Книга: Обладатель великой нелепости
Назад: Глава 2 Город ночью (I)
Дальше: Глава 4 Город ночью (II)

Глава 3
Лозинский убеждается

Весь следующий день после вторжения своего бывшего пациента Лозинский оставался дома. Выходной он провалялся в постели, почти ничего не ел и даже курил в несколько раз меньше, чем обычно.
Хирург помнил, как очнулся около пяти часов утра на полу комнаты, долго соображая, что произошло с ним ночью. Затем обнаружил скопившиеся в ушных раковинах сгустки запекшейся крови, кое-как привел себя в порядок, перелег на кровать и проспал уже естественным сном до полудня.
К вечеру Лозинский обнаружил, что начинает глохнуть. Если первую половину дня он ощущал только легкое жжение в ушах и чувство, будто они набиты ватой, то позднее дела заметно ухудшились. Он уже не просто слышал плохо, — звуки словно умирали, едва достигнув нервных окончаний. Собственные шаги он воспринимал как серию коротких отрывистых щелчков, а скрип матрацных пружин — как чей-то сухой кашель под кроватью. Почти то же самое происходило и со словами, произнесенными вслух, — он мог отчетливо расслышать только один-два первых слога. Завершенную форму обретали лишь фразы, звучавшие в сознании.
Но даже постоянно прокручиваемая перед внутренним слухом мысль принадлежала не ему — «Теперь ты знаешь…» Она повторялась настолько часто, что вскоре окончательно потеряла для него всяческий смысл.
В первый день Лозинский практически не пытался осмыслить разговор с его бывшим пациентом, превратившимся в чудовище; в его голове образовался хаос, быстро перешедший в полную апатию.
Приходить в себя хирург начал только следующим утром. Но главной тому причиной послужил не начавший медленно возвращаться слух — впервые за много лет Лозинскому приснился Ай-Болит. Его приход точь-в-точь как в детстве повторял прежние явления.
«Здравствуй, Феликс! — словно старому знакомому подмигнул пухленький розовощекий доктор, совершенно не изменившийся за прошедшие годы. — Ты ведь никогда не забывал о нас, правда? Даже если тебе так казалось. — Было похоже, что Добрый Доктор чем-то очень доволен. — Кстати, как там поживает наш пациент? Ты ведь догадываешься, кого я имею в виду? Мой и… твой — наш. А? Да-да, Герман. Как ты его находишь? Великолепно, не так ли? Ну, ну, Феликс, это лишнее… Может, ты еще до конца не понял, однако ты вовсе никакая не жертва — ты один из его создателей, пускай даже твои функции сводились лишь к бессознательному механическому исполнению. Да! Да! Вся эта глупая болтовня о знании, неумышленной передаче вируса посредством собственной крови и так далее — ЧУШЬ! Ты чист, абсолютно чист. Если не веришь, можешь сам убедиться в этом. Ведь это проще простого! Но…» — Ай-Болит поднял вверх указательный палец.
На какой-то миг Лозинскому показалось, что тщедушная фигурка Ай-Болита затрепетала, как дымный фантом от сквозняка, и из-за маски-миража выглянула истинная сущность Доброго Доктора. Это длилось не более чем долю секунды, но вполне достаточно, чтобы Лозинский пережил глубокое потрясение, — настолько увиденное было чуждо всему человеческому.
«…Но, главное, теперь ты стал одним из нас! Хотел ты того или нет. Это факт, Феликс, доказанный факт».
«Мне плевать на все это, ты, ряженый урод! — наконец ответил Лозинский. — Я не знаю, кто вы, но я не дурак! Возможно, вы действительно использовали меня, хотя я могу только гадать, почему вам требуется чья-то помощь, однако даже мое невольное участие в чем-то, не может превратить меня в одного из вас
«Дурачок, — снисходительно усмехнулся Добрый Доктор, — разве ты не понимаешь, что твой личный выбор лишен всякого смысла. Ты тот, кем являешься. Человек никогда не решает это самостоятельно. Это не его выбор. Сколько раз твои намерения соответствовали реальным поступкам? Если это и происходило, то только потому, что планы кого-то большего случайно совпадали с твоими. Ты посчитал, что предложение рождается благодаря возможности выбора? В принципе это так. Но в ином смысле: ты либо выбираешь добровольно, либо — под принуждением. Посмотри теперь — разве вышло иначе? Конечно, конечно! Когда я говорю один из нас — это не означает, что ты действительно способен подняться на наш уровень, стать в буквальном смысле, как я или… не важно, — а подразумевается быть на одной стороне. Если хочешь, назови это взаимовыгодным сотрудничеством. Не будь глупцом, игры закончились, а упрямство бессмысленно — ты уже один из нас, и куда разумнее было бы извлечь для себя пользу, добровольно исполняя то, от чего тебе все равно никуда не деться».
«Это мы еще посмотрим!» — бросил Лозинский и неимоверным усилием заставил себя проснуться.
Уже через час разговор с Ай-Болитом казался ему не больше, чем реакцией на пережитый стресс, воскресившим в памяти давно забытые детские кошмары.
Другое дело — Герман. И вирус…
Придя в больницу, он первым делом подал заявление о своем увольнении. Никто, разумеется, не возражал.
Но перед этим он все-таки успел сделать еще кое-что — побывать в архиве хирургического отделения, чтобы отыскать какие-нибудь документы, связанные с пребыванием Германа в больнице. Главным было узнать его адрес.
Но ни стационарной карты, ни каких бы то ни было отметок в журнале за период весны 1998 года, да и вообще ничего, связанного с Германом, ему обнаружить не удалось. Создавалось впечатление, что такой пациент никогда не поступал ни в отделение, ни в больницу.
Озадаченный, Лозинский прекратил поиск нитей. Впрочем, он довольно смутно представлял, как поступил бы, выяснив местопребывание Германа.
Выйдя из здания больницы, Лозинский испытал чувство, которое ожидал меньше всего — облегчение.
Раскрыв зонт, он медленно направился к центральной части города, где находилась автобусная остановка. На полпути Лозинский неожиданно свернул и пошел в совершенно другую сторону. Временное облегчение исчезло. Он кружил в течение часа по мокрым улицам, купил в киоске три пачки сигарет, выкурил пару штук подряд, стоя под каким-то навесом, после чего продолжил блуждание по городу. При этом он не вполне осознавал, что движется по сужающейся спирали, постепенно приближаясь к подсознательно намеченной цели.
Кем бы или чем бы ни являлся Добрый Доктор Ай-Болит…
Лозинский почти не удивился, когда обнаружил, что стоит перед входом в тест-пункт.

