Дальше: ОПЕРАЦИЯ „ТЕЛЕПАТ“ [=Одаренные дети]

КОШКИ-МЫШКИ

„Кошки-мышки“ С. Вартанова я уже читал (кажется, в Тирасполе) и тогда же высказался в том же духе, что это безнадежно плохо.

В самом деле: типичная пиратско-разбойническо-гангстерско-полицейская историйка в духе студенческого капустника; язык — сленг, иногда напоминающий русский язык, но нигде — живой литературный язык; ситуации и образы героев — архишаблонны.

Разве это „школа Ефремова“? Да Иван Антонович всю свою многострадальную жизнь боролся именно против такого рода строчкогонства.

С. Вартанов — на самых дальних подступах к литературе, и публиковаться ему, судя по „Кошкам-мышкам“, рано. Следует, видимо, пригласить молодого автора на наш семинар — для изучения азбуки литмастерства.

Юрий Медведев, 31 августа 1989

— Сколько еще лететь? — угрюмо поинтересовался Андрей и тут же понял, какую он совершил ошибку.

— Следует говорить, — прогудел из динамика механический голос, — „скажите, пожалуйста“.

Андрей обхватил голову руками и принялся раскачиваться в пилотском кресле вперед-назад. Затем он тихонько поднялся и на цыпочках выбрался из рубки.

— Что же касается, — продолжал кибермозг, — особенно воспитанных мальчиков, к которым вы, Андрей, к моему величайшему сожалению, не относитесь…

Динамик в рубке умолк, и вместо него зазвучал другой — в коридоре. Ну конечно, скрытые кинокамеры сообщили управляющему всем кораблем компьютеру, что пассажир перемещается.

— Так вот, эти дети, помимо „скажите, пожалуйста“, употребили бы также оборот „если вас не затруднит“.

— Скажите, пожалуйста, — едва сдерживаясь, произнес Андрей, — если вас не затруднит, конечно. Вам не известно, что зудеть круглые сутки невежливо?

— Я выполняю устное распоряжение ваших родителей, — возразил кибермозг. — Если вы помните, они попросили меня в день старта приглядеть за вами в полете…

— Так приглядеть, а не прожужжать!

— И почитать вам что-нибудь облагораживающее из корабельной библиотеки. Пока вы не прилетите к бабушке на Альфу-три, я ваш опекун.

— Ты… Ты зануда! — в сердцах крикнул Андрей и хлопнул дверью своей каюты. Надоедливый лектор остался в коридоре. Ненадолго. В углу щелкнуло, и укоризненный голос произнес:

— Ай-ай-ай, Андрей! Как вы невежливы! Я вынужден, для вашего же блага, повторно прочитать курс лекций о воспитании и вежливости, том три, „Твоей пионерской библиотеки“, страницы с пятой по триста пятьдесят седьмую. Надеюсь, вы уже немного перевоспитались в моем обществе и не будете так болезненно реагировать на эту замечательную книжку, как день назад… Итак, начнем. Глава первая. Правила поведения в общественных местах…

Андрей закрыл голову подушкой, и кибермозг тут же предусмотрительно увеличил громкость…

Бабушка жила на Альфе-три, сказочной планете, зеленой, солнечной и праздничной. Естественно, что именно туда Андрей летал каждое лето, и до сих пор все выходило прекрасно. Правда, было одно „но“: полеты эти происходили в обществе старших — мамы, папы либо кого-либо из знакомых, с кем было по пути. А на этот раз Андрея сочли достаточно взрослым, чтобы отправиться в путь без провожатого. И вот пожалуйста!

— …должен вежливо извиниться и спросить, не нужна ли его помощь…

„Интересно, — подумал Андрей, — автор этой книги сам в детстве следовал всему, что здесь понаписано?“

— Скажите, пожалуйста, — сказал он, — кто автор этой… замечательной книги?

Кибермозг, обрадовавшись, видимо, слову „замечательной“, бодрым голосом доложил:

— Авторский коллектив…

— О?! — изумился Андрей.

— Академики: Алексеева, Алелюхина, Беляева, Бехтерева, Воронина, Ёпишина, Мильхикер, Петленко, Свядощ, Хлопп.

— О?!

— Профессора и доценты…

— Хватит, хватит, верю!

— Следует говорить, — заметил электронный инквизитор, — „благодарю вас, этого вполне достаточно, спасибо“. Что же касается…

— …особо воспитанных детей, — подхватил Андрей, — к которым я, к величайшему сожалению… Хватит, надоело! Тысячу раз одно и то же!

— Цитирую, — гордо заявил кибермозг. — „Воспитательный эффект усиливается многократным повторением“, страница двести три. — Он подождал и, так как возражений не последовало, произнес: — Я продолжаю. С целью развития у себя навыков вежливой речи, ребенок должен…

Весь ужас ситуации заключался именно в безнаказанности мучителя. Ведь кибермозг не только читал лекции — он одновременно вел корабль, следил за чистотой воздуха, готовил пищу, и так далее и тому подобное. Поэтому просто выключить его было невозможно.

Вывести из строя динамики? Но они были скрыты за прочными решетками, да к тому же их бы быстро починили управляемые тем же кибермозгом сервис-роботы, похожие на маленьких пластмассовых крабов.

„Что же мне делать? — подумал Андрей. — Еще два дня лететь! Я же с ума сойду! И все из-за необдуманного приказа собственного отца! Но ведь что-то надо предпринять! Ведь если узнают, меня же ребята засмеют! Стоп! — подумал он. — Ребята?“ У него возникло страшное подозрение.

