Как известно, все народы любят вкусно поесть и считают свою еду самой вкусной. И у каждого народа есть такие продукты, которые он предпочитает в пищу не употреблять — в отличие от соседей. Даже гордые северные варвары, которые в общем-то едят все, что шевелится или шевелилось относительно недавно, никогда не станут есть творог и мед, причем никто уже не помнит почему. На западе королевства с удовольствием употребляют в пищу лапки лягушек, но в рот не возьмут кислого молока — потому что считают его испорченным.

Национальная самаршанская кухня отличалась тремя запретами. Во-первых, самаршанцы не ели куриное мясо, потому что курица клюет червей, черви едят покойников, а значит, кто ест курицу — поедает собственных предков. (Надо сказать, что на всех остальных птиц запрет почему-то не распространялся, а некоторые вольнодумцы утверждали, что можно есть и куриц, если не выпускать их на землю, а держать в клетке и кормить зерном.) Во-вторых, самаршанцы не ели грибов — по той же самой причине. Ведь в грибах могут оказаться черви… Ну и в-третьих, самаршанцы не ели ничего фиолетового, потому что считали, что еда не может быть фиолетового цвета.

Все остальное, по мнению самаршанцев, вполне годилось в пищу. Популярностью пользовалась жареная саранча и маринованное собачье мясо. Почему-то дозволялась редкая в здешней местности рыба, хотя рыба ничего не имеет против червяков. Мясо предпочиталось баранье, но в принципе поедалось любое. Ну а в умении употреблять в пищу растения самаршанцы достигли великого искусства — редкое растение поедалось частично, обычно использовались и корни, и стебли, и плоды. В конце концов, если что-то нельзя было съесть, то из этого делали приправу.

Ради знатных гостей (ну и, конечно, ради великого волшебника Трикса) Васаб с женой и дочерьми расстарались на славу. Были поданы: тертые овощи с пряностями, которые полагалось мазать на куски лепешки; крошечные котлеты из сырой ягнятины со специями — Трикс чуть не подавился, когда узнал, что это сырое мясо, но котлеты оказались такими вкусными, что он все-таки съел пять штук; маленькие трех— и четырехугольные пирожки с мясом, сыром и овощами; кусочки мяса, завернутые в виноградные листья и тушенные на пару; сладкая кукуруза, запеченная над огнем; ну и, конечно же, плов.

Вся еда имела свои названия, но они быстро смешались у Трикса в голове. Так что он не задавался вопросами, а с удовольствием ел, запивая все легким ячменным пивом. Пиво по местным обычаям вначале полагалось плеснуть на землю — все чтили древний обычай, гласивший, что первая капля спиртного убивает человека. Поэтому первую каплю ни в коем случае нельзя было пить.

Пришедшие с Сад ар Тамаком гости тоже с удовольствием налегали на еду. Было их двое — тощий пожилой самаршанец по имени Сутар Бухул и светловолосый человек средних лет, оказавшийся соотечественником Трикса — Адрон. На Трикса они смотрели с живейшим любопытством, но до тех пор, пока голод не был утолен, ни о каких делах не говорили.

Первым не выдержал Адрон. Утерев рот тыльной стороной ладони, он громко рыгнул. Трикс от такой бесцеремонности смутился, но Васаб выглядел довольным, а сам Адрон подмигнул мальчику.

— Тебе еще предстоит многое узнать о самаршанских обычаях! — пояснил он. — Рыгнуть после еды — показать хозяину, как вкусен приготовленный им обед!

Сидящая на плече Трикса Аннет поморщилась и негромко сказала:

— А мы, дураки, обходимся словами…

— Да, нам недостает настоящей восточной вежливости, — кивнул Адрон. — Позволь, я чуть расскажу о себе. Я вот уже пятнадцать лет как живу в Дахриане. Приехал сюда после неурожая во владениях барона Исмунда… вначале бедствовал, но потом преуспел. Видишь ли, я хоть и не из благородной семьи, но с детства отличался пытливым умом, чувством прекрасного и хорошо подвешенным языком. Был учеником менестреля, потом менестрелем… к сожалению, самаршанские мотивы мне плохо даются. Но зато образованные люди в Самаршане хотят знать язык королевства. Я начал их обучать. И сейчас занимаю пост главного эксперта по культуре королевства при Академии Искусств и Ремесел. Многие знатные самаршанцы и их дети обучались у меня. Сейчас у меня свой дом, две жены-самаршанки. Но я, конечно, обожаю далекую родину и всегда рад увидеть соотечественника!

— Очень приятно, — кивнул Трикс. Иен тоже что-то пробурчал.

— Какая беда выгнала тебя из дома, юноша? — с любопытством продолжал Адрон. — Быть может, ты из северных баронств? Там ударили лютые морозы, дома засыпаны снегом, вся скотина полегла… Или ты с запада? Там свирепствует свиная чума, люди боятся выйти на улицу. Или ты с востока, где шайки разбойников рыщут по деревням и городам, подобно диким зверям? Или из самой Столицы, где общины варваров, гномов и эльфов творят свои страшные дела, вызывая ужас честных граждан?

— Я из княжества Дилон, — растерянно ответил Трикс. — Это на северо-востоке… У нас вроде как все нормально…

— У вас? В Дилоне? — Адрон горько рассмеялся и покачал головой. — Ну что ты… Клещ-долгоносик грызет зерно в амбарах, недавно сгорел приют для умалишенных, рухнул мост, затонуло три рыбачьих лодки…

— Я живу возле города Босгард, — пояснил Трикс. — Там ничего…

— Босгард! — Адрон закивал. — Помню, помню. Помощник бургомистра свалился с обрыва и сломал ноги. В бане угорел купец и две девицы-белошвейки. Бешеный пес едва не искусал мельника.

— Откуда вы все это знаете? — растерялся Трикс.

— Как же я могу жить без новостей с родины? — удивился Адрон. — Я заказал у самаршанского колдуна хрустальный шар, который показывает мне все самое важное.

— А я и не знал, что у нас в королевстве столько всяких несчастий, — огорчился Трикс.

— Маркель скрывает от народа правду, — кивнул Адрон. — Сам понимаешь, со стороны-то все лучше видно! Так что у тебя стряслось?

— Да в общем-то ничего, — сказал Трикс, краснея. На фоне рассказанных ужасов говорить про новогодние празднования в Босгарде, про тихие занятия магией и прочую скучную обыденную жизнь было стыдно. — Просто… решил посетить Самаршан.

— Так ты не хочешь тут у нас остаться? — поразился Адрон.

— Нет, извините, — признался Трикс. — Не хочу. У вас, конечно, красиво, здорово, плов вкусный. Но у нас тоже ничего.

