4
Жан Батиста Мерро, финансовый магнат, владелец двух концернов, имеющий бизнес в области высоких технологий и энергетической отрасли, меценат и филантроп, находился на одном из островов Сейшел. Этот остров был его собственностью. Чем-то вроде загородной виллы.
Небольшой такой островок, около сорока квадратных километров. Вилла, сад, три бассейна (один крытый), спортплощадки для тенниса, гольфа, фитнеса, беговые дорожки. Конечно, были вертолетная площадка, пристань, две яхты, катера, скутеры… Даже небольшая подводная лодка класса «GN» — гражданский вариант. Человек, у которого в кармане восемнадцать миллиардов долларов, может себе позволить все, что взбредет в голову.
На острове Мерро проводил около полутора месяцев в году, совмещая отдых с работой.
Этот приезд не был запланирован заранее. Мерро прилетел сюда всего сутки назад. В сопровождении усиленной охраны. Кроме дюжих парней с пистолетами и карабинами, безопасность острова обеспечивали патрульные на мотоциклах и катерах. В небе кружил вертолет, осматривая окрестные воды.
На усиленном варианте охраны настоял сам Мерро. Не объяснив толком начальнику охраны причину, он приказал стянуть на остров дополнительные силы. Начальник охраны молча повиновался, зная, что, раз хозяин не сказал всего сразу, не скажет и потом. Единственное, что отметил шеф безопасности, это выражение испуга на лице всемогущего магната. Испуг, граничащий с паникой. Что выглядело чем-то невероятным…
Между тем Мерро действительно испугался. Страх вообще был его характерной чертой. И хотя это звучит странно, страх помогал ему в жизни. Помогал находить правильные решения, отыскивать лазейки, не попадать в ловушки и идти к цели кратчайшим путем. В сущности, страх исполнял роль проводника, охранника и советчика.
Часто бывает, что люди испытывают страх оттого, что чего-то не знают. Мерро же боялся, потому что знал очень много. И еще о большем догадывался.
Сейчас, сидя в личном кабинете на первом этаже виллы, отгороженный от внешнего мира бескрайними океанскими просторами и бронированными стенами, он вспоминал историю своего страха. Который и поставил его в нынешнее положение, по сути дела, беглеца…
Первый раз он ощутил приступ инстинктивного, липкого страха, когда заработал первый миллиард. Именно тогда молодой тридцатитрехлетний бизнесмен понял, что деньги сами по себе не спасут его ни от происков завистливых конкурентов, ни от жадных чиновников, ни от глупых политиков. Чтобы сохранить и преумножить капитал, надо самому идти в политику. Влиять на обстановку, на ситуацию в мире.
Мерро попробовал войти в политический бомонд, когда его капитал утроился. Но, к своему изумлению и огорчению, увидел, что в одиночку, даже владея немалыми капиталами, ничего сделать не может. Ибо на вершине политического Олимпа сидели не менее богатые, но более изощренные и жадные дельцы. А чтобы переиграть их, заставить слушать себя, надо было создавать свою коалицию, перетягивать на свою сторону людей, давить противников.
Все это отнимало бы массу сил, отвлекало от главного дела — развития бизнеса и увеличения капитала.
Между тем политическая обстановка в мире накалялась. Будучи информированным человеком и имея связи в высоких кругах, Мерро понимал причины этой ситуации и последствия, к каким они могли привести.
…Начало второго десятилетия двадцать первого века проходило под знаком обострения борьбы за энергоресурсы. Недра Земли пустели, нефти и газа почти не осталось. Качественного заменителя им так и не нашли.
США, продолжавшие войны за последние крохи «черного золота», все чаще посматривали на сверкающий в ночи диск Луны. Там, на спутнике Земли, были огромные запасы селенита — материала, способного с успехом заменить нефть и газ.
Селенит залегал практически на поверхности спутника, его добыча, даже с учетом создания рудников, организации условий для деятельности людей и перевозки материала на Землю, была выгоднее, чем поиск остатков нефти на планете.
Конечно, США хотели наложить лапу на такой лакомый кусок. И поэтому с ревностью посматривали по сторонам — кто мог составить им конкуренцию?! Из всех стран мира это могла сделать лишь Россия. И то с чьей-то помощью. Например, вставшего на ноги Китая.
Такой вариант Америку не устраивал. Россию и ее желтолицего соседа следовало придержать.
Была и еще одна причина. Армия США, безусловно, самая передовая, могучая и боеспособная на планете, быстрыми темпами переводилась на новую систему организации, комплектования и управления.
