1
— Я взял на себе смелость вас разбудить, — сказал корабль. Кей открыл глаза.
Он был в своем катере, самом привычном и родном месте вселенной. У него не осталось родины, но он создал ее сам. Гражданство Империи, и личная планетка десятиметрового диаметра.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Нет, но уже полдень по местному времени, — голос катера сейчас был сухим и чопорным. Кей поморщился, но ничего не сказал.
Холодный душ снял разбитость, а бритва — щетину. Потом Кей переоделся, медленно и со вкусом выбрал новую одежду — костюм из бежевой ткани спортивного покроя, который одевал лишь в первые месяцы после аТана, белую рубашку, которая стоила дороже обычной на два порядка, но могла отразить лазерный луч средней мощности, обувь из мягкой кожи.
— Прекрасно выглядите, хозяин.
— Сам знаю. Мальчик проснулся?
— Еще нет. Он в фазе быстрого сна. Разбудить?
— Просто сними блокировку с двери. Стоит надеть галстук?
— Разумеется. Почитать вам что-нибудь из классики?
— Разыгрываешь дворецкого? Сам-то чего начитался?
Корабль промолчал.
— Читай, — согласился Кей. — Но не забудь про завтрак.
— Благодарю за доверие. Ваши вчерашние сосиски были отвратительны.
— Что?!
— Ничего, — быстро ответил катер. — Позвольте предложить вам оригинальный роман конца двадцатого века, повествующий о мистических событиях, разыгравшихся в городе…
— Подожди, — Кей задумчиво разглядывал два галстука, словно не решаясь отдать какому-либо предпочтение. — Помнишь, месяц назад ты начинал читать роман о пилоте, потерпевшем катастрофу в пустыне. Продолжи.
— Вы приказали стереть текст, — холодно заявил катер.
— А то ты послушался!
— Да.
— Значит, текст в твоей оперативной памяти. Восстанови и продолжай.
— Хорошо. Итак, мы остановились на том моменте, когда пилот проснулся в тысяче милях от ближайшего жилья… смею заметить — очевидное преувеличение. Его летательный аппарат был поврежден…
— Я помню, читай, — Кей уселся в кресло, остановившись наконец на темно-золотистом галстуке. Голос катера превратился в мягкий тенор:
— Все это было так таинственно и непостижимо, что я не посмел отказаться. Как ни нелепо это было здесь, в пустыне, на волосок от смерти…
Томми Арано, проснувшись, долго лежал, не вставая. Сколько продлится его заточение, он не знал. Когда мальчик наконец решил подергать дверь, и та оказалась открытой, это удивило его почти так же, как то, что он еще жив.
Кей Альтос сидел в кресле, похожий сейчас скорее на молодого преподавателя, чем на наемного мордоворота. Корабль, чей голос показался мальчику удивительно грустным, замолчал на половине фразы:
— На звезде, на планете — на моей планете по имени Земля…
— Умойся, — велел Кей Томми. — В ванной пакет, там зубная щетка и полотенце.
Томми кивнул и прошел через комнату, стараясь не приближаться к Альтосу слишком близко. Не удержавшись, спросил:
— Почему твой корабль все время меняет голос?
— Он еще не определился с самосознанием, — абсолютно серьезно сказал Кей. — Ему непонятен его пол, возраст и социальный статус.
Мальчик предпочел больше не спрашивать.
Дариан Арано, сотрудник департамента охраны природы Каилиса, в тот день не пошел на службу. Ему казалось, что остатки природы на планете не слишком от этого пострадают, а должность инспектора по контролю за водами позволяла такие вольности. Он полулежал на низком и широком диване, равнодушно глядя в телеэкран и щелкая соленые орехи. Пиво в большой пластиковой бутыли нагрелось и стало противным, но доставать из холодильника новую было лень. По общественному каналу шла оплаченная правительством программка «Семь минут о красивой жизни».
— Я вот что думаю, — с улыбкой вещала с экрана пожилая дама. На даме было роскошное, но не по фигуре платье из биошелка, за дамой — скверно наложенный фон, изображающий роскошный особняк в горах. — Настанут дни, скоро настанут, когда наша молодежь не будет стремиться на иные планеты. Девочки и мальчики прекратят ложиться под первого попавшегося таурийского туриста, ученые не станут рваться на Эндорию. Наоборот! Получить вид на жительство станет мечтой людей со всех планет Империи! Главное — рукава засучить. И работать, работать, а не мечтать. Я так думаю.
