Глава 3
НЕЙТРАЛЬНЫЙ СЕКТОР
За десять часов светлого времени у баррикад не раздалось ни одного выстрела. Противоборствующие стороны выжидали. Предпринимать какие-либо действия ни осажденные, ни осаждающие не хотели.
Потери у чистых, чертей, землян и аланцев были слишком велики. Столь кровопролитных сражений Морсвил еще не знал — сотни трупов валялись на улицах и под воздействием жары начали разлагаться. Смердящий, ядовитый запах проникал в легкие, и люди долго не могли избавиться от тошнотворного длительного кашля.
К концу дня наемники окончательно осознали, что больше суток им не продержаться. Если не жара и жажда, то трупный запах их точно доконает.
Время от времени в городе вспыхивали короткие перестрелки. Значит, в окружении оказалось не только группа Храброва.
Однако по скоротечности и разбросанности можно предположить, что последние очаги сопротивления аланцев и землян гасли. На стороне чистых воевали и трехглазые, и черти, следовательно, победа к тасконцам пришла благодаря численному превосходству. Впрочем, так как и предсказывал де Креньян.
Сириус медленно лениво опустился к линии горизонта. Полуденный зной начал быстро спадать. Люди вздохнули с облегчением. Еще немного, и на Морсвил опустится благодатная прохлада. Ее ждали с нетерпением. Запасы воды практически иссякли, воины мучились от жажды. Во рту все пересохло, язык распух, на зубах противно скрипел песок. Раненые слабели буквально на глазах, и помочь им не было ни малейшей возможности.
— Когда начнем операцию? — спросил Троул. — Мне необходимо предупредить наблюдателей и снайперов. Носилки для раненых уже готовы. Остальные солдаты ждут сигнала.
Храбров взглянул на часы и, чуть помедлив, ответил:
— В четыре тридцать двинутся шестеро разведчиков-землян во главе со Стюартом. Через пятнадцать минут в здание направятся основные силы отряда. Ровно в пять Жак начнет шум на северо-западе.
— Значит, еще почти восемь часов ожидания… — ни к кому не обращаясь, устало произнес аланец.
Напряжение среди солдат достигло предела. Пехотинцы уже знали о прорыве, и сдерживать эмоции не могли. Кто-то беспрерывно ходил вдоль укреплений, кто-то чистил и так уже сверкающее оружие, кто-то без умолку болтал с товарищем. Лишь немногие наемники спокойно дремали прислонившись к стене. Изменить ситуацию они уже не в силах, а потому лучше хорошенько выспаться. Ночь предстоит нелегкая.
Как только гигантский пылающий шар скрылся за горизонтом, оживились тасконцы. Становилось все темнее и темнее, и они теряли из виду баррикады противника.
Осторожно пробираясь по улицам, оливийцы разносили чадящие факела. То тут, то там вспыхивали яркие маленькие огоньки. Аланские снайперы реагировали мгновенно. Стоило морсвилцу немного зазеваться, как тотчас раздавался выстрел. Чаще неточный, но четверо чистых остались лежать на песке. Ближе, чем на триста метров морсвилцы подобраться не сумели…
Такой расклад вполне устраивал Олеся. Вряд ли враги заметят прерывистую цепочку воинов, исчезающую в подъезде нейтрального здания. До проема надо пройти ровно сто пятьдесят метров. Русич неслучайно выбрал этот дом. Оттуда тасконцы вряд ли ожидают нападения. Здания возле перекрестка они наверняка контролируют.
В половине пятого утра Храбров подозвал к себе Пола. Чтобы не поднимать шум шотландец снял доспехи. Из оружия землянин взял с собой меч, кинжал и арбалет. Разведчики шли налегке. Вступать в открытый бой им не имело смысла. В случае неудачи они будут вынуждены отойти назад. Залог успеха во внезапности.
— Проверь тщательно дом, — вымолвил Олесь, — вплоть до второго этажа. Одного человека оставишь на лестнице. И умоляю, ни слова, ни вскрика, ни выстрела. Действовать надо тихо, предельно осторожно.
— Постараемся, — пожал плечами Стюарт.
Он прекрасно осознавал важность полученного задания. Это единственный шанс отряда вырваться из окружения. Второй попытки морсвилцы им не дадут.
Шестеро землян незаметно перелезли через каменные блоки и, прижимаясь к стене дома, направились к подъезду. Через несколько секунд русич потерял воинов из виду, с радостью отмечая, что обнаружить группу в темноте невероятно сложно. Теперь вся надежда на Пола.
Спустя четверть часа Олесь приказал основным силам выдвигаться к зданию. Впереди шли пятеро наемников, за ними, растянувшись в колонну, молча брели аланцы. Последними шагали Храбров, Воржиха и Родригес. Возле укреплений остались лишь десять солдат — шестеро землян и четверо десантников. Они будут прикрывать отход и имитировать наступление в северо-западном направлении. Шансы на спасение у добровольцев равны нулю.
Олесь приблизился к Жаку и тихо проговорил:
— Долго не шумите. Минут десять, не больше. Если у нас все пройдет нормально, этого вполне достаточно.
— Не волнуйся, сделаем как надо, — улыбнулся француз.
Друзья обнялись на прощание. Чтобы де Креньян не говорил, Храбров понимал, что они вряд ли еще когда-нибудь увидятся… Морсвилцы раздавят жалкий заслон и рванутся по магистрали в погоню за беглецами.
— Берегите себя, — крикнул русич, устремляясь вслед за отрядом.
Глаза быстро привыкали к темноте, и Олесь довольно отчетливо видел силуэты идущих впереди людей. Храбров, как и положено командиру, вошел последним. Он сразу заметил наемника на лестнице и махнул землянину рукой. Им оказался Крис Саттон. Англичанин, оруженосец какого-то лорда — такого весельчака и балагура Храбров раньше не встречал. Складывалось впечатление, что рот у парня не закрывается никогда. Крис умел развеселить друзей в трудную минуту. Его шутки поддерживали наемников в самых безнадежных ситуациях. Впрочем, на посту Саттон умел держать язык за зубами.
— Все отлично, — прошептал подошедший англичанин. — Двух чистых убрали в доме. Одного Пол снял из арбалета в окне четвертого этажа соседнего здания. Еще троих на улице. Спали гады…
— Хорошая работа, — кивнул головой Храбров. — Надо поторапливаться. Скоро Жак начнет канонаду.
— На третьем этаже я слышал голоса. Может, прикончим оливийцев? — спросил Крис.
— Даже не думай! — резко возразил русич. — Главное — без шума выбраться на улицу. Никакой самодеятельности.
