5. И снится нам не рокот космодрома
1
Участь землян была предрешена: они должны были стать разменной монетой в большой политической игре на хитроумной галактической карте. Конечно, план получился несколько скомканный, сумбурный, но медлить Виктор уже не мог: эта наполненная смертью сфера вместе со своими обитателями была обречена, и ее временное бегство от разъяренных Стражей вместе со злобными крысянами было только отсрочкой.
Земля, словно сорвавшись с какой-то невероятной цепи, неслась к собственной гибели.
И еще больше, чем тот неведомый враг, что смешал ему все планы, так некстати открыв Землю Галактике, ломала все ворвавшаяся в его жизнь гламурная красотка Лара, чьи непомерные амбиции еще более подстегивались жаждой удовольствий и власти над ним самим.
Виктор пребывал в небывало мрачном расположении духа. Не помогали даже редкостные тонизирующие устройства из наследия Мэтров. И потому планы его становились все радикальнее и, возможно, бездумнее…
Сейчас перед ним предстала группа знакомых уже крепышей из войск специального назначения одной местной державы. С ними пришлось встретиться лицом к лицу на Пороге Пустоты. И теперь Виктор видел в них неплохой инструмент для реализации собственных планов. Конечно же, рассчитывать на столь немногочисленную группу было бы просто смешно. Даже учитывая ее особую подготовку.
Для того чтобы подорвать авторитет Стражей, недостаточно противопоставить им даже равнозначную силу – необходим, как здесь любят выражаться, «асимметричный ответ».
Виктор хмыкнул. В этом словечке кроется вся соль его задумки. Стражи – огромная и четко организованная сила. Крысяне – сила глупая.
А земляне, когда их припечет, – это сила стихии. Совершенно непредсказуемая и столь же беспощадная. Здесь умеют любить, дружить и ненавидеть – и делают все это порой с той силой, что недоступна большинству жителей спокойной полусонной Галактики. Вырвавшаяся на свободу ненависть, обида и зависть землян – это куда большая сила, чем строгая, дисциплинированная мощь тех же Стражей. Не говоря уж о дутом авторитете столичных и иных политиков.
Чей там был бунт «неистовый и беспощадный»? – попытался вспомнить Виктор и не смог. Не важно…
Виктор смотрел в бездушные глаза профессионального солдата. Убийцы. Как же этот землянин похож на Стража! И именно поэтому он не годится на ту роль, которая будет отведена другим. На этого солдата и его подчиненных ляжет другая обязанность – научить убивать людей, которые ринутся в бой не с профессиональным чувством бойца, нет! Они вырвутся с Земли с ощущением безысходности, отчаяния, жадности до чужого благополучия, мести за свою жалкую роль в мироздании! Как здорово, что миллионы этих людей, сами того не подозревая, так хорошо подготовились к предстоящей миссии…
Солдат внимательно слушал распоряжения Виктора, впитывая каждое слово своего нового хозяина. Отличная штука – браслет покорности! Жаль, что это такая редкая в Галактике вещь, иначе многие политические проблемы были бы решены сами собой. Но, с другой стороны, не стало ли бы слишком скучно?…
А вот на Земле скуки не бывает. Даже в голодной африканской пустыне земляне найдут повод для взаимного истребления. Именно такие готовые на все люди и нужны были Виктору сейчас. Их надо только лишь подготовить, натаскать на нового противника – и можно наслаждаться зрелищем.
И конечно же, земляне нужны ему вовсе не как солдаты. Какой прок в этом жалком количестве живого материала для отлаженной военной машины Галактики?
Они всего лишь зараза, неизведанная болезнь, против которой у изнеженного галактического сообщества нет иммунитета. Они кинутся на ничего не подозревающих обывателей, кусая их, словно бешеные псы, принося с собой в древний устоявшийся Мир злобу, агрессию, подлость, дикие предрассудки, расовую ненависть, алчность, совершенно необузданную дикость.
