23. Полигон

Щенки голодали уже третий день, но не притрагивались к человеческому мясу. Накса пошла на довольно примитивную хитрость и нарезала мясо маленькими кусками, смешав его с медвежьим. В поджаренном виде блюдо испускало умопомрачительный аромат. У нее самой потекли слюнки – но детеныши проявляли твердость, которой могли бы позавидовать многие взрослые.

Наксу начинало бесить их упорство. Они не жаловались, не плакали и не играли – по крайней мере в ее присутствии, а она была рядом почти всегда, отлучаясь ненадолго и оставляя их под охраной Лося. Тот был чрезвычайно бдителен, потому что знал, чем грозила ему малейшая оплошность.

Большую часть времени детеныши просто сидели, замерев в неподвижности, как истуканы, уставившись в огонь или в стену, на которой не было ровным счетом ничего, а их глаза напоминали до блеска отполированные головки пуль.

Вскоре Накса поняла, что они уже умеют подавлять чувство голода и, самое главное, страх. В них была суровая мрачная непоколебимость, казавшаяся противоестественной в столь раннем возрасте. И лица, лица – будто маски, вырезанные из кости…

Когда она заметила, что детеныши ослабли физически, до нее дошло, что Дракон не одобрит ее методов. Если бы не тень хозяина, падавшая на нее всегда, наяву и во сне – как бы далеко он ни находился, – она наверное попыталась бы накормить щенков насильно. Разжать челюсти и набить рот мясом. Протолкнуть его глубже, заставить проглотить. А затем порода супера возьмет свое.

Ее саму так воспитывали. Детство прошло под знаком насилия и закончилось быстро. Собственный отец лишил ее девственности, и она была благодарна ему за это – потому что на его месте мог оказаться кто-нибудь другой, гораздо более жестокий. На своем веку она видела предостаточно трупов изнасилованных самок с перерезанным горлом. А также тех, чье нежное девичье мясо было срезано с костей…

Поэтому Наксу остановила вовсе не жалость. Она сомневалась в результате. А не будет нужного результата – не будет и ее. Дракон дал это понять предельно ясным образом.

Она вовремя одумалась, хотя в ее распоряжении были еще огонь, холод и лезвие Сосульки. Воспитанная болью, Накса не знала ничего другого и вдруг поймала себя на том, что хочет вылепить из щенков свое подобие. Но зачем? Разве она – совершенство? Разве ее жизнь – идеал реализации Программы? И если на первых порах ей было необходимо увидеть в детенышах хоть что-нибудь ЩЕНЯЧЬЕ, признак слабости или намек на взаимопонимание, то очень скоро она искала уже совсем иное: сверхспособности, возможности преодоления эволюционного порога, крепнущие ростки того, чем она сама никогда не могла бы стать.

Накса ожидала, что девчонка окажется чуть слабее и податливее своего братца, но даже если это было так, то взаимное влияние по каналам, доступным только им двоим, уравнивало шансы обоих. Наксе пришло в голову, что было бы неплохо разделить щенков и держать в изоляции друг от друга – по крайней мере до тех пор, пока маленькая сучка не сломается.

Однако у Наксы хватило ума понять, что Дракону зачем-то понадобилось вырастить Дубль: двоих, нерасторжимо связанных кровным родством, боевую машину удвоенной эффективности, суперов, которые действуют как единое целое, на жаргоне Свободных – «двустволка». И Накса отказалась от попыток разбить кристаллы, не поддающиеся давлению. Что там Дракон говорил о любви? Она вряд ли смогла бы когда-нибудь полюбить чужих детенышей. Но, кроме любви, существуют еще необходимость и беспощадный закон выживания. Для начала надо принять щенков такими, какие они есть.

Не мешало бы дать им новые имена. Накса даже не поинтересовалась, как их звали раньше. Она не хотела оставлять предательский след даже в собственных мыслях, потому что имя значило очень много. Это вибрация, которая постепенно становится неотъемлемой частью существа. И тогда гораздо труднее что-либо изменить.