Возле двух окон образовалась толпа. Возникли проблемы с передачей раненых. Солдаты, стоящие на улице, оказались слишком низко и до носилок дотягивались с трудом.
Спустя десять минут все десантники перебрались на другую сторону здания. И почти тотчас, позади началась ураганная стрельба. Послышались неистовые яростные вопли. Группа де Креньяна пошла в атаку. Не замедлили ответить и морсвилцы. Вскоре грохот разносился повсюду — ночное сражение началось.
Тем временем, отряд преодолел два небольших квартала. Судя по относительной тишине, в этом районе их пока не заметили. Но вот колонна резко замерла. Тут же к Олесю подбежал посыльный от Стюарта.
— Что случилось? — взволнованно произнес Храбров.
— Мы вышли на крупную магистраль, — ответил воин. — Справа, в тридцати шагах баррикада чистых, слева — многочисленный заслон. Мы и так чудом убрали без шума четверых. Просто повезло… Они повернулись в другую сторону. Пол спрашивает, что делать дальше?
— Надо решать на месте, — мгновенно отреагировал Олесь. — Веди к Стюарту!
Земляне побежали вдоль колонны. На них встревожено, с надеждой смотрели растянувшиеся в колонну аланцы. Судьба пехотинцев целиком и полностью зависела от наемников. Странное, парадоксальное стечение обстоятельств!
Пройдя двести метров, русич наткнулся на тела мертвых чистых. Разведчики сняли часовых кинжалами. Очень профессиональная работа. Чуть в отдалении Храбров заметил Стюарта. Шотландец присел на какой-то камень и спокойно ждал командира.
— В чем трудности? — вымолвил Олесь.
— Сам увидишь, — махнув рукой в сторону перекрестка, произнес Пол.
Очень осторожно воины двинулись вдоль стены к широкой магистрали. Повсюду горели факелы. И хотя улицу они освещали слабо, разглядеть человека было можно. Земляне легли на песок и поползли по-пластунски.
Спустя пару минут Стюарт и Храбров достигли края дома. Теперь стали понятны сомнения шотландца. Отряд подошел к поперечному шоссе. Оно было не менее шестидесяти метров шириной, и проскочить такой участок незаметно сотня солдат не могла. Тем более, что морсвилцы находились рядом.
Слева располагался лагерь чистых, а справа — восточная баррикада. Путь беглецам перекрывали примерно сорок оливийцев. Силы не очень большие, но вязнуть в схватке с заслоном русич не собирался. Его план подобного развития событий не предусматривал. Посмотрев на товарища, Храбров едва слышно проговорил:
— Наше время истекает. Еще минут пять и тасконцы догадаются, что их провели. Придется играть в открытую. Слишком опасный участок. Без прорыва не обойтись. До Нейтрального сектора осталось меньше километра.
— Драка получится отменной… — усмехнулся шотландец.
— Ты в ней не участвуешь, — остановил Стюарта Олесь. — Возьмешь трех человек и незаметно проберешься на противоположную сторону магистрали. Пройдешь один квартал и повернешь на юго-восточное шоссе. Твоя задача удержать чистых и обеспечить проход аланцам. Если нам это удастся, путь к спасению будет открыт.
— Хорошая мысль, — согласился Пол. — Давно мечтал о такой жаркой схватке. Пора преподать чистым урок.
Вжимаясь в песок, четверо наемников поползли через шоссе. При каждом резком окрике морсвилцев они останавливались хватаясь за рукояти мечей. Но везение не изменило землянам. Они благополучно добрались до укрытия и скрылись в темноте.
Храбров обернулся к аланцам и вымолвил:
— Остался последний рывок. Он труден и опасен, но мы должны его сделать. Ваши жизни зависят от выносливости и скорости, с которой будете бежать. Воржиха и Родригес вперед! Остальные наемники справа и слева прикрывают колонну! Пошли!
Волна решительности, отчаянной храбрости и боевого азарта захватила солдат. Земляне выскочили на шоссе и открыли огонь по лагерю чистых и укреплениям. В тусклом свете факелов испугано заметались неясные тени. Атаки с тыла морсвилцы явно не ожидали.
Тем временем, по магистрали в бешеном темпе бежали десантники Троула. Пехотинцы иногда останавливались и, сделав одну-две очереди в сторону противника, продолжали движение.
Заметив лейтенанта, Олесь сквозь грохот стрельбы воскликнул:
— Помоги Стюарту! Одному ему не справиться.
В знак согласия Рон кивнул головой и ускорил шаг.
Тасконцы пришли в себя довольно быстро и немедленно ответили огнем из всех видов оружия. Посыпались камни и стрелы из окон. К счастью почти вся колонна уже проскочила улицу. Тем не менее, пятеро десантников и двое землян остались лежать на песке.
Храбров бежал последним, ведя непрерывный огонь из автомата. У крайнего здания он заметил скрюченную фигуру Саттона. Англичанин стоял несколько секунд, а затем медленно опустился на колени.
— Какого дьявола расселся? — раздраженно спросил Олесь.
— Все. Отвоевался, — горько усмехнулся Крис. — Пуля попала в левый бок. Рана пустяковая, но двигаться не могу. Уходи! Я вас прикрою. Пару человек обязательно уложу.
— Сейчас… — язвительно заметил русич.
Не обращая внимания на ругательства Саттона, Олесь взвалил его на плечо и бросился догонять аланцев. Сзади слышались крики и команды чистых. Только сейчас они догадались, что враг вырвался из западни. Началось преследование.
Заметив Храброва, трое землян пришли ему на помощь. Шквал огня обрушился на тасконцев. Наступление морсвилцев сразу замедлилось. Вскоре Олесю удалось передать раненого товарища аланцам.
На одном дыхании колонна проскочила квартал, повернула направо и вышла на новую магистраль. А здесь уже развернулось целое сражение. Стюарт c огромным трудом сдерживал наседавшего противника. Из маленького отряда в живых он остался один.
Троул подоспел как раз вовремя. Залп из карабинов и автоматов смел первые ряды чистых. Оливийцы бросились в рукопашную. В таких схватках остро чувствовалась нехватка наемников. Тем не менее, основная часть колонны благополучно преодолела опасный участок. Дорогу в Нейтралку была свободна.
Из последних сил пехотинцы устремились на юго-восток. То, что не удалось сутки назад боеспособной армии, сделала израненная, истекающая кровью группа беглецов. Сектор Чистых преодолен. Храбров приказал наемникам отходить. Сделать это было непросто, тасконцы отчаянно наседали, не давая чужакам оторваться. К счастью, снова не растерялся лейтенант — его десантники закидали наступавших врагов гранатами.