— Уважаемый кибермозг, — произнес он, вставая с койки и возвращаясь в рубку, — не будете ли вы столь… э… безгранично и… необозримо любезны, что… чтобы… То есть я хотел бы увидеть моего отца в тот момент, когда он вам приказал меня… воспитывать.

— С удовольствием, — отозвался кибермозг, и на экране появилось конопатое мальчишеское лицо. Петька!

Андрей закусил губу. Ну конечно, так он и думал! Розыгрыш! Его разыграли! Этот горе-шутник влез в корабль и, выдав себя за Андреевого папу — что они понимают в отцах, эти корабельные автоматы! — отдал злополучный приказ.

— Шуточки! — пробормотал Андрей. — Ситуация осложняется. Раньше речь шла всего лишь о комфорте, и я, пожалуй, мог бы еще потерпеть. Но теперь… Теперь задета честь. — Он вспомнил своих любимых „Трех мушкетеров“. Честь!

Андрей подошел к блоку памяти кибермозга и осторожно снял переднюю стенку. Электронику он вообще-то знал, но одно дело — вообще, а другое… Кто его разберет, как он работает…

— …Педагогика дает вам ответ и на этот вопрос…

— Была не была! — Андрей вооружился тестером и на какое-то время заставил себя позабыть и о воспитательных играх, и о педагогическом поиске, и даже о роли наставника в процессе превращения октябренка в пионера. Словом, обо всем, что его окружало.

Блок памяти изнутри представлял собой вязкое желе, утыканное электродами, в котором медленно двигались разноцветные огоньки. Предстояло разобраться, где хранится записанное зловредным Петькой приказание, и стереть его, либо, на худой конец, заблокировать. Положение сильно осложнялось тем, что кибермозг запер корабельную библиотеку, всю, кроме уже знакомого Андрею от корки до корки многотомника. Поэтому все приходилось делать по памяти, никаких справочников.

Через три часа, когда исследования наконец были завершены, а кибермозг перешел уже к восьмой главе, Андрей сделал перерыв на обед. Заодно пришлось ознакомиться с правилами поведения за столом, которые, учитывая важность момента, были прочитаны через особую приставку, сообщающую механическому голосу выразительность.

Андрей развеселился — впервые за все время полета. Он положил локти на стол, болтал ногами и ел макароны, прекрасно обходясь без помощи вилки. Не очень удобно, но чего не сделаешь для хорошего чел… автомата.

— Скажите, пожалуйста, — прервал он педагогический поток, — в какой руке воспитанный ребенок должен держать вилку, если в правой руке у него котлета?

— Разумеется, в левой, — любезно проворковал кибермозг. Затем в динамиках что-то щелкнуло, и он своим обычным гнусавым голосом, без всяких приставок, затянул, что задача некорректна, что котлеты едят без помощи рук…

— Ртом? — поинтересовался Андрей.

— Нет, не ртом, — вышел из себя оскорбленный в лучших педагогических чувствах кибермозг.

— Хи-хи! А чем же?

— Вы, Андрей, постоянно меня огорчаете. К моему величайшему сожалению, я вынужден констатировать, что вы совершенно не усвоили прочитанный мною уже дважды курс лекций о воспитании и вежливости, том три, „Твоей пионерской библиотеки“. Поэтому мне придется в третий раз прочитать для вас страницы с пятой по триста пятьдесят седьмую…

Облизав с пальцев жир от макарон, Андрей сел по-турецки перед блоком памяти и призадумался. Откровенно говоря, он побаивался последствий. Кто знает, что будет вытворять киб в случае, если произойдет ошибка? Можно и головы лишиться…

Но ведь ребята будут смеяться…

Андрей вздохнул и быстро вытащил из желе несколько электродов, воткнув их на место проволочного „жучка“. Затем он, надев на всякий случай аварийный скафандр, сел за пульт и набрал на клавиатуре команду, которая, как он полагал, должна была послать в закороченную жучком область сильный удар тока и сжечь ненужные воспоминания кибермозга.

В тот же миг корабль рванулся вперед, а на экране, вместо того, что ожидал незадачливый программист, вспыхнула надпись: „Гиперпрыжок“.

— Стой, — закричал Андрей, но тут стены рубки расплылись у него перед глазами, чтобы вновь сфокусироваться через пару секунд.

„Гиперпрыжок совершен“, — появилось на экране. Затем под ней возникла новая строчка: — „Гиперпрыжок“.

— Стой!!! — заорал Андрей что есть мочи. — Отменяю!!! — Он хорошо помнил, что за весь перелет к Альфе корабль должен был совершить лишь один прыжок, да и тот лишь после должного разгона.

„Прыжок“

„Совершен“

„Прыжок“

„Совершен…“

— Зациклился, — подумал Андрей и потерял сознание.

После пятнадцатого прыжка — пассажир к тому времени находился в глубоком обмороке — сработали предохранители, и корабль повис в пространстве, прекратив сумасшедшую трату энергии. Из-под пульта выползла рука-манипулятор со шприцем и сделала космонавту укол.

— Где я? — слабым голосом поинтересовался Андрей, приходя в себя. — А, да. Помню.

— Должен вам сообщить следующее, — произнес кибермозг. — Первое. Вами был произведен самовольный перехват управления, за что вы были бы лишены пилотских прав, если бы они у вас были. Второе. Блок памяти я починил. — Он подумал и добавил: — Третье. Мы вышли за пределы Разведанной зоны.

— Чего? — не понял Андрей.

