Книга: Непоседа
Назад: 2
Дальше: 4

3

Кочевник без верблюда — что купец без кошелька. Как перемещаться по выжженным солнцем пескам? Как преследовать глупых торговцев и трусливых крестьян? Как убегать от злобных стражников и толпы крестьян с кетменями?
И, разумеется, охранникам Прозрачного Бога не подобает ходить пешком.
Трикс с Тианой стояли перед небольшим загоном на окраине лагеря. Вывеска на изгороди витиеватыми самаршанскими письменами сообщала, что это «ПУСТЫНЬВЕРБЛЮД: представительство крупнейшей в Самаршане конторы по аренде верблюдов, открыто с восхода солнца и до полудня». К вывеске Трикс вначале отнесся с некоторым скепсисом — они уже посмотрели загон с верблюдами на продажу и убедились, что денег на двух верблюдов не хватит, посмотрели верблюдов в «ДРОМАДЕРЕ: самый большой выбор прокатных верблюдов Самаршана» и в «ГОРБЕ: Дешевые Качественные Верблюды от Лучших Производителей». «Дромадер» их тоже не порадовал ценами, верблюды в «Горбе» были уж слишком плешивые и ленивые.
«Пустыньверблюд» им нравился больше. Верблюдов здесь было много и выглядели они довольными жизнью.
— Присматриваете своего первого верблюда, цветы моего сердца? — вкрадчиво произнес торговец, подошедший к ним со спины. Торговец был немолод, бородат и обладал честным взглядом настоящего жулика.
— Нам нужны два верблюда, — уточнил Трикс.
— Зачем? — удивился торговец. — Поглядите на этого чудесного верблюда! У него два горба… не очень модно, но надежно! Крепкие ноги большой длины. Немаркая коричневая масть. На верблюде крепится шесть подушек — одна впереди, одна сзади и две по бокам, очень удобно сидеть! Большой желудок — значит, придется реже его кормить. А уж сколько груза можно навьючить…
— Нам не нужен грузовой верблюд, — замотал головой Трикс.
— А! — просиял продавец. — О! Романтика путешествий в пустыне! Два верных друга на двух верблюдах мчатся под звездами… Вот! Прекрасные спортивные верблюды. Одногорбые, но вам же не грузы возить? Ноги короткие, зато двигаются очень быстро. Прилагается зонтик от солнца, который можно легко закрыть или открыть даже во время движения. Жрут, конечно, очень много…
— Ты не понял нас, уважаемый торговец, — терпеливо сказал Трикс. — Мы — новые Фавориты, Стерегущие Бога. Нам нужны боевые верблюды, на которых не стыдно будет показаться на глаза Алхазабу!
— Так-так-так… — Торговец на миг задумался. — Тогда вам нужна вот эта парочка! Черные, устрашающего вида. Очень крупные. Немного угловатые, но для боевых верблюдов это не грех. Прочная шкура, обучены сражаться ногами и кусать врага. Ноздри при необходимости закрываются, на глаза опускаются ресницы.
Черные верблюды Триксу понравились. Несмотря на устрашающий рассказ торговца, выглядели они спокойными и даже дружелюбными.
— Нам нужно арендовать двух верблюдов на три дня, — сказал Трикс.
— Минимальный срок аренды этих верблюдов — две недели, — грустно сказал торговец. — Очень большой спрос на боевых верблюдов, у нас же ожидается война!
— Сколько это будет стоить? — насторожился Трикс. Но услышав цену, расслабился — она была вовсе не такая грабительская, как в «Дромадере».
— Мне они нравятся, — сказала Тиана, и Трикс стал отсчитывать золотые монеты. Торговец бережно сгреб деньги, потом достал лист пергамента:
— Так… и еще пять золотых в залог.
— Чего? — поразился Трикс.
— Пять за каждого верблюда, — будто не слыша его, уточнил торговец. — Итого десять.
— За что?
— На случай, если вы их не вернете. Страховка от невозврата.
— Но вы же нам потом деньги вернете?
— Конечно! — Торговец прижал руки к груди.
Трикс выгреб еще десять монет. Торговец жадно заглянул в почти опустевший кошель и спросил:
— Страховать будете?
— Так мы же уже…
— Это вы от невозврата. А если вы вернете верблюдов поцарапанными? Без седел? Или помятыми в бою? Всего три монеты — и эти проблемы не будут вас волновать!
Трикс молча отдал последние монеты. Торговец еще раз поглядел в кошель и вздохнул. Быстро черканул что-то на пергаменте.
— Так… верблюдов принимаете новых, без царапин и видимых повреждений, с полными горбами воды, — пробормотал торговец. — Такими же должны вернуть — напоенными, накормленными и целыми.
— Разве у верблюдов вода в горбе? — удивился Трикс. — Я слышал, что это выдумка.
