Глава вторая. Телохранитель
1
В отделении «аТана» на Инцедиосе дежурил Владимир Чен. Он был самым молодым — ему не исполнилось еще и тридцати. Более того, он ни разу не умирал.
Наступала ночь — пиршество смерти. Шел третий час дежурства. Старики умирали от болезней, молодые от ран, невротики сводили счеты с жизнью, словно забыв о купленном бессмертии. На любой планете это было время самой интенсивной работы. Инцедиос, однако, был слишком нищим миром. А за последний месяц очень многие владельцы аТана исчерпали свое бессмертие.
— Сигнал, — нажимая на кнопку общей готовности, произнес Чен. На экране перед ним высвечивались строчки. Нейронная сеть передавала информацию мгновенно, а вот расшифровка ее требовала времени. Напарник Владимира — Анна Хорн, оторвалась от журнала.
— Гертруда Кхай… человек… женщина…
— Неужели? — осведомилась Хорн.
— Подданство — Инцедиос. Реальных лет — сорок два, матрица снята в сорок один, оживления — один раз… Отбой. аТан не оплачен.
Нажатием кнопки Чен стер полурасшифрованный сигнал.
— Готовь рапорт, — вновь принимаясь за чтение сказала Хорн.
— Готовлю… — пальцы Владимира затанцевали над клавиатурой. — Грустно, да? Был человек — и нет человека.
— Многих нет, — Анну такие разговоры уже перестали утомлять. Ее тело дышало зрелостью женщины, едва перевалившей за третий десяток. Но она прожила почти девяносто лет, и привыкла воспринимать философствование новичков как легкий, неизбежный шум.
— После таких дежурств по другому относишься к жизни… к любви, красоте… — Владимир скосил глаза. Анна вздохнула и заложила ногу за ногу. Низкое кресло располагало ее в самом соблазнительном ракурсе. К сожалению, Чен до сих пор не понял, что отношение Анны к нему было даже не материнским. Ее старший внук мог приходиться Владимиру отцом… кроме того, в последние годы она предпочитала секс с женщинами.
— Знаешь, для меня наша работа — не просто льготный аТан и хорошие бабки, — ободренный молчанием Хорн, продолжил Чен. — Начинаешь постигать жизнь. И я обрел друзей… познакомился с тобой…
Хорн отложила журнал. Ей вдруг показалось, что единственный способ угомонить парня — отдаться ему. Возможно, это будет менее утомительно.
Чену не повезло.
— У тебя сигнал идет, — поднимаясь с кресла сообщила Анна. — Второй пошел…
Владимир развернулся к экрану. Работа пока представляла для него интерес, и легкое раздражение мгновенно исчезло.
— Артур Овальд… человек… мужчина… подданство — Эндория. Эндория!
— Ну и занесло его, — Анна села к параллельному пульту. — Писака, наверное. Журналист.
— Много воронья налетело, — с готовностью согласился Чен. — Реальный возраст — двенадцать…
— Мальчишка, — Хорн позволила себе легкую улыбку.
— Матрица снята… ха! В двенадцать… Оживлений — не было. аТан оплачен.
— Везунчик, — Хорн даже причмокнула губами. — Может, прядку у него отрезать? На удачу?
Чен напрягся и пошло сострил. Хорн поморщилась. Говорить скабрезности Владимиру не шло. К тому же о детях.
— Второй сигнал, — почувствовав, что его шансы на полночный секс упали, затараторил Чен. — Кей Овальд. Человек. Мужчина. Подданство — Эндория. Спорим на чашку кофе — брат?
— С тебя кофе. Реальный возраст — тридцать пять. Матрица снята в тридцать пять. Оживлений не было. аТан оплачен. Видимо, их корабль накрылся. Это его папаша, Чен.
— Не обязательно, — без особой убежденности отозвался Владимир. — Анна, займешься реаниматорами?
Хорн посмотрела на него, собираясь высказаться о безалаберных сотрудниках, рискующих потерять и льготный аТан, и хорошие бабки. И промолчала. Владимир был так молод… и так задорно глуп…
— Любопытство погубило кошку, Влад, — сказала она, вставая. Позже, идя по коридору в блок молекулярных репликаторов, Анна подумала, что через эту стадию прошли все. Первую тысячу смертей довольно интересно наблюдать. Потом понимаешь — все они похожи друг на друга…
Оставшись в одиночестве Чен вынул из кармана крошечный чип. После полуминутной возни подключил его к центральному компьютеру. Оставалось решить, с кого начать просмотр…
Технология, во всяком случае та, которая была ему доступна, позволяла снять данные зрительного и слухового анализатора погибшего. Получался фильм — немного странный, но увлекательный. Совесть Владимира не мучила никогда. Он, в конце концов, оживлял этих людей! Почему бы им не поделиться толикой воспоминаний?
— Начнем с папашки, — решил он.
…Вопреки мнению Кертиса Ван Кертиса, его служащие широко практиковали «гляделки» — давний и невинный термин. Порой их интересовали не только последние минуты клиентов.
Чен выделил в общем массиве информации три последних дня из жизни Кея Овальда. Потом включил экран. Наугад.
Изображение было сумбурным — как обычно. Отдельные детали — предельно яркие, контрастные, все остальное — статично и размыто. Капризы памяти…
Кей Овальд шел с кем-то по лесу. Потом, очень резко, вышел к берегу моря. Потом — к изгороди из густого кустарника. Разнообразная планета, Эндория… Спутник Кея был вне поля его зрения, разговора они практически не вели, и Владимир переключился на последние сутки. Поединок с булрати, равно как и множество других событий, остался для него неизвестным.
— Давай ляжем спать? Груз мы проверили… — глядя в лицо Кея, сказал темноволосый мальчик. Сын, конечно. При мысли о долгих часах, заполненных инвентаризацией коробок и контейнеров, Чену захотелось отключить экран. Однако он добросовестно пронаблюдал, в разные ли постели легли мужчина и мальчик, после чего, грызя ноготь, включил воспроизведение последних минут.
Здесь его любопытство получило богатую пищу. Режиссеры Кертиса могли быть довольны: Владимир Чен смотрел зрелище космической катастрофы три раза подряд. На бис он дважды увидел те же события глазами Артура. Эта запись, однако, была чуть короче, и следовательно — гораздо менее интересна.
Поразмышляв немного об ужасах космоса, Владимир решил сохранить пленку с тремя последними днями Кея Овальда. Красочное зрелище — смерть в пустоте, да и на Эндорию стоит еще поглядеть. Память Артура он копировать не стал.
Любопытство погубило не только кошку. Владимир Чен уверенно шел к той же судьбе.