Из кухни вышла жена Дариана, Галя. Глянула на мужа, молча достала из холодильника бутылку с пивом, поставила рядом. Тот принял этот знак супружеской заботы и понимания с мимолетной, но ласковой улыбкой. Попросил:
— Скажи, пусть Люк убавит свою музыку.
Галя кивнула. Присела рядом, глядя в экран, где о красивой жизни рассуждал молодой офицер на фоне (плохо наложенном) спортивного флаера. Спросила:
— Томми придет, как думаешь?
— Куда он денется, — пробурчал Дариан, откупоривая пиво.
— Такого с ним не бывало…
— Нашел себе подружку. Или бесился со школьной компанией. Чужая кровь…
— Дариан!
— А что, я молчу… — Арано глотнул пива. — Дело доброе… воздастся.
Галя молча вышла. Хлопнула дверь в комнату старшего сына, рев асинхронной музыки неохотно стих. Дариан глядел в экран — там обаятельная женщина на фоне письменного стола, слегка выпадающего из объемности экрана, говорила:
— Нам чужие красоты не нужны. Мы заглядывать в рот Терре или Галатее не станем, это вытекает из общего менталитета Каилиса. Этап планетарного становления окончен, я это говорю как социопсихолог. Впереди — неизбежный расцвет.
Дариан терпеливо ждал начала обещанного эндорийского детектива. Было бы несправедливо сказать, что нашумевший фильм, в видеопрокате безбожно дорогой, побудил его остаться дома больше, чем исчезновение приемного сына. Но ведь два стимула всегда лучше одного, верно?
У двери пропел сигнал. Охранная система новейшей модели (этот вид технологии на Каилисе был отлично развит, и даже экспортировался) сообщила:
— Пришел Томми. Без оружия. Его сопровождает мужчина средних лет, хорошо развитый физически. С оружием.
Издав предупреждающую трель система на мгновение замолчала. Потом добавила:
— Оружия много, идентификация затруднена локальным нулификатором. Противостоять не смогу. Вызвать полицию?
Дариан вскочил, расплескав пиво. Подошел к двери, там уже стояла Галя, беспомощно улыбаясь мужу. На экране системы был виден Томми — очень мрачный и собранный. Рядом, стряхивая невидимые пылинки с костюма, стоял мужчина лет тридцати.
— Во что он вляпался? — Дариан поколебался, изучая незнакомца. Охранник все же работал, запись велась, Томми не выглядел слишком напуганным.
— Может… сотрудник Органа? — Галя робко заглянула в лицо мужа. Орган Порядка на Каилисе внушал куда большее уважение, чем Имперская Служба.
— Открыть, — велел Дариан. Дверь поползла вбок, демонстрируя грязную лестничную клетку с синеватой броней входов в соседские квартиры.
— Мам… — сказал Томми, когда Галя обняла его. Мужчина одарил Дариана легким кивком и спросил:
— Могу ли я войти?
— Кто вы? — Дариан не спешил. Фигура незнакомца с беспощадной откровенностью напомнила ему о наращенном за последний год брюшке и редких походах в тренажерный зал. Взгляд его был слишком уж самоуверен.
— Друг Томми.
Мальчик, прижимающийся к матери, повернулся глядя на мужчину, хотел было что-то сказать, но промолчал.
— Ага, — сказал Дариан. — Интересно. Входите.
Мужчина не отказался ни от пива, ни от сигары, чем вызвал в Дариане еще большую антипатию. Отпив глоток, закурив и оставив сигару дотлевать в пепельнице, он представился:
— Кей Альтос. Специалист по охране и нападению.
Слегка поперхнувшись пивом, Арано сказал:
— Дариан, эколог.
— Прекрасно, мы почти коллеги, — Кей покосился на Галю, разглядывающую его с явным недоброжелательством. — Извините за ночные волнения, нам с мальчиком надо было поговорить.
Дариан отчаянно пытался сохранить светский тон:
— У нас неспокойный район… мистер Альтос. Этой ночью был инцидент… два десятка парней угодили в больницу.
— Убитых много? — участливо поинтересовался Кей.
— Нет… все живы.
— Специалист работал, не иначе.
Арано сложил два плюс два, и результат ему не понравился.
— Чем обязаны?