— Принято так говорить, — уклонился торговец от ответа. — Ну что, расписывайтесь…
— Сейчас… — Трикс на всякий случай обошел верблюдов, внимательно их осматривая. Потом сказал: — Вот у этого царапина на заду.
— Ерунда, в колючку сел… — поморщился торговец, но все-таки отметил что-то на пергаменте.
— А у этого — под седлом потертость! — мстительно сказал Трикс.
— Ерунда, неудачно к другому верблюду притерся… — помрачнел торговец.
— И еще один глаз бельмом закрыт!
— Ну… не то чтобы совсем закрыт… щелочка-то есть… — вздохнул торговец. Тиана подошла к нему и хмуро уставилась на пергамент, где был схематично изображен верблюд. Торговец что-то недовольно пробурчал и перечеркнул на схеме один глаз крестиком. Потом, воодушевившись, спросил: — А ездить каждый будет на своем верблюде? Если будете меняться, то страховка удваивается!
— Каждый на своем, — сказал Трикс.
Торговец неохотно подписался под пергаментом и принес ребятам две заостренные палки.
— Вот ваши стимулы.
— Что? — не поняла Тиана.
— Стимул! — раздраженно сказал торговец. — Палка для погоняния верблюда. А вы как ее называете?
— Просто палкой, — отрезал Трикс, забирая свой стимул.
— Нет, это несовременно, — покачал головой торговец. — Всем приятно, когда погоняют культурно, и людям, и верблюдам. Так что говорите «стимул», а то будете выглядеть деревенщинами.
Вооружившись крепкими стимулами и покалывая ими верблюдов в бока, ребята выехали из загона. На первый взгляд верблюды и впрямь были неплохи — шли ровно и быстро, слушались приказов беспрекословно, пахли умеренно.
— В одной старинной летописи, — похвастался познаниями Трикс, — верблюдов поэтично называли кораблями пустыни.
— Почему? — спросила Тиана.
— Ну, тут целых три причины, — с удовольствием объяснил Трикс. Каждому человеку приятно, когда ему дают возможность блеснуть эрудицией, и Трикс не был исключением. — Во-первых, на верблюде качает так же, как на корабле…
Тиана кивнула.
— Во-вторых, погонщики верблюдов ругаются почти так же сильно, как моряки. А больше чем моряки, ругаются только летописцы.
— Наверное, ругаются погонщики плохих верблюдов, — решила Тиана.
— Ну и в-третьих, если верблюд случайно забредет на зыбучие пески, то ты можешь утонуть вместе с ним…
Тиана испуганно посмотрела на Трикса.
— Я не хочу тонуть в песке!
— Это нечасто случается, — поспешил успокоить ее Трикс. — А опытные верблюды, если попадают в зыбучие пески, сразу ложатся на брюхо, гребут ногами и выплывают на твердую почву!
Честно говоря, последнее Трикс придумал, чтобы успокоить Тиану. Но при его словах по верблюдам пробежали всполохи голубого колдовского света, после чего верблюд Трикса повернул голову — и посмотрел на него с удивлением и благодарностью.
— Ты осторожнее колдуй! — прошептала Тиана.
— Я случайно… — покаялся Трикс. — Зато теперь нам зыбучие пески не страшны… Отправимся за оружием?
— Только я мечом не умею сражаться, — призналась Тиана.
— Надо что-то похожее на метлу, — кивнул Трикс. — Но благородное, чтобы Алхазаб был доволен.
— Копье? То же самое, что и метла, только вместо прутьев — стальной наконечник.
— Копье, — согласился Трикс. — Годится!
Оружейную лавку искать долго не пришлось, в лагере их было не меньше, чем загонов с верблюдами. Были тут и роскошные шатры с гордыми вывесками вроде «Самаршанское оружие — лучшее оружие в мире!» или «Самаршанмечторг», были палатки попроще, с надписями: «Кузнец Жамаль — кую под вас на заказ!» или «Оружейник Абуз — тридцать лет на рынке! (с перерывами на обед)». Но Трикс выгреб из кармана остатки денег, грустно на них посмотрел — и направил верблюда к самым дешевым оружейным развалам — там, где ни палаток, ни вывесок не было, только разложенное под легким тентом прямо на песке или старых циновках оружие…
Они остановились возле торговца, который показался Триксу добродушнее остальных — немолодому, плотному, но немного обвисшему кожей, будто раньше торговец был куда толще, с рыжеватой бородкой, в длиннополом халате и с прикрытой крошечной тюбетейкой головой.
— Ищете оружие, славные воины? — неожиданно мягким голосом спросил торговец.
Трикс кивнул.
— У доброго Вязиля есть все, что нужно, — гордо произнес торговец. — Будь я самым опытным самаршанским оружейником, я посоветовал бы вам… — Он на миг задумался. — Копья. Меч — славное оружие для воина, но он требует большой силы. А копье — ловкости и проворства!