— Люди, — сказал кибермозг, — расширяют границы исследованного мира постепенно, шаг за шагом. Поэтому освоенные и изученные человеком миры можно представить в виде сферы, в центре которой находится Земля. Все, что находится внутри этой сферы, и называется Разведанной зоной.

— А мы из нее вышли? Вот здорово! — восторженно вскричал Андрей.

— Не могу разделить вашего восторга, — сухо отозвался кибермозг, — потому что, в-четвертых, перед нами неизвестная планета. Возможно, опасная.

Тут зажегся экран, и Андрей действительно увидел на нем планету, в меру зеленую, в меру синюю и в меру облачную.

— Там есть жизнь? — поинтересовался он.

— Да, есть. Есть также разум — я вижу строения. Цивилизация, видимо, примитивная — нет ни заводов, ни дорог… Андрей!!!

— Что такое? — удивленно спросил Андрей. Кибермозг никогда еще не обращался к нему таким нервным голосом.

— Видимо, я неисправен! Мои телекамеры показывают, что на корабль проник посторонний, но это совершенно невозможно!!!

— Как посторонний?! — воскликнул Андрей. — Где?!

— В кресле второго пилота.

Андрей повернул голову и остолбенел.

В кресле второго пилота действительно сидело нечто…

Возьмите гуся с человека ростом и ощипайте его, но не очень добросовестно. Покрасьте бедолагу в зеленый цвет с оранжевыми потеками. Добавьте ему две пары глаз и полный клюв зубов… Нет, все равно не похоже.

Пришелец, не обращая на Андрея ни малейшего внимания, положил крыло на пульт. Корабль тряхнуло.

— Эй! — предостерегающе крикнул Андрей.

Тут пришелец положил на пульт второе крыло, и корабль с огромной скоростью устремился к поверхности планеты. Пришелец гикнул, крякнул и положил на пульт обе ноги — обычные гусиные лапки, но длинные, с метр, пожалуй. Тут же все закувыркалось.

— Э-ге-гей! — закричал Андрей и попытался со своего пульта помешать хулигану. Не тут-то было! Испортить всегда легче, чем починить, точно так же сбить управление проще, чем его выправить.

— Киб! — крикнул Андрей. — Отключи пульты! Перехвати управление!!!

— Невозможно, — последовал ответ. — Запрещается препятствовать замыслам инопланетян, с которыми еще не был установлен контакт. Инструкция, том пятьдесят седьмой, страница тысяча пятьсот шестьдесят четвертая.

— Но он нас разобьет!

— В случае опасности управление будет перехвачено, — успокоил Андрея кибермозг.

Тем временем корабль со свистом и грохотом вонзился в атмосферу, и на экранах внешнего обзора вспыхнуло пламя. Пришелец жал на все кнопки подряд крыльями, ногами, хвостом — у него, оказывается, был хвост — и даже клювом. Трудно поверить, но, похоже, это доставляло ему искреннее наслаждение.

Внезапно в левом верхнем углу пульта замигала красная лампочка, и одновременно на экране появилась надпись: „Опасность нулевой степени. Вынуты все предохранительные стержни из реактора. Взрыв произойдет через тридцать секунд. Катапультировать экипаж“.

Манипулятор защелкнул шлем Андреева скафандра. Бросив последний взгляд в сторону космического хулигана, Андрей увидел, что кресло второго пилота пусто. Пришелец сбежал.

Затем гравитационная катапульта бесцеремонно вышвырнула Андрея из обреченного звездолета.

Последнего морока Брон истратил под утро. Подержав крохотную птичку в когтях, он дунул на нее, взъерошив перышки, и разжал лапу. Птичка метнулась было прочь, но метрах в двадцати от лодки словно взорвалась, и вот уже понесся по волнам темный силуэт. Морок, призрачный корабль. И пусть за ним гонятся все полицейские континента — в лучшем случае они заполучат насмерть перепуганную птаху. У них ее перекупят в тот же день, в крайнем случае назавтра, эта система налажена дай боже. И вернется птичка к контрабандистам, чтобы снова стать мороком.

Неожиданно поверхность воды справа от лодки вздулась горбом, и на свет божий вынырнула голова неведомого чудовища — шипастая и клыкастая. В пасти зверюги вполне хватило бы места и для суденышка, и для пассажира.

— А мы вот так! — весело произнес Брон и, подняв со дна лодки увесистый булыжник, запустил его в гигантский выпученный глаз. Попал. Тварь обиженно мигнула и растворилась в воздухе. Тогда контрабандист провел по мотору палочкой активатора, и лодка бесшумно заскользила к берегу.

Он уже входил в бухточку, облюбованную накануне утром, когда из-за мыса на полном ходу вылетел полицейский катер. Брон отчаянно заработал активатором, но кому удавалось когда-нибудь обогнать морскую полицию?

Лодка с разгона вылетела на пологий песчаный берег, и в тот же миг полицейские, по глубокомыслию своему решив, видимо, что груз вне опасности, открыли огонь. Первым же выстрелом лодку разнесло в щепки, а незадачливый контрабандист с отчаянным мявом отправился в самостоятельный полет.

Видимо, какое-то время Брон был без сознания. Очнувшись, он обнаружил, что лежит в кустах, метрах в десяти от лодки, точнее, от того, что от нее осталось. Попытавшись подняться, Брон неожиданно увидел у себя на шее кулон с крупным рубином. Как он туда попал? Наверное, это было частью контрабандного груза, который ему поручили перевезти, а что до столь неожиданной смены местонахождения — из мешка на шею… Право, когда за тобой гонится полиция, на подобные тонкости не обращаешь внимания. Брон сунул брелок в карман штанов и выглянул из кустов.