Морсвилцы замерли в нерешительности. Подхватив раненых, земляне обратились в бегство. Трудно сказать, откуда в подобных ситуациях у людей берутся силы. Голодные, измученные жаждой, истекающие кровью они с невероятным упорством продвигались вперед. Большинство солдат плохо понимало, что происходит вокруг. Воины знали твердо — надо просто бежать…
Впереди показалась знакомая линия черепов. Только здесь можно упасть, опустится на колени, перевести дыхание. Олесь осмотрелся по сторонам. Рядом расположились четыре землянина. Еще двое ранены и лежат на носилках. Не густо! И тут русич заметил, как один из аланцев поднимает карабин, чтобы выстрелить в приближающихся тасконцев.
— Не стрелять! — в последний момент успел закричать Храбров. — Здесь запрещено воевать. Нарушителей ждет неминуемая смерть.
Пехотинцы с удивлением опустили оружие. Они ни разу не были в Нейтральном секторе и его законов не знали. Солдатам не верилось, что противник, преследовавший их, остановится у пограничной черты. Расстояние между беглецами и морсвилцами быстро сокращалось. Вскоре сотни чистых скопились возле границы. Врагов разделяли жалкие двадцать метров. Передергивая затворы, десантники медленно пятились назад. На песке, отложив в сторону мечи, с невозмутимым видом сидели наемники во главе с Олесем.
Русич спокойно смотрел на восток. Небо окрасилось в нежные розовые тона. Еще полчаса и из-за горизонта появится величественный Сириус. Все точно так же, как и три года назад…
Между тем, из толпы оливийцев выдвинулся высокий, крепкий воин. В узких широко поставленных глазах тасконца сверкали ненависть и восхищение. Как хороший солдат, он умел ценить мужество и смелость противника. Подойдя к границе, чистый в бессильной злобе сильно пнул один из черепов. Пролетев метров десять, тот врезался в стену и упал на землю. Делать так — проявлять неуважение к мертвым. Не исключено, что уже завтра голова воина, поступившего столь опрометчиво, окажется в скорбном пограничном ряду.
Переступив черту, морсвилец неторопливо двинулся к землянам. Догадаться, что он является лидером клана, труда не составляло. Оливийца сопровождали десять рослых широкоплечих телохранителей. Подойдя ближе, воин вдруг развел руками и, искренне улыбаясь, удивленно воскликнул:
— Вот досада! И как я раньше не догадался… Олесь Храбров, собственной персоной. Да… Большая оплошность с моей стороны.
Русич поднял голову и взглянул на тасконца. Ошибки быть не могло. Этот голос русич узнал бы из тысячи других. Сток Неланд, главарь самого сильного клана Чистых. Ему принадлежала не меньше трети сектора.
Оливиец считался одним из богатейших людей Морсвила — он контролировал два источника воды, три оранжереи и, как минимум шесть подземных складов. Впрочем, поговаривали, что Сток нашел еще пару заваленных камнями, абсолютно нетронутых старинных бункеров. По местным меркам это гигантское состояние.
Удержать в подчинении свободных чистых и рабов было непросто.
Группировка Неланда насчитывала не менее пятисот человек — отчаянные жестокие головорезы, беззаветно преданные своему господину. Предателей и трусов тасконец казнил собственноручно.
Как член Конгресса Нейтрального сектора Сток Неланд обладал большим влиянием в Морсвиле. Не учитывать данный факт нельзя — каждый голос теперь на вес золота. Оливийцы вряд ли будут благосклонны к захватчикам.
— Привет, Сток, — ответил Храбров. — Давненько не виделись.
— Да уж, декад десять, — проговорил морсвилец, усаживаясь рядом с Олесем.
После непродолжительной паузы Неланд продолжил:
— Веселый получился день. Моим ребятам теперь дней пять придется закапывать трупы. В секторе уже сейчас нечем дышать. Зря вы полезли в город. Морсвил не покорился властелинам пустыни, не покорится и аланцам… Твои наемники ситуацию не изменят, ты сегодня потерял немало бойцов. Думаю, человек двадцать, не меньше…
— Больше, — с горечью вымолвил русич, — тридцать, а может и сорок человек. Об одной группе мне ничего не известно.
Скрывать эти сведения от тасконца не имело смысла. Через пару часов Сток получит точные данные об итогах ночного сражения. А отличать землян от десантников труда не составит. Оружие, доспехи, одежда… Оливийцы в подобных вещах разбираются неплохо…
— Многовато, — удивленно произнес Неланд. — Хорошие были воины! Признаться честно, я думал, землян погибло гораздо меньше. Но тебе еще повезло. Корсон вместе с трехглазыми на востоке сектора полностью уничтожил окруженный отряд… Правда, насколько я понимаю, там были не твои люди?
— Нет, — отрицательно покачал головой Храбров.
— Значит, я не ошибся, — усмехнулся лидер клана. — Как вы могли попасть в столь простую западню? Ты же опытный боец, Олесь. О законах Морсвила знаешь почти все. У тебя в городе наверняка есть осведомители. Такая глупая ошибка…
— Если бы я руководил операцией, — возразил землянин, — уже половина сектора принадлежала бы аланцам. А добить остальных — дело несложное. Однако не забывай, мы наемники, не имеющие права голоса. Над нами чересчур много начальников. Исход был предсказуем.
— Понятно, — проговорил Сток. — Но ты все-таки выскользнул. Черти, даиянесомневались, что чужаки будут пробиваться к пустыне. Захватчики ведь города не знают. Если бы я догадался, кто командует отрядом… Твои парни убрали часовых без единого звука. Отличная работа. А переход в атаку на северо-западном направлении и вовсе блестящая идея — о тебе снова будут ходить легенды.
Оливиец поднял руки вверх и иронично рассмеялся.
Неланд был неглупым человеком и умел признавать поражение. Он их никогда не прощал, но это уже другой вопрос. Слишком часто в людях совмещаются и плохие черты и хорошие. Это свойственно всем: и тасконцам, и землянам, и аланцам.
— Мы заплатили слишком высокую цену, — с грустью сказал русич. — Группой командовал де Креньян…
— Жак? — переспросил морсвилец, прекрасно знавший о дружбе наемников.
— Да, — кивнул головой Олесь. — У меня к тебе просьба. Найдешь его тело, похорони по-человечески. Я заплачу столько, сколько попросишь…
— Брось, — махнул рукой Сток. — Сочтемся когда-нибудь. У меня и так гора трофеев. О многом мы и мечтать не могли — доспехи, щиты, мечи, автоматы, карабины, даже поврежденные орудия. Теперь моя армия ни в чем не уступает аланской.
— Рановато вы меня хороните! — неожиданно раздался знакомый голос.