Покоренные тем, что мнение торговца совпало с их собственным, Трикс и Тиана спешились.
— Но я не самый опытный самаршанский оружейник, — неожиданно сказал торговец, помогая ребятам привязать верблюда. — Я самый умный. И поэтому я не посоветую вам копья. Нет! Я не посоветую вам и боевые шесты, и алебарды, и дротики. И мечи, конечно, тоже не посоветую! Нет-нет-нет! Вам не нужно оружие нашего сурового Самаршана. Вам не нужно оружие хитроумных витамантов. Вам не нужно оружие заносчивых жителей королевства. Вам не нужно оружие свирепых северных варваров!
— Так какое же нужно оружие нам? — невольно подхватывая тон торговца, спросил Трикс.
— О, вам нужно оружие дальних и мирных стран! — воскликнул Вязиль. — Тех стран, где растят чай и ездят на слонах, где растят рис и рисуют красивые картинки на рисовой бумаге! Редкие торговцы везут оттуда оружие, ведь страны эти не прославлены среди нас своими победами и завоеваниями!
— Но почему тогда нам нужно их оружие? — удивилась Тиана.
— Да потому, что с ним мало кто умеет обращаться, — усмехнулся торговец. — Ведь и метлы за ваши спинами — не просто метлы, нет? О, мудрый Вязиль узнает боевую метлу среди тысячи обычных метелок! Если вы те самые юноши… — при этих словах мудрый Вязиль как-то очень задумчиво посмотрел на Тиану, и Трикс поспешил заслонить ее плечом… — да хоть бы и… да и не мое это дело, нет. Если вы те самые воины, что победили на турнире, сражаясь боевыми метлами, так к чему вам копья или мечи? Все знают, как сражаться таким оружием — и против такого оружия! А я дам вам то, против чего не умеют сражаться наши доблестные воины!
— А мы-то сумеем этим оружием сражаться? — спросил Трикс с сомнением.
— Человек, умеющий драться метлой, может взять в руки любое оружие! — торжественно сказал торговец. — Вот… рекомендую обратить внимание… боевые грабли!
Трикс и Тиана изумленно уставились на грабли, лежащие на циновке. С виду грабли были самые обычные.
— Драться, конечно, можно чем угодно, — рассудительно сказал Трикс. — Табуреткой. Вилкой. Ночным горшком. Но чем грабли лучше копья или дубинки?
— Ну как же «чем»? — возмутился Вязиль. — Смотрите…
Он подхватил грабли и энергично взмахнул ими в воздухе, комментируя свои действия:
— Во-первых, широкая перекладина граблей облегчает попадание в противника. Во-вторых, удар наносится не только тяжелой деревянной частью, но еще и острыми бронзовыми зубцами, прочно закрепленными в грабелине.
— В чем-чем? — тихо спросила Тиана, плохо знакомая с крестьянским бытом. Торговец на ее слова внимания не обратил:
— В-третьих, грабли позволяют не только ударить противника, но и зацепить его, подтащить к себе… ну и в дальнейшем, как вы сами понимаете, хорошенько пограбить, — возвращая боевые грабли на место, Вязиль добавил: — Ну и, в конце-то концов, может случиться так, что вы захотите заняться скромным трудом дехканина… А у вас уже будет инструмент!
— Нет, грабли нам не годятся, — покачал головой Трикс. — Спасибо, конечно, но Прозрачный Бог хочет, чтобы мы выглядели достойно и устрашающе. Так что никакого садовоогородного инструмента… оружие из мирных далеких стран нам не годится.
— Постойте-постойте! — замахал руками торговец. — А как насчет вот этого…
Он продемонстрировал ребятам копье с очень широким и длинным наконечником и каким-то рычагом на древке.
— Втыкаете… — Вязиль сделал выпад. — Потом дергаете рычаг и…
Наконечник копья с лязганьем разошелся в стороны, будто огромные ножницы. Тиана ойкнула.
— Ваш противник не только пронзен, но и разрезан! — радостно воскликнул Вязиль. — И если он не обладал изрядным телосложением, то разрезан напополам! Единственный недостаток — надо хорошенько чистить механизм после боя…
Тиана зажмурилась.
— Или вот это чудесное оружие! — Вязиль с горящими глазами подхватил с циновки что-то похожее на металлический пояс. Меч из стали настолько гибкой…
— Что свертывается в пояс, — кивнул Трикс, вспоминая, как коварный Гриз сверг его отца с трона. — Знаю… ой!
Пояс и впрямь раскрылся в меч — но оказалось, что свернут он был не в один оборот, а в четыре или пять. Раскрытый меч был метра три в длину и хищно покачивался в руках торговца.
— Меч-плеть! — радостно воскликнул Вязиль. — Доспехи им пробить трудно. Зато исхлестать врага в лапшу — без всяких затруднений!
