Глава 17. Вертолет

Непрерывный, непрекращающийся гул пульсирующей болью отдавался в голове. Орлов, почувствовав шлепки по лицу, открыл глаза, но резкий спазм в висках заставил вновь их закрыть и попытаться сделать это, но уже медленней.

— На, хлебни пивка, пацан, — услышал он.

Перед Григорием на корточках сидел Чегеван и протягивал ему стеклянную поллитровую бутылку. Сэмплер хотел взять ее, но правой руке что-то мешало. Он посмотрел на нее и увидел надетый наручник, цепь от которого проходила за железной трубой диаметром с граненый стакан и заканчивалась вторыми скобами, закрепленными на запястье Винпулькера. Двойник не спал и просто смотрел на Григория безгрешным взглядом.

— С твоим братом все в порядке, — сказал партизан. — Он свое пиво уже оприходовал. Вишь, как живчик сидит. На, пей, это для тебя сейчас лучшее лекарство.

Орлов принял бутыль свободной рукой и стал жадными глотками пить. Чегеван не уходил. Он продолжал сидеть на корточках и наблюдать за Григорием. Пульсирующая боль в голове стала ослабевать и Сэмплер, поставив выпитую наполовину бутылку, стал осматриваться по сторонам.

— Мы в вертолете, Гриша, и везу я вас в Москву. Видишь ли, одна из корпораций заказала твою буйную головушку, а когда я обнаружил вас двоих, то они согласились заплатить в два раза больше. Так что извини, парень, это всего лишь бизнес. Здесь, в котомке, еще несколько бутылок с пивом. Лететь нам долго, так что, если захотите, пейте.

Партизан опустил на железный пол между близнецами хозяйственную сумку из кожезаменителя и, встав, направился к дверям в пилотскую кабину.

— А как же борьба с захватчиками? — сквозь гул работающих двигателей крикнул вдогонку Чегевану Орлов. — Корпорациям ведь на руку оккупация.

— Это совсем другое дело, парень, — ответил партизан. — Ты просто ни черта не понимаешь. Молодой еще.

Чегеван скрылся за перегородкой, отделяющей большой, частями покрытый ржавчиной салон вертолета от кабины управления. Григорий же допил содержимое бутылки и стал оценивать ситуацию, в которую он попал вместе с Винпулькером. Он взглянул на двойника. Тот, почему-то с улыбкой на устах, не отрываясь смотрел на него.

— Чему ты радуешься, как идиот? Не видишь, что ли, мы по уши в дерьме.

— Гриша, я никак не могу понять, зачем они надели на меня эту железку. — Винпулькер указал на скобы наручников.

— Да чтоб ты не сбежал. Что тут непонятного?

— Но ведь я могу сделать вот так. — Кисть руки Винпулькера стала уменьшаться и, когда она приняла форму обрубка, двойник свободно вытащил то, что осталось от руки из державшего ее металлического кольца.

— Вот черт, я же совсем забыл о твоих способностях. Неплохо. Даже очень неплохо.

Сэмплер выдернул цепь из-за трубы и, чтобы она не мешалась ему, застегнул вторые освободившиеся скобы рядом с первыми на запястье. Не торопясь, он достал из сумки бутылку с пивом и, вскрыв ее зубами, сделал большой глоток. Немного поразмыслив, он спросил:

— Ты видел оружие, которое было у партизан?

— Да, — ответил двойник. — Особенно понравилось мне большое, с изогнутой ручкой внизу. Когда мы наблюдали за боем на дороге, нападавшие стреляли из него. Было видно, что пробивная мощь и дальность этого оружия сильно отличается от маленького, из которого тоже стреляли некоторые из партизан, но держали они его в одной руке.

— То, что ты называешь маленьким, это пистолеты. Большие же — автоматы, они стреляют очередями. А вот с изогнутой ручкой, это, скорее всего, Калашников. Старый, но надежный автомат. Ты помнишь, как он выглядит подробно, так сказать, в мелочах?

— Конечно, это одно из лучших качеств, данных мне природой. Я как бы само собой запоминаю все, особенно мелкие детали, окружающие меня.