Полицейские наступали цепью, скрываясь за естественными складками местности и азартно вопя. Были они все как на подбор здоровые и рослые, Брон, скажем, рядом с ними показался бы просто котенком, а на хвосте у каждого, в полном соответствии с инструкцией по поимке особо опасных преступников, висел шипастый утяжелитель. Трахнут таким по башке…

— Это я — особо опасный? — прошептал Брон. — Ребята, вы меня с кем-то путаете!

Он повернулся и бросился наутек со всей возможной скоростью. Бежать было трудно, берег моря зарос омерзительными колючими кустами, продираться сквозь которые было больно и унизительно.

„Привязались, собаки певчие, — с досадой подумал Брон. Его недруги сбились в компактное стадо и ломились через заросли в ста метрах позади. — Слоны мартовские!“

Один из полицейских тащил на горбу здоровенную клетку, из которой одна за другой вылетали черно-фиолетовые летучие мыши — злые и зубастые, полиция использовала их именно в таких случаях. Впрочем, летуны из мышей были никудышные, и свежий утренний ветер сносил их в море.

Брон попытался увеличить скорость, но не тут-то было! Слаб. Сказывались бессонная ночь, морская качка и пустой желудок.

„Ну и ладно, — подумал он. — Зато вон впереди начинается город, и пусть эти страусы сиамские попробуют поймать меня в узких улочках, где каждый цыпленок сопливый сначала учится вопить „полиция“, а уж потом — „мама“.

Город начался с дороги, широкой и заросшей мягкой травкой. Брон наддал так, что в ушах засвистел ветер, а крики полицейских стремительно отодвинулись куда-то за горизонт и слились с прочим городским шумом. Да здравствует свобода!

Убедившись, что погоня безнадежно отстала, Брон минут сорок приходил в себя в маленьком скверике у Площади съеденных рыбок, затем поднялся, распушил хвост и пошел искать место, где можно было бы подкрепиться.

В городе царил приятный полумрак, было прохладно, но не сыро — именно так, как должно быть в хорошем городе.

Стояло прекрасное утро, по улице, несмотря на ранний час, прогуливались жители. Деревья-гиганты, раздутые в нижней части ствола, у самой земли, тихо шумели на ветру. Убери из мира полицейских — и мир станет раем…

Путь Брона лежал как раз к распахнутой двери одного из гигантских шаровидных вздутий на древесных стволах — там располагался ресторан.

Остановившись перед входом и сообразив вдруг, что вид у него, пожалуй, слегка потрепанный, он занялся туалетом.

— Раньше надо было думать, — назидательно проворчал старик прохожий, весь седой, но с явно крашеным хвостом. — Ходят по улице, ну прямо пугала…

— Иди к черту, святоша, — беззлобно отозвался Брон, — я на тебя в марте посмотрю…

Стоило Брону переступить порог, как ему навстречу, согнувшись в поклоне, выкатился толстенький кот — хозяин ресторана. Имени его Брон не знал, да и не интересовался никогда, зато знал кличку, и этого было достаточно.

— Привет, Обжора! — благодушно буркнул он.

— Здравствуйте, здр-равствуйте! — промурлыкал толстяк. — Какая честь для нашего рестор-рана!

Морда его при этом сияла так, словно Брон собирался скупить у него все припасы на сезон вперед.

— Усталый, — с чувством сказал Брон, — работяга, ищет место, где он мог бы восстановить подорванные работой силы.

— Прошу! — возликовал хозяин, на которого слово „работяга“, похоже, не произвело ни малейшего впечатления. Разбирался в клиентах. — Вот! Вот это место. — Он указал Брону на столик.

…Под потолком висел, погруженный корнями в банку с сиропом, светящийся клубок лианы. В последнее время вошло в моду использовать эту колючку в качестве светильника. Было что-то завораживающее в том, как вспыхивали голубым светом колючки на фоне ровного желтого сияния стебля.

Лиане хотелось вниз. То ли в сиропе не хватало питательных веществ, то ли работал вечный инстинкт размножения, но то и дело из клубка опускался колючий побег и тянулся к столу. На этот случай, видимо, существовал наговор, по крайней мере в метре от стола побег натыкался на невидимую преграду и разочарованно втягивался обратно, чтобы повторить попытку через полминуты.

От созерцания лианы Брона оторвал хозяин ресторана, причем оторвал самым беззастенчивым образом. Подкрался сзади, обхватил под мышки и заорал:

— Вот он!

А в дверях уже маячили знакомые морды — те самые полицейские.

— Ах так?! — Брон схватил — слава богу, этот увалень не догадался прижать его лапы к туловищу — экзотическую люстру и с размаху опустил ее себе на спину, туда, где, по его представлениям, находилась голова обидчика.

Хозяин ресторана, как и ожидал Брон, завопил дурным голосом, разжал лапы и принялся сдирать с морды колючий клубок. Тут Брон развернулся, используя хвост как дубинку, и врезал толстяку под дых. Тот с грохотом рухнул, и в помещении стало заметно темнее.

