ГЛАВА 13
СКОРЕЕ ЖИВ, ЧЕМ МЕРТВ
«Возвращение к жизни малоприятно. Уже совсем настроился, что отныне и присно дом твой – райские кущи, и на тебе!.. Пинком – обратно, в этот пакостный, полный мерзавцев мир".
Ну, если не судьба, если снова терпеть всякие безобразия, надо хоть что-то получить взамен. С паршивой овцы хоть кизяка кусок… Философский взгляд на жизнь приобретаешь, побывав там. Умиротворение отныне поселяется в твоей душе, а злость, обиды, зависть рассасываются без следа. Да, есть такое мнение. Но ведь врут, мерзавцы. Опять врут як сивые мерины.
Еще острее становится зрение: начинаешь замечать вокруг даже самые мелкие, незначительные гадости и мерзости. Еще тоньше обоняние и слух – само собой. Все равно что привык жить на полюсе, на льду спать, с белыми медведями в салочки играть – сидел и не рыпался. А теперь в,отпуске побывал на южном море: на песочке горячем валялся, с красотками жаркими дружил. Но вот вернулся в родные пенаты – и что? Невтерпеж. И холод, что до костей пробирает, и лед беспросветный, и медведи воньливые – все надоело хуже пареной репы. Кстати, не белые они вовсе, а желтые. И тут вранье…»
Документ 13 (из рассказа воскрешенного)
Над головой нависала какая-то махина. В первый миг Кнутсен подумал: сейчас упадет. Хотел откатиться в сторону, но смог только на бок перевернуться. Дальше – стена. И связан он был по рукам и ногам – крепко, профессионально. Не в путах дело – с ними бы спецагент разобрался. Дело в охране, что вокруг затаилась. Чуял он живых людей поблизости – целую толпу народа. Бдящего, а не дрыхнущего без задних ног. Черные дырки нацеленных дул Серый Лис за километр заметит – это у него в генах.
Значит, надо осмотреться и ждать удобного случая. Осмотрелся, сколько смог. Оказывается, нависала над ним лапа большущего льва – каменного, само собой. И вообще здесь было что-то вроде древнего храма – часть стен и статуй еще не обвалились, но вот-вот рухнут. С одной стороны виднелись щербатые ступени широкой лестницы, с другой – покрытая трещинами стена. В них пустил корни зеленовато-коричневый плющ. Трещали цикады, пиликали кузнечики, протяжно ухала на краю леса неизвестная птица. Пахло пыльной листвой. А если как следует принюхаться, можно различить запах пота и машинного масла. Здесь издавна обитают люди.
Радости, что живехонек остался, спецагент не испытывал. Потому что не помнил ни черта. Вернее, партизан, забравшихся в След, он с натугой вспомнил, а затем – полный провал. Поигрались на Бочасте с его памятью, порезвились. К тому же он теперь гол как сокол – и оружие отобрали, и спецсредства, и пояс с антигравом.
Минут десять пролежал Кнутсен – и никакого прогресса. Решил подать голос:
– Водички бы, братцы. В горле пересохло, – простонал на столичном диалекте дурного бочайского кос-молигва. Авось поймут.
К нему подошел человек в маскировочном костюме, расстегнутом до пупа, кроссовках «адидас» и пятнистой панаме. Черное лицо разрисовано бурыми полосами. В руках он держал маленький автомат с толстым Дулом. Этот тип первым делом пнул Кнутсена ногой, УГОДИВ по селезенке, затем харкнул зеленой жеванкой с острым запахом и лишь тогда заговорил:
– Ты-ы! Жалкое отродье! – он выплевывал слова вместе с остатками зелени. – Ты шпионил за нами! Кто тебя послал?! Говори! – И снова пнул – на сей раз по печенке.
Пинки были чувствительные, но Серый Лис отлично умел держать удар. «Что ответить ублюдку? – думал спецагент, готовясь к новым ударам. – Если б знать, какого ответа он ждет, можно поиграть…»
Ждал негр ровно десять секунд. Носок кроссовки ударил пленника под дыхало.
– Кто тебя послал?!
В голосе бочайца не было злости. Негр просто делал привычное дело – вел допрос в полевых условиях. И не стоило его злить: убить человека ему – раз плюнуть.
