12
Из такой тюрьмы было невозможно убежать. Камеры не имели выхода — тот формировался лишь по мере необходимости, по команде с пульта управления.
Коридор был узким, не рассчитанным на меклонца, и тот в очередной раз изменил форму, сплющился.
— Почему они не заблокировали пульт? — риторически спросил Кей. — Нас словно специально пропустили.
— Возможно, — согласился идущий впереди Кас/с/ис. — Но стоит ли об этом жалеть?
Дверь оказалась закрытой, но меклонец даже не стал тратить на нее заряд. Навалился передними лапами, и выбил внутрь.
В маленькой белой комнатке сидел за столом врач. При появлении меклонца и двух людей в броне он торопливо поднялся.
— Я вольнонаемный, и у меня аТан, — быстро произнес он. — Вам не требуется меня убивать. Я даже не обязан сопротивляться… и не собираюсь этого делать.
Кей обвел взглядом помещение. Три двери, ряд закрытых стеклянными дверцами шкафов. Лекарства, инструменты, полуразобранный хирургический робот на диагностическом стенде.
— Где твой пациент, врач? — спросил Кей.
— Мальчик? В реанимационной. Его не следует транспортировать, состояние крайне неустойчивое.
Врач доброжелательно улыбнулся.
— Твоими стараниями «неустойчивое»? — полюбопытствовал Кей. — Где?
Кивок на одну из дверей.
— Он один?
Снова кивок, но слишком поспешный.
— Убей его, Кас/с/ис, — попросил Кей.
Меклонец взмахнул резко удлинившейся лапой, и шея врача хрустнула. С неестественно вывернутой головой он упал на пол.
Кей и меклонец обменялись взглядами.
— Попробуем, — решил меклонец, грациозно подходя к указанной двери. Кей встал слева от него, метрах в двух. Не оборачиваясь, велел Томми:
— Стой за порогом. Наблюдай за комнатой. Если что — иди к Андрею.
Он включил плазменный режим «Серафима» и осторожно прикоснулся к стене. Пластик таял как льдинка на огне.
— Давай, — сказал Кей.
Одним рывком меклонец вышиб дверь, наполовину просунувшись внутрь. Одновременно Кей шагнул сквозь стену.
Артур, прикрытый по горло простыней, лежал на высокой, громоздкой от встроенных приборов кровати. У его изголовья, криво улыбаясь, сидел плотный мужчина в кричаще-яркой оранжевой рубашке. Оружия у него не было — только маленький цилиндрик, прижатый к голове мальчика.
— Привет, — сказал мужчина. — Врача хлопнули? Стоило, признаю.
Кей и Артур молча смотрели друг на друга. Почему-то Кей был уверен, что мальчишка узнал его — даже сквозь искаженный колпак силового шлема, в окутанной огнем и расплавленной пластмассой броне.
— У меня в руках шоковая граната со снятой чекой, — сказал мужчина. — Стоит мне умереть, и его головешка расколется как орех. Ясно?
Лицо Артура было зеленовато-бледным, с ввалившимися скулами. Даже глаза изменились… утратили властность маленького принца.
— И ты умрешь, — сказал Кей.
— Ну и что? У меня аТан, спасибо Кертису. А вам мальчик нужен живым, верно? Он ведь и сам умирать не хочет… почему-то.
— Кей… — тихо сказал Артур. — Убей его… мы начнем сначала. Я обещаю, мы вновь пойдем вместе.
Лицо толстяка дрогнуло.
— Как видишь, у нас есть варианты, — дружелюбно сказал Кей. — Ну что, меняемся? Жизнь мальчика — на твою.
— Вариантов уже нет, — холодно сказали из-за спины. — Опустите оружие, и можете обернуться, но очень плавно. Особенно ты, ящерица. Учти, я среагирую на открытие боевых амбразур.
Первый раз за сегодняшний день Кей Дач почувствовал, что проиграл. Он повернулся — плавно, как требовал невидимый враг… обладавший смутно знакомым голосом.
Механистка с серебряным лицом держала их на прицеле. Обоих — у нее был «Ультиматум», небрежно зажатый в левой руке. В правой она держала маленький пистолет. Легкая броня скорее подчеркивала точеную фигуру, чем скрывала.
Томми лежал у ее ног, выпустив оружие.
— Нельзя требовать от ребенка слишком многого, — сказала механистка. — Его так увлекла ваша беседа… а стан-излучение прекрасно проходит сквозь металлокерамику. Знаешь, Кей, почему я не обездвижила вас со спины?
Кей покачал головой.
— Меня зовут Маржан. Мы когда-то работали вместе.
— Привет, Мохаммади, — сказал Кей. — Ты изменилась.
— Привет, Альтос. Сейчас подойдут наши люди, и все будет в порядке. А мы пока поболтаем. Ты мою реакцию знаешь, и глупостей не наделаешь. На ящера мне плевать, если дернется, я его сожгу. Обидно только, что и ты не уцелеешь… Луис, не расслабляйся!