— Меня сейчас стошнит… — тихо сказала Тиана.
— Почему в мирных и красивых странах делают такое жуткое и причудливое оружие? — воскликнул Трикс.
— Как раз поэтому! — радостно объяснил торговец. — Если все вокруг мирно и красиво, если мудрецы учат народ послушанию и гармонии, а художники способны выгравировать батальную сцену на маковом зерне или вырастить рощу из тополей, кленов, лип и вишен так, чтобы при взгляде с соседнего холма весной виден был образованный листьями лик правителя в юности, а осенью — его же в старости, то натура человеческая жаждет чего-то в противовес. Чего-то ужасного, безобразного и кровожадного. Конечно, начнись в тех странах войны постоянные и массовые, наподобие наших, оружие стало бы проще. Но крестьяне и горожане в тех странах вообще не имеют права брать в руки оружия, сражаются лишь воины… потому и оружие столь свирепо и удивительно… — Вязиль перевел дыхание и добавил: — А смерды — да, они сражаются просто и незатейливо — цепами для молотьбы риса, косами и вилами… граблями, опять же… подушками…
— Подушками? — с надеждой спросила Тиана. — Значит, доброта есть в их сердцах?
— Ну, как сказать… — Вязиль пожал плечами. — Бой подушками тих, но ужасен. Тяжело дышат победители, прижимая побежденных подушками, колотят пятками побежденные, пытаясь вдохнуть воздух…
— Не надо продолжать! — потребовал Трикс. — Торговец, нам нужно что-то более мирное и традиционное!
— Тогда вашему другу я посоветую это копье, — разочарованно сказал торговец. — Острый наконечник прямой заточки, без всяких зазубрин и шипов… нежное и доброе оружие… Ну а вам… вижу, у вас есть посох. Боевой? Умеете обращаться?
— Ну… да… — ответил Трикс, потрогав свой магический посох.
— Тогда вам я бы посоветовал вот этот наконечник для посоха. Превращает простую дубинку в пернач… — Торговец протянул Триксу увесистую металлическую трубу, из которой торчали четыре треугольных выступа. — Надеваете на посох… диаметр, мне кажется, подходящий… заклиниваете накрепко… Будете выглядеть словно воинственный молодой маг!
Трикс отдернул руку от наконечника.
— Нет, знаете, мне лучше тоже копье… — попросил он.
Торговец вздохнул и пожал плечами:
— Как угодно… Но все-таки жаль, что мы так неохотно перенимаем красивые экзотические обычаи…
Расплатившись остатками монет — к счастью, расстроившийся торговец торговался недолго и отдал копья почти даром, Трикс и Тиана двинулись к шатру, в котором укрывалось от зноя подразделение Шамада. Впрочем, согнанные Прозрачным Богом тучи до сих пор не разошлись до конца, и воины сидели снаружи. К удивлению Трикса, все они внимательно слушали Халанбери, который прохаживался взадвперед и возбужденно рассказывал:
— И тут мы увидели пустынных гномов! Ага! Они шли нам навстречу по туннелю и распевали боевые песни! А в руках у них были сверкающие кайла! При виде нас одни гномы забрались другим на плечи, чтобы быть выше, и приготовились сражаться. Но я не испугался и вышел навстречу…
— Заклинание сработало! — с восторгом и тревогой одновременно воскликнул Трикс.
— Я ему уши оторву! — прошептала Тиана, колотя пятками верблюда. — Он же нас выдаст!
Но дружный взрыв хохота заставил ее умерить пыл.
— Так прямо все и забрались друг на друга? — спросил Шамад.
— Ага, все! Только их предводительница, Гру, осталась стоять!
— О! Расскажи нам про гномьих женщин! — обрадовался кто-то из воинов. — Правда, что они ростом по пояс и с бородой?
— Правда! — подтвердил Халанбери.
Все дружно захохотали.
— А правда, что у них золотые зубы?
— Нет, зубы обычные!
Воины захохотали еще громче. Трикс и Тиана спешились и подошли поближе.
— А они лысые?
— Нет! — запротестовал Халанбери. — Некоторые с длинными волосами, некоторые с косами…
Амаль, утирая выступившие от смеха слезы, повернулся к Триксу:
— Как же мудр всевышний! — воскликнул он. — Когда он не дает кому-то физической стати, приятной для глаз наружности или мастерство в торговле, то взамен обязательно дарит какой-нибудь приятный пустячок. К примеру — способность врать так складно и красиво, что заслушаешься!
Трикс облегченно вздохнул.
— Да, это верно, — сказал он. — В моих краях тоже так. Те сказители, которые некрасивые и одинокие, рассказывают о любви. Те, кто трусоват и не владеет оружием, воспевают битвы и сражения. А те, кто простоват и тугодум по природе, рассказывают о мудрости и тайнах мироздания.