Несмотря на усталость, Храбров тотчас вскочил на ноги. Из переулка, ведущего на запад, вышел француз. Куртка была порвана, левое предплечье залито кровью, нижняя губа рассечена. Количество порезов, ссадин и ушибов не поддавалось исчислению.
Следом за де Креньяном двигались три солдата. Землянин и аланец, положив тяжелораненого наемника на плащ, несли его к отряду.
— Как видите, прикончить меня не так уж и просто, — усмехнулся маркиз.
Русич бросился к Жаку и крепко обнял товарища. Поднялся с земли и Неланд. Глядя на трогательную встречу воинов, он невольно позавидовал им. У него таких друзей не будет никогда — вся его империя держалась на силе и страхе. Стоит оливийцу проявить малейшую слабость, как конкуренты тут же вонзят Стоку кинжал в спину.
Лидер клана не мог опереться ни на одного своего сотника или десятника. Все они жаждали власти и богатства.
С Неландом их связывают лишь кровь убитых врагов. Безжалостные беспринципные волки — одиночки в беспощадном мире Морсвила.
— Похоже, сегодня день чудес! — притворно воскликнул тасконец. — А тебе-то как удалось выбраться?
— Какие гости! Сток? — произнес де Креньян, заметив оливийца. — Ты знаешь, иногда полезно работать головой.
— Надеюсь, не такой, — съязвил чистый, указывая на череп.
— У тебя нет чувства юмора, — ответил француз. — Год назад мы обсуждали эту тему…
— Хватит болтать, — резко оборвал Жака морсвилец. — Рассказывай! Должен же я кого-нибудь казнить за разгильдяйство? Мои болваны совсем обленились, их надо взбодрить.
— О, это ты умеешь… — сказал де Креньян. — Но боюсь, что сегодня не твой день. Виноваты черти, когда раздались выстрелы на севере, у дальних баррикад, они вдруг остановились. Лучшего момента для бегства не придумать. Я с остатками своего отряда скрылся в здании. Затем поднялся на крышу, пробежал до самого края и спустился вниз. Хорошо хоть дом не очень высокий, троса едва хватило. Ну, а дальше сплошное везение… Черти бросились в погоню за ротой Храброва, и естественно оголили западные улицы, что мне и требовалось. До границы оставалось совсем чуть-чуть. В одном месте, правда, пришлось сцепиться с патрулем мерзких идолопоклонников. Потерял двух аланцев… Жалко.
— Хватит переживать, — махнул рукой Неланд. — Благодари бога, что сам уцелел. И все же приятно сознавать — не один ты остался в дураках. Черти оказались полными болванами! Впрочем, умом они никогда не отличались…
В это время к наемникам подбежал взволнованный Троул.
На лице офицера отчетливо читались растерянность и испуг. Аланец наклонился к Олесю и хотел что-то прошептать. Однако русич остановил лейтенанта.
— Перестань, Рон. Сток все прекрасно знает. У нас нет от него секретов, — нарочно громко вымолвил Храбров.
— Нас снова окружили, — удивленно пожав плечами, проговорил аланец. Человек тридцать, в бронежилетах, с мечами и арбалетами. Мы, конечно, попытаемся прорваться…
— Даже не думай, — возразил землянин. — Это стражи порядка. Они охраняют Нейтральный сектор и служат гарантами закона. Вступать с ними в схватку равносильно самоубийству. Наш отряд уничтожат в течение нескольких секунд.
— Совершенно верно, — подтвердил Неланд. — Вы объявили войну не только чистым, но и всему Морсвилу. Сотни, тысячи солдат готовы броситься в драку. При необходимости, нас поддержат даже вампиры и гетеры. Впрочем, мне пора на Конгресс… Быть может, мы видимся в последний раз. Если решение будет не в вашу пользу, то мои головорезы немедленно перейдут границу. Вторжение аланцев слишком опасно для города и мы не имеем права на великодушие. Противника запугивают жестокостью. Он сразу становится более сговорчивым.
— Ты не слишком торопишься? — спросил Храбров. — Сомневаюсь, что подобная развязка кого-нибудь устроит.
— Что ты имеешь в виду? — остановился морсвилец. По интонациям русича оливиец сразу почувствовал что-то недоброе. Он слишком хорошо знаком с Олесем. Просто так наемник говорить не будет.
— Все довольно просто, — пояснил Храбров. — Вэтой битве тасконцы безусловно победили. Но какой ценой? Из двух тысяч бойцов у чистых осталось не больше половины. Огромные потери для одного сектора!
— Но и аланцев погибло немало.
— Правильно, — согласился русич. — Но к ним регулярно прилетают корабли с пополнением. Четыре-пять рейсов — и численность армии Возана восстановится. А где возьмете солдат вы?
— Морсвил большой… Есть еще трехглазые, гетеры, черти, вампиры… — заметил тасконец.
— Ты либо полный болван, либо таковым прикидываешься, — оборвал собеседника Олесь. — Если захватчики в ближайшие декады не предпримут нового штурма города, то союзники сами разорвут сектор на части. Слишком лакомый кусок. Перебить ослабленную, обескровленную армию не составит большого труда.
— Я об этом не подумал, — честно признался оливиец.
— Напрасно, — усмехнулся русич. — Неланд, ты должен понять — судьба клана Чистых предрешена. Либо его завоюют десантники могущественной цивилизации, либо поделят между собой мерзкие выродки. Места для людей в Морсвиле не осталось. Советую, побыстрее перебраться в Нейтралку. Завтра будет поздно.
— Спасибо за совет, — зло вымолвил тасконец. — Но я что-то не пойму, как это увязать с твоим отрядом? Живы вы или мертвы — сектор все равно обречен. Потери действительно чересчур велики.
— Зато от решения Конгресса зависит участь Нейтральной зоны, — вставил Жак. — Аланцы ведь не остановятся на достигнутом. Они не потерпят соседства с мутантами. Полковник Возан направит армию в центр города. Где ты тогда найдешь пристанище, Сток? Может у Непримиримых?
— Хочешь что-то предложить? — прищурив глаза, поинтересовался оливиец.
В горячке боя и преследования у Неланда не было времени подумать о сложившейся ситуации. Судя по всему, он многое упустил из виду. Где гарантия, что черти и трехглазые вернутся на свою территорию? Союзники и так уже грабят и мародерствуют!
Выставить их обратно за границу сектора будет непросто. Лидеры кланов потребуют значительную часть добытых трофеев. А аланцы? Они вряд ли смирятся с поражением. Новой атаки не избежать.