Адрон вздохнул и покачал головой:

— Ты страшно далек от реальной жизни своего народа… Я понимаю, маги парят в эмпиреях, их не заботят страдания землепашцев и произвол баронов. Тем более ты так юн.

— Я не скажу про магов, — решительно вступил в разговор Иен. — Но вот нам, рыцарям… ну, и оруженосцам, конечно. Нам вовсе страдания и произвол не нравятся! Мы с моим рыцарем недавно разбойников победили!

— И, конечно же, взяли за это с крестьян изрядную плату, — усмехнулся Адрон.

— Ну… ведь под Гламором коня убили, а еще доспехи помяли… — смутился Иен и замолчал. Адрон скептически хмыкнул и вновь обратился к Триксу:

— Все-таки советую подумать о переезде в Дахриан. У нас тут есть небольшая община, мы собираемся два раза в месяц, поем песни, едим курицу, — это он сказал с некоторым вызовом, гордо подняв голову, — обсуждаем события в королевстве. У нас очень весело!

— Я обязательно подумаю, — сказал Трикс.

— И заходи ко мне в гости, — продолжал Адрон. — Я тебя познакомлю с сыном. Ему полезно поговорить на нашем языке, а то он его совсем уж забросил. А я патриот нашего милого королевства, я хочу, чтобы сын впитал в себя наш язык и культуру!

К радости Трикса, в разговор немедленно вступил Васаб:

— А сколько лет твоему сыну, о любезный?

— Двенадцать.

— Тогда, вероятно, он еще не женат? — сладким голосом спросил Васаб. — Не познакомить ли его с моей младшей дочерью, она чуть старше, но это не беда…

— Интересная мысль, — кивнул Адрон. — А я бы не против был познакомить старшую дочь с одним из твоих сыновей.

Мужчины сели ближе друг к другу и стали что-то тихонько обговаривать. Дочери Васаба захихикали и были немедленно отправлены прочь из-за стола.

Молчавший до тех пор Сутар облизнул жирные от плова пальцы, вытер их о бороду, тихонько, принужденно рыгнул и сказал:

— Как я счастлив, что уже выдал замуж дочерей и женил сыновей… Скажи, молодой волшебник, что ты ищешь в нашей стране?

Трикс подумал и решил ответить честно:

— Я бы очень не хотел, чтобы мы воевали. Меня попросил один знакомый… дракон. Чтобы я как-нибудь остановил Прозрачного Бога.

Самаршанец не стал ни смеяться, ни выказывать удивления, а кивнул и сказал:

— Это достойно уважения. Я тоже не хочу, чтобы у нас правил Прозрачный Бог, а еще больше — чтобы началась война… Ты попросил моего уважаемого друга Сад ар Тамака свести тебя с влиятельными людьми. Поверь, он достойно выполнил твою просьбу как минимум наполовину. Чего же ты хочешь от меня?

— Я хотел бы встретиться с Великим Визирем. А еще — с султаном.

Сутар кивнул.

— Это разумная, хоть и сложная просьба. Что именно ты хочешь сказать Великому Визирю?

— Что очень опасно дружить с витамантами — даже ради победы над врагом, — волнуясь, объяснил Трикс. — Витаманты говорят, что хотят вечной жизни для всех. Но для этого они вначале всех убьют. Пусть лучше Самаршан попросит союза с королевством…

— Достойный Аблухай не очень-то доверяет Маркелю, — спокойно ответил Сутар. — И скажи честно, мальчик… если войска королевства войдут на наши земли… если мы будем ослаблены войной с Прозрачным Богом… выйдут ли ваши войска обратно?

Трикс пожал плечами и огорченно сказал:

— Я не знаю. Маркель — хороший человек. Но он король, а король не бывает плохим или хорошим, он бывает только королем.

— Ты неглуп. — Сутар кивнул. — Живи ты среди нас, я бы взял тебя в ученики.

— А чем вы занимаетесь? — спросил Трикс.

— Я — придворный шут султана Абнуваса и его визиря Аблухая.

— Шут? — удивился Трикс.

— Да. Ты удивлен, что шут может быть влиятельным человеком при дворе?

— Ну что вы! — Трикс замотал головой. — Я читал, что шут Джико при короле Маркеле Нерешительном пользовался таким влиянием, что король спрашивал у него совета, даже выбирая невесту… И вообще, шут — профессия уважаемая, почетная… Только вы такой… печальный.

— Я же не на работе, — пояснил Сутар. — Тут за день так, знаешь ли, нахихикаешься, что вечером хочется поплакать. Не один шут сгорел на работе, пытаясь смешить людей во время отдыха. Если я прихожу домой, а жена готовит, то я гоню ее с кухни и сам режу лук. А если ужин уже готов, то зову детей и прошу их рассказать все самое ужасное и печальное, что они видели за день. Однажды Аблухай был в большом расстройстве, он проиграл в поэтическом конкурсе, куда послал свои врубайи и казели под чужим именем. Мне пришлось веселить его весь день, с утра до позднего вечера. И тогда мне пришлось пойти к нищим и попросить их рассказать, как они дошли до жизни такой. Я их до полуночи слушал, прежде чем отпустило…

Этот рассказ неожиданно тронул Аннет. Она спорхнула с плеча Трикса и села на руку шута, которую тот ей вежливо подставил.

— Если тебе захочется погрустить, можешь позвать меня. Я расскажу тебе о трудной и горькой жизни маленьких цветочных фей. О том, как безответна может быть их любовь… — Голос Аннет дрогнул. — О том, как коварны бывают некоторые продукты их питания… Об ужасах холодной зимы, когда бедные феи, чьи цветы погибли от мороза, забиваются в мышиные норки… или просятся в человеческие дома, где всю зиму отрабатывают право жить на герани и фиалках, развлекая детей и даже истребляя тараканов…

— Печальная история. — Сутар просветлел лицом. — Я обязательно попрошу тебя о помощи, когда рабочий день будет уж слишком тяжелым.

— Так вы поможете мне встретиться с Великим Визирем? — гнул свое Трикс.

— Да, — кивнул шут.

— А с султаном?

Самаршанец покачал головой.

— Боюсь, что это невозможно.

— Почему? — спросил Трикс.

— Мудрейший Абнувас очень занят государственными делами.

— Но разве то дело, о котором я хочу поговорить… — начал Трикс.

— Я попробую устроить твою аудиенцию с визирем уже завтрашним вечером, — сказал Сутар.

— А когда…

— Это то, чем я могу тебе помочь, — чуть повысил голос Сутар. — И пойми, что никто не поможет тебе большим.

Васаб испуганно посмотрел на Трикса и тот смирился.