— Все в мире устроено справедливо! — кивнул Амаль. — Ну скажи сам, зачем великому воину воспевать отвагу в бою? А любимцу женщин — хвастать о любовных победах? Всевышний дает каждому либо умение что-то делать, либо способность красиво об этом говорить!
Трикс почесал затылок. Как-то оно все-таки обидно получалось, что бы ни говорил Амаль…
— Вечером мы идем охранять Алхазаба, — сказал Трикс. — Мы оставим своего маленького друга с вами? Никто его не обидит?
— Да ты что, — возмутился Амаль. — Даже если бы вас не боялись, никто бы мальца не обидел. Послушать байки у костра — это же такая радость! Ему достанется самый лучший кусок мяса и самая неподгорелая лепешка!
Помолчали. Потом Амаль вздохнул и произнес:
— Мы все так вам завидуем! Вы будете охранять Алхазаба…
— Ага, — кивнул Трикс, почему-то чувствуя неловкость.
— Быть может, — дрогнувшим голосом сказал Амаль, — вам даже выпадет честь… защищать его от врагов… и пасть в бою…
— А ты бы хотел пасть в бою за Прозрачного Бога? — спросил Трикс.
— Конечно! — Амаль вздохнул и понурил голову. — Но вряд ли мне выпадет такая честь. К тому времени, как я научусь хорошо сражаться, Алхазаб уже будет владеть миром!
Трикс задумчиво кивнул. Конечно, преданность солдат своему полководцу — дело похвальное и обычное. Плох тот генерал, за которого не готов умереть хотя бы один солдат.
Но воины Прозрачного Бога не просто готовы были за него умереть, они прямо-таки об этом мечтали! Такое, конечно, тоже случается — но только если полководец совершил что-то уж совсем невероятное: победил в битве с превосходящими силами живых мертвецов, отвоевал родную землю у коварных захватчиков или искренне старался уберечь своих солдат и не посылал их на смерть почем зря.
Но ведь Алхазаб пока не выиграл ни одной крупной битвы. Он легко громил неподвластные ему племена, присоединял все новые и новые территории, но в этом не было ничего удивительного для могучего волшебника. Солдаты должны были его бояться, уважать, возможно — рассчитывать на легкие победы и богатую добычу… но вот любить предводителя так, чтобы мечтать умереть за него…
— Амаль, скажи, а почему ты так любишь Прозрачного Бога? — спросил Трикс.
Против его опасений Амаль не обиделся на вопрос и не насторожился. Он расплылся в улыбке, будто влюбленный юноша, которого попросили рассказать о любимой, и сказал:
— Ах, Три, как можно не любить Алхазаба? Ведь он не только самый мудрый, но и самый добрый человек в мире. Он хочет, чтобы все жили счастливо, в мире и довольстве, чтобы не было войн, чтобы все люди были добры друг к другу и поступали с ближними своими по справедливости! Как же его не любить?
— Ага… — чувствуя себя не в своей тарелке, ответил Трикс. — И впрямь.

 

Караул вокруг огромного, роскошного шатра Алхазаба расставлял лично Хамас, самый давний и преданный соратник Прозрачного Бога, прославившийся как полководец еще задолго до того, как Алхазаб обрел свою силу. В отличие от большинства вождей, которые не верили в могущество Алхазаба и пытались с ним бороться, Хамас вовремя понял, что ветер поменялся — и присягнул на верность Прозрачному Богу вместе со всем своим племенем. Рассказывали, что когда войско Алхазаба (тогда еще совсем небольшое) подошло к армии Хамаса (и многие сочли это недостойным деянием, ведь отец Алхазаба был дружен с Хамасом), тот выехал навстречу врагу, воткнул рукоятью в песок свой меч, разорвал на груди одежды и воскликнул: «Слава Алхазабу, чьи помыслы чисты, как вода, и прозрачны, как хрусталь! Слава Алхазабу, вставшему вровень с богами и даже немного выше! Если Алхазаб велит — я умру с его именем на устах!» Алхазаб, который готовился к долгой и кровавой схватке (пусть он и был великим волшебником, но опыта у него тогда было немного, а на стороне Хамаса стояло немало умелых колдунов), немного помедлил, а потом взмахнул рукой и сказал: «Повелеваю!» Все ожидали, что Хамас после этих слов выхватит меч и бросится в бой. Но Хамас и впрямь прыгнул грудью на клинок! Вот только Алхазаб успел что-то шепнуть и стальной меч рассыпался брызгами воды, а Хамас, живой и невредимый, плюхнулся грудью в лужу. Соратники Алхазаба принялись льстиво хихикать, уверившись, что Прозрачный Бог (впрочем, тогда его еще так не звали) решил унизить прославленного воина. Но Алхазаб спрыгнул со своего верблюда, подошел к Хамасу, помог подняться, обнял, расцеловал в обе щеки, как принято у кочевников, и опоясал своим мечом, после чего воскликнул: «Тому, чьи помыслы чисты, нет нужды бояться Алхазаба! Я стал богом, но душа моя прозрачна перед вами!»
