Глава 2
Домой я вернулся уже поздним вечером. В квартире было тихо, значит, Надежда зашла, покормила Лиона и уложила спать.
Бич по-прежнему обвивал мою руку.
Его не заметили детекторы на контроле, я преспокойно ушел, унося с собой очень дорогое и секретное оружие. Я украл! Причем украл у своих друзей, у авалонских фагов, которые спасли меня с Нового Кувейта и приютили на хорошей планете.
Наверное, если бы я мог повернуть время обратно, я бы не взял бич. Но теперь уже ничего не поделаешь. Абсолютно ничего. Можно попробовать уничтожить бич, но тогда зачем было его воровать?
Значит, я теперь преступник, который даже не может воспользоваться добычей. Если меня кто-то увидит с бичом – сразу пойдут слухи. На такой планете, как Авалон, дети не ходят с оружием.
Я долго слонялся по квартире. Пробовал посмотреть телевизор – там шли всякие развлекательные программы, но от них стало только хуже. Сделал себе бутербродов и вскипятил чайник, но есть не хотелось. Тогда я пошел в спальню.
Лион мирно спал в своей кровати. Я разобрал свою постель, разделся, лег. Бич на руке почти не ощущался. Наверное, фаги тоже привыкают к своему оружию и перестают его замечать…
– Спокойной ночи, Лион! – сказал я в темноту. Но он не ответил.
Тогда я уткнулся в подушку и разревелся. Тихо, чтобы Лион не слышал. Как бы я хотел, чтобы мама и папа были рядом! Чтобы можно было рассказать им все, и пусть они придумывают выход. Взрослым проще, они всегда знают, что делать.
Но даже взрослые иногда ошибаются. Или не находят выхода и тогда делают вид, что их ошибка – правильный поступок.
Я даже не стал молиться перед сном. Теперь я очень редко молился. Может быть, потому, что понял – ни от чего молитва не спасает.
Под утро я проснулся от шепота. Открыл глаза, посмотрел на другую кровать, где спал Лион. Конечно, говорил он. С ним это иногда бывает по ночам. Только обычно он говорит неразборчиво, а теперь я различал слова:
– Сейчас… сейчас… сейчас…
Меня пробил озноб. Лион бормотал сквозь сон, и я вспомнил, что точно так же порой отбрыкивался от тормошившей меня мамы. «Сейчас… сейчас я встану… еще минуточку…»
– Лион! – громко позвал я.
– Ну сейчас… – недовольно пробормотал он.
Казалось, что он – совсем нормальный. Что можно его затрясти, разбудить, он завопит: «Ну вот, не дал сон досмотреть!» – и вмажет мне по голове подушкой.
– Лион! – крикнул я, вскочил, подбежал к его кровати и затряс Лиона за плечи. – Просыпайся! Пора!
Он открыл глаза.
– Лион, вставай, – жалобно попросил я.
И он послушно встал. Зевая, дрожа от холода – на ночь я выставил в комнате слишком низкую температуру и отопление еще не включилось.
– Лион…
Он терпеливо стоял.
Я сел на его кровать и сказал:
– Ты прости, это мне показалось, что ты поправился. Понимаешь?
Лион молчал.
– Ты все понимаешь, я знаю, – сказал я, глядя даже не на него, а в окно, где занимался рассвет. – Ты все понимаешь и мучишься… Лион, пожалуйста, борись с собой. Заставляй себя, Лион. Ты обязательно поправишься, это все говорят. Но может пройти несколько лет. Мы станем взрослыми и совсем другими. А мы ведь только успели подружиться… Правда?
Он молчал.
– Сядь, – попросил я, и Лион сел. Я набросил ему на плечи одеяло и сказал: – Ты знаешь, у меня ведь совсем никого нет. Есть Глеб, Дайка… это мои друзья с Карьера. Но они далеко, их словно бы и нет теперь. Можно только вспоминать. А мама и папа умерли. Чтобы я мог жить. Есть еще Стась, но у него своя жизнь и свои дела, я его уже две недели не видел. Есть еще Тарасов, я рассказывал, но он просто товарищ по работе. Есть Рози и Роси, но они такие… они совсем дети, понимаешь? Они ничего не понимают, если честно! У них слишком хорошая планета. Я бы хотел таким быть, но не смогу… я уже родился. А ты другой, ты меня понимаешь, я чувствую.
Лион не говорил ни слова.
– А еще я сделал глупость… – прошептал я. – Ужасную глупость…
Я поднял правую руку и показал Лиону обвивавший ее бич. Словно ждал, что он скажет что-нибудь.
– Они узнают, – сказал я, потому что вдруг понял – узнают. – Рано или поздно всё узнают. И тогда у меня совсем никого не останется. Стась со мной даже разговаривать не захочет. И с работы меня выгонят. Лион, ты постарайся, пожалуйста. Постарайся поправиться быстрее. Может быть, мы вместе чего-нибудь придумаем…
Лион молчал.