Накса долго размышляла, вспоминала, перебирала известные ей клички и просто сочетания звуков, прежде чем остановилась на двойном имени смешанного Дубля, которое слышала еще в детстве. Мор-Фео. Правда, последнее слово, как всегда было за Драконом.

А щенков она начала кормить звериным мясом и женским молоком.

Спустя неделю, когда детеныши окрепли, Накса решила устроить им первое серьезное испытание – пока под видом игры. Интуиция подсказывала ей, что на этот раз они не откажутся немного «поиграть». И она не ошиблась. Ее не смущало также и то, что обычно суперов начинали обучать подобным играм не раньше, чем им исполнялось двенадцать-тринадцать лет. Она прошла свой первый полигон в четырнадцать и чудом уцелела. Но ее жизнь с самого начала стоила меньше, чем жизни самцов. А когда стало ясно, что она бесплодна, ее стоимость упала до нуля. Поэтому она готова была умереть за того, кто дал ей шанс.

Дракон, который за минувшее время появлялся в убежище трижды и всякий раз оставался всего на несколько часов, не возражал против небольшого отклонения от им же самим установленных правил. Это действительно было необходимо, чтобы определить потенциал Дубля. Настоящих суперов не воспитаешь в теплой конуре, под защитой чужих стволов и в условиях максимальной безопасности. Риск неизбежен. И чем раньше начнется охота, тем скорее разовьются рефлексы, тем больше шансов взобраться на очередную ступеньку лестницы поколений, ведущей… Куда? Накса дорого дала бы за то, чтобы узнать это.

Дракон не обращал на щенков внимания. На первый взгляд в его присутствии они вели себя так же, как обычно: непроницаемые маски, замкнутость, видимость безразличия. Но Накса лучше многих других знала, что близость СИЛЫ ни для кого не проходит даром, тем более для молокососов. Она ощущала это на собственной шкуре. СИЛА постепенно и непреодолимо затягивала в свой темный водоворот, подчиняла себе мысли и сновидения, искажала восприятие, извращала желания, опрокидывала возводимые рассудком жалкие преграды.

Вероятно, щенков как раз и спасало то, что их рациональный разум был недостаточно развит. Дракон казался им частью слепой природы – чем-то вроде бури, бушующей за неописуемо тонкой перегородкой. Стоит преграде рухнуть – и хрупкий мирок утонет в хаосе безумия, который страшнее мертвой матери…

Во время пребывания в убежище Дракон в основном занимался устройством внутреннего и внешнего рубежей круговой обороны, размещением огневых точек и ловушек, переоборудованием печей, арсеналов и сортиров, а также возился с оружейной маткой, которой было отведено наиболее защищенное помещение бункера. Накса досконально изучила место, где ей предстояло сражаться и, возможно, умереть, – за исключением «жилища» матки, настроенной на излучение хозяина. Дракон не советовал Наксе входить туда, чтобы не стать СЫРЬЕМ.

Вскоре матка начала плодить бастардов, сочетавших свойства земного и кейванского оружия, а Накса заподозрила, что Дракон готовится к тотальной войне против всех, включая Урагана, Джампера и Ханну. В ней поднималась волна жутковатого восторга, смешанного с предчувствием смерти и оттого еще более пьянящего. Это было похоже на оргазм, падение в бездну безумия или в черноту космоса, пронизанную сиянием нездешних звезд, которые мерцали, как огни нечеловеческих убежищ… Она тщетно пыталась представить себе, чем все это может обернуться. Произойдет нечто невероятное, непостижимое. Возможно, она, Накса, будет сметена с лица земли ничтожной пылинкой, сгорит без следа в карающем огне, но, возможно, прикоснется к вечности.