– Не бей! – всхлипнул спецагент. – Я все скажу… Это ойроцаты, – прошептал он, делая вид, будто находится на последнем издыхании.
Наглые ракообразные и в самом деле всюду совали свой нос. Им удалось протащить своего на пост Командующего карантинными войсками Лиги, и теперь ойроцаты чувствовали себя хозяевами Карантина. Впрочем, это они зря – в Лиге велась очень хитрая игра, и, скорей всего, Хорьх-Цатый окажется разменной монетой. Но вряд ли это нужно знать аборигенам.
– Что они забыли на Бочасте? – Негр почесал дулом автомата маслянисто блестящую грудь.
– След Моргенахта интересен многим, – дрожащим голосом ответил спецагент. Он продолжал играть, а тем временем незаметно освобождал руки. Но что это даст? – Вот ойроцаты и решили забрать «игрушки» себе.
– А ты – рачий прислужник, им помогаешь, – с угрозой произнес бочаец. За угрозой он пытался скрыть свой интерес. – Сейчас я отстрелю тебе ногу, и ты расскажешь мне все о раках, – предупредил он и повел дулом автомата, нацеливая его под колено пленнику.
«Сейчас выстрелит», – понял Серый Лис и опередил пулю. Оттолкнувшись руками от каменной плиты, он тараном связанных ног ударил аборигена ниже пояса. Взревев, негр отлетел на метр и рухнул на спину. Спецагент знал, куда бить.
Палец бочайца надавил на спусковой крючок. Автоматная очередь хлестнула по каменному льву, щер-батя его и без того корявую морду. Кнутсен оттолкнулся посильнее и вскочил на связанные ноги. Порвать ленты скотча ему не хватало сил, а распутать – не было времени. Изо всех сил спружинив ногами, Серый Лис сделал первый прыжок и под градом каменной крошки поскакал по храмовой площадке, словно участник дурацкого соревнования по бегу в мешках. Здесь был стоящий первый приз – жизнь.
Спецагент знал, что заранее проиграл гонку. Да, негр выпустил из рук автомат и катался по земле, держась за причинное место. Но десяток других аборигенов, следивших за Кнутсеном с первой минуты, никуда не делись. Он был отличной мишенью и до сих пор оставался в живых только потому, что смотревшие на него черные дырки стволов не начали плеваться огнем. Значит, он нужен живым. Но уж рубануть-то ему по ногам бочайцы непременно должны. Это по правилам.
Серый Лис успел миновать площадку перед колоннадой храма и теперь спускался по разбитым ступеням широченной лестницы, а выстрелов по-прежнему не было. Стрелки оцепенели от удивления. Спецагент мчался все быстрей и вот уже скользнул меж крупных каменных обломков и затаился в густой тени. Он ведь не заметил, что снова стал танцующим удавом.
– Он где-то здесь! – кричали снующие вокруг храма партизаны.
– Ищите лучше! – командовал кто-то невидимый. – Змеям скормлю, ублюдки!
Этот бочайский командир и представить себе не мог, что попал в точку.
Ночью танцующий удав охотился. На ужин ему достался низкорослый жилистый ординарец. Удавы не привередливы, они не будут выискивать в толпе самого жирного и сочного. Пролез в глотку – и слава богу. Переварим и жилистого…
А под утро Серый Лис снова очутился в человеческой шкуре. Голый, плохо соображающий, с безобразно раздувшимся животом, он спрятался в норе кото-волка под корнями кедродуба. Лес вокруг так и кишел партизанами. Хорошо хоть, у них нет собак. Домашние животные на Бочасте не прижились – только странные гибриды со сложно сочиненным генотипом. Но еще никому не удалось приручить котоволка. Вот уж у кого нюх просто фантастический…
Итак, Кнутсен ждал ночи. В темноте он попытается сделать ноги. А пока надо лежать, наблюдать за действиями бочайцев и активно переваривать, стараясь не думать, кто именно заполонил его брюхо. Спецагенту еще понадобится энергия.
Ближе к вечеру около храма появился новый отряд. Автоматчики в маскировочных костюмах в мгновение ока прогнали без дела шляющихся партизан и храмовую обслугу. «Значит, на лестнице должен появиться кто-то из шишек», – рассудил Кнутсен. И верно: жрец в цирковом плаще и дурацкой тиаре на голове вышел из дверей храма. Рядом с ним стоял невысокий блеклый человек в цивильной одежде. Он изображал подобострастие, хотя и не слишком усердно. Разговаривая, эти двое начали спускаться по длинной каменной лестнице. Спецагент напряг свой обостренный в разведшколе слух.