Виктор неплохо изучил внутреннюю историю землян, в которой немалое место было уделено внезапным нашествиям диких племен, которые умудрялись превращать в ничто многовековые и, казалось, незыблемые культуры и цивилизации.
Нет силы страшнее злобного невежества.
Особенно когда за ним стоит умная направляющая сила.
Все земные пороки сидят в каждом разумном существе – но где-то глубоко-глубоко. И земляне как катализатор высвободят эти чувства.
Не без помощи некоторых приспособлений Мэтров. Например, усилителя эмоций – вещи удивительной и страшной, если ее использовать в нужном месте и в нужное время.
– Слушайте, как вас там… Хаммер, – несколько высокомерно говорил Виктор. – Мне нужно, чтобы эти люди были как можно агрессивнее. Я понимаю, что вы не научите их своему мастерству за короткое время. Главное, чтобы их было много.
– Сколько у меня есть времени? – спросил Хаммер.
Спросил совершенно спокойно, просто и по-деловому. Таких бы ему побольше… Но приходится работать с тем, что есть…
– Трое суток, – бросил Виктор. – И миллиард человек под ваше командование…
– Как вы себе это представляете? – усмехнулся Хаммер.
Железный человек, подумалось Виктору. Скручен браслетом, лишен воли, превращен в раба – и умудряется оставлять себе уголок независимого мышления. Ирония – удел свободных.
– Масштабность – всего лишь дело техники, – сказал Виктор и бросил солдату тяжелую пирамидку, будто бы выточенную из малахита. – Это усилитель эмоций. Готовите группу из пятидесяти человек – в резонанс ходит целый регион. Вы почувствуете…
– Где мне искать людей? – прервал его Хаммер.
Он уже все понял и не нуждался в пространных объяснениях. Для него не существовало образов и сложных описаний. Нужна была только цель и способы ее достижения.
– Ваш регион – Ближний Восток. Ваших подчиненных я отправлю осваивать Центральную и Северную Африку, Латинскую Америку, острова Тихого океана.
– Я сам их распределю, – сказал Хаммер. – По характеру и предпочтениям.
– Я и хотел вам это предложить, – с некоторым удовлетворением произнес Виктор.
Инициатива – не очень хороший показатель для раба. Но просто необходимый – для успешного командира. Главное – не дать этому джинну вырваться из бутылки.
Как уже случилось с крысянами.
Ничтожный, совершенно пустой и никчемный народ! Его надо было просто пустить на мясо для раззадоривания разъяренных Стражей! И надо же было статься, что ненависть крысян к Стражам оказалась настолько сильнее их страха! Жалкие крысы, производители помоев, паразиты Галактики…
И в них тоже оказалось что-то человеческое. Действительно, что-то незримое роднит их с землянами. Если бы он, Виктор, мог себе представить такое раньше – крысянам досталась бы куда более значительная роль в его планах. А они лишь напакостили, еще больше разозлили Стражей, сводя к минимуму отпущенное для Земли время…
…Виктор отпустил Хаммера. Пусть занимается тем, что знает лучше всего на свете – наукой убивать, калечить, разрушать. За оставшиеся часы зло, копившееся в душах землян, кристаллизуется при помощи маленькой пирамидки – и смертельный вирус для Галактики будет готов.
А он уйдет. Уйдет в тишину и небытие на время, пока Галактика не взвоет мольбами о помощи.
И тогда в Мир снова придет Он. Только в совершенно другом образе.
В ореоле абсолютной власти, всеобщего обожания, с карающим мечом в одной руке и чашей наград – в другой.
И начнется тогда новая эра.
Но это будет после. А пока он пойдет в сад, сядет в тени деревьев перед бассейном и предастся грустным размышлениям о судьбе этой маленькой удивительной сферы, существованием которой ему придется заплатить за будущее Галактики…
Спокойно поразмышлять в тени деревьев ему не дали. На плечи легли прохладные ладони, и сладкий голос прошептал в ухо:
– Ну что, дорогой, как НАШИ дела?