Когда она поинтересовалась, где обещанная «парочка суперов», Дракон сказал с убийственной улыбкой: «Не торопись, женщина. Они в пути. Их время еще не пришло».

Но и время Дубля еще не наступило. И не наступит ближайшие лет десять. Куда этим щенкам тягаться с любым супером категории Z! Зато Накса с горечью осознавала, что через десять-двенадцать лет будет уже слишком стара для настоящей схватки. Втайне она надеялась, что ждать так долго не придется. Десять лет – огромная фора. И если Накса знала хотя бы половину правды о Джампере и Ханне, то вряд ли Дракону удастся сполна воспользоваться этой форой.

Накса решила форсировать обучение. В день, назначенный для испытания, Лось подогнал к самой двери убежища крытые сани, смахивавшие на труповозку из числа тех, в которых иногда доставляли на кладбище суггесторов, заранее оплативших собственные похороны. И хотя внутри действительно попахивало мертвечиной, Накса не видела в этом дурного предзнаменования. Дракон, а не предрассудок, был истинным, сверхъестественным хозяином ее судьбы.

Проверив подходы к убежищу, Накса дала знак щенкам собираться. Она вообще мало разговаривала с ними. Достаточно было скупого жеста или даже взгляда. Но Накса не обольщалась; она знала, что смертельные враги подчас понимают один другого лучше, чем ближайшие друзья.

Полигон находился на окраине постурбана и занимал часть старого разрушенного города. Обледеневшие руины амфитеатром лежали вокруг громадного кратера. Под снегом и льдом осталась земля, превращенная в стекло огнем преисподней. Место, где железобетон не испарился, но разрушения были наибольшими, представляло собой трехмерный лабиринт невообразимой сложности. То, чего нельзя создать искусственно. Идеальную модель, сочетавшую в себе любые структуры. След прикосновения Хаоса. А Хаос был темным божеством на изнанке сознания каждого супера – хотя немногие из них признались бы в этом.

И потому, оказавшись на полигоне, Накса долго стояла во тьме, будто перед алтарем гигантской церкви, сводами которой были свинцовые небеса, а стенами – изломанная линия горизонта, разрываемая багровыми сполохами гроз. Накса застыла, пораженная грандиозностью происходящего. Она уловила ритм творения и разрушения, находясь на самом пике эры умирания, завороженная собственной обреченностью и дикой, варварской красотой катастрофы, которая длилась, длилась и длилась…

Детеныши неподвижно замерли рядом, устремив взгляды в даль. Вероятно, проклятые щенки (в миг озарения Наксе вдруг открылась суть постигшего их проклятия), щенки, взрослевшие слишком быстро, ощутили то же самое – величие смерти, с одинаковой легкостью надевающей любые маски: из камня, пепла, костей или даже живой плоти. Миллионы призраков тех, кто вознесся в один и тот же миг, роились вокруг. Здесь стояла ревущая тишина. И молчание руин гремело, как Вселенная, выносящая окончательный приговор.

Полигон обслуживали суггесторы из цеха оружейников. Накса снисходительно относилась к этому переходному типу: всерьез поклоняются оружию, но на большее не хватает – кишка тонка. Впрочем, сугги вели себя почтительно, а на Обрезанного Иуду, о котором столько слышали, готовы были молиться.

Ради безопасности щенков Накса выяснила, не вошел ли в лабиринт кто-нибудь из суперов. Ее заверили, что все сектора и уровни свободны. Она не сумела бы определить присутствие постороннего только в одном случае – если бы тот решил сыграть не по правилам и полностью закрылся. Изредка случалось и такое. Тогда полигон превращался в поле боя. Превосходная тренировка – для победителя. Но вряд ли нашелся бы безумец, который начал бы охотиться за Наксой всерьез. Все супера знали, что она принадлежит Дракону. А те, кто пытался оспаривать это, давно лежали во льду.