– Ложись, – попросил я. – Ложись, поспи еще, если хочешь. Мы сегодня пойдем к Рози и Роси в гости. Будем во что-нибудь играть. Ты ведь не против, они ведь тебя не обижают?
– Не обижают, – сказал Лион, потому что понял мои слова как настоящий вопрос.
Я поправил на нем одеяло и выбежал в гостиную. Включил телевизор, забрался с ногами в кресло. В гостиной было теплее.
Что же мне делать?..
Бич на моей руке приподнял голову, словно выискивал – откуда опасность?
– Ты бы хоть унялся! – сказал я сквозь слезы.
К Рози и Роси мы не пошли.
Роси позвонил часов в восемь. Наверное, если бы он знал, что я проснулся в пять утра, так в пять бы и позвонил.
– Тиккирей, есть идея! – даже не здороваясь, выпалил он.
– Сразу согласен, – сказал я. Мне уже опротивело сидеть за телевизором.
Роси захихикал:
– Нам отец дал машину! Поехали в лес, на пикник?
– Ты что, умеешь водить? – удивился я.
– Я – нет. – Роси немного скис. – Рози умеет, у нее есть права. Только ограниченные, «в сопровождении взрослых».
– А кто с нами поедет? – не понял я.
– Кретин! Ты поедешь! Ты юридически – взрослый, так что никто не придерется!
– Вам разрешили?
Роси опять захихикал:
– Еще бы! Знаешь, как родители тебе доверяют? «Очень серьезный юноша, а ведь немногим вас старше!»
Манеру своего отца говорить он скопировал здорово.
– Я и впрямь серьезный, – сказал я, торопливо размышляя. – Давайте.
– Мы через четверть часа заедем, – сказал Роси. – Отец с нами до тебя доедет, чтобы не придирались. Вот. Нет, не через четверть часа, через полчаса, он кричит, что ему еще бриться надо!
– Хорошо, я как раз пока Лиона соберу, – согласился я.
Роси, по-моему, немного скис. Но ответил достойно:
– Правильно, ему очень полезен свежий воздух. Собирай. Теплее одевайтесь! И это…
Он снизил голос до неразборчивого шепота:
– Бухала возьми!
– Чего?
– Ну пива… не знаю чего. Пива или вина, сам реши чего! Тебе-то продадут! Ну пока, жди.
Я выключил трубку и ухмыльнулся. Они что, думают, в выпивке есть что-то интересное?
– Дети… – сказал я и пошел будить Лиона. Пиво у меня было в холодильнике – целая упаковка. Не для себя, а на тот случай, если вдруг прилетит на Авалон Стась и решит к нам зайти.
* * *
Лион выглядел нормально. Как «очень-воспитанный-ребенок», который стоит у подъезда, тепло одетый, аккуратный, и терпеливо чего-то ждет.
Я был с сумкой через плечо, где лежали пиво, бутерброды и упаковка с саморазогревающимся копченым цыпленком.
Роси не подвел – они подъехали точно через полчаса. Впереди, за рулем, сидела Рози, очень гордая, в вязаной шапочке и яркой шерстяной куртке. Приоделась она так, словно на концерт собралась, а не в лес на пикник. Роси оделся проще и удобнее: в синтетический комбинезон, в котором можно хоть на снегу спать, хоть в ледяной воде купаться.
Отец их сидел спереди, рядом с дочкой. Он очень крупный, широкоплечий, с гривой пышных волос, и никогда не подумаешь, что у него мирная и тихая профессия: театральный критик. Как он всем представляется, и мне тоже: «Театральный критик самых широких взглядов».
Он и вылез из машины первым. Рози еще возилась, отстегивая ремень, Роси, по-моему, запутался в собственных руках и ногах, а их отец уже пожимал мне руку и басовито изрекал:
– Доброе утро, молодой человек.
– Доброе утро, Вильям, – ответил я. Он требовал звать себя только по имени и «не обращать внимания на разницу в возрасте». Вроде как от этого я должен был чувствовать себя свободнее… Не знаю, вот Стась разницу в возрасте не игнорировал, но с ним было гораздо проще.
Вильям откашлялся и заговорщицки прошептал:
– Прекрасное утро, чтобы мои оболтусы получили небольшой урок взросления, верно, Тиккирей?
– Да, Вильям, – покорно сказал я.
Покосившись на своих «оболтусов», Вильям подмигнул мне и тихо сказал:
– Наверняка вы взяли с собой пиво или вино. Нет, не надо отвечать, Тиккирей, я ведь прекрасно помню, как сам был подростком! Но я прошу тебя, как самостоятельного и ответственного человека, пронаблюдать, чтобы Рози села за руль не ранее чем через три часа после употребления алкоголя!
– Я… я прослежу, – сказал я.
Только после этого удовлетворенный Вильям повернулся к Лиону. Громко сказал:
– Доброе утро, мальчик!
«Молодым человеком» для него был только я.
– Доброе утро, – послушно ответил Лион.