— Отлично, можешь сделать из своей руки копию автомата, понравившегося тебе.

— Могу, но зачем?

— Мы попробуем захватить вертолет. Ты направишь псевдо-автомат на пилота, нет, лучше на Чегевана. У пилота руки заняты рычагом управления и он нам не помеха. Я же прикажу им доставить нас туда, куда нам захочется. Давай лепи автомат и не забудь изобразить его в реальном цвете. Розовым Калашниковым никого не напугать.

Двойник встал на ноги и соединил пальцы рук. После этого они стали набухать и менять форму. Через несколько секунд Винпулькер уже имел АКСУ с укороченным дулом и сложенным с боку каркасным прикладом. Сходство было поразительным, но получилось так, что автомат начинался прямо из запястий.

— Кисти-то сделай, — произнес Григорий, и близнец слепил и их. Получилось, что он держал Калашников за магазин-обойму и за небольшую рукоятку покрытую деревом.

— Я еще могу сделать вот так. — Двойник стал по очереди отпускать руки от автомата. После этого он развернул приклад и, приставив его к плечу, изобразил стойку для стрельбы стоя. Потом он вновь сложил приклад и передернул, с естественным металлическим звуком, затвор.

— Я не могу только положить куда-нибудь это оружие и также не могу отпускать одновременно обе руки. Сам понимаешь, мои клетки не могут жить отдельно от моего тела. Ну что скажешь, похожи мои действия на оригинал?

— Потрясно, — ответил Орлов, почесывая затылок. — Как же ты смог изобразить звук? Да еще как раз в тот момент, когда надо.

— На самом деле я этот звук произнес, но волны стали слышимы, лишь когда ударились в корпус имитируемого предмета. Это целое искусство, у нас на Флонге этому обучают еще в детском возрасте.

— Ты не перестаешь меня удивлять. Может, ты умеешь делать еще какие-нибудь вещи, о которых я не знаю?

— Может быть, но ведь я тоже не знаю, о чем ты знаешь, а о чем нет. Я ведь еще не полностью освоился на этой планете. Возможно, некоторые из моих умений так же естественны для любого землянина, как и для меня.

— Возможно, но эксперименты мы отложим на более подходящее время, а сейчас пора заняться спасением утопающих.

— Утопающих? — переспросил двойник.

— То есть нас, — спокойно ответил Григорий и, осторожно ступая, стал приближаться к двери.

Винпулькер пожал плечами и медленно двинулся за Орловым. Григорий же, подойдя к перегородке, прислушался, но ничего не различил. Двойник наклонился к уху Сэмплера и произнес:

— А что я должен сказать, когда мы зайдем туда?

— Кабина там небольшая, наверняка набольшая. Скорей всего два кресла, в которых, видимо, сидят пилот и Чегеван. Партизан должен находиться в правом, оно дублирующее. Я открываю дверь, а ты наставляешь ствол на Чегевана и громко говоришь: руки вверх. Думаю, этого будет достаточно. Остальное буду говорить я, ты же не вздумай ни на секунду убрать Калашников в сторону. Этот партизан, по-видимому, еще та птица. Может и стрельбу начать.

— Он — птица? — спросил Винпулькер.

— Да ну тебя, — Григорий махнул рукой. — Потом сам поймешь, что я имел в виду. Сейчас некогда объяснять. На счет три я открываю дверь. Становись рядом.

Орлов взялся за ручку.

— Раз…. Два…. Три!

Григорий дернул дверь на себя и в прямом смысле втолкнул двойника в кабину впереди себя. Винпулькер, растерявшись от внезапного толчка, еще не успел поднять копию автомата, а уже крикнул:

— Всем руки вверх!