Так Алхазаб стал Прозрачным Богом и обрел верного соратника и преданного друга. Хамас не только вел в бой войска Алхазаба, но и пробовал каждое приготовленное для него блюдо, и лично проверял караулы у шатра Прозрачного Бога.
И в этот вечер он собственноручно осмотрел оружие каждого охранника (копья Трикса и Тианы заставили его неодобрительно поморщиться, но, видимо, под впечатлением утренней схватки, он ничего не сказал), расставил их вокруг шатра и лишь потом ушел к себе.
Двенадцать охранников замерли — спинами к шатру, лицом к лагерю, готовые отразить любые опасности или умереть, как и положено хорошим охранникам.
Первый час Трикс простоял довольно спокойно. Было даже интересно наблюдать за тем, как спускается солнце, как разжигают в лагере костры и поят верблюдов, играют в кости и ссорятся из-за лучших кусков. От лагеря тянуло тлеющим кизяком и подгорелым мясом, из-за спины, от шатра Алхазаба, пахло гораздо более приятно — вареной бараниной со специями и ароматическими маслами. Хихикая и кутаясь в покрывала, прошли в шатер девушки-танцовщицы, некоторое время мелодично бренчала дамбра — традиционный самаршанский инструмент из высушенной тыквы, в которую была воткнута палка с двумя струнами, звякали серебряные подвески танцовщиц. Но танцовщицы ушли быстро, а их сменил старичок-сказитель — и из шатра донесся монотонный речитатив, рассказывающий о сражениях, чудовищах и приключениях под аккомпанемент все той же дамбры…
Трикс переминался с ноги на ногу. Стоять на месте оказалось куда труднее, чем идти или даже прибираться в башне Щавеля…
Снова забренчала дамбра. Потом, хрипло откашливаясь, прошел обратно сказитель. Потом ушел музыкант. Потом повар. Трикс зевнул и покосился на соседей. Увы, те стояли прямо и неподвижно, глядя перед собой. А сменить караульных должны были только через три часа…
Зашуршал откинутый полог шатра. Послышались шаги. Потом зажурчало. Потом снова послышались шаги — приближающиеся к Триксу.
И Алхазаб, Прозрачный Бог, спросил его, а точнее, не спросил, а сообщил:
— Ты тот самый юноша, который виртуозно владеет метлой. Тебя зовут Три.
— Да, Прозрачный Бог! — выпалил Трикс.
— Не хочу беспокоить слуг, я уже всех отпустил. Не мог бы ты подмести в шатре?
— Конечно, Прозрачный Бог! — воскликнул Трикс.
— Твой товарищ здесь?
— Да!
— Я дам вам две метлы, — пообещал Прозрачный Бог.
Трикс и Тиана, переглянувшись, последовали за Алхазабом. Охранники за их спиной молча сдвинулись, заполняя пустые места.
Вслед за Прозрачным Богом ребята прошли в шатер. Конечно, до роскоши дворца султана это походное жилище никак недотягивало, но по сравнению с обычными походными шатрами выглядело вершиной роскоши. Шатер был из плотного белого войлока, просторный, устланный мягкими коврами, с множеством крошечных масляных светильников, наполнявших его мерцающим мягким светом. Повсюду были разбросаны цветастые подушки, на низеньком столике — за ним полагалось есть, сидя прямо на полу, стояли вазы с фруктами и сладостями и кувшины с напитками.
— Тут вроде чисто… — робко сказал Трикс.
Алхазаб засмеялся и махнул рукой:
— Да я не за тем вас позвал, юные воины. Садитесь, ешьте и пейте, будьте моими гостями…
Нельзя сказать, что Трикса сильно обрадовало это гостеприимство. Правители просто так не зовут к себе обычных охранников! Но делать было нечего, Трикс и Тиана положили копья и сели, невольно прижимаясь друг к другу. Алхазаб сел напротив и радушно придвинул к ним блюдо с халвой.
— Ешьте, ешьте… Молодые любят сладости. Я прекрасно помню, я еще и сам не стар. — Он засмеялся.
Трикс опасливо взял кусочек халвы.
— Гадаете, зачем я вас позвал? — спросил Алхазаб.
— Да, Прозрачный Бог, — призналась Тиана.
— Не пускайте беспокойство в свои сердца, ибо я не замышляю дурного или недоброго, — успокоил ее Алхазаб. — Вы говорили, что пришли из дальнего края соляных озер… я никогда там не был, но ведь это тоже мои земли. Расскажите мне, как живет народ соледелов. Только честно, без утайки!