— Благодарю тебя, Сутар Бухул.

— Приятно было с тобой поговорить о делах, — кивнул шут. — От долгого разговора даже пересохло мое горло…

Васаб кивнул жене, та неодобрительно поджала губы, но все-таки ушла и вернулась с большим глиняным кувшином, откуда разлила по маленьким пиалам бледно-белую жидкость. Ни Триксу, ни Иену ее не досталось.

— Прости, но у нас не принято наливать арка юношам, — смущенно пояснил Васаб. — Но если ты все-таки хочешь попробовать…

Трикс не захотел. Он слышал, что в Самаршане делают из забродившего молока напиток, который крепче любого вина, но все, кому доводилось его пробовать, отзывались об арка не слишком восторженно. Впрочем, это, наверное, было делом вкуса и привычки — Адрон пил арка радостно и помногу, быстро хмелел и почему-то грустнел. Трикс маялся. Ему хотелось уже пойти спать, но это выглядело бы невежливым.

Наконец распрощался и ушел Сутар — за дверями шута ждали двое слуг. Стал неохотно собираться и Адрон. Почемуто он счел своим долгом еще раз поговорить с Триксом, пообещать ему всяческую поддержку и рассказать про то, что он хочет вернуться в королевство, вот только сомневается, возможно ли питаться едой, которую там выращивают, не убьют ли шутки ради стражники и остались ли под владычеством Маркеля хоть какие-то академии, где он сможет работать. Трикс как мог попытался развеять его опасения, но Адрон, продолжая рассказывать о своих планах вернуться на родину, одновременно качал головой, вздыхал и потирал затылок.

— Странный он какой-то, — сказал Иен, когда они отправились спать. Для Иена в комнатку Трикса притащили набитый соломой матрас и еще одно одеяло. — Если ему тут нравится, то зачем он говорит, что хочет вернуться? А если не нравится, то почему не возвращается?

— Он слишком долго здесь прожил, — сказала Аннет, присев на подсвечник. В глазах ее поблескивали языки пламени. — Когда-то испугался тягот и трудностей, решил пересидеть их в Самаршане. Потом долго и горько пытался устроиться здесь. А если он сейчас вернется, то будет считать, что зря потратил пятнадцать лет своей жизни.

— Но ведь он и впрямь их зря потратил? — спросил Трикс. — Или нет?

Фея тихонько засмеялась.

— Все-таки ты совсем еще глупый мальчишка… Знаешь, иногда мужчина и женщина, прожив вместе много лет, решают расстаться. Они расстаются, находят новую любовь и живут счастливо. Но при этом постоянно повторяют: «Я зря потратил драгоценные годы своей жизни…» Это смешно. Ведь это были хорошие годы. Это была жизнь. И вовсе не факт, что с другим человеком они прожили бы эту жизнь лучше. Можно расстаться, можно сойтись… Можно уехать, можно вернуться… Но только тот и в самом деле теряет кусок своей жизни, кто говорит — «годы были прожиты зря». Жизнь не зря, мальчики. Какая бы они ни была — человек живет не зря… — Аннет вздохнула. — И фея — тоже.

— Нет, я так жить не собираюсь, — твердо сказал Трикс. — Я женюсь на Тиане. И разводиться с ней не буду. И заниматься тем, чем не хочу, не стану. И жить там, где не нравится — тоже. Я так буду жить, чтобы сразу все хорошо получилось.

— Я тоже! — пылко сказал Иен. — Я, может, не сразу понял, кем хочу стать. Я бы магом хотел стать, только способностей нет. Но теперь понял — рыцарство моя стезя! Тем более я уже совсем благородный!

Фея улыбнулась и пожала плечами.

— Возможно. Иногда такое и впрямь получается. Это очень здорово, если у вас все сразу в жизни получится, ребята… Погасить свет?

— Угу, — сказал Трикс. — А ты где ляжешь?

— Луна, — просто ответила фея. — Я потанцую немного в лунном свете. Поищу местных фей… странно как-то, все цветет, а фей не видно… Спокойной ночи.

Она взмахнула крылышками, погасив свечу, и светлым силуэтом выпорхнула в окно.

— Надо мне что-то с ней делать, — озабоченно пробормотал Трикс. — Вся эта местная самаршанская растительность… для нее это слишком сильно.

— Трикс… — позвал с пола Иен.

— Ну?

— Ты не переживай за перстень. Я его обязательно тебе верну. Я даже придумал как.

— Да ладно тебе… — сонно сказал Трикс. — Совершу подвиг — мне Маркель еще подарит…

— Нет, я верну, — упрямо повторил Иен. — Всенепременно. Я же теперь благородный человек, почти рыцарь. А рыцарь не оставляет зло безнаказанным. Верно?

Но Трикс уже спал.

Драконов в Дахриан прилетело и впрямь немало. Наверное, это были все самаршанские драконы, а их здесь водилось куда больше, чем во всем остальном мире.

Трикс и Иен, разинув рты, стояли на городской стене и смотрели вниз. Там, на месте бывшего пастбища, неторопливо прогуливались, спрятав голову под крыло, дремали, о чемто оживленно беседовали и скучающе поглядывали на людей драконы. Были они всех цветов радуги и даже больше — красные и оранжевые, желтые и зеленые, голубые и синие, фиолетовые и белые. Особняком держались несколько черных, самых крупных и горделивых. У самых мелких драконов расцветка вообще могла сложной — к примеру, хвост синий, туловище красное, а голова белая.

Народа на стене толпилось немало. Всем жителям хотелось посмотреть на драконов и желательно из безопасного места. Разумеется, было бы не в натуре самаршанцев оставить просмотр на самотек. У ворот, ведущих на стену, выставили стражников, которые взимали с каждого зеваки по медной монете. Зато смотреть можно было сколько угодно, хоть с утра до вечера.

— И где твой дракон? — спросил Иен.

— Он не мой, — поправил Трикс. — Он просто знакомый.

— И где твой знакомый дракон?

Трикс пожал плечами. Он не видел ни Элина Мумрика, ни его строгого папу Зуа Хамида, ни остальных членов драконьей семьи.

— Где-то тут, — неопределенно сказал Трикс. — Они оранжевые… Один большой, другой маленький. И еще дракониха, желтая…

Им, конечно, стоило взять с собой фею. Но после ночных танцев при луне Аннет была не в духе, просыпалась плохо и ребята в итоге решили идти без нее.

— Тут полно и оранжевых, и желтых, — сказал Иен, склоняясь над стеной. У самых крупных драконов, когда они стояли, голова была выше, чем городская стена. Некоторые этим пользовались, разглядывая людей совершенно бесцеремонно… впрочем, как и люди — драконов. — Придется туда идти… Фу, как воняет!