Наработанные за годы войн в Афганистане, Югославии, Ираке и Иране приемы и способы ведения боевых действий теперь воплощались на практике.
Краеугольным камнем новой организации стало управление войсками. Связь. Новейшие технологии позволяли почти мгновенно доводить приказы до каждого танка, каждого пехотинца, каждого самолета. Вести разведку и бой в режиме реального времени. И это на расстоянии больше десяти тысяч километров!
Вся система управления была построена на спутниковой связи. Через орбитальные комплексы.
Но некоторые страны уже давно умели сбивать спутники с Земли. Кто имел наибольший потенциал в этом направлении (кроме США, разумеется)? Верно — Россия и Китай!
Что значит вся новая система организации, управления и связи, что значили электронные системы наведения, целеуказания, все суперновейшие управляемые ракеты, если русские посшибают хотя бы половину спутников? Армия встанет, флот встанет. И превратятся в превосходные мишени.
Следовало немедленно лишить русских и китайцев их потенциала. Нет, прямая агрессия не пройдет. У русских даже после всех экономических и политических потрясений еще достаточно ракетных носителей, способных превратить планету в ядерную свалку.
Америка действовала уже отработанными методами развала страны изнутри с помощью косвенного участия, вливания денег в оппозицию, подкупа должностных лиц, создания отрицнательного имиджа государства в глазах остального мира.
Согласно планам США, Россия должна была исчезнуть с политической карты мира в 2015 году. Китай — к 2043 году.
Однако и этот вариант дал сбой. Россия с огромным трудом, но все же пережила 2015 год и осталась единым государством. Более того, ее экономический, политический и, как ни странно, демографический потенциалы начали расти.
Россия заключила с Китаем, Индией, Казахстаном и рядом других стран Особый договор о взаимопомощи и сотрудничестве. Фактически это был видоизмененный вариант прежнего Варшавского договора.
Но США привыкли добиваться намеченных результатов. Не сумев осуществить первый план, они решили разыграть старую карту. Мусульманскую.
Были быстро забыты все разногласия с исламским миром, были позабыты Ирак, Иран и Афганистан. Уже никто не упоминал об угрозе международного терроризма. Имена Усамы Бен Ладена и Саддама Хусейна пропали даже из справочников.
Мощный финансовый поток пролился на Ближний Восток, на Европу, где почти половина населения относила себя к мусульманам. Были закачаны огромные деньги в националистические движения на территории России, Таджикистана, Узбекистана. В затихших было Чечне, Дагестане, Карачаево-Черкесии вновь запахло порохом.
Новые лидеры исламского мира объявили великий поход за воссоздание единого Халифата. Тренировочные лагеря наемников выросли на территории бывших натовских баз в Афганистане, Пакистане, Ираке, на севере Африки.
Через десятые руки шла военная техника — танки, артиллерия, авиация, стрелковое оружие, зенитные и противотанковые комплексы, минометы, гранатометы, системы связи.
Армия исламского движения «Единство» накачивала мускулы. Это были не разрозненные отряды повстанцев и боевиков. Не небольшие плохо вооруженные группы самообороны. Даже не партизанские отряды Афганистана конца прошлого века.
С помощью американских, английских, пакистанских инструкторов и советников создавались батальоны, бригады, корпуса. Это была мощная сила — регулярная армия движения «Единство».
Первая цель была выбрана точно — Таджикистан. Там «Единство» ждала пятая колонна, организованная и очень мощная.
Весь мир затаив дыхание следил за подготовкой к новой войне. Россия предпринимала лихорадочные действия, чтобы остановить агрессию, Таджикистан спешно проводил мобилизацию. Совет ООН заседал почти круглосуточно. Но все без толку. США, НАТО намертво блокировали любые резолюции, любые решения, прикрывая свои шаги лозунгами о демократии, свободном выборе и самоопределении.
И гром грянул! В начале июля двадцать второго года вторжение началось. Армия «Единства» тремя ударами перешла границу и прорвала линию обороны. Вооруженные силы Таджикистана держались почти десять дней. Но устоять перед трехкратным превосходством в силах не смогли. И тогда правительство обратилось к северному соседу с просьбой о помощи.
Заключенный за шесть лет до этого договор предусматривал военную помощь со стороны России и других стран. И Россия вступила в войну.
Чего, собственно, США и добивались — втянуть ее в войну, измотать экономически, одолеть на политическом фронте. И добить.
