Но в тот вечер зайти к ним не удалось.

Обычно на контакт с заказчиком уходит не больше часа. Подъехал, проследил издали, как посредник берет товар, убедился, что поблизости никого подозрительного и за ним шпана не увязалась. Уходишь с площадки и через полчаса на пару секунд пересекаешься с посредником в одном из городских туалетов или прямо на улице, если товар компактный. Сложнее, когда нужно провести человека – тут на весь день мороки, пока его возят с места на место, дожидаясь ночи. Я редко берусь за вывоз. Платят очень хорошо, но если поймают… Лучше об этом не думать. Пугливый проводник много не заработает, а бесстрашный долго не живет.

Посредник уже подходил к «Чифану», а я с противоположной стороны улицы изучал карту города на переходе. На условленном месте сидит мужик, ждет. Лицо кого-то напоминает… Возможно, встречались, точно не помню, но какое-то дерьмо с ним было связано.

На всякий случай я отошел от карты и двинулся по переходу. Посредник, даже не посмотрев в мою сторону, выбросил бутылку с водой в мусоросборник, прошел мимо харчевни и скрылся за углом. Спустя минуту пискнул ком. Я не отозвался, значит, посредник выйдет на связь завтра в это же время. Теперь поинтересуемся, что за типаж.

Нинка с кем-то говорила по кому, спиной к залу. Официантка плеснула мне кофе. Оглядевшись по сторонам, я двинулся к угловому диванчику, где расположился заказчик. Крупный мужик в дорогой куртке. Явно натуральная кожа. Часто поглядывает на ком. Тоже не из дешевых. Приезжий, судя по всему, светит дорогие вещи не в самом спокойном районе. Он глянул на меня, не обнаружил в руках бутылку с водой, снова уставился в витрину.

– Не возражаете?

В это время вечерние заведения практически пустые. У кого закончилась смена, те рассосались по домам – душ, немного передохнуть, сменить одежду и потом завалиться куда-нибудь посидеть или встряхнуться. Он снова посмотрел на меня, на этот раз внимательнее. Пожал плечами. Оценив как согласие, я развалился на диванчике и понюхал черную жижу, которую здесь называют кофе. Минуту или две он ерзал на месте, перекладывая ком из руки в руку, переводил глаза с дверей на улицу и обратно. Отодвинул пустой бокал с недопитым коктейлем и явно собрался уходить. Тут я заметил у него на шее большую родинку, похожую на гантель. И сразу вспомнил, у кого ее видел и когда.

Охранники выводили меня из банкетного зала, а он подошел, благоухая дорогим бухлом, щелкнул по носу и пальцем так небрежно пошевелил охранникам – выкиньте малыша. Если бы мои руки были свободны, я бы дал ему в нос, но меня держали крепко. Пришлось ногой. И не в нос. Жених сложился пополам, тут за меня взялись крепко, но я отделался парой сломанных ребер и уполз живым. Сколько же лет с тех пор прошло?

Тут бы мне дождаться, пока он уйдет, а потом и самому отвалить. Терпение для проводника – хлеб, вода и воздух. Нетерпеливый проводник может слишком рано выйти из укрытия и нарваться на засаду. Или сдуру рванет сквозь цепи понтонов, не дождавшись сигнала прикормленного человека из обслуги наблюдателей. В итоге потеряет товар. Пойманный проводник уже и не проводник вовсе, больше к нему никто с заказом не сунется. Для наблюдателей просто праздник, когда поймают неловкого ходока. Долго и со вкусом оформляют протоколы изъятия, тщательно описывая каждую изъятую единицу. И отпускают, даже пальцем не тронув. Управе, куда идут протоколы, автоматом отписывается – меры приняты. Местным властям мы неинтересны, не те деньги и товары через нас проходят. А вот хозяин товара может сильно расстроиться. Не успеешь быстро возместить ущерб, то сломанными ребрами не отделаться. И упаси боже, если он как-то связан с «триадой». С ней шутки плохи, деньгами не откупишься, им главное – не потерять лицо, а поэтому так могут обезобразить твое личико, что ни один хирург-пластик близко не подойдет. Еще хуже – потерять человека. Могут объявиться кровники, и проводник исчезает, чтобы вскоре всплыть вверх брюхом в тихой заводи. Вот я и работаю с любым грузом только до пересылки, дальше везут и ведут другие ходоки. В Норильске из-за этого ни разу не был, зато голова на месте и остальные части организма.

Но сейчас я забыл о делах и, слегка подавшись вперед, чтобы ловчее опрокинуть на него столик, спросил:

– Отдыхать приехал в наши края? Один или с Клавой?

Он на миг застыл в этаком, я бы сказал, полуподъеме, прищурился. Помотал головой, хлопнул комом по столешнице и расхохотался.

– Малыш Ванечка! – вскричал он. – Вот так встреча! Рад тебя видеть!

Или я ничего не понимал, или Гриша действительно рад был встрече. Он подозвал официантку и заказал бутылку дорогого изюмного вина. Вообще-то я ждал нормальной драки, но он так искренне улыбался, так суетливо потирал руки и все повторял насчет судьбы, которая сводит и разводит людей, что я немного обмяк.