Получилось так, что внезапное нападение сильнее всего подействовало на пилота. Он, обернувшись и увидев «Калашников», сразу же отпустил руль управления и вскинул руки. Вертолет качнуло и Чегевану ничего не оставалось делать, как схватиться за рукоятку, выправить машину и управлять ее далее самому. Двойник же, вместо того чтобы взять на прицел пилота, который оказался свободным в действиях, продолжал наставлять ствол на партизана, который и без этого ничего не смог бы предпринять, чтобы, в любом случаи, не навредить себе. Вертолет летел над самыми верхушками деревьев на очень большой скорости. Секундная потеря управления машиной могла вызвать катастрофу и Чегеван это отлично понимал.

Небольшая кабина, заполненная старинными приборами и датчиками времен застоя, едва вмещала зашедшего туда Винпулькера. Из-за спины мимикрийца показалась голова Сэмплера и он, оценив ситуацию, произнес:

— Летим в Англию.

— Да ты че, парень, белены объелся? — произнес, не поворачивая головы, Чегеван. — У нас горючего до ближайшей базы. Мы без дозаправки и до Москвы не долетим.

— Гонишь, — сказал Орлов. — Если мы сядем на вашей базе, нас сразу же схватят. Где вы собирались заправляться?

— Под Казанью, на базе МЧС. Если не веришь, посмотри журнал полета. Там написана вся планировка этого рейса.

— Давай посмотрим. Ты, — обратился он к пилоту, продолжавшему держать руки вверху, — подай мне журнал, и смотри без выкрутасов, иначе получишь пулю в лоб.

— Боже упаси, — ответил тот и медленным движением опустил руки, взял толстую потрепанную тетрадь и протянул ее Григорию.

Орлов нашел график полета и, разобравшись в мелком неказистом подчерке, прочитал его.

— Смотри-ка, не наврал, чернобородый. Я думал, что обман у тебя в крови. Значит так. Какой ближайший отсюда город?

— Казань и есть ближайший, — ответил партизан. — Мы уже на подлете.

— Не долетая до города, посадишь машину в лесу. И чтобы недалеко от центрального тракта. Но не рядом с дорогой, а где-нибудь именно в лесу, на поляне. А там дальше посмотрим. Все понял?

— Понять-то, понял. Только вот что не понятно, что же вы дальше-то делать будете? Если мы не появимся в ближайший час на базе, нас сразу же начнут искать. А заодно и вас. Не думаю, что вы далеко уйдете. Не проще ли убрать автомат и спокойно полететь дальше? В любом случае вам не избежать института мутаций. Он просто плачет по вам. За вами будут гоняться все спецслужбы России.

— Ой, ой, напугал! Делай, что говорят и, может, останешься в живых.

Пилот, услышав, что они могут лишиться жизни, явно запаниковал.

— Я тут ни при чем! Мне просто приказали сделать рейс! Я понятия не имею, что тут происходит!

— Заткнись, дешевка, — зло, сквозь зубы, произнес Чегеван.

Вечерело. Небо, затянутое облаками, быстро темнело. Стал накрапывать мелкий дождь. Партизан сменил высоту, подняв вертолет выше над лесом. На горизонте показалось светлая полоса от огней крупного города.

— Это — Казань, трасса в паре километров справа. Где сажать машину?

— Так возьми вправо, не хочется плутать по лесу в темноте, ища дорогу. Высматривай открытое место. Будем садиться.

Чегеван включил прожектор, находящийся в носовой части вертолета и, сбавив скорость, стал снижаться. Вскоре обнаружилось место для посадки.

— Здесь подойдет? — партизан указал на небольшую поляну среди леса.

— Подойдет. Сажай ближе к деревьям прямо вон на те кусты.

Машина зависла над плотным кустарником и стала опускаться. Послышался треск ломаемых тонких ветвей. Вертолет начал накланяться в правую сторону, но ветви, мешавшие посадке, не выдержав массы аппарата, обломились. Корпус тряхнуло, и шасси уперлись в землю. Чегеван, профессиональными движениями пробежался пальцами по тумблерам, глуша двигатель. Лопасти стали замедлять вращение, в кабине включился свет.

— Что дальше? — спросил партизан.

— А дальше осторожно, не делая лишних движений, выходим в салон. Шаг вправо, шаг влево и мой брат сразу стреляет. И не думайте, что он не сможет. На его счету не один труп.