– Кхм. Ну, я не буду больше мешать вам своими стариковскими наставлениями. – Вильям приобнял подошедших наконец-то Рози и Роси. Улыбочка у него при этом была такая лукавая, что сразу становилось ясно: он и через двадцать лет стариком себя считать не намерен.
– Папа, мы поедем, – быстро сказала Рози.
– Блок безопасности в машине включен, – тем временем перечислял Вильям. – Аптечка на месте. Телефоны все взяли? Не забудьте пристегнуться!
– Хорошо-хорошо, – подпрыгивая на месте, выпалила Рози. – Ну папа, ты же опоздаешь!
– Спектакль через полтора часа, – поморщился Вильям.
– А кафе при театре уже открыто… – невинно сказала Рози, глядя в небо.
Ее отец немного принужденно рассмеялся:
– Что поделать, родная дочь гонит… Хорошего уик-энда, молодые люди!
Он потрепал Рози и Роси по щекам, пожал мне руку, Лиона тоже удостоил легкого похлопывания по затылку и двинулся по улице.
– Во зануда, – пробормотала Рози, едва отец отошел метров на десять. – Все, в машину!
Я тоже иногда говорил про отца, что он – зануда. Раньше.
Но я не стал этого объяснять Рози, она бы все равно не поняла.
– Пошли, Лион, – беря его за руку, сказал я.
Машина была хорошая. Колесный джип, не очень большой, но напичканный автоматикой под самое не хочу. Я сразу понял, почему родители не побоялись отпускать моих приятелей на пикник, – в машине стоял блок автоводителя, который перехватит управление, если Рози что-то сделает неправильно. На такой машине даже пьяным разрешают ездить… может, поэтому Вильям такую и купил.
Мы с Лионом забрались на заднее сиденье, Рози и Роси устроились впереди. Пока Рози снова запускала мотор – и зачем было ей его вообще выключать, – Роси повернулся к нам и ехидно сказал:
– Представляешь, на какой спектакль папенька пошел? Рождественский утренник «Звездочка ясная, звездочка добрая». Это для самых малышей, про то, как первый корабль с переселенцами на Авалон едва не разбился, но боженька его спас и посадил благополучно!
Он захихикал.
– Ню-ню, – презрительно сказала Рози, газуя. – Кто-то в прошлом году визжал от восторга на этом утреннике!
– Неправда! – взвыл Роси. – Я от хохота визжал!
– А корабль и впрямь чудом сел, – продолжала Рози. – Он ведь был совсем примитивный, с ядерным двигателем… он через гиперканал полз четыре месяца, и запас рабочего тела не рассчитали.
Роси умолк. У него с сестрой все время велись споры на религиозной почве. Рози считала, что Бог есть, а Роси – что навряд ли, в лучшем случае – был раньше, но давно отошел от дел.
Тем временем мы выехали на трассу. Рози небрежно щелкнула по кнопкам, и верхняя часть кузова стала односторонне прозрачной. Теперь снаружи джип выглядел однотонно-черным, зато мы видели все и неслись словно на открытой платформе.
– Ну чё, ты пива взял? – спросил Роси. Его сестра выплескивала энергию, управляя машиной, а вот ему явно требовался выход эмоций.
– Взял, – сказал я.
– Так доставай!
Я подумал и решил, что ничего плохого в этом не будет. Дал одну бутылку Роси, одну Лиону – он бы захотел попробовать, наверное, и одну взял себе.
Рози протянула назад руку.
– Тебе не дам, – сказал я. – Ты за рулем.
– Дурак, тут же автоматика сплошная! – удивилась Рози.
– Все равно не дам. Я твоему отцу обещал, что за рулем ты пить не будешь.
– Вот, я так и знала, что он тебя услышал! – напустилась Рози на брата. – Орал на всю квартиру! Дай глотнуть!
Роси открутил пробку, отпил, блаженно ухмыльнулся и сказал:
– Не-а. Ты за рулем, Тиккирей прав. Он взрослый, мы его должны слушаться.
– Ну-ну, – угрожающе пообещала Рози. Запустила руку под куртку и достала маленькую плоскую фляжку. Роси выпучил глаза:
– Это же мамина!
– И вовсе не мамина, а моя. Мама свою на той неделе где-то потеряла. – Рози повернулась ко мне и подмигнула. – Прямо с коньяком, представляешь?
– Рози, не надо, – попросил я.
Наверное, она бы меня послушалась. Я по глазам видел, что Рози колеблется и вовсе ей не хочется пить крепкий коньяк. Но тут Роси ехидно сказал:
– Слушай, что старшие говорят!
Рози мгновенно скрутила колпачок, глотнула. У нее глаза просто на лоб полезли, я подумал, что сейчас она бросит руль и сработает автоматика.
Но она закрутила фляжку, снова спрятала ее в карман и повернулась к дороге. Мы бы за это время раз десять вылетели в кювет или на встречную полосу, но автоводитель этого не допускал.