— Один маленький вопрос, — Кей был самой любезностью. — Сколько вы получили, усыновив Томми, и выдавая себя за его родителей?
Дариан понял, что наступил единственный момент указать Кею на дверь. Но происшествие с районной шпаной не выходило у него из головы.
— Что за бред?
— Мисс… — Кей повернулся к Гале. — Я думаю, вы были не худшими родителями для мальчика. Но у него есть настоящая семья, и настоящее место в жизни.
— Я его мать, — быстро сказала Галя. — Мы потеряли недавно дочь, но сына у меня никто не отнимет.
Кей Альтос почему-то отвел глаза. Вновь повернулся к Дариану.
— Рано или поздно проболтается ваш старший сын, или прежние знакомые. Или мальчик задумается, почему у вас нет его детских фотографий и пленок…
— Выйди, Томми! — Галя повысила голос.
— Он не может, — Кей поднял руку, демонстрируя браслет силовых наручников. Это был достаточно популярный элемент детективов и боевиков, чтобы его можно было с чем-либо спутать. Галя ахнула, схватила Томми за руку.
— В вашем поступке нет криминала, наоборот, — продолжал Кей. — Но вот работа на Основу Силикоидов…
— Что? — заорал Дариан.
— Увы, мальчик был лишен памяти чужими. Вы их невольные… надеюсь… пособники. Я могу убедить в этом Службу, или Орган Порядка, если угодно. Но стоит ли? Правдивый ответ, и я уйду. Слово чести. Сколько вы получили?
— Эту квартиру и пятьсот монет в имперской валюте, — Дариан не колебался. В вопросах неприязни к чужим президент Каилиса был ревностнее самого Императора.
— Немного, — поднимаясь, сказал Кей. — Впрочем, подлинное добро бескорыстно, верно?
Он снял с руки браслет, бросил его на пол. Взял Томми за подбородок, посмотрел в глаза. Галя не решилась помешать.
— Теперь ты знаешь, что я говорил правду, — для Кея, словно бы, больше никого в комнате не существовало. — Что тебе с ней делать — решай сам. Мне нужен партнер, а не раб на поводке. Три часа я жду тебя в машине внизу. Решай.
— Я никуда его не пущу! — крикнула Галя. — Он все равно мой сын! Я запру дверь, и можете сдохнуть в своей машине!
— Если мальчик не сможет выйти по своей воле, то он мне не помощник, — пожал плечами Кей. — Успокойтесь, пожалуйста.
Он пошел к двери, которая распахнулась так быстро, словно охранная система с нетерпением дожидалась его ухода. Уже с порога Кей сказал, обернувшись:
— Томми! Галактика, сила, жизнь. Решай.
Кей, глядя сквозь стекло на дождь, съел пару бутербродов, приготовленных катером. Выкурил пару сигарет с легким наркотиком, из пачки забытой кем-то в машине. Сигареты Кею не понравились, его организм не воспринимал многие наркотики — одно из свойств перестроенной еще до рождения нервной системы.
Через два с половиной часа Томми вышел из многоэтажной коробки, где прожил единственный год своей сознательной жизни, и подошел к машине. Он был с сумкой через плечо, но без куртки, в тех же джинсах и тонкой черной рубашке, промокшей за пару секунд. Кей включил обогрев салона и разблокировал двери.
— Альтос, я хочу поставить условие, — упрямо стоя под дождем, сказал мальчик.
— Для друзей я Дач. Говори.
— Поклянись, что не убьешь меня.
Кей лишь вздохнул:
— Это становится моей семейной клятвой Кертисам. Не убью, садись.
Томми забрался на заднее сиденье, вытянул к себе раструб обогревателя. «Мицан» набрал скорость.
— Фингал болит? — полюбопытствовал Кей.
Томми потер свежий кровоподтек под глазом и покачал головой:
— Нет… не очень.
— У тебя высокий болевой порог, — сказал Кей. — Единственное, что меня утешает, когда я думаю об Артуре.
— Кей, он… мой двойник… хороший?
— Он очень несчастный. Хороший, пожалуй.
— А…
— Кертис Ван Кертис — человек в себе. Он посложнее аТана.
Кей замолчал, и лишь через пару минут, когда Томми, откинувшись на сидении начал дремать, закончил:
— Хотел бы я знать, что задумал старик. И что из случившегося было им запланировано месяц или век назад.