– .. .с этим землекопом? – с полуфразы смог разобрать он.
– Трудится в поте лица. Мой агент доложил, что Рас Ольник нашел множество Ногтей, три Пальца и Волос Мамбуту. Под охраной железяк они хранятся в бронированном сейфе.
«Странное имя, – подумал Серый Лис. – Исказили, наверное. Но очень знакомое. Землекоп – это археолог. Археолог Рас Ольник. Платон Рассольников – не иначе. Известная личность…»
– Ну что ж… Пусть роет землю. Главное – не прозевать нужный момент, – буркнул жрец. – Как только он закончит… Головой отвечаешь. – В глазах его блеснули недобрые огоньки.
Человечек молча кивнул в ответ.
«Выходит, он прилетел на Бочасту после меня и преспокойно копается в Следе. Старик не мог не знать о его прилете, но мне ничего не сообщил. Почему? Хороший вопрос… – Кнутсен почесал в затылке. – А теперь у меня и вовсе нет связи».
– И вот еще что… – Жрец пожевал губами. – Свидетелей быть не должно. Твой агент – тоже свидетель. Знаем только ты и я. Частиц Истинного Бога НЕ МОГЛА касаться рука неверного.
– Слушаюсь и повинуюсь, Святейший, – поклонился человек.
Жрец одарил его презрительным взглядом. Бочайцы сошли с лестницы и исчезли за углом храма. И спецагент больше ничего не услышал.
«Парень роет, а эти ждут своего часа, чтобы отобрать „игрушки“ и прикончить экспедицию. Удобно и весьма эффективно. Если, конечно, не опоздать… Пожалуй, за эти штуковины можно получить от Киндергласса орден на грудь. Если по дороге они меня не угробят. Но это уже другая проблема. Будем их решать по мере поступления. Вывод один: надо найти лагерь Рассольникова и опередить бочайцев – обычная работа». На душе полегчало. Надо поскорее раздобыть одежду и линять отсюда. Что и сделал Кнутсен, едва стемнело. Выключенный бочаец занял его место под корнями, а спецагент в экипировке охранника неспешно двинулся прочь от храма.
Не тут-то было. Впереди у тропы обнаружился часовой. Он сливался с листвой, ничем не пах и не издавал ни звука, но Серый Лис почуял его за сто шагов. «Если я его сниму, может подняться тревога, – думал спецагент, замерев у ствола ивоакации. – Посты здесь проверяют часто и безо всякого графика. Незаметно обогнуть его по лесу? На месте охраны я бы прикормил стаю чайкосорок, которые при виде чужака устроили бы хороший концерт. Чужих здесь терпеть не могут. Что ж, попробую пройти по-наглому…»
И Кнутсен пошагал дальше по узкой тропе, разделяющей две черные стены деревьев. Трофейный бластер был готов к бою. Вполне приличная «машинка» – на пять минут непрерывного огня.
– Пароль! – крикнул часовой, когда Серый Лис миновал половину пути.
Спецагент звал пароль. Он вытянул его из взятого в оборот охранника, но как придать голосу нужный акцент?
– Чамара! Отзыв!
Кнутсен рискнул и проиграл: звякнул затвор невидимого автомата. Спецагент молниеносно выпалил на звук. Лазерный луч попал в цель.
– Ахмед! – крикнули издали. Это был следующий часовой на тропе.
Сердце Серого Лиса оборвалось.
– Да! Что?! – крикнул он в ответ, надеясь обмануть охранника.
Не вышло. Бочаец дал очередь. Пули срезали черенки листьев и щепили древесный ствол в метре от спецагента. Он пальнул на вспышки и снова попал. Но от этого ему легче не стало: тревога поднята, и теперь на него начнут охотиться. Надо воспользоваться темнотой и недолгой растерянностью противника – пусть партизаны стреляют друг в друга, а он попытается уйти в возникшей кутерьме.
– Стой! Стой! – кричал Кнутсен, несясь по тропе и паля из бластера куда-то в ночь.