– Ты сильна, старуха! – восхищенно воскликнул Роси. – Тиккирей, ты гляди! Даже не закусывая!
– И ничего страшного, – хрипло сказала Рози.
Зря она так, конечно. В аварию-то мы не попадем, но ей же самой плохо будет!
– Рози, только больше не надо, пожалуйста, – сказал я. – Я понимаю, что тут автоматика, но я все-таки боюсь.
– Хорошо, не буду, – с готовностью согласилась Рози.
Минут через десять мы все развеселились. Наверное, из-за выпитого. Роси открыл окно со своей стороны и стал махать рукой машинам, которые мы обгоняли. Лион тихонько сидел, временами отпивая глоток пива, но я чувствовал, что ему тоже нравится поездка.
– Мы к озеру поедем, – решила Рози. – Ага? Там есть кострища и скамейки. Найдем место, чтобы никого не было, и устроим там пикник.
Она говорила чуть громче, чем обычно, но в общем-то держалась хорошо. У меня даже возникло подозрение, что Рози не в первый раз пробует коньяк.
– Давай! – решил Роси. – Это клево. Зажарим колбаски на огне!
Я тоже не спорил. Я никогда в жизни не бывал ни на одном пикнике и не представлял, где и как его лучше проводить.
Вскоре мы свернули с трассы на узкую дорогу, где даже не стояли фонари. А потом вообще на «проселок» – грунтовую дорогу. Роси объяснил, что в лесу запрещено прокладывать нормальные дороги, чтобы не нарушать экологию.
Но джипу все было нипочем – что бетон под колесами, что земля, что снег. Мы перли вперед, Рози залихватски рулила, и в общем-то, когда она смотрела, что делает, автоводитель не вмешивался. Вскоре впереди показалось озеро.
Я даже присвистнул – так это было красиво!
У нас в куполе была река – которая текла по кругу, только на одном участке скрывалась под землей. Было маленькое озеро.
Только все это было ненастоящее. Сделанное людьми. И пусть у реки были обычные берега, а озеро имело неправильную форму – все равно почему-то чувствовалось, что это не природа.
А здесь озеро было почти круглым. И при этом – настоящим! И старые деревья вокруг озера никто не высаживал, они росли сами: и земные, и остатки местной флоры, которая адаптировалась. И здесь наверняка жили настоящие зверьки: мыши, зайцы, лисы. И снег на ветках был не потому, что администрация купола перед выборами решила устроить всем настоящий Новый год, снизила температуру и включила на полную мощность водные распылители…
Это было озеро, лес и снег. Здесь можно было по-настоящему играть. А может быть, даже жить. В маленьком домике, который надо отапливать, сжигая куски деревьев, а на обед готовить зверей, которых удалось подстрелить в лесу.
Все настоящее!
– Как здорово, – сказал я.
Машина уже ехала вдоль берега, слева был лес, справа – заснеженный ледок.
– Ага, красиво, – согласился Роси.
Они не понимали. Они были богачами, такими немыслимыми богачами, что дух захватывало! Рядом с ними жил своей жизнью целый мир.
А они только иногда выбирались к озеру на пикник.
Я посмотрел на Лиона. Взял его за руку, шепотом сказал:
– Ты меня понимаешь, я знаю. Вот ты – понимаешь.
Как жалко, что он не может мне ответить… без приказа. И не может завопить от восторга и запрыгать на сиденье, озираясь по сторонам. Ему ведь пришлось еще хуже, чем мне, у него совсем не было неба и солнца над головой.
Мы проехали мимо двух или трех машин, которые остановились у озера. Тоже на пикник. У машин были люди, они даже поставили большие теплые палатки и стол для барбекю. Четверо парней в одних плавках играли на снегу в футбол. Ничего себе! Я на градусник утром смотрел, было три градуса ниже нуля!
– Это моржи, – сказал Роси. – Они всегда по субботам ездят сюда отдыхать. Потом еще купаться будут, вот увидишь.
Миновав моржей, мы проехали еще с километр и остановились у заснеженного деревянного павильончика, где стояли стол и скамейки, тоже из настоящего дерева. Чуть дальше к лесу стояла будочка биотуалета. И никого, только дикая природа!
– Здесь и остановимся, – выруливая к павильону, сказала Рози. – Мы тут в прошлом году весной были, когда в грозу попали. Помнишь, как удочку потерял, растяпа?
На этот раз Роси нашлось чем ответить:
– Помню-помню! Это когда одну плаксу пчела укусила и визг стоял на все озеро?
Рози смолкла.
Мы выгрузились из джипа, оттащили под навес наши сумки. Стряхнули снег со стола и скамеек, потом вымели его с пола наружу – у дверей стояло несколько веников. Рози ловко раскрутила и опустила матовые пластиковые шторки, закрыв павильон от ветра, потом бросила в маленькую печку пару топливных брикетов и разожгла особыми туристическими спичками.
– Рози у нас специалист по выживанию, – сказал Роси. На этот раз без всякой насмешки, а с гордостью за сестру. – С ней в лесу не пропадешь.