— Не собираюсь! — приободрившимся голосом отозвался мужчина с шоковой гранатой. Меклонец так и не повернулся — лишь выдвинул один глаз так, чтобы смотреть назад.
— Ты, в общем, молодец, — продолжала Мохаммади. — Работаешь честно, за клиента держишься до конца. Не стоило, конечно, сюда лезть, но раз подписал контракт… Умирал часто?
— Доводилось.
— Никого из наших не видел? Я давно от всех оторвалась.
— Ника видел, — сказал Кей. — Он ушел из лиги, занялся коммерцией. На Культхосе сейчас… женился.
— Тюфяк, — решила Мохаммади. — А Динара?
— Не знаю. Разреши выключить плазму?
— Что, жарко? Выключай.
Плазменные языки опали. Кей продолжал стоять, не пробуя поднять «Эскалибур». Если выстрела не было, значит он не успеет нажать на курок… так, господин Мартызенски?
Глупо они попались. Позорно.
— Слишком высоко ты забрался, Кей, — продолжала Маржан. — Не по своим силам. Тебе бы охранять богатых старушек и подхалтуривать на…
Полыхнуло дважды. Руки Маржан взорвались, разлетаясь фонтанами плоти и металла. «Ультиматум», зажатый в оторванной кисти, полетел в угол, пистолет был просто расплавлен. В следующий миг Кей уже прыгнул к механистке — пошатывающейся, ошеломленной, утратившей всю свою грозную красоту.
Кей ударил ее в грудь, с наслаждением ощутив мощь брони. Хрустнули ломающиеся ребра, женщина отлетела к стене.
За спиной Кея громыхнуло и он услышал два слившихся крика — тонкий, захлебывающийся голос Артура и визг Луиса.
Пнув Маржан в подбородок (снова хруст, спасибо, сервомоторы) Дач бросился к меклонцу. Андрей, стоящий в дверях, продолжал держать неподвижную механистку под прицелом лазерника. Вероятно, он был высокого мнения о живучести себе подобных.
Кас/с/ису помощь не требовалась. Меклонец заканчивал комкать передними лапами что-то, еще недавно бывшее человеческим телом. Одна из средних лап лежала на голове Артура. Над кроватью вился дымок, в стене возникла воронка.
— Многие люди высокого мнения о роли прически в своей внешности, — не прекращая упражнений с импровизированным мячом, сказал меклонец. — Мы же считаем, что волосы — атавизм, недостойный наших человеческих друзей. Мальчику стоит перенять эту точку зрения.
Кей оторвал лапу меклонца от головы Артура. Кертис-младший больше не кричал… скорее всего, потому что у него не было сил на крик. Волосы выгорели почти начисто, кожа покраснела и пошла волдырями.
Но учитывая все обстоятельства, выстрел меклонца, испаривший шоковую гранату, можно было назвать образцовым. Луис не учел того простого факта, что шоковая граната не содержала взрывчатки — только генератор инфразвука. Будь у него в руках что-либо другое — и меклонец оказался бы бессилен.
— Терпи, малыш, — сказал Кей. Протянул руку к лицу мальчика — и остановился. Броня была еще слишком горячей. — Терпи, короли не плачут. Я тебя вытащу.
— Возможно, но пока нести его придется мне, — невозмутимо заметил меклонец.
— Усыпи мальчика.
Сверкнуло голубым.
Кей отвел глаза от медленно расслабляющегося лица. Сказал:
— Я прихвачу второго.
— Кажется, мы отклоняемся от плана? — осведомился Кас/с/ис.
— Да.
— Можно узнать причину?
— Они больше не похожи друг на друга.
— Ну-ну, — сказал меклонец с такой человеческой интонацией, что Кей вздрогнул. Прошел в соседнюю комнату, мимо мертвого врача, мимо оглушенного Томми и поглядывающего в коридор Андрея. Нагнулся над Маржан, лежавшей в луже крови. В ее груди прибавилась сквозная дыра.
— Я подстраховался, — сообщил киборг. — Сердце у нее было органическое.
— Неужели? У меня есть заказ на кусочек серебра…
Уши механистки тоже были металлическими — искусная маска, подошедшая бы злой богине. Кей Дач оторвал мочку и сказал неподвижному телу:
— Может, я и прыгаю выше головы… но ты теперь годна лишь на металлолом.
Маржан не ответила. Не потому, что была мертва, как считали Андрей и Дач. Резервный кровенасос, обычно использующийся лишь при сильной физической нагрузке, отчаянно пульсировал, обеспечивая приток крови к мозгу и печени. Клапаны пережимали перебитые артерии. Электроды, вживленные в мозг, подавляли невыносимую боль.
Андрей не подозревал, что для некоторых механистов сердце уже перестало быть жизненно важным органом.