Винпулькер посмотрел на Григория, но сразу вспомнил, что его ложь уже не раз помогала им. «Близнецы» стали пятиться задом из кабины. Чегеван встал и, подняв руки, последовал за ними. Пилот тоже вышел в салон.

— Ключи, — сказал Сэмплер, указывая на наручники.

Партизан достал нагрудного кармана звенящую связку и кинул Григорию. Тот, освободившись от сковывающих его руку стальных захватов, протянул их пилоту.

— Приковывайтесь к трубе так же, как были прикованы мы.

Когда пленники ограничили свою свободу цепью, Орлов подошел к ним и по очереди обшарил. У пилота кроме документов и небольшой суммы денег ничего не оказалось. Григорий взял только наличность. У Чегевана, помимо того же, что и у летчика, на ремне оказалась кобура с пистолетом. Сэмплер взял и деньги, и оружие. Он прошел в кабину и, осмотрев ее, увидел небольшую спортивную кожаную сумку. Кроме сменной одежды и обуви в ней находилась та самая початая бутылка из черного стекла с ненормальным коньяком. Григорий, увидев ее, сразу же понял, что будет делать дальше. Он открыл ее и, пройдя в салон, протянул Чегевану.

— Кстати, парни, у меня есть великолепный французский коньяк. Не хотите ли попробовать? Трофейный. Нравитесь вы мне, иначе бы не предложил. Чтобы каждый сделал по большому глотку! Тогда, пожалуй, мне не надо будет от вас избавляться.

— А что там? — осторожно спросил пилот.

— Снотворное, — ответил партизан.

— Пожалуй, это лучше чем пуля, — летчик взял бутыль и отпил. — Вкус у этого снотворного неплохой.

Партизан взял коньяк в руку и тоже отпил.

— Все равно это вас не спасет, — произнес он. — Я еще никогда не терял своих денег, а за вас мне обещана неплохая награда.

— Сколько часов действует это снотворное? — спросил Орлов.

Вместо партизана ему ответил двойник:

— Я спал пару часов, а ты немного больше. Так, по крайней мере, выразился Чегеван, когда будил тебя.

— Пожалуй за это время, ты чернобородый, успеешь потерять свои заработанные деньги, — сказал Григорий и, посмотрев на Винпулькера, добавил: — А ты то чего, до сих пор держишь оружие? Давно пора убрать.

Мимикриец стал менять форму, автомат уменьшался и вскоре вместо него остались лишь обыкновенные кисти человеческих рук.

— Черт побери! Что это было? — спросил пилот с удивленным выражением на лице.

— А ты думал, что в институт мутаций отправляют простых людей? Это же мутанты! — Чегеван бросил злой взгляд на Григория. — Провести меня так, будто мальчишку. Никогда тебе не прощу.

— Никогда раньше не видел ничего подобного. Мистика какая-то. Если ты и раньше знал про это, то почему мы не посадили их в клетку?

— В том то и дело что даже не подумал. Если бы знал, то посадил бы в железный бак.

— Посмотрели и хватит. — Григорий снял с предохранителя пистолет.

Летчик зажмурил глаза и прикрыл свободной рукой голову, но Орлов прошел в кабину. Он оторвал шнур с переговорным устройством и выстрелил в блок радиостанции. Небольшой сноп искр вырвался из поврежденной панели. Григорий взял длинный черный фонарь, лежавший в выемке под пультом. После этого он прошел через салон к массивным дверям-выходу. Он сдвинул большую металлическую створку вбок и осветил пространство под корпусом летающей машины. Внизу простирались замятые днищем вертолета кусты.

— Все, нам пора сматываться. Пошли, Вин, — произнес Орлов и, обратившись к уже, пытающемуся сдержать веки Чегевану, произнес: — Там в котомке несколько бутылок с пивом. Сидеть вам еще долго. Так что, если захотите, пейте. Конечно, когда очнетесь ото сна.

Присев на корточки, Григорий спрыгнул вниз. Винпулькер последовал его примеру.