Мельком взглянув на своих преследователей, покрывших уже половину разделявшего их расстояния, Брон устремился к окну…

В общем-то он даже не особенно беспокоился. Полицейские ему попались явно не из проворных, да и город он знал как свои пять когтей. Беспокоило другое — чего ради эти друзья вообще за ним увязались? Брону не впервой было сталкиваться с морской полицией, и он знал, что, не сумев поймать преступника сразу, они обычно оставляют его в покое. А тут…

„Хорошо, конечно, быть богатым, — подумал Брон. — Богач с полицией живет в ладу, хоть ворует он куда больше нашего, к тому же… Это еще зачем?!“

Из переулка ему навстречу на полной скорости вылетала четверка полицейских. Брон обернулся — нет, все его преследователи на месте — несутся рысью в двух сотнях шагов позади, расталкивая прохожих, и уже не вопят — устали. Значит, эти новые. Подкрепление.

Брон, увеличив скорость, промчался мимо этого переулка и, свернув в следующий, едва не врезался в полицейского.

— Мяу!!! — Подскочив от неожиданности, Брон развернулся и вылетел обратно на улицу. Неужели облава?! Но почему именно на него? Не такая уж он важная птица…

Переулки кончились, теперь Брон бежал из города, постепенно забираясь все выше в горы. Бежать было трудно, дорога извивалась из стороны в сторону, петляла, распадалась на неприятные тропинки… В конце концов Брон на нее плюнул и напрямик полез в гору. Тут и наступила развязка.

Пробегая по узенькому карнизу над обрывом, он споткнулся о развалившегося на дороге трёпа, жирного и скользкого, и, потеряв равновесие, упал. То есть почти упал. Повис над обрывом. Трепу-то, естественно, хоть бы хны — вскочил и побежал прочь. А вот Брону…

…Он сделал еще одну отчаянную попытку подтянуться. Ему это почти удалось, но в последний момент когти скользнули по отполированному ветрами камню, и он опять закачался над пропастью.

Его преследователи сидели в тридцати метрах внизу и ждали. Спешить им было некуда. А по равнине к горе мчался еще один отряд полиции… И еще… Они выбегали из всех переулков и теснили его прочь из города, пока он, потеряв голову, не понесся не разбирая дороги — и что из этого вышло?

„Ну что я такого сделал?! — мысленно взвыл Брон. — Почему они ВСЕ за мной погнались?!“

И тут он увидел парашют и даже застонал от досады. Все сразу и бесповоротно стало на свои места. Ну конечно! По старой доброй традиции все, что падает с неба, является добычей полиции. Брон слышал где-то, что в древние времена побережье славилось своими штормами и смерчами. Поднятая смерчем вода обрушивалась порой на берег, естественно, вместе с рыбой, которую полиция — и только она — ела. Так родилась традиция. А потом… Потом климат стал спокойнее, и рыба с неба стала падать пореже. Зато прогресс породил иные предметы, способные падать, а именно летательные аппараты, да и их пилотов тоже. Что поделать-то? Невкусно, но надо. Традиции нарушать нельзя. Впрочем, сожрать они его, может, и не сожрут, не те времена. Но…

— Пришелец, — определил Брон, глядя на смешную бесхвостую фигурку, болтающуюся под красным куполом. — Интересно, что произойдет раньше — я свалюсь на головы этим болванам или его разорвут на части? Ох, как лапы болят!

Пришелец, судя по всему, тоже заметил Брона в его бедственном положении. Он натянул стропы и плавно опустился на тот самый выступ, на краю которого повис Брон. Еще через несколько секунд Брон увидел его самого, уже без шлема и скафандра. И почти без шерсти. Он плюхнулся на живот на краю обрыва, схватил Брона за лапы — тому пришлось приложить огромное усилие, чтобы не выпустить когти, — и наконец втянул его наверх. Из-под обрыва донеслись возмущенные вопли полицейских.

Поднявшись, Брон повернулся было к своему спасителю, как вдруг лапы у него подогнулись, и несчастный контрабандист, жалобно мяукнув, потерял сознание…

…Брон застонал и очнулся. Вонь была такая, что на глаза наворачивались слезы, жуткая вонь. И незнакомая.

— Ага, очухался, — довольно сказал пришелец. Он зашвырнул стеклянную ампулу с резким запахом в дальний угол пещеры. — Давай знакомиться. Меня зовут Андрей.

— Брон. Где это мы?

— В пещере. Метров сто от того обрыва.

„Метров сто, — подумал Брон. — Пора сматываться“.

— И долго я был без сознания? — спросил он вслух.

— Минут пять.

— Тогда бежим! — Брон с трудом поднялся на ноги и направился к выходу.

— Куда бежим? — удивился Андрей.

— Потом объясню! — Брон выскочил из пещеры и увидел преследователей — толпу полицейских, штук сто, он никогда не видел их в таком количестве, разве что в день приезда Императора, три года назад.

„А я-то, дурак, думал, что это все за мной!“ — Брон рысцой устремился вниз по склону, прочь от преследователей и — увы — от города. По дороге ему снова попался тот самый треп, и Брон не удержался — от души врезал ему ногой. Пришелец бежал рядом и вопросов пока не задавал.

Скользя и поминутно обрушивая за собой мелкую каменную крошку, они скатились к ручью у подножия. Там, в густых кустах, убедившись предварительно, что за ними пока никто не гонится, Брон объяснил своему спутнику, в чем, собственно, заключалась прелесть ситуации. Тот — ох уж эти пришельцы! — естественно, не поверил.

— Как можно есть разумных существ? — удивился Андрей. — Это…

— Можно, — перебил его Брон. — На то они и полиция. Впрочем, не знаю, может, тебя бы они и не съели. Но уж и ты бы больше никого и никогда не съел.

— Почему?

— Традиция такая. — Брон был терпелив. Он как раз сложил на земле пятиугольник из травинок и собирался вписать в него крестик. — Когда с неба что-то валится, полиция это что-то ест, — сказал он. — Такая примета. Считается, что это приносит ей счастье. Понял? Не знаю, как у вас, а у нас приметам не верить — себе дороже.