Накса бегло ознакомилась с картами полигона – конечно же, весьма приблизительными. Огромные зоны оставались неисследованными и до сих пор никем не пройденными. Крестами были обозначены известные места гибели суперанималов. Накса насчитала как минимум десять таких значков. Бесславные могилы…

Полигон оказался едва ли не самым опасным из всех, которые ей довелось видеть. Входов и так называемых связок тут было очень мало, зато имелось изрядное количество тупиковых ветвей. В случае чего страховщикам понадобятся часы, если не дни, чтобы добраться до отдаленных секторов. Но для Наксы было очевидно и то, что на некоторых маршрутах помощи ждать бессмысленно – суггесторы просто не сумеют преодолеть завалы.

В конце концов она выбрала для щенков кратчайший маршрут – что-то около пятнадцати километров по прямой – и ткнула когтем в точку выброса. Для суггов была непостижима быстрота, с которой она разбиралась в чужих запутанных каракулях, видя их к тому же в первый раз, но Наксе было достаточно взгляда, чтобы карта целого сектора со всеми подробностями запечатлелась в памяти.

Впрочем, свое дело суггесторы тоже знали хорошо. Сначала детенышей пропустили через тренажер. Накса заказала десять заряженных и двадцать пассивных ловушек – обычная норма для щенков-подростков. Обоим детенышам понадобилось на десять минут меньше обычного, и оба не получили ни единой царапины. В тире Мор, стреляя из незнакомого оружия, выбил девяносто шесть из ста, а Фео – девяносто четыре. Накса подозревала, что маленькая сучка сделала это специально: самка уже знала свое место.

Детенышам выдали все необходимое снаряжение: ракетницы, сигнальные ракеты, защитные маски, запас еды на трое суток, бинты, оружие, стреляющее резиновыми пулями, и ножи. Как Накса и предполагала, щенки не отказались от опасной игры, и она догадывалась почему. Они использовали любую возможность, чтобы приобрести опыт и силу. Они готовы были учиться у кого угодно: хоть у врага, хоть у самого дьявола. Они если и не осознавали полностью свое положение, то по крайней мере инстинктивно стремились извлечь из него наибольшую выгоду для себя. Это означало, что некто (отец? мать?) успел внушить им первую заповедь смертного: жизнь ВСЕГДА слишком коротка. И кто знает, как все сложится в будущем (например, в следующую секунду) и на чьей стороне окажется перевес?

Поскольку супера из Дубля не должны сражаться друг с другом, Накса решила, что на этот раз сама будет изображать дичь. Заодно немного разомнется. Правда, для нее пробный маршрут не был даже серьезной тренировкой. А вот щенки не переставали удивлять. Почти наверняка они впервые держали в руках снаряжение для полигона и тем не менее обращались с ним так, словно уже проделывали это неоднократно. Подгонка заняла меньше минуты. Ни единого лишнего или суетливого движения, выдающего волнение. Только спокойная уверенность, граничащая с тайным превосходством.

В голову Наксы закрадывались нехорошие мысли. Что, если дать им НАСТОЯЩЕЕ оружие? Что, если пустить их по маршруту высшей сложности? Что, если не тратить времени на обучение и сразу отвести их к Алтарной Норе?..

И тут Дракон напомнил о своем незримом присутствии. Часть ее существа, превращенная им в палача, принялась за другую часть, которая стала жертвой. Накса забылась. И забыла конечную цель. Ей пришлось основательно покопаться в себе – как копаются в останках, надеясь определить причину смерти. Пожалуй, она не годилась на роль матери, потому что до сих пор подсознательно хотела убить щенков. Но тогда на что она вообще годилась?!

Ладно, пусть живут. Но они должны получить урок. Урок, который покажет им, насколько они слабы и ничтожны.

В полдень, темный, как полночь, Мор и Фео вошли в лабиринт. Накса сделала то же самое в другом месте и двумя часами позже. Игра в охоту началась.