— Они же разумные, — удивился Трикс, принюхиваясь. — Думаю, они по своим делам куда-то уходят…

— Да нет, просто драконами воняет. Чувствуешь? Такой горьковатый запах… и немножко как тухлыми яйцами.

Трикс кивнул и ответил дипломатично:

— Пахнет немножко. Слушай, Иен, а ты их совсем не боишься?

— Я же будущий рыцарь! — удивился Иен. — А рыцарь драконов бояться не должен. Вот если бы я был простым мальчишкой, твоим слугой, к примеру, то я бы от страха глаза закрыл. А рыцарю бояться неуместно!

— Как-то странно у вас, — признался Трикс. — Я вот все равно побаиваюсь, хоть вроде с ними и задружился, и летал на одном…

— Летал? — восхитился Иен.

— Тс-с! Об этом не принято говорить, драконы этого стесняются!

— А я бы с удовольствием… воспарил! — сказал Иен искренне.

Трикс с сомнением посмотрел на него. Потом сказал:

— Тогда пошли…

К драконам их выпустили без спора. Похоже, самаршанские стражники уже соскучились охранять ворота, выходящие по ту сторону стены, и два смелых подростка показались им достойным объектом для наблюдения. Только один стражник попросил:

— Когда драконы будут вас есть, постарайтесь громко не кричать. Тут дети маленькие, женщины на сносях, нехорошо им вопли слышать.

— Многих уже съели? — храбро спросил Трикс.

— Нет, — ответил стражник. — Никого. В том-то все и дело… проголодались!

Впрочем, драконы ожиданий самаршанцев не оправдывали. На двух мальчишек они не обращали ни малейшего внимания, в чем, собственно говоря, и крылась опасность — их могли попросту растоптать. Драконы, конечно, легкие. Но крупный дракон все-таки весит достаточно, чтобы раздавить человека. К тому же у них есть еще и когти…

Поэтому Иен самовольно взял на себя функцию глашатая и принялся орать во все горло:

— Дорогу! Дорогу великому магу Триксу и его верному рыцарю! Посторонись ты, зеленый, тут люди! Эй, оранжевые, куда прете? Ты, коричневый, не наступай, не наступай! Да откуда вы только взялись, красные?

Эффект от криков был не очень сильный, но драконы все-таки начали поглядывать вниз и расступаться перед мальчишками.

— Розовые, расходитесь! Белые, не могли бы вы убрать свою… свой хвост?

— У тебя как-то так странно получается, будто ты не цвета называешь, а ругаешься, — задумчиво сказал Трикс.

— Ерунда, — гордо сказал Иен. — Тут в интонации дело. А ругательными на самом деле могут быть любые слова… Эй, голубые, вы что тут расселись?

— Ты все-таки поосторожнее, — сказал Трикс. — Как-то нехорошо на нас начали поглядывать.

Иен прислушался к замечанию и теперь кричал более вежливо:

— Дорогу! Дорогу великому магу, уважаемые драконы!

Трикс вертел головой во все стороны, дергаясь на каждое оранжевое пятно. Несколько раз ему казалось, что он узнал Мумрика или его папу, но это каждый раз оказывались другие драконы. Наконец, он не выдержал и, подойдя к мелкому, размером с Элина, белому дракону, спросил:

— Уважаемый дракон! Не знакомы ли вы с Элином?

— С каким именно? — вполне вежливо уточнил дракон.

— С Элином Абулла… — Трикс осекся. — Боюсь, я не вправе называть его тайное имя полностью.

— Разумно, — кивнул белый дракон. — Но я, кажется, знаю, о ком идет речь. Это такой небольшой дракон… который не очень любит свое третье имя?

— Ага, — обрадовался Трикс. — Он самый. Наверное, ваш товарищ по играм?

— Что? Буду я играть с мальчишками! — возмутился белый дракон. — Тем более такими хвастунами и воображалами! Иди вон туда, на холм. Их семейство там обосновалось.

— Огромное спасибо, уважаемая… э… к сожалению, не знаю вашего имени, — сказал Трикс.

— И не узнаешь, — фыркнула юная дракониха. — Мне родители велели с незнакомыми людьми не знакомиться.

Трикс с Иеном сменили направление и принялись подниматься на холм, лавируя между спящими драконами и криком разгоняя гуляющих. Идти было трудно — оросительные канавы были разрушены, земля под ногами растоптана драконами, и все превратилось в мокрую вязкую кашу. Но на вершине холма и впрямь устроилась знакомая Триксу семейка. Похоже, Зуа Хамид был уважаемым драконом, раз занял такое удобное место.

— Элин! — закричал Трикс, приближаясь. — Зуа!

Оранжевые драконы повернули к нему морды. Желтая дракониха спала, уткнувшись в нее носами, спали и старшие отпрыски.

— Добрался, — пророкотал Зуа. — Что ж, будешь гостем. Как там наш оазис?

— Все в порядке, — сказал Трикс. — Знакомьтесь, это Иен.

Зуа Хамид с подозрением посмотрел на Иена. И возмущенно воскликнул:

— Рыцарь???

— Нет, только оруженосец! — запротестовал Трикс. — И мой друг!

— Друг… — огорченно сказал Зуа. — Не люблю ни рыцарей, ни оруженосцев…

— Почему? — обиделся Иен.

— А тебе нравятся те, кто все время пытается воткнуть в тебя острые железяки, подбрасывает бараньи туши, начиненные отравой, и швыряется заклинаниями?

— Отравленные туши — это не рыцари! — горячо сказал Иен. — Это нечестно. И вообще, рыцарь вызывает дракона на бой, только если тот похищает прекрасных дам или крупный рогатый скот!

— Да уж, да уж! — сказал Зуа, но как-то более примиряюще. — Прям вот больше нам нечего делать…

— А как ты понял, что я рыцарь… ну, то есть оруженосец? — спросил Иен. — Гордая поступь? Смелый взгляд? Широко расправленные плечи?

— Запах пасты алхимика Кои для чистки и полировки доспехов, — ответил Зуа. — От всех оруженосцев и рыцарей ею несет.

Иен сконфуженно посмотрел на ладони. Пробормотал:

— Как я эту пасту не люблю… Зеленая, вонючая… Сидишь, трешь ею доспехи, пока не заблестят…

— Но паста хорошая, — примиряюще сказал дракон. — Когда случается ее добыть, мы всегда начищаем чешую.

— А где вы ее берете? — заинтересовался Иен.

Но дракон почему-то от ответа уклонился. Повернул голову к Триксу и сказал:

— Как твои дела, Трикс? Ты решил перед возвращением домой посмотреть на Дахриан или…

— Я хочу, чтобы не было войны, — твердо сказал Трикс.