Первыми на прокаленную солнцем таджикскую землю приземлились транспортные самолеты экспедиционного корпуса. Организованное два года назад соединение, состоящее сплошь из контрактников, прошедшее хорошую подготовку, готово было показать, на что способно. Полнокровная пехотная (мотострелковая по старому уставу) дивизия, три пехотных и одна горная бригады, части обеспечения и усиления.
Поддержанные отдельной авиадивизией, они первыми встретили врага уже под Душанбе. И с ходу показали, кто есть кто в военном деле. Пока экспедиционный корпус встречным ударом отбрасывал части «Единства» от столицы, по автомобильным и железным дорогам спешили войска Южного направления — пехотные и танковые дивизии, артиллерийские части, авиаполки, дивизионы реактивных систем залпового огня.
Россия отправляла на юг боеспособные части и соединения, стремясь перехватить инициативу у противника и поддержать практически разбитую армию Таджикистана.
Со времен Второй мировой никто не мог победить Советскую (Российскую) армию в открытом противостоянии общевойскового боя. Это быстро поняли и исламисты, когда их подготовленные иностранными инструкторами и советниками бригады были разбиты в течение первых же недель войны. Не помогла и сравнительно новая боевая техника.
Но руководство «Единства», как и их заокеанские спонсоры, не рассчитывало одержать победу в открытом бою. Главное было сделано — Россия втянута в войну, ее солдаты льют кровь, страна несет огромные расходы, отнюдь не идущие на пользу экономике.
«Единство» перешло к привычной тактике партизанской войны. Только в этот раз — совместив ее с открытым противостоянием. Охваченный войной Таджикистан стал сплошной зоной боевых действий. У исламистов было много сторонников в правительстве страны, много боевиков ждали сигнала в тылу.
И теперь, когда Россия ввела свой контингент, час «X» настал. Одновременно перешли к активным действиям подпольные группы. Бросив поломанную технику, ушли в горы бойцы разбитых бригад. Там их ждали подготовленные базы, склады с оружием, продовольствием, медикаментами, амуницией, одеждой. Другие бригады, сведенные в полки и батальоны, продолжали оказывать очаговое сопротивление.
Поднялся дикий вой «мировой общественности». «Единство» и прикормленные Америкой исламские партии и движения объявили священную войну России. В Афганистан и Таджикистан начали стекаться тысячи волонтеров, наемников, боевиков террористических организаций. Их вели доллары, золото, щедрые посулы и мечта любого бандита — целая страна, отданная на разграбление. А также туманные намеки на то, что пограбить они смогут не только эту страну.
Ситуация осложнялась с каждым днем. Русские войска вынуждены были воевать на два фронта — с отрядами и частями «Единства» и с сидящими в тылу их сторонниками. Правильнее было бы сказать, что фронта как такового не стало. С любой стороны могла прилететь пуля, снаряд или мина.
Между тем в самой России вновь начали поднимать головы мусульманские радикалы. Чечня, Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. От митингов и воззваний инициаторы волнений могли в любой момент перейти к терактам. Кое-где госбезопасность фиксировала сборы небольших вооруженных отрядов и групп.
Китай и Индия помочь России не могли. Там тоже подняли головы мусульманские организации, дело дошло до прямых столкновений. Казахстан с трудом сдерживал своих мусульман. Да и несколько его батальонов кардинально изменить обстановку были не в силах.
В мире нарастала истерия по поводу агрессии России, ее вмешательства во внутренние дела другой страны. О том, что между этими государствами были заключены соответствующие договоры, никто не вспоминал.
Между тем оппозиционная партия Таджикистана готовила силовое устранение правительства страны. Уже были выбраны новые премьер-министр, министр безопасности, ряд других чиновников.
В случае успеха новая власть могла потребовать от русских немедленного вывода войск. И тогда Таджикистан становился бы плацдармом для дальнейшего похода на север.
А в соседних Туркменистане и Узбекистане были готовы к открытому выступлению местные филиалы «Единства». И в Мазари-Шарифе уже накапливались силы для броска к Ашхабаду и Самарканду.
В Москве все это видели. И накал страстей в донельзя исламизированной Европе, и открытую поддержку реваншистов на Ближнем Востоке, и нарастание напряженности в своей стране. Генштаб отмечал усиление сопротивления противника в Таджикистане. Постоянное прибытие помощи «Единству» извне, пополнение оружием, боеприпасами, деньгами. Все это ставило в сложное положение экспедиционный корпус и весь контингент.