Виктор совсем забыл, что великое переустройство Галактики – теперь не его личное дело. Это дело его будущего клана, в котором ему самому будет отведена всего лишь одна из функций. Да, в руках его будут все те же меч и чаша, но за ниточки дергать будет эта честолюбивая красотка.
Так уж заведено в этом Мире.
Настроение у Виктора ухудшилось. Однако же он нашел в себе силы мило улыбнуться:
– Все прекрасно, дорогая. Все просто великолепно!
Он даже не успел понять, как Лара оказалась у него на коленях – возложа ему на плечи гибкие руки, улыбаясь и сверля его зомбирующим взглядом слишком уж красивых глаз.
– Это хорошо. Я ничуть не сомневаюсь, что ты сделал все как нужно. Даже не буду спрашивать, что именно. И потому после всех твоих трудов прошу уделить немного времени и мне…
Это был обличенный в красивую упаковку приказ. Виктор скрипнул зубами и улыбнулся еще шире.
– Конечно же, какие тут могут быть разговоры…
Лара легко вскочила с его колен и, сделав несколько шагов, взяла со столика телефонную трубку.
– Ну, тогда собирайся…
– Что значит – «собирайся»?
– Это значит – оденься по первому классу, чтобы соответствовать своему статусу. Я договорилась: сегодня мы будем вместе на приеме у таких важных людей, что тебе даже не снилось…
– Что за ерунда, на каком еще приеме?! Какие еще «важные люди» на этом грязном шарике? Через пару дней никого из них даже не вспомнят. Как и об этой несчастной сфере.
Лара перестала улыбаться. Она поймала неосторожный взгляд Виктора и наградила того изрядной дозой презрения. Через секунду она уже снова улыбалась, но Виктору легче от этого не стало.
– Глупенький, – сказала Лара, – сам не понимаешь, что говоришь. Собирайся. На приеме мы все обсудим.
Виктору доводилось встречаться на этой сфере со многими людьми – теми, от которых зависели во многом судьбы стран и народов, кто оказывал влияние на земную политику, экономику, мировоззрение. И он считал, что вряд ли какие-то новые знакомства могут его удивить.
Потому что он был всего лишь политиком. Самонадеянным честолюбцем, чьи планы были втиснуты в рамки природно ограниченного мужского мироощущения.
Кто бы мог подумать, что эта «штучка», взращенная в отравленной атмосфере Столицы, настолько перевернет его взгляды…
Казалось бы, его окружали все те же люди – местная элита, те, в чьих руках находятся тайные рычаги управления странами и народами. Но только сейчас Виктору открылась вторая сторона их силы. И надо отдать должное Ларе – исключительно благодаря ее настойчивости.
…Прием проходил в сверкающем роскошью королевском дворце. Все здесь дышало историей. Историей власти, борьбы за власть, смертью во имя власти. Каждый присутствующий здесь не был просто человеком. Он был символом, носителем некоего секретного кода к денежным сейфам, банковским счетам, секретным материалам и компроматам. Но главное – каждый из этих людей был генератором той зловещей и сладкой пустоты, которая так ценится в среде искушенных его Мира.
Столице Галактики было далеко до того потока гламурного вакуума, что лился здесь реками, стекая по парадным лестницам в замшелые подвалы, которые наверняка до оказа забиты старинными винами, а еще недавно в них держали на цепях недругов, люто пытая и замуровывая их в каменные стены…
Играла старинная музыка, исполняемая лучшими музыкантами мира, лилось шампанское, и вымуштрованные, словно солдаты, лакеи разносили бокалы. Танцевали пары, и каждое движение рождало все новые и новые всплески этого ядовитого «ничто».
Они с Ларой вышли на балкон. У подножия дворца били фонтаны, а далеко внизу, подсвеченное искусственным закатом, плескалось море – особое, неправдоподобно лазурное море, удерживающее на своих ладонях сотни самых дорогих в этом мире яхт. И вода в этом море тоже была особенная – такая же, как и все здесь, разбавленная этой жирной пафосной пустотой.