– Через полчаса можно будет снять куртки! – гордо объявила Рози. – А теперь я вас на минутку покину, мальчики.
Она направилась к туалету, а мы с Роси принялись расставлять на столе продукты, подстраивать портативный телевизор, распаковывать наборы с посудой. Рози и Роси хорошо подготовились, ничего не забыли. Можно было бы придумать работу и для Лиона, но пришлось бы каждый раз давать ему задание.
– Мы как первопроходцы, – сказал Роси. – Как пионеры, что покоряли Авалон! С лазерным ружьем в руках и набором биокультур в пробирке – против целого мира, дикого и свирепого!
Фраза, наверное, была из учебника, а не его. Слишком уж напыщенная. Впрочем, Роси тут же о ней забыл, забеспокоившись:
– Ты пока разогрей бутерброды. Я должен маме позвонить, что мы добрались, а телефон в машине остался!
Я положил бутерброды в микроволновку, включил разогрев, наблюдая, как Роси, смешно подпрыгивая, бежит по снегу к машине. Он, конечно, бывает ехидным, но вообще-то славный.
Мне было очень хорошо сейчас. Я даже подзабыл о биче, из-за которого меня рано или поздно ждут неприятности.
– Лион, хочешь есть? – спросил я.
– Да, – ответил он. – Бутерброд.
Это было что-то новенькое! Раньше мне потребовалось бы задать Лиону еще один вопрос – что именно он хочет!
– Бери, – сказал я, протягивая ему бутерброд с ветчиной.
Он взял, но есть не спешил.
– Ты другой хочешь? – догадался я.
– Да. С сыром.
Я бросился к микроволновке так быстро, что чуть не упал. Достал бутерброд с сыром – горячий, шипящий, покрытый расплавленной сырной лепешкой. А тот, что с ветчиной, забрал себе.
– Лион, тебе уже лучше! Точно лучше, я вижу! – сказал я.
Но его словно вновь накрыло колпаком. Он стал молча жевать бутерброд, а тут одновременно вернулись Рози и Роси.
– Ага, еда готова! – выпалил Роси, пряча в карман телефон. – Это круто. Тиккирей, доставай пиво!
– А не рано? – спросил я.
Рози фыркнула:
– Ты же не хочешь, чтобы я пьяная машину вела?
Я не стал спорить и достал всем еще по бутылке пива. В павильончике уже стало теплее, мы расстегнули куртки, а Роси распустил шов на комбинезоне.
– Тиккирей, а правда, что ты хочешь экстерном окончить школу? – спросила Рози.
– Правда, – сказал я. – Я посчитал, что за три года пройду полный минимальный курс.
– Ты лучше учись по-нормальному, – предложил Роси. – Вместе с нами. Куда ты торопишься?
Я пожал плечами. Ну как им объяснить, что мне смешно сидеть вместе с ними на уроках, слушать преподавателя… а потом идти на работу в оружейную лабораторию или заниматься домашним хозяйством? Никак я уже не смогу стать таким, как они.
– Тяжело учиться и работать сразу, – сказал я. – Чего ж тут непонятного? Лучше вы школу оканчивайте экстерном.
– В школе интересно, – сказал Роси. – Зря ты так. Интересно и нет лишней ответственности.
– Да, наверное, – согласился я.
Мы еще немного поспорили, но вяло. Они в общем-то меня понимали, просто им не хотелось, чтобы я уходил.
– Тебе надо пойти учиться на пилота, – сказала Рози. – Папа недавно говорил, что ты будешь хорошим пилотом, поскольку побывал среди расчетных модулей. Значит, будешь к ним относиться по-человечески. А это очень полезно для социальной гармонии общества.
На меня повеяло глухой тоской. Стась, когда уговаривал меня пойти в обычную школу параллельно с работой, говорил, что «общение со сверстниками скажется на твоем гармоничном развитии». Я послушался, но так с ним и не согласился. И вот сейчас то же самое ощущение: вроде бы все правильно, но…
Не хочу я быть пилотом и относиться к расчетным модулям «по-человечески». Ведь это все равно подло – позволять людям становиться молчаливыми зомби. Разве что на сверхмалом корабле, как у фагов. Но таких кораблей почти что и нет…
– Пошли кататься по льду, – предложил Роси.
– Ты что, машина провалится! – вскинулась Рози. – Лед тонкий!
– Да не на машине, просто так!
Рози пожала плечами.
– Пошли, Тиккирей?
– Идем, – согласился я. Никогда еще мне не приходилось кататься по льду. А ведь это должно быть интересно, лед же скользкий!
Задернув за собой полог, мы выскочили из павильончика. Лиона я вел за руку, чтобы не вдаваться в долгие объяснения.
– О-го-го! – завопил Роси, отбрасывая пустую бутылку пива. Разбежался, с воплем прыгнул на припорошенный снежком лед и покатился. Я внимательно смотрел, чтобы запомнить, как это делается.