Трикс откашлялся. Посмотрел на Тиану.
— Рассказывай ты, — предложила она.
— Хорошо, Прозрачный Бог, — кивнул Трикс. В голове у него крутилось сразу несколько историй, придуманных от начала и до конца. По одной из них край соледелов был мирным и счастливым местом. По другой — бедным и опасным. Трикс никак не мог решиться, какую историю выбрать. — Мы, соледелы, живем у огромных соляных болот на самом краю Самаршана…
— Откуда там соль? — спросил Алхазаб.
— Соль? — задумался Трикс. — Из болот.
— Это я понимаю, дурачок, — беззлобно ответил Алхазаб. — А откуда она берется в болотах?
— Тут есть разные мнения, — сказал Трикс, понимая, что совершенно не разбирается в происхождении соли. — Одни люди говорят, что волны соленого океана во время штормов стекают в низины, отчего вода в болотах и становится соленой. Другие считают, что сама земля под болотами наполнено солью — огромными валунами соли, которая растворяется в болотной воде.
— Обе версии здравые, — рассудил Алхазаб, подумав. — А как вы добываете соль?
— Разными способами, о владыка мира! Старики и старухи обычно бродят по болотам и ищут кристаллы соли, налипшие на болотных растениях или камнях. Эти кристаллы они отламывают и несут в деревню. Тяжел труд стариков, многие из них тонут в трясине, порой на них нападают болотные крокодилы, по осени и весне поедом едят их гадкие болотные комары. Соль, которую они добывают, грязная и не очень вкусная, поэтому стоит она дешево и называют ее стариковской солью. Знающи люди пускают ее лишь на корм скоту…
Алхазаб поморщился.
— Фу, какая гадость…
— Другую соль добывают взрослые, — продолжал Трикс, уже увереннее. — Они черпают воду из болота, процеживают сквозь тонкую кисею и кипятят в котлах. Когда вся вода превращается в пар, на дне котла остается слой соли. Эта соль ценится дороже и зовется огненной солью, или взрослой. Ее обычно и пускают в пищу. Работа эта под силу лишь сильным и крепким людям, потому что испарения кипящей соленой воды ядовиты, заставляют людей кашлять, а дрова для костров приходится нести издалека, ведь поблизости мы уже сожгли все леса…
— Так… — продолжал Алхазаб.
— А самая редкая и дорогая соль — детская, — продолжал Трикс, которого понесло вовсю. — Все девочки и мальчики племени уходят в уединенные участки болота — мальчики налево от деревни, девочки направо. Потом, раздевшись догола, дети купаются в бочажках, в темной, холодной и соленой воде, после чего сохнут на солнце. Проступившая на их теле и соскобленная оттуда скребком соль считается самой чистой и вкусной. Многие считают, что она возвращает молодость, и платят за нее золотом!
— Фу! — воскликнул Алхазаб, сморщившись. — Какая гадость! И вообще, в этом есть что-то крайне непристойное!
— О да! И знал бы ты, Прозрачный Бог, как щиплет кожу эта соль! — вздохнул Трикс. — К тому же она осветляет кожу и мы становимся бледными, будто северяне. Но в наших краях живут небогато и даже детям приходится добывать соль…
— Так везде! — Алхазаб сердито взмахнул рукой. — Так везде и всюду, юноша! Дети кочевников собирают кизяк и пасут овец, а старики с утра до ночи взбивают кумыс и стригут скот. В городах с малолетства трудятся в гильдиях и лавках. В горах лазают на скалы за птичьими яйцами и выковыривают из тайных щелей драгоценное мумиё. На островах ловят рыбу и ныряют за раковинами жемчужниц. И что у нас, в Самаршане, что в королевстве, на юге и на севере, на западе и востоке, — всюду, всюду люди только и делают, что бьются в тисках нужды и лишений!
— Угу… — подтвердил Трикс. — Так и есть.
— А знаешь, почему так? — спросил Алхазаб.
— Почему?
— Да потому, что люди подозрительны друг к другу и не желают жить мирно! Каждый правитель обирает своих подданных, потому что ему надо кормить стражников и воинов, дознавателей и правдознатцев. Вот в чем корень всех бед! Железо, из которого можно сделать плуги и молоты, идет на мечи и копья. Сильные люди не занимаются ремеслом, а учатся убивать друг друга! Вот в чем корень всех зол! Война — проклятие человеческое!
Трикс с Тианой переглянулись.
— Ну… да… — признала Тиана.
— Вот почему я решил завоевать весь мир, — уже спокойнее продолжил Алхазаб. — Лишь если весь мир станет единым целым, если всеми станет править один-единственный правитель, то люди забудут о войнах и смогут жить спокойно и богато. Когда я стал величайшим в мире волшебником, то я не сразу решился сделаться владыкой мира. Три дня и три ночи сидел я в пустыне и думал: стоит ли завтрашнее счастье той крови, что прольется сегодня? Ведь ни один правитель, не важно, маленький кишлак под его началом или огромное царство, не отдаст мне свою власть добровольно. Вновь и вновь спрашивал я себя, стоит ли мирное будущее войны в настоящем? И знаете, что я решил?