Брон выложил наконец нужный узор и, сняв с шеи свой амулет, положил его в центр рисунка. В тот же миг веточки и соломинки зашевелились и выстроились в одну линию.

— Сюда кто-то идет, — заявил Брон, всматриваясь в указанном направлении. И точно — кусты неподалеку с треском раздвинулись, и оттуда вынырнула уже знакомая шестерка громил.

— Бежим! — обреченно произнес он.

Они побежали вниз по течению ручья. Черт бы подрал эту полицию!

— Тоже мне — гроза цыплят! — сказал Брон часом позже, когда бежать уже не было сил. — И чего им от меня надо?

— От тебя? — удивился Андрей. — Я думал, что они охотятся за мной.

— Видишь ли… — Брон был в замешательстве. — С одной стороны, попадись ты к ним в лапы, они обо мне забудут. На время. Но с другой стороны — гонятся они, строго говоря, за мной. Я, ну… контрабандист.

Он осторожно посмотрел на своего собеседника. Кто его знает. Но нет, тот отнесся к сказанному вполне нормально.

— Хороший парень, — решил Брон. — Хоть и без хвоста, и вообще…

— Скажи мне, — спросил Андрей, — куда мы, собственно, бежим?

— Э… Ну… Не столько куда, сколько откуда, — равнодушно отозвался Брон. — От полиции. У тебя есть лучшие идеи?

— Вообще-то есть. То есть для меня это единственный выход. Дело в том, что я прилетел сюда на корабле…

— На кораблях плавают…

— Нет. На летающем корабле, с другой планеты. — С долей обиды Андрей отметил, что сообщение о межпланетных кораблях оставило его собеседника равнодушным. — Он был неисправен и мог взорваться при посадке. Ну я и катапультировался.

— Что сделал?

— Выпрыгнул.

— А…

— Но он не разбился, понимаешь?

— Где же он? — удивился Брон.

— К югу отсюда есть две горы, вот на склоне той, что южнее, он и опустился.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Брон.

Андрей вытащил из кармана крошечную пластинку.

— Смотри. — Пластинка оказалась волшебной — таких Брон еще не видел. В нее, как в маленькое окошко, виден был горный склон (Коготь два — безошибочно определил Брон) и десяток рассеявшихся на склоне полицейских.

— Сам поймешь, чего они ждут, — поинтересовался Брон, — или объяснить?

— Меня ждут, — пожал плечами Андрей. — А что делать? Другого пути у меня нет.

— Хорошо, — заявил Брон. — Пошли вместе, но при условии. Доставишь меня на другой материк. На той стороне планеты. Здешними полицейскими я сыт по воротник.

— Идет. А хочешь ко мне? В гости?

— М-м? Подумаю. Сначала, однако, надо дойти. — Брон принялся складывать знакомый Андрею узор.

— Зачем это?

— Магия. А разве вы делаете это по-другому?

— Магия? — Андрей был изумлен. — Какая магия?

— Ну смотри. — Брон провел лапой по разорванному рукаву Андреевой куртки, и тот на глазах стал целым.

— Ого! — только и смог сказать Андрей.

— Ага. А как это делают у вас?

— Ну… Берут иголку с ниткой. Шьют.

— Невероятно! Ведь останется шов!

— Ну… да.

— Ну и ну! Ты хочешь сказать, что все, что на тебе надето, сделано вручную, без магии?

— Вручную или с помощью машин, но без магии. Мы просто не умеем. Объясни, если можно.

— Очень просто. Выпусти когти и сосредоточься.

— Не могу. — Андрей протянул Брону руку и постучал по одной из крошечных пластинок, прикрывающих сверху последние суставы пальцев. — Когтей нет.

— Ну и дела, клянусь хвостом моей тетушки! — До Брона лишь теперь дошло, что они с Андреем, пожалуй, очень разные, хоть полиция и преследует обоих. — И хвоста у тебя нет…

Брону вдруг стало до слез жалко этого несчастного пришельца.

— Ты не расстраивайся, — сочувственно сказал он. — Я же помогу тебе пройти к твоему кораблю.

— Пойдем на юг?

— На юг не выйдет. Там город, а это нам с тобой в данный момент ни к чему. Пойдем на восток, вдоль реки. Справа будет болото, но, по-моему, по берегу моря его можно обойти. Ну, в общем, там видно будет.

— Топайте, топайте! — неожиданно раздался у Андрея под ухом тоненький писк. — Все равно не дойдете.

Андрей и Брон как по команде вскочили на ноги и завертели головами, пытаясь обнаружить источник звука.

— Хи-хи! — пискнул голос, и тут Андрей увидел: из густой травы на него смотрел мышонок, ярко-рыжий, словно нарисованный светящейся краской.

Несколько секунд Андрей таращился на мыша, а затем перевел взгляд на Брона. Контрабандист вовсе не выглядел удивленным — зато он был очень зол.

— Так! — произнес он тоном, не сулящим ничего хорошего. — Это еще зачем тут?!

— А что? — нахально спросил мышонок.

— Кто это? — задал вопрос Андрей.

— Это? — презрительно переспросил Брон. — Трепы. Надоеды.

— Сам ты!.. — обиженно заявила рыжая мышка.

— Миражи, — продолжал Брон, не обращая ни малейшего внимания на эту реплику. — Это чей-то сон, или отходы производства, или просто злая шутка…

— Сам ты отход!!! — завопил Рыжий.