Вроде бы все было очень просто. Вначале разбег, потом на лед – и дальше уже ногами не шевелишь, только держишь равновесие. Наверное, трудней будет снова разгоняться на льду… ага, вот как это Роси делает: мелкими шагами, поднимая ноги, а потому будто прыгает вперед.
Рози бросилась вперед вслед за братом. Она равновесия не удержала, плюхнулась и поехала на мягком месте, хохоча и вращаясь.
– Лион, ты тут постой, – попросил я. Разбежался и тоже прыгнул на лед.
Забавно…
Это оказалось не очень сложно и действительно интересно. Я подумал о том, что в городе есть парк с катком и там на льду катаются на специальных приспособлениях, коньках. Надо будет туда походить, потому что у меня здорово получается…
И тут я тоже плюхнулся на спину, покатился ногами вперед, сбил смеющегося Роси. Рози, успевшая уже подняться, радостно потешалась над нами.
– Ой, извини, – сказал я.
– Ничего. – Роси встал на четвереньки, поднимаясь. Его спина смела весь снег со льда, и я увидел, что лед – прозрачный. Даже видно дно!
– Ого, гляди! – воскликнул я.
Роси глянул под ноги и как-то сразу перестал веселиться. Осторожно отошел на заснеженный участок.
– Ты чего? – спросил я, растянувшись на льду и наблюдая за подводным миром. Может быть, получится увидеть рыб?
– Лед совсем тонкий, оказывается, – виновато сказал Роси. – Знаешь… наверное, опасно кататься.
К нам ловко подъехала Рози. Завопила:
– Вы что встали?
– Рози, глянь, лед совсем тонкий! – Роси носком ноги показал на чистый участок. И тут же вскрикнул, отскакивая в сторону. Завопил: – Я когда на одной ноге стоял, у меня лед захрустел под ногами! Пойдемте!
– Да брось… – неуверенно сказала Рози. – Тиккирей, ты хоть не боишься?
– Нет, – сказал я. Я просто не мог понять, чего они боятся. Если мы ходим по льду и он не ломается, то с чего бы вдруг все изменилось?
– Вот видишь, Тиккирей не боится! – заявила Рози.
– Он не понимает просто. – Роси паниковал все больше и больше. – А помнишь, мама рассказывала, как у нее в детстве одноклассник утонул? Провалился под лед и утонул!
Я начал вставать. А Рози раздраженно сказала:
– Да прочный лед, прочный!
И подпрыгнула несколько раз на месте. Роси стих, втянув голову в плечи. Я так и застыл на четвереньках, потому что мне почудился тонкий хруст.
Рози его, наверное, не услышала.
– Вот видишь? – спросила она и подпрыгнула еще раз.
Прямо под ее ногами лед вдруг расколола трещина. Тонкая, ветвистая. Рози с визгом отскочила в сторону и бросилась к берегу. А я так и стоял на четвереньках, зачарованно глядя на бегущий ко мне зигзаг. Трещина все расширялась, было видно, что толщина льда – сантиметра четыре, а под ним – черная парящая вода.
– Тиккирей, беги! – закричал Роси. И тоже рванулся к берегу.
А я бежать уже не мог. Трещина пробежала как раз подо мной. Руки остались на одной стороне, ноги – на другой. И трещина медленно расширялась.
– Тиккирей, ты чего! – Рози стояла уже на берегу, метрах в двадцати от меня. – Вставай!
– Как? – закричал я в ответ. Мне ни капельки не было страшно, вот только я понимал, что подняться не смогу – я теперь мостиком выгибался над трещиной, в которой было сантиметров сорок.
И она все увеличивалась.
– Роси, Роси, ну придумай что-нибудь! – закричала Рози.
Я увидел, что Роси осторожно ступил на лед, пошел ко мне – и тут же бросился обратно, потому что лед начал трещать прямо у него под ногами.
– Тиккирей! – кричала Рози.
Я понял, что придется прыгать в воду. Вот ведь не повезло! Конечно, если я спрыгну, то потом легко выкарабкаюсь на лед и выбегу на берег. Придется сушиться, и все равно можно простыть и заболеть, но другого выхода нет.
– Ребята, я прыгаю в воду! – крикнул я. – Потом выберусь!
– Не надо! – завопил Роси.
Но я уже прыгнул.
Ой…
Вода была – словно кипяток! Ничего себе! Как в ней моржи купаются! У меня перехватило дыхание, я ушел с головой, вынырнул, больно стукнувшись плечом о лед.
– Тиккирей!
– Сейчас, – пробормотал я, переводя дыхание. Вода больше не казалась горячей, а стала обжигающе холодной. Точно простыну…
Я вцепился в кромку льда, подтянулся, вытаскивая тело из воды. Вначале все шло хорошо, я даже высунулся из воды по пояс и почувствовал, как ветер холодит мокрую голову.
А потом лед хрустнул у меня под руками, раскололся, и я снова ушел под воду!
