что это такое, правда, Иван?

– Догадываюсь, – буркнул я. – Самый главный артефакт. Увеличивает силу воображения на четыре балла в день. Носится в правом кармане.

Это шутки у меня такие специфические, из тех самых компьютерных стратегических игр, типа «Герои меча и магии», что достали меня своей медлительностью и вялотекущим сюжетом.

– Иван! – Кажется, Аллана уже наполовину понимала мой грубый юмор: что ж, вода и камень точит.

– Это регенерирующий трансформатор.

– Вот и реанимируй своего Теллета, – тут же нашелся я.

– Это изобретение Арраха. Оно извлекает из глубин подсознания самую сокровенную информацию. Для Теллета такой тайной мыслью может быть господство в информационной сети. Это ведь не поможет твоему Банга, правда?

– Оно и нам не поможет. – Я вяло махнул рукой. – Я тоже понятия не имею, как нужно лечить собак.

– Об этом, наверное, знает сам Банга!

Вот она, женская логика во всем великолепии!

– Ну, давай попробуем. – Я усмехнулся. – Банга, глазки открой, и ты узришь то, что больше никогда и ни один пес в мире не увидит!

Банга глаза открывать не желал.

– Не получилось. – И я демонстративно отвернулся от Алланы. – За чудесами просьба обращаться завтра в рабочее время.

А девушка просто положила шар псу на лоб и отошла.

Я же смотрел на дикие скалы неизвестной мне планеты и с жадностью вдыхал горный ветер, который трепал мои волосы и создавал иллюзию парения в воздухе.

Скалы были голыми, лишенными всякой растительности, и простирались до самого горизонта. Это было впечатляющее зрелище. В лучах двух солнечных дисков, (одно из которых всходило, а второе – закатывалось) горы походили на остроконечные клыки какого-то чудища. Багровые оттенки скал почему-то напоминали запекшуюся кровь, еще более усиливая впечатление гигантского распахнутого рта.

В небе парили какие-то птицы. Огромные, как танки. Или даже больше. Маневреные. Возможно, именно такие монстры и виделись раньше нашим предкам в образе драконов. Однако рептилии не обращали на нас никакого внимания. Возможно, им не хотелось охотиться за такими маленькими червяками, какими мы представляемся с высоты.

Мне почему-то опять вспомнился старик Ким и его слова: «Чтобы победить врага – победи сначала себя. Стань драконом, посмотри на мир глазами мудрейшего существа в Поднебесной, отрекись на время от суеты и болтовни ума. И тогда истина не просто приблизится, но и засверкает пред тобою во всей своей первозданной красоте». Я всегда думал, что это – просто красивые слова и ничего более. Но когда я провалился в компьютерную игрушку и осознал себя этим самым драконом – мне стало совсем не до смеха. И мудрости в том перевоплощении не было. Один лишь испуг. Кажется, что с тех пор прошла целая вечность!

– Получилось! – радостно захлопала в ладоши Аллана, точно она была не известная журналистка, а маленькая девочка, впервые увидевшая деда Мороза.

Я обернулся и обомлел. Банга не было. На месте пса лежал шар. Блин, пока я предавался сентиментальным воспоминаниям, мой пес исчез! Да, Аллана никогда не сидит без дела!

Я рассвирепел и сжал кулаки:

– Ты, тварь! Мало того, что я тут по вашей милости шляюсь по этой долбаной Империи, так ты еще и пса спихнула в пропасть!

– Ты в шар-то посмотри! – закричала Аллана и попятилась. – Псих!

Я плюнул себе под ноги и поднял шар. Чего я там не видел?

Странно, это совершенно не та вещица, которую я похитил на седьмом уровне замечательной игры «Summer House». Я точно помню, что тот артефакт, который я присвоил, слоняясь внутри игры, был темно-зеленым с черными прожилками, точно с разводами вен. Я еще тогда подумал, что это: либо малахит, либо нефрит. Сейчас же шар оставался размером с мой кулак, но стал абсолютно прозрачным, точно стекло, словно хрусталь. Впрочем, что я знаю об артефактах, которые можно вынести из игр в реальный мир? Да ничего. Почему бы в самом деле нефриту не обернуться хрусталем? Ага, а песку – золотом. Алхимия обыкновенная – и никакого мошенничества! Впрочем, мне было наплевать: тот камень, не тот? Все едино, я в них разбираюсь, как корова в балете.

Я поднял шар на уровень глаз. Изображение было плавающим, нечетким. Я отодвинул шар и резкость стала нормальной. Впечатляет. Похоже на работу объектива фотоаппарата, жаль только, что автофокуса нет со звуковым сопровождением, а могли бы додуматься своими-то гениальными мозгами!

Сквозь шар я различил скалы, перевернутые вверх тормашками, если так можно выразиться. Говорят, что так человек и смотрит: стоит заглянуть в его зрачки; и только хрусталик, где-то уже в голове преломляет лучи, и оттого все мы видим мир правильно. Я еще подумал, что это не артефакт, а прямо запчасть магического глаза, ну, или волшебное око, через которое за нами и наблюдают, как в телескоп за амебами.

Шар вдруг помутнел. Я вздрогнул. Какой к чертям, конденсатор? Это уже магия. Самая настоящая. Нет здесь никаких проводов, кнопочек, чипов. Мне стало дурно.

А там, в шаре, я увидел церковь или костел. Я в этом не разбираюсь. Ну, иконы были, свечи горели, люди крестились. Ага, значит, все же земная церковь, христианская, и то ладно. Это понятнее как-то, ближе, так сказать, к телу и душе.

А вон и мой Банга лежит, не шевелится. Что ж, наверное, оно и к лучшему. Помнится мне, что наши попы собак не отпевают. Никогда. Православные служители культа – те еще зануды: они и самоубийц хоронят за церковной оградой. Не хорошо это, не по-христиански. Но разве священнику что-то докажешь? Они же, попы, упертые, как бараны: не по канону! И все тут. Хоть убейся, ничего не докажешь! А кто их каноны выдумал? Сомневаюсь, чтобы Христос сидел бы дни и ночи в библиотеке да кропал эти самые дурацкие законы. Делать богу больше нечего...

Может быть, хоть отпоют и похоронят по-людски. На Земле.

И сразу стало легче дышать. Пусть все это – иллюзия. Пусть – последняя агония мощи Теллета, но, в отличие от инопланетян, мне трудно не чувствовать и не верить, я ведь не счетная машинка, видимо, поэтому у меня и уровень интеллекта ниже ста пресловутых процентов.