— Какая настойчивость, — умилился Зуа. — Знаешь, ты чем-то напоминаешь мне моего шалопая!

— Папа! — Элин возмущенно взмахнул крылом. — Я не шалопай!

— Однако, — игнорируя сына, продолжил Зуа, — шансов на это очень мало. Завтра утром Великий Визирь обратится к нам. Скорее всего он прикажет сразиться с Прозрачным Богом. Я видел в городе волшебника витамантов…

— Я тоже, — кивнул Трикс.

— Если с Прозрачным Богом сразятся разом колдуны Самаршана, армия султана и мы, драконы, то у нас есть все шансы на победу!

— Не понимаю! — Трикс от возмущения топнул ногой. — Он же просто волшебник! Не бывает волшебников таких сильных, чтобы они в одиночку сражались с целой армией! В чем его секрет?

— Хотелось бы мне знать, — ответил Зуа. — Само существование человека, владеющего волшебством такой силы, вызывает в драконах смущение и трепет.

— Поэтому вы и готовы сразиться с ним, — догадался Трикс.

— В первую очередь мы связаны клятвой, — возразил Зуа. — Но столь опасный человек заслуживает уничтожения в любом случае.

— Хорошо, — сказал Трикс. — В чем его сила, вы не знаете. Тогда скажи другое — кому вы подчиняетесь? Великому Визирю?

— Вообще-то султану Абнувасу, — сказал дракон, подумав. — Но султаны чаще отдают приказы устами своих визирей. Что же касается Абнуваса, то за него всегда говорит визирь.

— Почему? — спросил Трикс. — Хоть эту тайну ты знаешь, мудрый дракон?

— Знаю. — Зуа улыбнулся, что выглядело устрашающе. — Вот эта тайна мне известна.

— И в чем она?

— Это же тайна! — возмутился Зуа. — Если я ее расскажу, то в мире станет на одну тайну меньше. Нет, Трикс, если ты хочешь ее раскрыть, то сделай это без моей помощи.

Трикс подумал и спросил:

— А если… если я попрошу тебя ответить твоим истинным именем?

Наступила тишина. Желтая дракониха внезапно подняла голову, посмотрела на Трикса и сказала:

— Это будет большая ошибка, мальчик. Зуа, конечно, тебе ответит. Но вашей дружбе конец. А я, прошу вспомнить, тебе своего истинного имени не открывала!

— Я только предположил, — сказал Трикс. Помедлил секунду и опустил голову: — Извините. Я не должен был даже предполагать.

— Мы тебя прощаем, — сказал Зуа. — Я понимаю, как детям нравятся тайны… Трикс, я не отвечу на этот вопрос, но дам тебе одну подсказку.

— Да? — поднял голову Трикс.

— У султана Абнуваса есть то, чего не должно быть, и нет того, что быть обязано.

— Ну и подсказка… — растерянно сказал Трикс. — Мне кажется, Зуа, у всех людей есть то, чего не должно быть, и нет чего-то, что быть обязано.

Дракон едва-едва заметно улыбнулся:

— Что ж, замечание умное, философское, но к делу не относящееся. Думай.

— А что тут думать-то? — внезапно фыркнул Иен. — Любому ясно! В Самаршане наследуют мужчины?

— Да, — кивнул Зуа.

— Так, значит, Абнувас не парень, а девушка! Потому и скрывается от людей, чтобы его тайна не открылась. Ну не родилось наследника мужеского пола у его папаши, вот тот с горя и выдал дочь за сына! Так что… вот чего у султана нет, и вот что есть!

— Славная версия, достойная рыцаря, — сказал Зуа насмешливо. — Но есть две проблемы. Во-первых, у старого султана было три жены, от которых он прижил семь дочерей и шесть сыновей. Трое сыновей умерли — один от простуды, один в бою, один от невоздержанности в еде и питье. Но еще двое, помимо действующего султана, живы, здоровы и вполне могли бы править страной. Не было никакой нужды выдавать девочку за мальчика. Ну а во-вторых — согласно древней традиции после рождения ребенка его выносят на балкон дворца и показывают ликующей толпе. Голышом.

Иен почесал затылок и ничего не ответил.

— Мужчины всегда придают излишнее значение своему полу, — пробормотала дракониха и снова спрятала голову под крыло.

— Ладно, я подумаю, — сказал озадаченный Трикс. — Мужчина, уже взрослый, разумный, здоровый…

Он пожал плечами. Искоса посмотрел на дракона. Но тот не собирался больше ничего говорить.

— Пойдем мы, — сказал Трикс.

— Извини, а ты мне не поможешь? — подал голос Элин. — Если с папой уже закончил…

Зуа кивнул и тяжелой поступью отошел в сторону.

— Помогу, — пообещал Трикс. — А что надо сделать?

— Я в боевом пикировании тренируюсь, — пояснил Элин. — Но просто так пикировать неинтересно. Ты бы не мог покидать в меня огненными шарами? Посмотрим, прорвусь я к тебе или нет!

Трикс задумался. Огненный шар был настолько популярным заклинанием, что его ужасно истрепали. Обычные заклинания вроде «в ладонях волшебника вспыхнул клубок оранжевого пламени, волшебник взмахнул рукой — и ревущее пламя устремилось к врагу» давно уже не работали, а вызывали только смех окружающих. Но, к счастью, огонь — вещь простая, и, постаравшись, можно все-таки добиться более или менее приличного результата.

— А если я в тебя попаду? — спросил Трикс.

— Слабый огонь мне не повредит, — храбро сказал Элин. — А сильный ты не наколдуешь.

— Не наколдую? — Слова Элина задели Трикса за живое. — Ну давай. Только если что — не жалуйся. Как получится…

Элин слегка разбежался, подпрыгнул и начал набирать высоту. Трикс отвел правую руку в сторону и чуть согнул ладонь — именно так обычно изображали магов, колдующих огненный шар, на гобеленах и картинах. Драконы вокруг притихли и стали поворачивать головы к Триксу. Чувствовали зарождающуюся магию?

— Я был обычным мальчиком, грезящим о приключениях и волшебстве… — негромко сказал Трикс. — Мне было суждено провести жизнь в пиршествах, охотах и прочих глупостях. Но случилось чудо — злая судьба, превратившая меня в изгнанника, привела меня к магии. Или это магия привела меня к себе?

Ладонь потеплела. Над ней заплясали голубые язычки пламени — почему-то это было совсем не больно.