Спустя пару минут морсвилец полностью осознал правоту Храброва. Исход битвы в любом случае печален для чистых, их дни сочтены. И уж кто-кто, а Сток прощаться с жизнью и богатством не собирался…
Если землянин хочет спасти себя и своих людей, при этом помогая сохранить Нейтралку, зачем ему мешать? Ведь только здесь Неланд сможет укрыться от захватчиков. Уходить в пустыню, в поисках оазисов — неприятная перспектива.
— Чего ты хочешь? — сказал тасконец.
— Совсем немного, — ответил Олесь. — Прежде, чем Конгресс примет решение, я должен на нем выступить. Сумею убедить вас — будем жить все, нет — значит, нам конец.
— Что же, твоя просьба разумна и своевременна, — проговорил Сток. — Я ничего не обещаю, но передам все слово в слово.
В сопровождении своих телохранителей морсвилец неторопливо двинулся к центру города. Там, на главной площади, в трехстах метрах от «Грехов и пороков» находилось довольно неказистое двухэтажное здание. Именно в нем и заседал высший орган управления Морсвила.
Гонцы давно оповестили всех лидеров кланов об экстренном заседании. Система связи в городе была отлично налажена.
Миновав ряды аланцев, Неланд подошел к заслону стражей порядка. Они молча расступились, пропуская чистых, но вслед за ними тотчас заняли прежние места. Тяжелые гермошлемы с пластиковыми забралами, бронежилеты, заряженные арбалеты и мечи, вытащенные из ножен. Армия Нейтрального сектора была настроена очень решительно.
— Они готовы к драке, — произнес де Креньян. — На мирный исход никто из стражей не рассчитывает. В любой момент нас могут атаковать.
— Я знаю, — кивнул головой Храбров. — Мало того, среди солдат я заметил гетер и вампиров. Значит, они подтянуты сюда еще вчера. Заслон должен был задержать армию аланцев в случае прорыва захватчиков через сектор чистых. Неудивительно, что тасконцы настроены столь агрессивно. Они рассчитывали на худшее…
Неожиданно ряды морсрфлцев дрогнули. В центре образовался широкий проход. Аланцы предусмотрительно упали на землю, защелкали затворы карабинов и автоматов. Вскочили на ноги наемники. Блеснули стальные клинки мечей и сабель.
Оживились чистые — не спеша, осторожно, они начали приближаться к границе сектора. В этот момент Олесь подумал, что его план не удался и последнее сражение окажется отчаянным и кровопролитным.
Однако, опасения оказались напрасны. Сквозь строй стражей порядка неторопливо, с достоинством проследовали четыре человека. Во главе группы, с наглой усмешкой на устах, шел Аято. За ним двигались двое землян и Линда Салан.
Увидев окровавленное лицо Жака, женщина вскрикнула и, не стесняясь соотечественников, бросилась на шею француза. От волнения и радости, она рыдала и целовала его в грязные щеки и губы. И если наемники догадывались об этой связи, то для аланцев подобное поведение офицера-десантника оказалось полной неожиданностью.
В экспедиционной армии было немало женщин, но свои чувства никто открыто не демонстрировал. Личные взаимоотношения не особенно поощрялись командованием. А уж любовь к дикарю-наемнику? Такое пехотинцы и в мыслях себе позволить не могли.
Как и положено по уставу, со своего места встал Троул и решительно направился к Салан. Дернув ее за рукав, Рон негромко вымолвил:
— Лейтенант, вы нарушаете все этические нормы… Линда обернулась к десантнику и с улыбкой ответила:
— Троул, пошел ты к дьяволу! Я не только офицер, а еще и женщина… Со своими достоинствами и недостатками. Ты впервые оказался на этой планете, а мы с Жаком здесь уже три года. Рапорт о моем поведении можешь подать Возану. Если конечно останешься жив…
Взглянув на де Креньяна и счастливое лицо аланки, пехотинец проговорил:
— Я не собираюсь жаловаться. В конце концов, это твое личное дело. И не мне тебя судить…
— Вот слова настоящего мужчины, — сказала Салан, вытирая платком грязь и кровь с лица маркиза.
С не меньшим интересом за трогательной встречей наблюдали и земляне. Она всколыхнула в душах наемников давно забытые, но не утраченные чувства. Кто-то вспоминал своих любимых, оставшихся на далекой планете, кто-то думал о женщинах в лагере на космодроме, а кто-то просто мечтал о счастливом будущем. Человек всегда живет надеждами на лучшее.
— Прямо целый спектакль разыграли, — иронично произнес Пол.
— Что, верно, то верно, — поддержал товарища Храбров.
— Молчал бы, — вмешался в разговор Тино. — Девичьи сердца нежны и ранимы. Нужно осторожно разжигать в них огонь страсти. А судьба часто преподносит удивительные сюрпризы. Одна красавица не находит себе места в Морсвиле, вторая…
Японец вдруг осекся, что не ускользнуло от внимания Стюарта. Шотландец подобные промахи замечал сразу.
— Постой, постой, — с хитрой усмешкой воскликнул он. — Весту я хорошо знаю. У Олеся в лагере нет любовниц. Тогда кто же вторая? Ну-ка рассказывай! Грешно скрывать от друзей такие интересные подробности.
— Заткнись, болтун, — ответил Аято. — Это не твоего ума дело. Праздное любопытство до добра не доводит…
— Понял, — с наигранным испугом произнес Пол. — Не хотите обсуждать эту тему — не надо. Не настаиваю.
Храбров пребывал в полной растерянности. Он и сам не понимал о ком идет речь. Олесь прекрасно знал, что напрасно скрывать имя женщины самурай не станет. В отношениях со слабым полом воины не проявляли особых церемоний. Цены на рабынь в городе не столь уж высоки. Но сейчас японец подразумевал нечто иное.
Чтобы выиграть время для размышлений, русич перевел разговор в другое русло.
— Тино, а как ты здесь оказался? — спросил Храбров. — Неужели твоя группа тоже прорвалась в Нейтралку.
— Разве я похож на идиота? — иронично заметил самурай. — Как только черти на правом фланге перешли в наступление, я тотчас развернул отряд и бросился прочь из Морсвила. Один аланский придурок пытался меня остановить, пришлось сломать бедняге челюсть. Теперь постоянно благодарит за то, что спас его роту от полного уничтожения.
— Я не зря говорил, что Аято вывернется, — воскликнул де Креньян. — Хитрее лисицы нет на всем белом свете. Такого ни огнем, ни мечом не возьмешь!
— Благодарю за похвалу, — улыбнулся Аято.