— Я вот тебя сейчас развею! — зарычал Брон. — А ну брысь отсюда!

Угроза его, видимо, напугала даже непримиримого Рыжего. Он втянул голову в плечи и забормотал жалобно:

— Ну чего… Ну ладно… Ну возьмите… Я же не помешаю…

— Что значит — миражи? — прервал этот странный диалог Андрей.

— Он прав, — вздохнул Рыжий. — Мы отход. Когда кто-то занимается магией, получается отход. Мы никому не нужны.

— Что же ты замолчал? — поинтересовался Брон. — Продолжай, пожалуйста! Расскажи, как вас гонят из городов, как ваши собратья покрупней путаются под ногами, стоит только выйти за околицу, а кто покрупней, те не прочь и закусить случайным прохожим?!

— Сегодня утром, — продолжал он, обращаясь к Андрею, — всплыл один такой рядом с моей лодкой. Хорошо, хилый оказался, а то мы бы тут… не разговаривали. Их же все презирают!

— Почему? — спросил Андрей.

Брон был удивлен:

— Откуда я знаю, почему? Презирают, и все. Традиция такая. Да и глупые они все.

— Сам ты!!! — Возмущение Рыжего не знало границ. — И вовсе мы не! И вовсе! На том материке нас и из городов не гонят! Вот!

— На том материке? — заинтересовался Брон. — Что ты знаешь о том материке?

— Глюк один рассказывал, — сказал Рыжий. — Летающий. А может, не глюк, а треп. Трепался слишком много. Или свист… Хотя какой он свист, — подумав, добавил он. — Глюк он, точно. Или треп…

— Видал?! — весело осведомился Брон. — Я же говорю — глупые. И этот еще ничего, не из самых худших. А в основном они двух слов связать не могут.

— Ха! — независимо произнес Рыжий и гордо отвернулся.

Брон иронически хмыкнул.

— Это еще что, — задумчиво повторил он. — А то порой такое встретишь! — Он оживился и, бросая порой взгляды на неподвижный пока узор травинок, принялся рассказывать, как год назад отправился за город порыбачить. В лагерь, значит, рыболовов.

— Надо сказать, — пояснил он, — что всей этой нечисти в городе нет. Собственно, мы только для того и живем вместе, а не где попало, что в городах от них проще защититься. Наложили заклятие — и все. Ни одна гадость в город не пролезет.

„А ведь верно, — подумал Андрей, — им города вроде и ни к чему. Если каждый сам себе завод. Остается только угроза извне“.

— Так вот, — продолжал Брон, — прихожу это я в лагерь и вдруг замечаю, что рыбачки на меня как-то косо посматривают. Оглянулся — великий коготь! — воробей. Жирный, гад, с тебя ростом. Стоит вот так, на расстоянии шага, и смотрит, стервец, виновато. Не виновато даже, а… Застенчиво, что ли. Я туда — и он туда, я оттуда — и он за мной. Хотел его развеять — сил не хватило, крепкий попался, гад, вот как. Так и ходил я с ним, и делал вид, что — упаси боже! — не мой это воробей и вообще я тут ни при чем…

— Ты имей в виду, — предупредил Брон, — это в городах их нет, а тут полно. Так что, если встретим… Н-да…

Возникла пауза, которую нарушил Рыжий.

— Ну чего? — жалобно произнес он. — Возьмите, а? С собой? Скучно же…

Андрей вопросительно посмотрел на Брона:

— Может, взять?

Тот пожал плечами:

— Да пусть идет. Мне жалко, что ли? Не принято это только, а так… Еды ему не надо… пусть…

Плот несло мимо низкого, почти вровень с водой берега. Прямо из воды поднимались деревья и цеплялись друг за друга воздушными корнями, смыкали кроны где-то высоко над рекой. По сути дела, река текла в болоте.

Андрей взял шест, вернул плот на стремнину и снова лег. Они плыли уже третий день, с ничтожной скоростью, но плот не желал двигаться быстрее, а на берег, после нескольких неудачных попыток, было решено не выходить даже ночью.

Брона вся эта идилия, похоже, не интересовала, и каждую свободную минуту он использовал для сна. Брон чувствовал себя неуютно. Он боялся — боялся плота, боялся гукающих в чаще голосов, боялся полиции, неотступно висящей у них на хвосте.

Боялся он, что компания трепов, плетущихся за плотом по обеим берегам реки, подослана полицией и что плывущий чуть впереди надоеда их потопит. Настоящих птиц и зверей почти не было видно, хотя до путешественников и доносились иногда звонкие птичьи трели, а то и далекое рычание. Живые летучие мыши у полиции давно кончились, и они теперь выпускали на беглецов гигантских глюков.

Но больше всего Брон боялся воды — он не умел плавать. То ли дело контрабандистская быстрая лодочка, там и захочешь — не утонешь. Но плот!

Что же касается Рыжего, то он являл собой прямую противоположность Брону. Рыжий не унывал. Он кидался камешками в мерзких полицейских глюков. Он вступал в длинные оскорбительные дискуссии с бессловесным надоедой — после каждой такой дискуссии тот исчезал и часа два не появлялся. Наконец, он рассказывал Андрею об устройстве мира, в который его занесло.

И именно он, выслушав печальную повесть о причине, вызвавшей аварию корабля, разъяснил Андрею, что в рубку проник треп, а заодно и поведал, как следовало этого трепа развеять, если, конечно, у Андрея были бы когти и хвост.

Даже недолюбливавший Рыжего Брон в конце концов перестал смотреть на него косо и перенес все свое неудовольствие на реку.