— Могучая сила из самых недр земли наполнила меня! — воскликнул Трикс, глядя на Элина, который закончил набирать высоту и теперь пикировал вниз, непрерывно меняя курс, ложась то на одно, то на другое крыло. — Сила, которая согревает и защищает нашу страну! Сила, владеть которой мечтает каждый! Свирепая, необузданная мощь, перед которой дрожат наши соседи! Магия! Мечты сбываются!

С этими словами он взмахнул рукой — и огромный шар голубого огня устремился вверх, навстречу Элину.

Дракон взвизгнул и стрелой взмыл в небо, уходя от расширяющегося огненного облака.

— Поосторожнее с такими заклинаниями, — громогласно произнес Зуа. — Ты и впрямь великий маг. Но помни, что сила, которую ты призываешь, может не только воздвигнуть сверкающий дворец, но и погубить целое государство. Относись к своему дару бережнее… и с умом.

Трикс ошеломленно смотрел на свою руку. В небе над городом свертывались и гасли последние полотнища огня. Элин медленно, опасливо приближался.

— Я не знал, что у меня получится… так удачно. — Трикс посмотрел в глаза Зуа. — Хотя нет. Когда начал — вдруг почувствовал, что все выйдет.

— Это признак настоящего мага. — Зуа повернулся к Иену: — Как ни странно, ты никого не обманывал, когда по пути сюда кричал: «Дорогу великому магу!» Твой друг и впрямь великий маг.

— Да я всегда это знал, вот честно, не вру! — пылко сказал Иен. — Скажите, уважаемый дракон, а теперь вы как считаете — сумеет Трикс победить Прозрачного Бога?

— Нет, конечно, — ответил Зуа. — Алхазаб — больше, чем волшебник.

— Вот и Гавар то же самое говорил, — вздохнул Трикс. И с испугом посмотрел на городские стены, где восхищенно размахивали руками зеваки. — Ой… Я же на весь город просигналил, что здесь маг!

— Если ты не хочешь встречи с враждебными магами, то тебе стоит побыстрее вернуться в городские дебри, — подтвердил Зуа. — Без сомнения, десятки хрустальных шаров сейчас нацелены на нас. Быть может, сам наш разговор внимательно слушают чужие уши.

— Ой, — повторил Трикс.

Рядом с ними приземлился Элин. Подошел поближе и неловко сказал:

— Ну… ты победил, конечно. Но я не испугался! И почти увернулся!

Брюхо у него оказалось слегка закопченным, и Трикс понял, что еще чуть-чуть — и он бы мог поджарить своего приятеля.

— Надо вернуться в город… — пробормотал Трикс. — И чтобы не заметили…

— Я помогу тебе, волшебник, — внезапно сказал Зуа. — Я даже сделаю больше, чем ты надеешься. Может быть, ты и впрямь чего-то добьешься…

Он взмыл в небо с места, без разбега — что вызвало одобрительный рев драконов. Наверное, это было для драконов не так-то просто.

— Что он придумал? — с любопытством спросил Иен. — Ой…

Зуа уже пикировал вниз. Причем так быстро, что Триксу захотелось запустить в него огненным шаром. Выглядело все так, будто дракон собрался их раздавить… или сожрать… или…

Над самой землей Зуа забил крыльями, зависая в воздухе. Огромные лапы протянулись к Триксу и Иену, крепко обхватили за пояс — и Зуа вновь взмыл вверх. Он понесся к городу, промчался над самой стеной, обогнул новую башню магов (из окошек торчали головы в тюрбанах и колпаках), снизился и полетел над паутиной узких улочек. В какой-то момент, оказавшись над каким-то обширным садом, он на миг завис в воздухе — и разжал когти.

Трикс и Иен упали — к счастью, падать было невысоко, в высокую траву. Зуа умчался вдаль — и в лапах его, Трикс готов был поклясться, продолжали висеть две маленькие фигурки.

— Вот это да, — только и сказал Трикс, поднимая с земли выпавший посох. — Как быстро драконы колдуют…

— Мог бы и поаккуратнее поставить, — проворчал Иен, отряхиваясь. — Привыкли, понимаешь ли, на рыцарей бросаться… А куда он нас притащил?

Трикс осмотрелся. Вокруг были сплошные сады — удивительное дело для Дахриана. Повсюду цвели яркие цветы. Деревья были усеяны диковинными спелыми плодами. В крошечным прудах, соединенных выложенными белым камнем канавками, плавали ленивые яркие рыбы. Вдали возвышались здания из белого и розового мрамора.

— Мне кажется, — задумчиво сказал Трикс, — что он принес нас прямо в сады султана. Вон там дворец.

— Как бы от охраны не попало, — забеспокоился Иен. — Хотя ты же маг, ты их всех сожжешь на месте…

— Иен, не хочу я никого жечь! — воскликнул Трикс. — И охраны я никакой не вижу. Она, наверное, вся у стен, чтобы никто внутрь не проник. А в садах-то зачем охранять, тут все только свои. Пошли, найдем какого-нибудь садовника или слугу. Попросим провести нас прямо к султану.

— Ты все-таки хочешь с ним встретиться? — Иен кивнул. — Давай. А я все-таки считаю, что султан — девчонка. В сказках всегда так бывает!

— Это в сказках, — махнул рукой Трикс. — Драконы бы врать не стали. Тут что-то другое.

Они пошли по дорожке, направляясь к дворцу. Трикс размышлял о таинственном султане. Иен с любопытством оглядывался и высказывал свое мнение по поводу планировки сада и ухода за цветами.

— Ты гляди, как хитро цветы высадили! Когда вот эти лукулии отцветают, начинает цвести бругмансия. А после нее — фагрея и курупита…

— Если дело не в том, мужчина султан или женщина, то важно что-то другое… Что-то, без чего нельзя быть султаном… что же это…

— Ой, а это синсепал! Хочешь попробовать? Он на вкус никакой, будто тряпку жуешь. Но после него кислое кажется сладким! Можно лимоны есть!

— Без чего нельзя быть султаном? Без ума… но Абнувас умен… Без обходительного обращения с людьми? Но Абнувас, говорят, весьма приятен. Без царственной внешности… да нет же, он не урод и не калека…

— Ты думаешь, я все эти растения знаю, оттого, что мой отец был садовник и такие выращивал? Нет, у нас такие не растут… Нас в приюте учили читать по книжке «Самаршанские цветы и плоды», потому что две другие книжки в библиотеке были без картинок…

— А может быть, дело не в том, чего у султана нет? — предположил Трикс. — Может быть… дело в том, что у него есть?

— Вот это не знаю, что за цветы… но красивые…

Трикс, хоть и был погружен в задумчивость, заметил человека раньше, чем Иен. Это был молодой парень в простой долгополой одежде, как у всех самаршанцев. Он сидел на камне у пруда и кормил плавающих там золотистых рыбок.