— А как ты узнал, что мы будем пробиваться в Нейтральный сектор? — вымолвил Стюарт. — Ведь вы с Линдой здесь с самого утра…
— С утра? — снисходительно возразил японец. — Со вчерашнего вечера. Я слишком хорошо знаю Храброва. У отряда не было другого пути, кроме как прорываться в центр города. Неизвестным оставалось лишь время наступления. Я предполагал, что Олесь двинется в два часа ночи, когда наиболее темно. Но он вновь атаковал под утро…
— К счастью, чистые осведомлены гораздо хуже, — проговорил Пол. — Иначе нас ожидал бы неприятный сюрприз в виде засады.
— Все так, — согласился русич. — Но ты не ответил на мой вопрос. Как ты очутился в Морсвиле? Ведь город находится в состоянии войны…
— Не то слово, — произнес самурай. — Подобной суматохи и неразберихи я никогда здесь не видел. Мне с трудом удалось встретиться с Зендой и уговорить ее проводить нас сюда. Помогло то, что она является членом Конгресса от сектора Гетер. Но зрелище, скажу вам, впечатляющее. Оливийцы собрали огромную армию. Пока мы шли, по улицам то и дело двигались вооруженные отряды по двадцать-тридцать человек. О гетерах, трехглазых, вампирах даже не упоминаю. Их войска приведены в полную готовность и выдвинуты к границам. Каждый клан в состоянии выставить не меньше двух тысяч бойцов. К войне готовилась даже Нейтралка. Строились баррикады, укреплялись дома, раздавалось оружие ополченцам. Аланцы вряд ли понимают, какую кашу они здесь заварили…
— Это хорошие новости, — вымолвил Олесь. — Испуг среди знати Нейтрального сектора нам на руку. Не будут так спесивы. Да и офицеры-десантники, увидев силу города, станут гораздо благоразумнее.
— Ты, похоже, затеял рискованную игру, — догадался Тино.
— Именно, — кивнул головой Храбров, — попытаемся спасти себя, мутантов и Морсвил.
— Не слишком ли много для одного раза? — насторожено спросил японец.
— Кто знает? — развел руки русич. — Все в этом мире свершается по воле бога. Мы должны проявлять терпение и сдержанность.
Разговор постепенно угас. Де Креньян и Линда отошли в сторону, Стюарт и часть наемников выдвинулись в передовое охранение, а у аланцев хватало дел с ранеными.
Солдаты не спускали глаз с чистых и стражей порядка. До противника было каких-то семьдесят — сто метров, а битва в любой момент могла возобновиться с новой силой.
Вдобавок ко всему, по докладу Троула на каждый карабин и автомат приходилось не более десяти патронов. Это означало, что сражение почти сразу перейдет в рукопашную схватку — остановить врагов интенсивным огнем не удастся.
Тем не менее, земляне не теряли оптимизма. Они верили в своего командира, в его опыт и удачу. Моральное состояние аланцев оставляло желать лучшего. Им казалось, что из окружения уже не вырваться. На помощь командующего пехотинцы не рассчитывали.
Олесь и Тино неторопливо отошли к полуразрушенному зданию. Здесь их никто не мог подслушать. Без всякого вступления русич с нескрываемым любопытством спросил:
— Что за вторая женщина? Кроме Весты у меня никого на Тасконе нет…
— Совершенно верно, — подтвердил самурай. — Мы сейчас говорим не об Оливии. Может, я ошибался в твоих чувствах, но речь идет об Олис Кроул.
— Какого дьявола? — перебил товарища Храбров. — Она улетела три года назад на Алан и ни разу здесь не появилась. Между нами ничего не было и нет. Думаю, варвар-наемник вряд ли интересен дочери посвященного. Олис давно забыла меня.
— Сомневаюсь, — со свойственной только ему хитрой улыбкой сказал Аято. — Кроул на космодроме «Центральный». Вчера днем, когда стало ясно, что операция по захвату Морсвила провалилась, на Таскону прибыл инспекционный корабль.
— Не может быть! — не удержался от возгласа юноша. Эта реплика еще раз подтвердила предположения Тино. Порой человек прячет свои чувства очень глубоко, и никто не догадывается о них. Но в какой-то момент любовь переполняет душу, и эмоции вырываются наружу. Их уже невозможно контролировать или остановить.
Глядя на чуть порозовевшие щеки друга и горящие от возбуждения глаза, японец снова улыбнулся.
— Кроул на Тасконе, — повторил фразу Олесь. — Но какое это имеет отношение ко мне? Она наверняка достигла высокого положения в аланском обществе. Между нами пропасть. Кстати, это ее слова. Нет, Тино, не стоит забивать голову бредовыми идеями. Меня любит Веста, так почему я должен огорчать хорошую девушку? Все было кончено три года назад, и не надо будоражить прошлое… Олесь Храбров для Олис Кроул вряд ли существует…
— Позволю с тобой не согласиться, — возразил самурай. — Я не мало прожил на этом свете и хорошо знаю людей. Вы молоды и еще не умеете скрывать свои чувства. Увидев вчера остатки армии, еле двигающейся от города, Кроул бросилась искать тебя среди солдат. Согласись, поступок явно не соответствует ее рангу. И уж что совсем удивительно, искала она не аланцев, а наемников… Аято сделал небольшую паузу и продолжил:
— Сначала Олис встретила Канна.
— Мерзавец опять уцелел? — уточнил русич.
— Да, — подтвердил японец. — Трехглазые были не столь решительны, как черти. Их атака захлебнулась и Оливер немедленно воспользовался представившимся шансом. Ценой огромных потерь он вырвался из окружения, бросив на произвол судьбы около сотни аланцев. Десантники либо в плену у мутантов, либо уничтожены. В итоге у Канна осталось тринадцать человек.
— Не густо, — удивленно произнес Храбров. — У меня после такой бойни и то семеро…
— Прибавь еще семь моих и четверых эвакуированных раненых, — добавил Тино. — Итого — восемнадцать. После такой мясорубки это неплохо. По моим подсчетам Возан оставил в городе не менее семисот человек. Почти половину из вступившей в Морсвил армии… Сомневаюсь, что Великий Координатор простит полковнику провал операции.
— Поживем-увидим, — философски заметил Олесь.
— Впрочем, я отвлекся от темы нашего разговора, — вымолвил Тино. — Канн сказал аланке, что все кто не успел покинуть город — погибли. Я встретил Олис спустя пятнадцать минут. На ее глазах блестели слезы. И поверь мне, плакала девушка не из жалости и сострадания к павшим солдатам. Проявленная слабость не ускользнула от внимания ее спутников. От удивления они не могли закрыть рты. Пришлось обнадежить Кроул, ведь мы попадали и в гораздо более сложные переплеты. Окружение не означает смерть. Успокоив аланку, я немедленно отправился в сектор Гетер.