Его встретила пулеметная очередь. Серый Лис откатился в переплетение корней. Над головой неслись огненные трассы, наводя на цель новых стрелков. Пришлось возвращаться назад – к ненавистному храму. А там Кнутсена уже поджидали.
…Перестрелка длилась уже четверть часа. Сколько врагов он успел подстрелить – значения не имело. С каждой минутой их становилось все больше. Скоро батарея бластера сдохнет, а с допотопным автоматом много не навоюешь. Ближний бой – быстрая смерть.
Крупнокалиберная пуля ударилась в стену храма в метре над его макушкой. «Бьют издали, не целясь, – мелькнуло в голове. – Значит, с начинкой». Спецагент прыгнул, что есть силы оттолкнувшись от земли. Из разорвавшейся пули стремительно разлетались во все стороны вонючие белесые нити. Встретившиеся им на пути ночные бабочки вспыхивали на лету и мгновенно сгорали, как будто нити были нагреты до тысячи градусов. «Живая кислота!» —пронеслось в мозгу.
Еще прыжок. Падая на землю, Серый Лис перекувырнулся через голову и дал несколько выстрелов из бластера – в самую сердцевину этой хренобели. И кинулся бежать к густому лесу. Десятки перерубленных лазерным лучом нитей посыпались было на землю, но тотчас склеились, срослись друг с другом и вновь продолжали расти.
Ноги с силой отталкивались от земли, но спасительные джунгли и не думали приближаться. «Куда же я бегу?! – вдруг сообразил Кнутсен. – В лесу эта дрянь достанет еще быстрее. Вмиг все заполыхает, и я изжарюсь на хрен. Вода мне нужна – вот что. А где ее взять?»
Вторая пуля с живой кислотой ударилась о безголовую статую в десятке метров справа по курсу. Серый Лис метнулся влево и понесся в сторону реки, хоть она и кишела пираниями. Теперь все решала скорость.
Кнутсен летел по лесной тропе. Шум погони не приближался, но и не стихал. Группа преследователей гнала его, ничуть не скрываясь. Словно стая волков, почуявших запах крови, они шли по следу, загоняя упрямую дичь.
Имей спецагент свой былой арсенал, он бы давно избавился от погони, развесив по кустам и веткам деревьев провода, идущие к минам и гранатам-ловушкам. Однако у него был лишь трофейный «Калашников» с початой обоймой. Считанные патроны – чтобы последний оставить себе.
Внезапно Кнутсен ощутил: в мире что-то вот-вот переменится. Не успев сообразить, что же именно, он вынесся на открытое пространство. Лес расступился, и глазам открылась черно-серая степная даль. На одно мгновение, потому что поле зрения тотчас перекрыла зеленая полоса. Она висела в воздухе, немного не дотягиваясь до опушки леса. Край ее был аккуратно обрезан.
«Луч!» – Серый Лис стал как вкопанный. Плоская зеленая полоса висела метрах з двух над землей, имея ширину не меньше пятнадцати. Длина ее была больше километра. Луч рождался не в Следе Моргенахта – к Реке притащили активизированный Палец Мамбуту.
Полоса слабо покачивалась в воздухе, словно колеблемая налетающим ветерком, а порой вздрагивала, как живая. Она будто раздумывала, куда ей двинуться дальше.
Кнутсен уже испытал на себе действие Пальца и чудом избежал смерти. Он не желал иметь дела с лучом. Но сзади раздавался шум погони, а непроходимые заросли, расстилавшиеся справа и слева, Лиса не спасут. Для дикарей-партизан джунгли – дом родной; они чувствуют себя под пологом леса как рыба в воде. Кнутсена учили выживать в болотистой дельте Амазонки и в бродячих джунглях планеты Большой Лес. И он выжил бы здесь без оружия и крова, да только от партизан не убежать.
Зеленая полоса медленно двинулась к Серому Лису. Он отступил на шаг, другой. И вдруг затылком ощутил, что вновь попал на прицел. Затем ушей достиг едва слышный щелчок – автомат сняли с предохранителя.
Луч рывком устремился к спецагенту. Отступать было некуда – сзади ждала смерть. Кнутсен шагнул навстречу зеленому лучу– будь что будет. В мгновение ока мир окрасился в зеленый цвет. Странная вспышка, и все исчезло.