— Это не садовник, — безапелляционно сказал Иен. — Во-первых, молодой слишком для такого сада. Во-вторых, одежда неудобная для работы. В-третьих, ни лопаты, ни кетменя, ни секатора… Это рыбовод какой-нибудь.

Юноша услышал их, повернул голову. С улыбкой кивнул, встал и отряхнул руки над водой. Рыбы радостно заплескались у самых его ног.

— Здравствуйте, добрый человек, — вежливо сказал Трикс.

— И вы здравствуйте, хорошие люди, — не менее вежливо ответил юноша. — Что занесло вас в сад султана, чужестранцы?

— Дракон, — просто ответил Трикс.

— О да, я видел дракона. — Юноша нахмурился. — Мне показалось, что он кого-то нес, но ведь он уже улетал…

— Он сбросил нас на лету, — пояснил Трикс. — А в лапах унес морок.

— Вы не ушиблись? — встревожился юноша.

— Нет, ничего. — Иен помотал головой.

— Не испугались? Здесь строгая стража, многие ее боятся. — Юноша спокойно подошел к ним, приложил руку к груди и церемонно поклонился.

Трикс, будучи мальчиком умным, начал что-то подозревать.

— Нет… мы не ушиблись, не испугались… — медленно сказал он. — На самом деле мы счастливы, что попали в сады султана. Я очень хотел увидеть прославленного султана Абнуваса… а добиться аудиенции с ним так трудно…

— Это так, — вздохнул юноша. — Но я был так удивлен вашим появлением, что забыл о долге гостеприимства! Не хотите ли вы есть или пить? Не нуждаетесь ли в отдыхе?

— На колени, Иен! — тихо сказал Трикс, дергая Иена за подол рубашки. Опустился на колени сам и спросил: — Можем ли мы узнать ваше имя, уважаемый?

Юноша как-то сразу загрустил.

— Мне кажется, что вы его уже знаете, мальчики, — сказал он со вздохом. — Меня зовут…

— Абнувас! — воскликнул человек, появившийся из-за деревьев. Трикс вздохнул — это был шут Сутар. — Абнувас, все сбились с ног… с кем вы говорите… Трикс!

— Простите, великий султан, — сказал Трикс. — Простите, уважаемый Сутар. Нас привела сюда случайность… дракон по имени Зуа.

— Абнувас не станет с вами говорить! — твердо сказал Сутар. — Пойдемте, великий султан. Прошу вас, пойдемте. Эти дети хотят хорошего, но принесут плохое. Вам не стоит с ними общаться!

— Дайте слово, что их не накажут и отпустят! — помедлив, сказал Абнувас. И в голосе его вдруг появилась такая властность и твердость, что Трикс вздрогнул — сам король Маркель позавидовал бы такому царственному тону.

— Даю слово, повелитель… — вздохнул Сутар. — Трикс, ждите меня здесь, я вернусь!

Трикс посмотрел вслед уходящему султану, которому шут что-то втолковывал. И решился:

— Сутар! Это не имеет смысла! Я понял, в чем тайна султана!

Шут вздрогнул и развернулся. Смерил Трикса недоверчивым и испуганным взглядом.

— И в чем же?

Трикс вздохнул и ответил:

— Вы непозволительно добрый для правителя, великий султан.

Наступила ледяная тишина. Потом Абнувас всплеснул руками и взялся за голову:

— Мальчик… Мальчик, зачем ты это сказал… Ты раскрыл мою тайну и теперь тебя казнят!

— Эй, вы чего! — забеспокоился Иен. — Раз вы добрый, то вы не можете приказать нас казнить!

— Да, я не могу, — кивнул Абнувас. — И в этом моя трагедия. Но есть мой славный визирь, есть мой верный шут… Любой из них вправе отдать такой приказ. А как я могу им помешать?

— Позвольте, о мудрейший… — Сутар вздохнул. — Раз уж это случилось, то я не буду настаивать на немедленной казни. Давайте временно допустим их к нашему секрету и постараемся извлечь выгоду из случившегося.

— Давайте! — обрадовался Абнувас. — Я бы рыдал три дня и ночи, если бы ни в чем не повинные отроки были зарыты в землю. Пойдемте же во дворец!

Покои султана были на верхних этажах дворца и вид оттуда открывался великолепный: и на сад вокруг, и на самые большие и красивые здания (высокий забор надежно скрывал от взглядов бедные развалюхи), и даже на холм, где находилось семейство Зуа.

Трикс, Иен, султан Абнувас и шут Сутар сидели за низким круглым столом, на котором в золотых вазах лежали фрукты и сладости, а в хрустальные сосуды были налиты прохладительные напитки. Рядом со столом стояли раскуренные кальяны, которыми, впрочем, никто не пользовался.

— Я очень переживал, что огорчаю папу, — со вздохом рассказывал Абнувас. — С самого детства. Слуга нерасторопно принесет мне воду для умывания — папочка говорит: «Прикажи его высечь». А я не могу. Мне жалко… Как-то раз отец взял меня на суд, куда привели разбойника и злодея, грабящего караваны и убивавшего торговцев. Сидят в зале жены и сироты, плачут. Разбойник страшный, с огромной рыжей бородой и усищами, скалится… Говорит: «Ни о чем, ни о чем не жалею! Убегу — убивать снова стану!» Папенька мне и говорит: «Видишь, какой злодей? Жалко тебе его невинных жертв?» Я отвечаю: «Жалко, папочка! Какой он нехороший человек!» Папа обрадовался, говорит: «Ну так вели его казнить! В песок закопать, голову отрубить… все, что хочешь!» А я отвечаю: «Папа, но ведь он жертва обстоятельств! Наверняка в его воспитании были допущены серьезные ошибки. Возможно, его отец был очень суров, бил его и оскорблял, в детстве он был слабым и бедным, над ним глумились сверстники… Все это и привело к тому, что сердце его ожесточилось. Его надо лечить, а не казнить…» Папа даже рот разинул. А разбойник вдруг зарыдал, говорит: «Наследник трона прав… я вел недостойную жизнь… Пощадите меня! Буду, буду я добрей, да, добрей!» Ну, тут уж все задумались. Говорят, вдруг я прав? Разбойника постригли, помыли, научили вежливому обхождению и отправили работать охранником при караванах. А он в ту же ночь разорвал на себе красивые одежды, выпачкался в грязи и набросился на товарищей. Была большая драка… кое-как его зарубили. Я узнал — в обморок упал. Папа меня утешает, говорит: «Не переживай, у всех бывают ошибки…» А я реву, говорю: «Мы недостаточно внимания к нему проявили, не смогли адаптировать его к нашему обществу…» Отец плюнул, вытащил из халата поясок, ну и давай меня им по спине лупить… А я прошу: «Папочка, папочка, пожалуйста, осторожней, не задень себя!»