Ситуация явно выходила из-под контроля. Наращивать военную мощь в Таджикистане нельзя — туда и так стянуто много сил, дальнейшее увеличение ослабит оборону России.
Уходить тоже нельзя — Таджикистан превратится в рассадник экстремизма. И аванпост США. Уж те-то обязательно втащат туда свои ракеты.
Ситуация критическая. Следовало немедленно принимать решение. Пока еще можно было что-то принять…
Чего стоили российскому президенту следующие двадцать четыре часа, представить не мог никто. Разве что Кеннеди и Хрущев, готовые в далеком шестьдесят втором начать третью мировую.
На следующее утро правительство России сделало заявление, в котором потребовало от «Единства» немедленного прекращения боевых действий и отвода своих сил за границу Таджикистана. На выполнение требования давалось сорок восемь часов. В случае невыполнения Москва оставляла за собой право на любые действия.
Конечно, заявление было адресовано не «Единству», а США и их союзникам. Довольно прозрачный намек на то, что Россия готова применить нечто более весомое и серьезное, чем авиацию и сухопутные войска.
В другой ситуации намек, может быть, и восприняли бы должным образом. Но сейчас, ослепленные близкой возможностью раз и навсегда покончить с восточным гигантом американцы, англичане и их союзники по НАТО не приняли слова российского президента всерьез. Обошлись стандартным заявлением о недопустимости подобных угроз.
Зашевелились они только когда разведка донесла о приведении в состояние повышенной готовности русской системы ядерных сил. Но было уже поздно.
Утром тридцатого сентября двадцать третьего года Россией был нанесен удар четырьмя ракетами с тактическими ядерными зарядами. Три из них накрыли базы и лагеря «Единства» на территории Афганистана в двухстах — двухстах пятидесяти километрах от границы с Таджикистаном. А четвертый уничтожил временную базу на самой границе.
Все цели были настолько хорошо защищены, что иными средствами достать их было просто невозможно. Но ядерные ракеты свое дело сделали. Почти одновременно с этим оперативно-тактическими ракетами и авиацией стратегического назначения были нанесены бомбоштурмовые удары по другим целям. А потом началось масштабное наступление русских.
Штурмовые роты и батальоны экспедиционного корпуса высаживались на головы уцелевших боевиков, на остатки разгромленных лагерей и баз, на разбитые штабы. Занимали ключевые позиции, захватывали районы, дороги, мосты, оседлывали пути отхода.
Затянутые в новейшие ОЗК, изнывающие от жары и пота, злые и разъяренные бойцы передовых отрядов выкашивали уцелевших боевиков без пощады.
Эффект от проведенной акции русских был большим, чем результат самих ядерных ударов. Мир содрогнулся. США и союзники были в шоке, вдруг разом осознав, что русские способны на гораздо большее, чем от них ждали.
Еще больший шок был у исламистов. Одновременная гибель тысяч бойцов, потеря боевой техники, десятков тонн оружия, боеприпасов, запасов топлива, продовольствия настолько подорвали дух «радетелей мировой победы ислама», что ни о каком дальнейшем сопротивлении не могло идти и речи.
Фронт рухнул разом. Уцелевшие боевики спешно отходили в Афганистан, бросая оружие и технику. Те, кто действовал в глубине Таджикистана, вынуждены были обороняться до последнего. Вновь прибывшие в Афганистан наемники тут же теряли боевой пыл и уезжали прочь.
Более того, мусульманские восстания в Китае и Индии разом утихли. Боевые отряды распались, лидеры уходили в подполье, кто-то успел выехать за границу. Так же незаметно сникли радикалы Узбекистана и Туркмении.
* * *
Весь мир ощутил, что русские перешли от слов к делу. И что теперь, перейдя черту, они пойдут и дальше. Ведь кроме четырех ракет, у них есть еще много чего. Шахтного и мобильного наземного базирования. Морского надводного и подводного, воздушного и вроде бы как космического.
Вдруг как-то разом всем захотелось мира. Видимо, потому что поняли, что можно потерять вообще все.
Обыватели Америки и Европы сразу представили, что может и не быть больше пикников на природе в уик-энд. Не будет футбольных и баскетбольных матчей. И отпуска на Багамских островах, в Майами, в Египте, Таиланде, Карибах тоже не будет. Ибо полторы-две тысячи носителей с ядерной начинкой превратят планету в необитаемый шарик. Донельзя насыщенный радиацией.