 

Он так и не явился в назначенный срок за результатами анализа, потому что тот внезапно утратил для него какое-либо значение.
Уже на следующий день город потрясли новости о волне чудовищных убийств. Их отличало невероятное зверство и не укладывавшийся ни в какие рамки способ исполнения. И еще их совершенная бессмысленность.
Все, вышедшие в тот день, местные газеты на первых полосах сообщали о появлении в городе неслыханного киллера-маньяка, которого сразу окрестили Отрывателем голов.
Это прозвище родилось не случайно, поскольку большинству своих жертв убийца в буквальном смысле отрывал голову. Поражала не только ужасающая жестокость этих убийств, но и их количество — только за первую ночь их было десять! И это из числа тех, которые удалось зафиксировать. Многие в шоке задумывались: сколько же их на самом деле? В многочисленных статьях журналисты решились подробно описать детали некоторых убийств. В конце они задавались вопросом, словно предлагая читателям сделать собственные выводы: кто был способен на подобное? Версии о разгуливающем по ночным улицам обычном сумасшедшем (все убийства, как удалось установить, были совершены исключительно ночью) отпали сразу, потому что это никак не объясняло целый ряд странных фактов.
А загадок Отрыватель преподнес столько, что тем, кому предстояло заняться их разрешением, можно было только посочувствовать. Эксперты ломали головы, каким образом ему удалось за одну ночь завалить город трупами, найденными в далеко расположенных друг от друга местах. Вариантов существовало несколько, но сомнений не вызывало только то, что все убийства были совершены одним и тем же лицом. Делались выводы, что Отрыватель, по всей видимости, обладает способностью появляться и исчезать «как призрак», не оставляя практически никаких следов, позволявших милиции заполучить хоть какую-нибудь стоящую зацепку.
В действиях маньяка не прослеживалось четкой системы. В одной газете перемещения Отрывателя — благодаря более или менее точно установленному времени некоторых убийств — сравнивались с броуновским движением, то есть как абсолютно хаотические. В другой, читателей «утешили», что, видимо, эту систему удастся обнаружить в дальнейшем.
Строились бесчисленные догадки о мотивах этих ужасающих преступлений, но чаще всего их авторы сами себя заводили в тупик — так и оставалось непонятным, почему среди жертв маньяка находились люди обоих полов и разного возраста, никто не был ограблен или изнасилован.
И, в конце концов, доводило до полной растерянности, почему ночной киллер расправляется со своими жертвами именно таким… «трудоемким способом»? Вообще этой теме уделялось чуть ли не самое пристальное внимание. Специалисты утверждали, что феноменальная физическая сила Отрывателя находится далеко за пределами обычных человеческих возможностей. Однако возникали предположения, что загадочный киллер пользуется специальными механическими устройствами, чтобы отчленять головы жертв от туловища. Те же, кто располагал результатами экспертиз, доказывали полную несостоятельность версии о применении каких-либо устройств и утверждали, что Отрыватель, как это ни укладывалось в сознании большинства, действует исключительно руками.
Кое-кто выдвинул рискованное предположение, что дело не столько в физической силе неведомого убийцы, сколько в скорости его движений во время совершения этих «нечеловечески исступленных актов насилия». Правда, и они соглашались, что это также находится за гранью возможностей человека, даже под воздействием известных науке препаратов.
В послеобеденных выпусках газет все большую популярность приобретали версии, что Отрыватель голов вообще не является человеком. Бульварная пресса, резко взметнувшая свои тиражи до уровня популярных изданий, пестрела гигантским количеством псевдонаучных, а то и откровенно сомнительных статей об инопланетянах, радиоактивных мутантах и прочем. Почти в каждом случае их авторы пытались в конце связать эти темы с появлением Отрывателя голов. Некоторым иногда даже удавалось вполне логично представить его как часть еще малоизвестных паранормальных явлений.
Вечером в тот же день освещать события взялось и местное телевидение. Появились новые подробности, — прежде всего, количество обезображенных трупов, найденных за последние часы, выросло до пятнадцати. Представители правоохранительных органов, дававшие интервью с явной неохотой, пытались скрыть свою беспомощность и что-то бормотали о «всех принятых в настоящее время мерах». Но зато не скупились раздавать смелые обещания в ближайшие дни положить конец «зверской расправе над жителями города» и «снова сделать улицы ночного Львова безопасными для граждан»; давали и без того понятные каждому советы и рекомендации, как не стать жертвой маньяка, — некоторые пункты вызвали у людей старшего поколения прямые ассоциации с периодом военных действий, — что особенно усилилось благодаря намеку одного из чиновников о необходимости введения в городе комендантского часа.