Иен сидел с открытым ртом. Трикс взялся за голову.

— Все чистая правда, — сказал Сутар. — Так оно и было. Когда старый султан умирал, он призвал визиря и меня к своей постели и говорит: «Что будем делать? Сын мой умен, прилежен и красив. Он ничего не боится. Но в сердце его слишком много доброты. Эта доброта убьет наше государство и утопит его в крови. Полагаю, у нас нет иного выхода, кроме как пожертвовать одним во благо многих». И после этого султан испустил дух…

— А почему было просто не лишить Абнуваса трона? — спросил Трикс. — Есть же еще два сына…

Он спохватился, что говорит так, будто султана нет рядом, и смущенно посмотрел на Абнуваса. Тот улыбнулся и махнул рукой, призывая не беспокоиться.

— Ну что ты! — ужаснулся Сутар. — Изменять порядок наследования престола? Это путь к кровавой смуте и разрухе! Нет, выхода не было. Мы с визирем надели праздничные одеяния, взяли шелковую веревку и пошли к юному Абнувасу. Он тогда был твоим ровесником, Трикс. Мы вошли в эту самую комнату и увидели, что Абнувас сидит на табурете из красного дерева, обнажив шею, и улыбается нам. «Я знаю, зачем вы пришли», — сказал он. «Делайте же свое дело, ибо это правильное решение. Я вам глубоко благодарен за помощь. Вы добрые чудесные люди». Мы ему веревку на шеюто накинули, и вдруг Абнувас попросил: «Можете ли вы погодить минутку? Я вспомнил, что не покормил утром свою любимую канарейку…» Ну… — шут вздохнул, — тут мы с Аблухаем не выдержали, прослезились. И дали клятву, что постараемся все-таки победить излишнюю доброту Абнуваса. А до тех пор станем править от его имени, принимать все трудные и жестокие решения, самому султану позволяя судить несложные дела, в которых уместно проявить доброту и раздавать милостыню во время праздников.

— И как успехи? — поинтересовался Трикс.

— Неделю назад я убил пчелу, укусившую меня! — гордо сказал Абнувас.

Сутар вздохнул.

— А плакал я от боли, а вовсе не из жалости к пчеле… — добавил Абнувас и покраснел.

Сутар махнул рукой.

— Похоронил я ее просто так… ну шутки ради… — совсем уж смущенно добавил султан.

— Поразительный случай! — признался Трикс. — Желать добра всему живому, в том числе и людям — это достойнейшее поведение. Но желать добра так, что при этом в выгоде оказываются злодеи и душегубы… никогда о таком даже не слышал!

Абнувас печально и виновато кивнул.

— Мы советовались с докторами и мистиками, волшебниками и колдунами, — вздохнул Сутар. — Никто не знает, как это лечить. Лекарства и заклинания от излишней жестокости существуют, но никто не пробовал придумать лекарство от излишней доброты. Один колдун, кстати, очень заинтересовался вопросом. Он сказал, что доброта может быть прекрасным оружием. Надо только заколдовать жителей враждебной страны, чтобы они желали всем добра. Чтобы они не казнили убийц и не сажали в тюрьмы воров, не мешали грабить общественные посевы и разворовывать королевские рудники, чтобы любое зло называли последствием тяжелого детства и недостатка внимания. Колдун сказал, что пройдет одно-два поколения и страна, попавшая под такое заклятие, вымрет — родители не станут заботиться о детях, дети о родителях, правитель не станет беречь народ, а народ — слушаться правителя.

— Но если все станут добрыми, то там не будет воров, грабителей и убийц! — пылко возразил Абнувас.

— О, мудрый султан, — горько сказал шут, — заклинание никогда не подействует на всех. Найдутся те, кто перед ним устоит. Найдутся те, кто по своему гномьему или эльфийскому происхождению поддастся заклинанию не в полной мере: к примеру — не будет грабить и убивать только своих соплеменников. А больше всего будет тех, кто по причине душевного недоразвития творил и продолжит творить зло, даже не думая, что это зло. Заклинание свяжет руки только людям и без того добрым. Злодеям оно позволит творить все, что угодно.

— А еще очень быстренько набегут ушлые люди из соседних государств, — сказал Иен. — То-то они порадуются! Факт!

— И тот колдун придумал это заклинание? — забеспокоился Абнувас. — Это очень нехорошо, надо его отговорить!

— Ну, к счастью, тот колдун скоропостижно умер, — сказал Сутар. — Свалился с вершины своей башни, а поскольку в зубах у него почему-то застряли скомканные страницы его колдовской книги, он не смог волшебством смягчить падение.

— Бедняга, — вздохнул Абнувас. — Какая трагическая случайность… Уверен, поразмыслив, он бы сам отказался от своих планов!

Трикс ошеломленно смотрел на Сутара.

Шут пожал плечами:

— Согласен, это было бы мощное оружие. В случае конфликта с вашим королевством, к примеру… Но мы же всетаки не чудовища какие-то! Ну драконье пламя, чума, наводнение… Но должны же быть какие-то моральные границы!

Трикс облегченно вздохнул.

— Теперь ты понимаешь, что наш добрый султан, — шут вздохнул, — не поможет в решении той проблемы, что перед нами встала.

— Какой проблемы? — забеспокоился Абнувас.

— Не беспокойтесь, это мелкие вопросы, недостойные вас, — отмахнулся шут. — Кстати, я шел к вам, чтобы предупредить — заболела одна из гончих собак, у нее отнялись лапки. Вы бы не могли…

— Конечно! — вскочил Абнувас. — Что же ты не сказал сразу, шут? Я немедленно пойду к бедной собачке!

Едва султан удалился, как шут развел руками и пожаловался:

— Ну вот, видите? Он проявляет доброту ко всем. Он не разделяет малую доброту и большую. Не видит, как из-за мелочей страдает главное… Ох, неужели и мы с визирем в ту ночь заразились этой болезнью… и оставили на троне непригодного султана.

— Сутар, — вздохнул Трикс, — я все понял, да. Султана не стоит даже огорчать рассказом про Прозрачного Бога. Тогда, быть может, мы пойдем к Великому Визирю?

Сутар кивнул:

— Я собирался устроить вашу встречу поздним вечером. Но раз уж вы здесь — пойдемте. Аблухай сейчас в театре, смотрит какое-то представление. Обычно это настраивает его на добродушный лад.

— То есть с Великим Визирем у нас не будет таких проблем, как с султаном? — уточнил Трикс.

— О нет. Таких проблем не будет, — твердо пообещал шут.