— Что? — зачарованно спросил Трикс.
— Стоит, конечно! — воскликнул Алхазаб. — Только дурак не поступится малым, чтобы обрести большое! Представьте себе счастливый новый мир, в котором установится замечательный новый порядок! Все станут говорить на одном языке, все будут подчиняться одним законам, все станут молиться одному богу… — Тут Алхазаб даже немного смутился и сказал: — Но в принципе я даже на этом не настаиваю. Не надо молиться, пусть просто меня уважают… Знаете, как я назвал такое светлое будущее?
— Как? — Трикс уже понял, что ему суждено изъясняться с разговорившимся Алхазабом исключительно вопросами.
— Глыбализация! Это от слова «глыба». Означает, что все люди будут держаться вместе, сообща… — Алхазаб вздохнул. — Но знаете, юноши, меня все равно порой посещают сомнения. Вот и сегодня… я думал о предстоящей битве с войсками султана, о том, что тысячи людей и драконов погибнут, прекрасный Дахриан превратится в руины, а плодородные орошенные земли занесет песок и пепел… Я вновь задал себе вопрос: стоит ли идти таким путем? Или, быть может, отказаться от войны, создать счастливое процветающее общество на подвластных уже мне территориях и постепенно, личным примером, убедить окрестные государства присоединиться? И тогда я решил — расспрошу когонибудь о том, как живется в далеких краях, есть ли где-то в мире хоть немного справедливости и покоя. Взгляд мой упал на тебя, Три, и я возрадовался. Вот храбрый добрый юноша из краев соледелов, он отважно сражался на турнире, он верен своей дружбе, у него честные глаза. Расспрошу его о жизни у далеких болот, и если хоть там хорошо, то я не стану воевать!
Трикс почувствовал, как у него запылали от стыда уши.
— Но когда я услышал твой рассказ… — Алхазаб встал, всплеснул руками. — Несчастные старцы, тонущие в болоте ради кристаллика соли! Мужчины и женщины, вываривающие соль на кострах. Дети, ради прихоти дураков купающиеся в жгучей соленой воде! Сердце мое переполнилось болью и состраданием, Три! Минутная слабость ушла и уже никогда не вернется!
Голос Алхазаба окреп.
— Я принесу счастье этому миру, какова бы ни была цена! И если мне придется вначале залить весь мир кровью — что ж, так оно и будет! Ибо ценой мира всегда была война!
— Что же я наделал… — одними губами прошептал Трикс.
— Спасибо, юноши! — Глаза Алхазаба сияли. Он ласково похлопал по плечам Трикса и Тиану. — Возвращайтесь к своей службе. И спасибо за то, что помогли вашему повелителю справиться с его минутной слабостью!
Трикс и Тиана, переглядываясь, вышли из шатра. Щеки у Трикса горели. Получилось так, что он сам, своей безответственной болтовней, убедил Прозрачного Бога продолжать свой поход! Ну что ему стоило рассказать другую историю! Он ведь ее даже придумал — про тихие, мирные просторы соляных болот, на которых цветут орхидеи и живут веселые дружелюбные собачки; про праздник сбора первой соли; про соляные розы, которые влюбленные дарят друг другу; про удивительные вкусные блюда, которые готовят в хижинах соледелов; про соль красную — которую добывают на границе болот и пустыни, про соль зеленую — которую собирают по весне; про соль черную — которую положено есть в дни печали и траура… Это была хорошая история, красивая и спокойная. Но Триксу показалось, что в ней мало действия, и он стал рассказывать про стариков, тонущих в болоте, и детей, купающихся в едком рассоле… Ну как же так? Это ведь даже и не волшебство было! Просто слова, без всякой магической силы! Просто вранье! И вдруг это вранье заставило могучего волшебника решиться на войну!..
Крепко сжимая копье, Трикс стоял на своем посту и размышлял. Рано или поздно некоторые волшебники понимают, что слова, даже не обязательно сложенные в заклинание, обладают немалой силой. Иные после этого становятся куда осторожнее со словами… или же — наоборот. И те и другие становятся великими волшебниками, только первых называют — добрыми, а вторых — злыми.
Но Трикс, конечно, о таких вещах не знал.
И поэтому он просто стоял, ожидая смены караула, и думал о том, как победить Прозрачного Бога. Ему было немножко страшно, в чем он мало кому бы признался. Но еще ему было жалко Алхазаба — и вот об этом он не рассказал бы никому.
Говорить о добром — всегда труднее, чем о злом.
Назад: 2
Дальше: 4