Вот теперь мне стало страшно. Я понял, что случилось: едва я высовывался из воды, как вес тела увеличивался и лед переставал меня держать.
Но что же мне тогда делать? Как выбираться?
– Ребята, помогите! – крикнул я.
Рози стояла у берега молча, схватившись за голову и оцепенев. А Роси метался туда-сюда, то бросался к джипу, то возвращался обратно и что-то сумбурно кричал.
Лион молча пошел вперед.
– Стой! – крикнул я. – Лион, стой, не двигайся!
Конечно же, он остановился. Только этого мне не хватало, чтобы он провалился…
Я стал осторожно, бочком забираться на лед. Так, чтобы площадь опоры была больше. И это у меня почти получилось – я даже выбрался полностью!
После этого кромка льда снова обломилась вместе со мной.
Я опять с головой ушел под воду, вынырнул…
И вдруг понял, что тело начало меня плохо слушаться.
Наверное, от холода. А может быть, еще от страха.
– Я не хочу… – прошептал я. – Не хочу…
Что-то шевельнулось на моей правой руке. Раздвинуло мокрый свитер и серебристой лентой выстрелило вперед. Впилось в лед в метре от края.
Бич!
Я не знал, какие в него вложены рефлексы. Может быть, он вовсе не умел спасать утопающих, а просто хотел сам выбраться из ледяной воды. Но он меня не отпускал, и я мог за него держаться… хоть как-то.
Им надо просто притащить веревку – понял вдруг я. Обычную длинную веревку, наверняка в джипе такая есть. Кинуть мне, я уцеплюсь, и они меня вытянут с берега. Надо им крикнуть.
Но я не мог. Язык будто отнялся, и все, что я мог, – это цепляться за лед и смотреть на такой близкий берег.
На Лиона, который лег на лед и стал ползти ко мне.
Это кто-то из них ему велел… Рози или Роси… вот трусы…
Он ведь даже плавать не умеет!
Лион полз быстро. Когда он оказался в метре от меня и его рука легла на голову бича, впившегося в лед, я собрался с силами и велел:
– Ползи обратно!
Лион с секунду молчал, глядя на меня. А потом очень серьезно сказал:
– Заткнись.
Если бы не бич, я бы сейчас разжал пальцы и снова ушел под воду. От неожиданности.
– Хватай меня за руку, – сказал Лион, протягивая руку. – И ложись на лед. Плашмя.
Как во сне я протянул ему руку, вцепился – и Лион медленно потащил меня за собой. Я уже едва мог двигаться, но все-таки стал ложиться на лед.
И тут мне помог бич. Уж не знаю, как он держался за лед, каким образом ввинтился в него – но тянул именно так, как надо. Плавно и сильно.
Через минуту я лежал на льду. Носками ботинок – еще в воде, но лед держал.
– Ползем, – сказал Лион. – Ползем быстрее.
Быстрее у меня не получалось. Но мы все-таки ползли – все дальше и дальше от полыньи. Бич помогал мне первые метры, а потом втянулся в рукав.
И мы ползли, пока не уткнулись в ноги Рози и Роси. Близнецы так и стояли на берегу, боясь сделать на лед хотя бы шаг, – хотя там лед-то был до самого дна.
– Тиккирей… – радостно сказала Рози, размазывая по лицу слезы и сопли. В руках у нее был телефон – видно, вызывала помощь. Хоть до чего-то додумалась…
А Роси все так и суетился рядом – то пытаясь подойти, то делая шаг назад.
Я повернул голову и посмотрел на Лиона. Тот часто дышал, облизывая губы.
– Ты нормально? – спросил я.
– Ага…
– Лион… ты совсем нормально!
– Угу… – Он вдруг улыбнулся. – Тиккирей… ты что, специально провалился?
Я сейчас лежал словно в холодильнике. Весь в мокрой одежде и на морозе. Но даже не чувствовал холода.
– Нет, не специально, – сказал я. – Но я бы прыгнул… если бы знал, что так получится.
Кое-как выпрямившись, я помог встать Лиону. И тут наконец к нам подскочил Роси, схватил меня за руку, выпалил:
– У тебя здорово получилось, мы всем скажем, что ты настоящий герой!
– А ты трус, – сказал я. И на негнущихся ногах побежал к павильону. Лучше было бы к джипу, там теплее. Но мне сейчас не хотелось садиться в их машину.
– Тиккирей… – жалобно крикнул вслед Роси. – Ну ты же сам виноват, что провалился!
Я не ответил. Заскочил в павильон и стал скидывать мокрую одежду. Следом вбежал Лион. Спросил:
– У тебя есть что-то сухое?
Я покачал головой.
– Сейчас…
Он собрался было кинуться обратно, но тут влетел Роси. Весь переполненный раскаянием, с мокрыми красными глазами и вжатой в плечи головой. Выпалил:
– Тиккирей, там флаер летит…
– Снимай комбез, придурок! – крикнул на него Лион.
Роси оцепенел, часто мигая. До него только дошло, что Лион стал нормально разговаривать.