– Теперь ты понимаешь? – бархатным голосом произнесла Лара.
Да, теперь и Виктору все стало ясно.
Он совершил ошибку. Самую нелепую и страшную ошибку в своей жизни. Он был настолько увлечен идеей покорения Мира при помощи бурлящих на этой маленькой сфере сил, что не заметил самой мощной и страшной силы, которая заставила бы стать на колени Галактику. Без излишнего кровопролития и жестокости – но при этом с куда большим коварством и изяществом.
Этой силой было тщеславие.
Самый мощный земной порок, заставляющий вертеться колеса местной экономики и политики, основа власти и бесконечного удовольствия.
Вот он, самый страшный вирус, который следовало привить дряхлеющей Галактике! Вот чем можно было встряхнуть сонные миры, заставляя историю быстрее шевелить своими скрипучими шестеренками!
У него под ногами – просто россыпи этой страшной материи, которая могла бы привести его к власти, которая…
– Черт!.. – выругался Виктор. – Идиот… Какой же я идиот…
– Нет, дорогой, ты не идиот, раз все наконец-то понял, – сладко произнесла Лара, прильнув к нему и потершись боком, словно мартовская кошка. – Ты видишь все это – оно еще есть, еще не уничтожено твоими грубыми болванами… Посмотри, сколько его! Ты чувствуешь?
Лара, закатив глаза, вдохнула в себя ароматный воздух, словно он был наполнен дурманящими наркотическими парами. Для нее это так и было – «штучки» созданы, чтобы чувствовать эту дрянь за милю. Каково же ей сейчас – когда концентрация этого вакуума по всем привычным представлениям просто зашкаливает?!
– Здесь! – простонала Лара. – Здесь должна быть новая Столица! Ты слышишь? Старую можно просто стереть, смешать со звездной пылью. Вот что имеет действительную цену! Все, все встанут на колени! Будут молить, чтобы их пустили, хоть на миг вдохнуть этого воздуха, почувствовать настоящий вакуум…
Виктор с интересом и некоторым беспокойством взглянул на Лару: как бы с ней не приключилась передозировка…
Однако она права. Он открыл для себя новую мощь Земли. И понял, что потерять ее сейчас было самым страшным в его жизни. Эта сфера должна принадлежать ему.
Но для этого надо предотвратить ее уничтожение…
И убить хозяина.
Сердце Виктора забилось чаще. Вот снова перед ним становится задача, которая все переворачивает с ног на голову. Он должен быстро свернуть прежние планы, внутренне перестроиться и запустить совсем другие процессы. Как же это будет непросто…
– Лара, мы уходим! – сказал Виктор.
– Что? – улыбаясь с закрытыми глазами, произнесла Лара.
Она стояла, держась за золоченое ограждение балкона, и раскачивалась, словно в трансе. Она, видимо, действительно была в трансе.
– Планы меняются. Надо действовать! – быстро сказал Виктор. – Времени совсем мало…
– Действуй, дорогой, – не открывая глаз, сказала Лара. – Я найду тебя…
Виктор странно посмотрел на подругу и поспешил в глубину дворца. Ему следовало выехать на машине за пределы парка – с тем, чтобы охрана не озаботилась его странным исчезновением, воспользуйся он вариатором прямо здесь…
К Ларе грациозно, словно работая на камеру, подошел официант – весь в сверкающем белом, с лицом кинозвезды.
– Шампанское, мадам, – поставленным голосом произнес он.
– О да, – томно проговорила Лара, разглядывая официанта из-под полуопущенных век.
Она взяла бокал, чуть пригубила – и выбросила его с балкона. После чего отвела рукой поднос, что отделял ее от белой фигуры.
– Что будет угодно, мадам? – дрогнувшим голосом спросил официант.
– Все, что мне угодно, – выдохнула Лара и обвила того цепкими руками. После чего жадно впилась в его губы.
Здесь все уже принадлежало ей. И только ей.