 

На следующий день сообщения о Львовском киллере проникли в выпуски новостей главных телеканалов страны. Но выглядели скомкано и поверхностно, детали упоминались вскользь, а о точном числе жертв не говорилось вообще, что вызвало у львовян сначала недоумение, затем волну возмущения и наконец ощущение прострации.
Впрочем, большинство сошлось во мнении, что иной реакции средств массовой информации ожидать не приходится — слишком пристальное внимание к Отрывателю голов отвлекало население страны от решающего этапа предвыборной президентской кампании.
Правда, за дело активно взялись представители некоторых заграничных пресс-служб, однако, как скоро выяснилось, их руководство тоже куда больше было заинтересовано освещением политических событий, происходящих в Украине раз в пять лет.
В результате Отрывателем голов по-настоящему занимались лишь местные телевидение, радио и пресса.
Киллер, между тем, каждую следующую ночь заваливал город новыми трупами. Средства массовой информации, подвергавшие милицию беспощадной критике первые три дня, на четвертый стали принципиально избегать всякого упоминания о ней.
Лозинский почти все это время проводил дома, ожидая каждого последующего выпуска новостей, лишь изредка выходя за газетами. Ночами ему с трудом удавалось забыться на несколько часов, и, вскакивая по утрам, он первым делом включал телевизор. И каждый раз испытывал заведомую уверенность, что найдет подтверждение своих самых худших предчувствий: неведомый вирус взял окончательно Германа под контроль. Вероятно, это случилось в течение одной или двух ночей после того, как состоялась их встреча, и он — единственный, кто имеет представление о том, что происходит на самом деле. Потому что напрямую связан с этим.

 

На седьмой день число жертв Отрывателя голов достигло семидесяти восьми человек.
Но кое-кто при этом заметил, что киллер стал убивать реже в последние два дня, точнее, ночи. Некоторые эксперты объясняли это «стабилизацией в психологическом состоянии маньяка», и выказывали надежду, что теперь будет значительно легче выявить систему в его действиях и наконец-то поймать, — хотя здесь пахло явным противоречием. Впрочем, когда в течение одной недели погибает около восьми десятков ни в чем не повинных людей, а об убийце по-прежнему ничего не известно — искать спасения в здравой логике уже не приходится.
Даже редкие счастливчики, которым чудом удалось остаться в живых после встречи с Отрывателем голов, были либо настолько изувечены, либо пребывали в таком состоянии, что попытки использовать их свидетельства для помощи следствию равнялись безнадежному нолю. В лучшем случае они несли бессвязную ахинею о материализовавшихся призраках или агрессивных инопланетных пришельцах. Может быть, из всего этого бреда по характерным, часто повторяющимся деталям и удалось бы извлечь нечто полезное, но выживших было слишком мало: всего несколько человек. Если чему-то это реально и способствовало, так обрастанию историй об Отрывателе голов новыми противоречивыми слухами и рождению уже настоящих легенд.
Единственным фактом, не подлежавшим сомнению, было то, что Отрыватель, безусловно, самый кровавый и загадочный из всех известных серийных убийц, на фоне которого даже Чекатило выглядел «просто тщедушным парнем немного не в себе» — как прокомментировал обозреватель криминальной хроники одной из газет.

 

К восьмому дню Отрыватель голов унес жизни еще шестерых человек. Точнее, пятерых — одно из убийств экспертиза определила как «замаскированное под».

 

Утром девятого дня сразу по окончании выпуска первых теленовостей, войдя в ванную, Лозинский хирургическим ланцетом вскрыл себе вены…
Назад: Глава 2 Город ночью (I)
Дальше: Глава 4 Город ночью (II)