22

Они сошлись – с лязгом и звоном. Оттон не уступал Светлану ни в росте, ни в скорости, ни, кажется, в силе, хотя непонятно было, откуда могла взяться такая мощь в этих костлявых конечностях. Наверно, это была впечатляющая сцена: два исполина-латника, черный и светлый, рубящиеся на громадных мечах при багровом прыгающем свете, – только Светлану было не до эффектов. Оттон осыпал его сокрушительными ударами, которые, впрочем, Светлан отбивал без осложнений – как и надеялся. Да и Оттон, похоже, не собирался доставать его всерьез, хотя метил то в лицо, то в гибкие сочленения лат. Хозяин замка будто играл со Светланом, проверяя его на прочность. И непрерывно отступал, заманивая его все дальше и выше, пока они не очутились на плоской крыше, перед узким ветхим мостиком, перекинутым через бездонный провал к соседней башне.

Светлан остановился, опустил меч. Расставив ноги, Оттон переступал на шатающихся камнях, широко ухмылялся.

– Ну? – спросил он. – Ты медлишь, рыцарь? Испытай судьбу!

Светлан покачал головой:

– Мне жизнь пока не надоела.

– Жизнь – игра. Решайся, рыцарь!

– Может, и игра, только играют-то пока нами, – возразил Светлан. – Послушай, Оттон, куда нам спешить? Давай сделаем перерыв!

Оттон засмеялся, щуря довольные глаза.

– У тебя нет выбора, – сказал он. – Оглянись.

Опасаясь подвоха, Светлан бросил быстрый взгляд назад. Сердце упало: отступать было некуда, сзади плотным полукольцом выстроились стражники. Можно было, конечно, попробовать прорубиться сквозь строй мертвецов, но не с Оттоном же за спиной!..

– Я жду, рыцарь, – напомнил Оттон. – Ничего не поделаешь, придется доигрывать.

Светлан кивнул и шагнул на мост. Высоты он не страшился, но теперь задача усложнилась: нужно было отбивать наскоки Оттона, ограничиваясь минимумом перемещений, а при каждом вынужденном шаге пробовать камень под ногой.

– Веселее, рыцарь! – подзадоривал Оттон, потчуя его уже в полную силу. (Наверно, именно такими ударами он разваливал всадника вместе с лошадью.) – Мы же не на торге!

Светлан угрюмо отбивался, прикидывая, надолго ли хватит его терпения. Вскипавшая в нем сила требовала выхода. Один удачный удар, и эти черненые латы распадутся, как гнилой пень… Но я же не хочу!..

Камень под Оттоном вдруг качнулся, его нога соскользнула, гигант застыл в неустойчивом равновесии. Непроизвольно Светлан выбросил к нему руку, но тут же почувствовал, что опора уходит и из-под его ног. Отчаянно оттолкнувшись, он прыгнул назад, извернулся в воздухе и упал на мост плашмя. Оглянулся. Часть пролета исчезла, и вместе с ней – Оттон. Долгие секунды спустя снизу донеслись приглушенные всплески.

С минуту Светлан лежал, подавленно озираясь, потом осторожно выбрался в безопасное место, прошел сквозь строй каменно неподвижных мертвецов. Сняв со стены факел, долго бродил по пустым коридорам, пока не отыскал наконец комнату, где они начали этот странный бой-игру.

Здесь мало что изменилось, даже стражники стояли в той же позе, но парочка исчезла. Как видно, Кристиан ухитрился расшатать тугие пальцы стражей и увел с собой Николь, благоразумно не дожидаясь исхода схватки и не полагаясь на сомнительное благородство незваного заступника.

Криво усмехаясь, Светлан вернулся в главный зал и некоторое время безуспешно пытался оживить видеоплиту. Затем, сдавшись, выбрался из здания, разыскал в конюшне Буяна и покинул этот замок, ставший теперь окончательно безжизненным.

По знакомой дороге Светлан добрался до леса и на въезде обнаружил незамеченную им прежде развилку: вдоль опушки вилась тропа, едва обозначенная на твердом грунте. Светлан с готовностью повернул: возвращаться в лес ему не хотелось. На изгибе тропы он оглянулся и бросил последний взгляд на осиротевшие башни. Что за судьба такая!.. Ну, чем не угодил тебе весельчак Оттон? Ясности тебе захотелось? И где она, эта ясность? Напоролся как раз на то, от чего бежал. Здесь меня тоже не поняли.

Отчаянно захотелось спать. В полудреме он покачивался в седле, время от времени приподнимая свинцовые веки и озирая окрестности. Продолжалось так довольно долго, пока, очередной раз открыв глаза, Светлан не остановил удивленно коня.

Поперек дороги молча стояла толпа, угрюмая и настороженная. В отдалении просматривались приземистые дома – по-видимому, люди пришли оттуда.

И чего им не спится? – подивился Светлан. Середина ночи. Я бы не обиделся, если бы меня встречали с меньшей помпой.

Он тронул поводья, и тотчас кто-то крикнул: «Уходи!», кто-то бросил камень, кто-то истерично зарыдал. Толпа попятилась. Его боялись – это было ясно. Конечно, можно было попытаться выяснить причину недоразумения, долго и нудно доказывать свою лояльность… но к чему? Все дороги перед ним открыты.

Светлан повернул коня на тропу, уводившую в чащу, – никуда, видно, ему от этого леса не деться! Случайно или по замыслу селян, но скоро тропа вывела его на обширный лесной луг, по краю которого пробегал ручей. На берегу стоял старый сарай, под самую крышу заполненный душистым сеном. Со стоном облегчения Светлан сполз с коня, кое-как расседлал его, взобрался на сеновал и провалился в сон, черный и угрюмый, как замок Оттона.