— Не стану спорить, — проговорил русич. — Может, ты и прав. Все эти годы Кроул не выходила у меня из головы. Я пытался ее забыть, вычеркнуть из памяти, но бесполезно. Даже находясь рядом с Вестой, я вспоминал глаза, губы, волосы Олис. Сердцу не прикажешь… Даже не представляю, что сказать ей при встрече.
— Скажи правду, — откровенно ответил самурай.
— Неужели я похож на сумасшедшего? — усмехнулся русич. — Загубить все сразу в один момент? Нет, это слишком большая глупость.
— Тогда жди, — спокойно сказал Аято. — Терпение — великое достоинство человека. Однако надо уметь сделать и шаг навстречу. Часто от этого зависит вся дальнейшая жизнь. Не хочу тебе объяснять простые истины.
— Согласен, — вымолвил Храбров. — Закроем тему. Чего гадать понапрасну. Еще неизвестно удастся ли нам выбраться из Морсвила. Одному богу ведомо, что решит Конгресс.
Ждать пришлось действительно долго. Прошло четыре часа, а стражи порядка по-прежнему стояли на своих местах. Время от времени, они менялись, но численность заслона всегда оставалась неизменной. Между тем, жара была невыносима. У пехотинцев совершенно не осталось воды, и они мучились от жажды. Для двух раненых аланцев тяжелое испытание закончилось фатально — их мертвые тела отнесли в сторону от отряда.
Нелегко приходилось даже наемникам. Ослабевшие, измученные солдаты медленно истекали кровью. От жары не спасала даже тень от зданий. Вдобавок ко всему, десантников атаковали полчища насекомых — мухи кружились над разлагающимися трупами и кусали живых…
— Если все так и будет продолжаться, к вечеру мы потеряем треть раненых, — проговорил Жак.
— Слабеют и остальные. Может, нас хотят прикончить, не тратя сил на драку? — предположил Пол.
— Вряд ли, — выдавил пересохшими губами Олесь. — Морсвилцы привыкли быстро разбираться со своими врагами. Тянуть они не любят. Скорее всего, мнения разделились и в Конгрессе идут жаркие споры.
Явились новые гости. К землянам и аланцам подошел невысокий темноволосый трехглазый мутант в длинных ярко-красных одеждах. Увидев оливийца, земляне потянулись к оружию.
Храбров, Аято, де Креньян и Стюарт прекрасно знали тасконца. Он был Распорядителем Конгресса и оглашал его решения всем жителям Морсвила. В обязанности оливийца также входило объявление имен людей, приговоренных к смерти за преступления, совершенные в Нейтральном секторе. Ни одному отступнику не удалось избежать наказания.
Шамота, а именно так звали мутанта, боялся весь город. Он слишком часто приносил дурные вести.
Взглянув на наемников, трехглазый громко выкрикнул:
— Конгресс обсудил сложившуюся ситуацию! Вражеские воины вторглись на территорию Морсвила и нарушили его законы. Захватчиков постигла справедливая кара. Они заслуживают смерти…
Распорядитель сделал паузу. Пехотинцы и наемники потянулись к оружию, готовясь достойно встретить врага. Чистые приблизились к границе. Казалось, что сражение неминуемо, однако спустя мгновение Шамот продолжил:
— …Но на этот раз мнения разделились. Лидеры кланов предоставляют чужакам возможность сказать что-либо в свое оправдание. Конгресс ждет Храброва, одного и без оружия.
Русич с облегчением вздохнул. Наконец мелькнул луч надежды. Тасконцы согласились на переговоры. В истории города это было редчайшее событие.
Поспешно расстегнув пояс и сняв ножны, Олесь еще раз взглянул на друзей. Наемники застыли в тревожном ожидании. Никто не знал, вернется ли Храбров назад. Честностью и порядочностью оливийцы не отличались. И, тем не менее, это был шанс.
— Мы вернемся, обещаю! — проговорил землянин на прощание.
Распорядитель резко развернулся и двинулся к стражам порядка. Тасконец явно спешил, и русичу приходилось едва ли не бежать — мутант оказался слишком шустрым.
Уже через пятнадцать минут морсвилец и землянин стояли перед массивной дверью здания Конгресса. У входа, скрестив копья, стояли два охранника. Через темные забрала шлемов было трудно разглядеть их лица, но в решительности и смелости воинов Нейтрального сектора Олесь не сомневался. В бою оливийцы не жалели ни себя, ни противника. Приказ для стражей порядка — высший закон и солдаты свято его выполняют.
— Следуй за мной! — негромко вымолвил Распорядитель и открыл дверь.
Они прошли по узкому темному коридору с горящими факелами на стенах. Вентиляция в здании была хорошей, и гари не чувствовалось. Зато буквально через каждые пять метров Храбров натыкался на застывших воинов. Все в одинаковой одежде, в бронежилетах, в защитных шлемах, с копьями и мечами в руках.
Тасконцы производили угрожающее впечатление. О дикости и варварстве Морсвила, глядя на этих солдат, даже не вспоминалось.
Мутант и землянин вошли в небольшой зал. Вряд ли кто-нибудь знал, для каких целей он служил двести лет назад. Его внутренне убранство имело очень своеобразный вид.
Это было квадратное помещение со сторонами длиной в двадцать метров. В самом центре — ступенчатое углубление. Крыша зала представляла собой прозрачную полусферу диметром около пяти метров. В результате лучи Сириуса освещали только центральную часть помещения — отличное место для допроса.
— Олесь Храбров, — громко выкрикнул Распорядитель. — Он командует отрядом чужаков, вторгшихся в город. Явился на Конгресс по первому требованию.
Выполнив обязательный ритуал, Шамот быстро покинул зал. Только сейчас Олесь почувствовал уязвимость своего положения. Землянин стоял в центре ступенчатой перевернутой пирамиды. Несколько раз русич поднимал глаза, но разглядеть людей, сидевших вдоль стен ему не удавалось.
Оливийцы имели перед ним неоспоримое преимущество. Находясь в тени, они рассматривали наемника, затягивая паузу. Это продолжалось никак не меньше пяти минут.
Храбров нервничал, не зная, что делать, а потому тоже хранил молчание.
— Наемник! — раздался чей-то хриплый голос. — Тебе известны наши законы. Нападение на Морсвил карается смертью. К вечеру вы все будете мертвы. Таковы правила Нейтрального сектора.
Несмотря на столь грозный тон, Олесь прекрасно понимал, что это лишь вступление.
Прими Конгресс решение уничтожить десантников, то армии тасконцев уже бросились бы на отряд с оружием. Значит, его хотят запугать и тем самым добиться наиболее выгодных условий в предстоящих переговорах.