Слово за слово, вторую бутылку заказал я, и после общих разговоров о судьбах человечества, грядущих катаклизмах, цен на топливо и местных достопримечательностях он поскучнел и сказал, что с Клавой они вот уже несколько лет как расстались. Она поймала его в момент, как он выразился, осквернения супружеского ложа с двумя юными служанками.

Я зажмурился, представляя эту картину, а главное – ее последствия.

– Не верю, – сказал я. – С Клавкой такие шутки плохи. Если бы застукала, от тебя остались бы одни головешки.

– Они только и остались, – ответил он.

И рассказал, что за недолгие годы совместной жизни Клава основательно влезла в его дела. Возглавив совет директоров, лихо развернулась и за два года удвоила прибыль компании. Его такая жизнь вполне устраивала, тем более на людях она держалась скромно, все успехи приписывала ему. В итоге оказался практически голый и на улице.

– Все акции на нее переписал, – горестно повторил Гриша. – Все активы, дом, страховки – когда она успела их оформить, не понял. Мои лоеры против ее акул сявками оказались. Два процесса, одни другого разорительнее. Потерял все и еще должен оказался. Хотел по-плохому, ничего не вышло, у нее сильная охрана, не подберешься.

– Да-а, – протянул я. – Не повезло тебе. А может, и повезло, живой ушел.

Сочувствие и злорадство слоились во мне, не смешиваясь. Пришлось взять еще бутылку, чтобы проверить ощущения. В харчевню начали подтягиваться посетители, становилось шумно. Я подозвал официантку и спросил, есть ли свободные места наверху. Мы переместились на второй этаж, там все столики отделены друг от друга звуковым занавесом.

– Большими делами она сейчас крутит, – завистливо сказал он. – Взяла ребенка перспективного, своего все откладывали, да не успели. В политику собралась. Но ничего, я тоже поднимусь, тогда припомню…

– Тебя-то сюда как занесло? – поинтересовался я.

Он стал жаловаться на тесноту и зажатость в больших городах. Все зарегламентировано, каждый кусок на счету, все потоки под тройным контролем, а у него остались хорошие связи, есть ходы на серьезных, а здесь можно развернуться, если с умом организовать нужных людей, которые могут доставить нужные вещи в нужное место.

– Это ты о чем? – спросил я, быстро трезвея.

– Да ладно, тут все промышляют, кто чем горазд. Игарка фактически перевалочный узел, мечта контрабандиста. Почти легальный бизнес.

Тут он стал мне рассказывать про ходки, объяснять фискальную политику Западного объединения и Альянса, а я таращил на него глаза, сильно подозревая, что он в курсе моих занятий и попросту издевается. Но посредник не мог сдать меня, не в его интересах. Скорее всего не с кем пообщаться мужику, вот и чешет языком.

Я глубокомысленно покачал головой.

– А-а, так ты хочешь подработать, как его, проводником?

– Нет, это мелочевка, курочка по зернышку. – Он ухмыльнулся. – Вот объединим проводников в структуру, обеспечим постоянной работой, наладим защиту – понимаешь, какие пухлые пойдут юнионы?

Вид у меня был, наверное, глупый. Он пристально посмотрел на меня и наполнил бокалы.

– Мне понадобятся люди, на которых я могу опереться, – сказал он. – У нас с тобой знакомство состоялось неудачно, но раз начали с драки, то ведь можем закончить дружбой?

– Ага, – только и ответил я, сделал маленький глоток и опустил бокал. – Ты хочешь создать профсоюз ходоков?

– Гораздо лучше! – вскричал он, потом тише добавил: – Не профсоюз, а холдинг. Прозвоню цепочки, сделаю пару заказов, а там и схему выстроить можно. Кое-какие нычки остались, начну ходки вдвойне оплачивать, сами ко мне прибегут.

– Ну да, жди, сейчас сбегутся проводники легкими прыжками. То ли он придуривается, то ли мне извилины трамбует.

– Прибегут, значит? Я слышал, их всего-то полтора человека.

Тут я, конечно, преуменьшил, но не намного. Его реакция была ожидаемой.

– Вся информация у меня под контролем, – самодовольно сказал он. – На самом деле их больше, и скоро всех подключу к делу. Потом еще новых наберем, обучим.

– С такими замесами тебе и у нас тесно будет. Может, зря ты расчиповался?

– Я и не думал! Зачем отказываться от благ цивилизации? Полный доступ к информационным каналам, кредитные линии, мгновенная связь, медицинский контроль… Да мало ли что!

– Э-э… Так ведь у нас системы не работают!

– Сегодня не работают, а завтра, глядишь, заработали, – подмигнул он. – Главное, быть в деле, когда начнется реконструкция. Не вечно же север будет вне зоны процветания. Но об этом пока молчок!

– А мне зачем говоришь?

– Я же сказал, люди нужны. Помещение под офис я присмотрел, на днях оформлю. Обязательно заходи, поговорим. Ты ведь здесь давно, ходы-выходы знаешь, по ходу должность помощника твоя. Гостиница «Северный олень», спросишь на ресепшене господина Макарова. А ты где живешь?

– В октале.

– Это что, типа пентхауза?

– Почти…