Мировое сообщество внезапно прозрело. Мигом осудило реваншистские и агрессивные настроения движения «Единство», запретило его, признало незаконным. Могучий финансовый поток иссяк. Наемники попрятались. Лидеры движения кто погиб, кто исчез.
США резко сменили курс и вновь начали улыбаться русским. Улыбка, правда, выходила похожей на оскал, но оскал растерянный, испуганный.
И вот уже шесть лет на Земле царит мир. Трудолюбиво поддерживаемый всеми. Берегли его и лелеяли с какой-то надрывной старательностью, демонстративностью.
…Тогда, шесть лет назад, Мерро пережил настоящий ужас. Страх потерять все — капиталы, семью, жизнь. Он вдруг отчетливо понял, что его деньги, немалые по любым меркам, ничего не значат по сравнению с планами огромных могучих государств, с их намерениями и стремлениями. Богатый бизнесмен — малозаметная фигура, пешка на игровой доске, где правят короли и ферзи мировой элиты.
Мерро понимал, что наступивший мир — только пауза, затишье. Что Америка не отказалась и никогда не откажется от притязаний на трон мирового хозяина. И что рано или поздно война вспыхнет вновь.
А Мерро хотел жить. И жить хорошо. Современная медицина практически гарантировала сто двадцать лет жизни, причем не в виде дряхлой развалины, а вполне нормальным, полным сил человеком.
Ему тогда было сорок пять. И он хотел как минимум еще лет семьдесят наслаждаться плодами своего труда.
Мерро начал искать выход из этого замкнутого круга. И продолжал работать. Его финансовые дела шли в гору. Журнал «Форбс» оценивал его капиталы в десять миллиардов долларов. Новые проекты приносили хорошую прибыль, вложения окупались.
Сперва он обратил внимание на идею создания обитаемой космической станции. Новая разработка европейских ученых предусматривала построение автономной системы жизнеобеспечения, рассчитанной на весьма долгое существование — в пределах трех-пяти веков. Предлагалось построить огромный комплекс, включавший в себя жилой, технический, регенерационный, спортивно-оздоровительный и обеспечивающий сектора. Такой комплекс мог вместить до полутора сотен человек.
Идея была неплоха, хотя Мерро не очень-то прельщала перспектива провести остаток дней на орбите или в глубине космоса. Но как вариант проект подходил.
Потом был проект подводного города на двухкилометровой глубине. Тоже полностью автономный. Авторы проекта считали, что ядерная катастрофа не затронет город. Правда, гарантий дать не могли.
Мерро занес в запасной список и этот вариант.
А потом на горизонте вдруг возникла фигура Даниэля Нармахача.
Мерро знал его достаточно давно, одно время учились вместе. Нармахач резко пошел в гору после войны. Он с несколькими компаньонами (причем русскими) создал небольшую корпорацию «Фантазия». Спустя какой-то год после построения первого парка популярность «Фантазии» взлетела до небывалых высот. И за пять лет небольшая корпорация превратилась в монстра, имеющего филиалы в обоих полушариях.
С Нармахачем Мерро столкнулся в небольшом закрытом клубе, где любил бывать после развода с женой. Одна из страстей Мерро — красивые женщины. Они манили его всегда, заставляя совершать необдуманные рискованные поступки.
В легкой дружеской беседе Мерро высказал свое мнение относительно ситуации в мире и изложил идею о «побеге из этого ада». Он и раньше высказывал это в кругу друзей, но встречал лишь насмешки и улыбки. Однако Нармахач выслушал старого приятеля внимательно. Задал пару наводящих вопросов. И… исчез. А через две недели возник вновь. И попросил аудиенции без свидетелей.
Тогда и прозвучало странное и донельзя загадочное предложение о финансировании строительства «запасного аэродрома» в месте, куда не достанут ни ядерные ракеты, ни обычное оружие, ни планетарные катаклизмы.
Заинтригованный Мерро потребовал объяснений. И услышал их. Это повергло его в шок. Не меньший, чем известие о ядерном ударе русских.
— П-параллельный мир? — заикаясь, переспросил он. — Но разве это возможно?
— Теперь да! — ответил Нармахач.
И стал выкладывать подробности.
Устройство для перехода в параллельный мир создал некий физик Александр Боллер с группой помощников. Но денег для окончательной доводки, тестирования и проверки на практике своего изделия у него не хватило. И он, по неведомо какой причине, выбрал в качестве потенциального спонсора одного из владельцев «Фантазии» Даниэля Нармахача.