– А?
– Я тебе сейчас морду начищу, – воинственно пообещал Лион. – Снимай комбинезон!
Роси стал торопливо раздеваться. Под комбинезоном у него еще оказался теплый вязаный костюм. Я разделся догола, торопливо нырнул в комбинезон Роси… тоже неприятно, что этот трус мне помогает, но не замерзать же заживо! Я все-таки не морж!
– Возьми у сестры коньяк и тащи сюда! – Лион продолжал командовать Роси. И тот послушно кинулся из павильона. Я сел на скамейку, обхватил себя руками за плечи. Меня всего трясло, тепло никак не возвращалось в тело. Бич беспокойно шевелился на руке. Заметили его близнецы или нет? А если заметили, то поняли, что это такое?
– Тиккирей, я чаю тебе налью. – Лион стал возиться с термосом.
Интересно, как он догадался лечь и ползти? Ведь это так и делается, я в одном фильме видел, как спасали человека, провалившегося под лед. А потом его поили горячим чаем и коньяком.
Где-то совсем рядом с павильоном сел флаер – по матовым шторкам скользнула тень, и они задрожали от порыва ветра. Через несколько секунд опустилась еще одна машина, подальше.
– А вот и «скорая помощь», – пробормотал я. Что же делать с бичом? Меня сейчас повезут в больницу, станут осматривать, сунут в горячую ванну… и это все правильно, наверное. Но они ведь увидят бич! Отдать Лиону? Это значит впутать его в мое преступление… тоже нельзя.
На миг заглянул в полог Роси, сунул Лиону фляжку. Тот молча взял ее, плеснул в кофе коньяку, протянул мне. Я выпил залпом.
Ого… никогда не думал, что спиртное может быть приятным!
– Что теперь будет… – прошептал я. Поднял глаза на Лиона и сказал: – Но зато ты поправился! Как это получилось, Лион?
– Словно… – начал было Лион. Но тут полог павильона откинулся и вошел Стась. Где-то в отдалении, за его спиной, маячили Рози, Роси и еще какие-то люди.
– Стась… – только и сказал я. У меня даже мысли не было, что он на Авалоне!
– А кого ты хотел увидеть? Императора? – в своей обычной манере ответил Авалонский Рыцарь. Подошел ко мне, потрогал комбинезон, удовлетворенно кивнул. Понюхал чашку из-под кофе, тоже кивнул.
– Стась… – повторил я.
– Коньяк еще есть? – вопросом ответил Стась. – Полагаю, вмешивать медиков нам не стоит… но растереть тебя необходимо.
– Есть. – Лион протянул ему фляжку. – Вроде бы хороший.
– Ого. – Стась секунду испытующе смотрел на Лиона, потом покачал головой. – Ладно, потом. Скидывай комбинезон. Приживлять отмороженные пальцы – скучное и дорогое занятие.
– Стась, – в третий раз повторил я. И почувствовал, что реву. – Стась, я тут такого натворил… не надо мне никаких растираний сейчас…
– Ты про украденный бич? – спросил Стась. – Я поэтому и запретил врачам входить. Слухов нам только не хватало…
Он приложился к коньяку, хмыкнул, тряхнул фляжкой, потом сказал:
– Лион, будь другом, сбегай к врачам и возьми у них флягу спирта. Переводить такой коньяк на растирания – преступление против виноделия.
– Ага, – крикнул Лион, выбегая.
Я посмотрел Стасю в глаза и спросил:
– Меня посадят? За бич?
Авалонский Рыцарь вздохнул:
– Кому ты собирался его передать, Тикки? Или хотел просто продать?
– Продать? – растерялся я. – Стась… он ко мне привязался… я не мог его бросить в утилизатор! Это же как убийство!
– Тиккирей, этот бич уже четыре года используют для проверки новых сотрудников на благонадежность. – Стась допил коньяк, аккуратно поставил фляжку на стол. – Там абсолютно разбалансированный блок импритинга, он ни к кому не может привязаться.
Я не стал отвечать, просто протянул руку – и бич выскользнул из рукава, выставив вперед крошечную плазменную пушку.
Вот это был эффект! Стась вздрогнул, и его собственный бич вырвался, готовый к бою.
– Да быть того не может! – с чувством сказал фаг, глядя на привязавшееся ко мне оружие.
Вернулся Лион с прозрачным флаконом.
– Меня посадят? – снова спросил я. – Или выгонят с планеты?
– Теперь уже – не знаю, – ответил Стась. – Лион, мальчик, это чистый спирт? Или смесь для растирания?
– Они хотели дать смесь, но я сказал, что нужен именно спирт, – ответил Лион.
– Неужели ты от природы такой сообразительный? – откупоривая флакон, спросил Стась. – Тиккирей, сейчас тебе придется глотнуть самого невкусного из всех спиртных напитков. Надеюсь, это надолго избавит тебя от желания пробовать алкоголь.
Я кивнул. Я на все был готов.