— Мы готовы тебя выслушать, — продолжил тот же человек. — Говори! И не тяни время.
Вести спор с врагом всегда тяжело. А в этом зале задача усложнялась вдвойне. Русич видел лишь неясные силуэты собеседников, и потому приходилось говорить в пустоту. Трудно убеждать человека в своей правоте, когда ты не видишь его глаз. И все же надо бороться!
— Я начну издалека, — произнес Храбров. — Вы знаете, что я землянин и служу аланцам не по своей воле. Да, я наемник, но, кроме того, еще и раб. И хотя у многих из нас свои идеалы и интересы, мы вынуждены выполнять приказы хозяев. Не хочу, чтобы меня поняли неправильно. Я не жалуюсь и не прошу снисхождения. Хороший солдат должен умирать достойно. Речь о другом… Дни Морсвила сочтены…
Среди присутствующих оливийцев поднялся шум. Раздались презрительные ироничные выкрики. Никто не верил словам чужака.
— Постараюсь доказать это, — как ни в чем не бывало, произнес Олесь. — Вы победили лишь в одном сражении. И скажу сразу, мы были против подобного плана вторжения. Полковник Возан слишком самоуверен и бездарен. Командуй я напавшей на город группировкой, исход мог быть другим. Но дело не в этом…
И вы, и аланцы потеряли почти по тысяче бойцов. А теперь хорошенько подумайте. Что такое тысяча солдат для восьмимиллиардной цивилизации? Уже через месяц Великий Координатор выдвинет к Морсвилу армию раз в пять больше предыдущей. Сюда перебросят тяжелые орудия и начнут методично разрушать город. Древние здания колонистам не нужны! И не забывайте, что в планах захватчиков стоит уничтожение всех мутантов Тасконы!.
В зале снова поднялся недовольный гул — из девяти членов Конгресса, как минимум четверо являлись мутантами. Представители гетер, вампиров, трехглазых и один из Совета Нейтрального сектора.
— Что ты предлагаешь? — спросил высокий сильный женский голос.
Не узнать Зенду было невозможно. Усмехнувшись, русич вымолвил:
— Помочь вам, а заодно спасти себя и своих людей. Сейчас сложилась такая ситуация, когда можно решить все проблемы сразу.
— Каким образом? — послышался хриплый мужской возглас.
— Довольно просто, — ответил Храбров. — В распоряжении морсвилцев сейчас много пленных аланцев…
— Откуда ты знаешь? — не удержался от вопроса все тот же человек.
— Странный вопрос, — развел руками Олесь. — Ведь я нахожусь в городе. А слухи здесь разлетаются быстро. У вас есть превосходный шанс вступить в переговоры с Аланом. Упускать его — большая глупость.
— Каковы условия сделки? — заговорил вновь первый оливиец, в котором Храбров узнал Юна Флоуна, главу Совета Нейтрального сектора.
— Вы предлагаете отпустить всех пленников и даете уйти из окружения моему отряду. А взамен требуете подписать договор, в котором, скажем, лет на двести Нейтралка останется в сегодняшнем статусе. Независимо от того, кто в ней проживает — люди или мутанты. Тем самым даже в случае поражения, вы сохраните за собой значительную часть территории Морсвила. А за два века изменится многое… — закончил землянин.
— А если мы выдвинем требования, в которых речь пойдет не только об одном секторе? Ведь так можно сохранить и весь город, — вымолвил Неланд.
— Вряд ли. На столь значительные уступки аланский штаб никогда не пойдет. Я же сказал — участь города предрешена. Иметь под боком хорошо вооруженных и отлично подготовленных солдат захватчики не хотят. Вы находитесь рядом с основной перевалочной базой колонистов. Опасность слишком велика. Так, что забудьте о других секторах, — возразил русич.
В помещении воцарилась тягостная тишина. Тасконцы обдумывали сделанное им предложение. Здесь присутствовали лидеры могущественных кланов, облаченные огромной властью. Они прекрасно понимали, противник не блефует. Устоять против могущественной цивилизации Морсвил не сумеет. А значит, свою свободу и жизнь надо продать подороже.
Спустя пару минут Флоун произнес:
— Мы выслушали Храброва, каждый принял решение. Пришла пора проголосовать. Кто-то хочет что-нибудь добавить?
На реплику Юна никто не откликнулся, и оливиец продолжил:
— Кто за переговоры — пусть поднимет руки!
Олесь стоял в центре зала и не видел морсвилцев. Ему приходилось терпеливо ждать оглашения результата. Если конечно это предусмотрено. Впрочем, пауза была недолгой.
— Семь — «за», два — «против», — выкрикнул глава Совета. — Выбор сделан. Мы соглашаемся на ведение переговоров. Их исход предсказать трудно, но Конгресс примет аланцев. Завтра в семь утра на центральной площади Нейтрального сектора мы ждем парламентеров. Ты, землянин, будешь гарантом этой сделки, а потому город не покинешь. Посыльного к хозяевам отправляй немедленно.
Заседание закончилось. За русичем вновь пришел распорядитель и вывел его на улицу. Миновав несколько кварталов, Олесь вернулся к друзьям. Многие уже не рассчитывали увидеть Храброва. Тасконцы могли убить командира отряда, чтобы ослабить окруженную группировку и подорвать моральный дух выживших в ночном бою.
Русич вкратце рассказал товарищам о исходе переговоров. Впрочем, торжествовать, было еще рано. Конгресс согласился пойти на уступки, но где гарантия, что Возан проявит благоразумие?
План Храброва может рухнуть в любой момент. Вдруг, правитель Алана пожертвует десантниками ради достижения полной победы над врагом? Ответа на этот вопрос не знал никто.
Как и следовало ожидать, на базу Олесь послал де Креньяна и Салан. Хлопнув француза по плечу, русич вымолвил:
— Жак, теперь наши жизни в твоих руках. Если сумеешь убедить аланцев, спасемся не только мы, но и гетеры, и трехглазые. Нейтральный сектор станет их последним убежищем. Сделай это! Обязательно добейся от Возана согласия!
— Все, что в моих силах… — ответил маркиз.
— Если этого окажется мало, попроси помощи у Кроул, — тихо добавил Храбров.
— Она здесь? — удивленно спросил де Креньян. Вместо ответа русич утвердительно кивнул. Вскоре
Жак, Линда и еще трое землян двинулись к рядам стражей порядка. Оливийцы уже получили приказ от своего командира и молча пропустили чужаков.
Пехотинцы с завистью смотрели вслед наемникам. Силы солдат были на исходе. От того, насколько успешным будет поход француза, зависела не только будущее города, но и их жизни. В случае отказа тасконцы наверняка уничтожат жалкую горстку изможденных людей.