Так уж совпало, что незадолго до визита Боллера Нармахач и еще несколько человек решили проверить на практике новые медицинские разработки и технологии. Их целью было выращивание человеческих клонов для создания потенциальной цепочки собственных копий, в мозг которых можно вкладывать сознание оригинала. И таким образом продлить себе жизнь.
Это совершенно новый подход к проблеме продления жизни, ставший возможным после недавних прорывов в области генетики и изучения мозга.
Дело, конечно, насквозь незаконное, но когда речь идет от «вечной» жизни, законы отступают перед необходимостью.
Прикрытие у Нармахача было идеальное — его «Фантазия» и так работала с кибер-моделями и био-копиями. Так что обнаружить подпольные работы почти невозможно.
Когда Боллер изложил свое предложение, Нармахач сразу ухватил суть дела. Если этот физик не врет, можно не только разместить в параллельном мире лабораторию по выращиванию клонов, но и вообще устроить своего рода турне для избранных по другому миру. Под это дело в «Фантазии» и было придумано сафари «Реалкруиз». Хотя официально в программу входил совсем иной маршрут.
И вот теперь Нармахач пришел с предложением к Мерро. Профинансировать доводку аппаратуры и строительство базы в другом мире.
Когда Мерро осознал, что это не шутка старого приятеля, а вполне реализуемый проект, он вцепился в него обеими руками. Для начала потребовал встречи с изобретателем. Потом выделил нужную сумму на доводку аппаратуры. А когда та заработала, захотел посмотреть на результат.
Так Мерро впервые совершил переход в параллельный мир. Мир ему понравился. По оценкам эксперта из группы Нармахача, там шел десятый век. Планета идентична Земле, условия более чем приемлемые. Можно строить базу, можно город, можно хоть страну. Были бы деньги и люди.
Идею с аттракционом Мерро отбросил. А вот мысль о строительстве города принял. Как и мысль о создании клонов. Ибо прогнозируемые сто двадцать лет жизни теперь можно умножить раза в четыре.
Иметь на случай новой войны в запасе не станцию, не подводную клетку, а целый город на хорошей, еще чистой планете — предел мечтаний. Создать инфраструктуру, перевезти туда технику, построить дома…
— Кто еще знает о проекте? — спросил он Нармахача.
— Ты, я, мои люди и…
Нармахач назвал имя еще одного человека. Русского олигарха Виктора Налиманова, живущего в Испании.
— Есть еще несколько человек, тоже финансовых воротил они знают о клонах.
— На этом надо остановиться, — сказал Мерро. — Спонсоров хватит. И круг лиц, посвященных в планы, должен быть ограничен. Я вместе с тобой и твоей группой вхожу в руководство… проектом. Как и Налиманов. На нас все финансирование. На вас — исполнение: подбор кадров, освоение новых территорий, создание базы и города. Другие… как ты сказал, воротилы пусть финансируют создание клонов. Но о проекте знать не должны.
— По рукам!
И они заключили сделку.
С тех пор прошло больше трех лет. Проект работал: аппаратуру довели до ума, базу в параллельном мире построили, создали лабораторию для клонов. Нармахач побывал в другом мире еще раз. Оценил темпы и ход строительства, остался доволен.
Вспомнив об объекте своего воздыхания — Сабине Ковач, — попросил Нармахача вырастить ее клон, пообещав щедро заплатить. Гордая и своенравная знаменитость отказала ему в ухаживаниях, а он не привык к такому. Вот и решил получить дубль. Нармахач посмеялся, но просьбу выполнил.
Все шло хорошо и даже отлично. Мерро уже не испытывал того страха перед будущим, какой душил его совсем недавно. Он с уверенностью смотрел вперед, зная, что у него есть запасной вариант. Логово, в котором можно скрыться, если на Земле вдруг вспыхнет ядерная война. Проблемы планеты его больше не интересовали. Он много работал, увеличивая свой капитал. Часть средств в золоте и драгоценных камнях перенес в параллельный мир, сделав своего рода запас. И теперь ждал окончательного результата.
И вот вдруг вместо результата получил страшную новость — в России произведены обыски в филиалах «Фантазии», обнаружено оборудование для клонирования. Нармахач, Дергунов и Гроссманн арестованы. Это значит, что русские каким-то образом пронюхали не только о клонах, но и о существовании параллельного мира!
Мерро обуял такой страх, что он бросил все дела и улетел на остров. Он даже не стал выходить на связь с Налимановым и другими заговорщиками, опасаясь выдать свое участие в деле. Окружив себя охраной, решил переждать пару недель здесь, пока все не утихнет…