— Мерзкая река!

Когда стало окончательно ясно, что посуху им дальше не пройти, Брон дал себя уговорить на эту авантюру и даже „спилил“ при помощи магии несколько стволов. Связывать их вместе?! Что за глупости! Брон выпустил когти, что-то прошипел, и бревна намертво прилипли друг к другу. Андрей только крякнул, остро переживая свою, как представителя человечества, несостоятельность.

Однако счет он сровнял на удивление быстро. Оказалось — кто бы мог подумать, — что люди-кошки не знают огня. Совсем. В первую же холодную ночь Андрей развел костер, чем навсегда покорил своего товарища. Брон так и просидел всю ночь, прикрыв лапой от жара усы и завороженно глядя на языки пламени. Зато выспался он днем.

Не знали на этой планете и об оружии — в обычном для Андрея смысле. В ходу были, как он понял, всевозможные магические штуковины, вроде той, что разнесла Бронову лодку. Для выстрела они требовали магической энергии — главного товара и главной ценности этого мира. Брон энергию экономил, не без оснований считая, что она еще пригодится.

— Что это? — поинтересовался он, глядя, как Андрей обстругивает перочинным ножиком метровую палку. Рыжий стоял тут же, держа наготове тетиву.

— Лук. Поохочусь, есть-то хочется.

Брон надолго задумался, затем заявил:

— Не вижу способа охотиться с этой штукой.

— Очень просто. — Андрей взял одну из трех изготовленных им стрел. Один конец ее был заточен, на другом щетинилось оперение из пластмассовой обложки блокнота. — Видишь этот завтрак? — спросил Андрей, указывая на крупную птицу, сидящую на лиане метрах в двадцати.

— Ну вижу.

Хлоп! — птица кувырком полетела в воду.

— Гениально! — восхитился Брон.

— Наоборот, очень просто, — возразил Андрей. — Мы с этого начинали.

— Странный у вас, должно быть, мир, — заключил Брон. — Неудобный. — Он подогнал плот к добыче.

— Ваш мир мне тоже пока удобным не кажется.

Пару секунд Брон непонимающе смотрел на товарища, затем до того дошло, и он расхохотался:

— Так ведь мы преступники! А преступникам хорошо живется только в сказках! А был бы ты порядочным человеком — о!

Брон перевел дух и принялся рассказывать, благо слушатель попался внимательный.

— Во-первых, — заявил он, — жертва. То есть эта птичка хороша, спору нет, но ведь там кулинары! Мастера своего дела, которые в приготовлении еды обезьяну съели!

— А я думал, вы не знаете огня, — изумился Андрей.

— И не знаем. Или ты полагаешь, что обязательно нужен огонь, чтобы согреть воду или, скажем, сковородку?

— Каждый апрель, — продолжал он, — устраиваются кулинарные праздники. Тут уж кулинары состязаются изо всех силенок!

Столько блюд! — Глаза у Брона загорелись, затем взгляд его упал на Андрееву добычу, которую он по-прежнему держал в лапах, он запнулся и принялся ожесточенно ее ощипывать.

— Перья сохрани, — посоветовал Андрей.

— Зачем? — удивился Брон.

— Для новых стрел.

— Ага. Ладно. Так на чем я остановился? Жратва, да. Дальше — жилье. Копишь магическую энергию и строишь дом. Из дерева.

— Из бревен?

— Вот чудак! Я же говорю — дом, а не плот. Выращивают из жилого дерева.

— Ну и ну! — только и смог сказать Андрей. — А у нас дома строят. На заводе делают по частям. А на месте собирают.

— Мы строим кое-где из камня, — сказал Брон, — но, по-моему, выращивать все-таки лучше. У нас строят только там, где ничего путного не растет.

— Мы не владеем магией, ты же знаешь. И потом, мы заселили многие планеты, а на иных не то что деревьев — воздуха и то нет.

— Воздуха?! — Брон едва не свалился с плота. — Чем же вы дышите? Или… вам не обязательно?

— Дышать? Обязательно. Воздух мы берем с собой или производим на месте.

— М-р-р?

— Ну а дальше? — весело спросил Андрей. — Что еще хорошего в том, чтобы быть честным гражданином?

— Ну что… Зрелища там, театры всякие… Вроде того, как ты… Только ты не обижайся… Как тебя…

— Понятно…

— Ну и тому подобное. И потом — слушай! — потом еще есть март! — Брон облизнулся.

— А что происходит в марте?

— Отменяются все законы! — торжественно провозгласил Брон. — Потому что не до них. Любовь, понимаешь? Все, кто может еще двигаться, как там? — Он набрал в грудь воздуха и вдруг взвыл ужасным дискантом: — „Любви-и все воз-зрасты покорны-ы-ы!!!“

На плоту и вокруг воцарилась тишина. Смолкли в чаще крики птиц, замолчали цикады, даже солнце робко спряталось за тучу.

Андрей втянул голову в плечи, с ужасом представив, что оба континента целый месяц…

Молчание нарушил Брон.

— И никто, — весело заявил он, — не может никому отказать! Ни мужу, ни… ну, всем остальным, короче. А какие киски были у меня в этом году! — Он содрогнулся. — И еще котята — которые до марта не доросли — шутят, черти. В этот раз кошку сварганили — как живая, но кукла, понимаешь? Поставили под дерево, а на дереве бак заговоренный. Только прикасаешься — плюх! — на голову ведро воды! Представляешь? Я три раза попадался.

— Так они трех кошек сделали?

— Зачем трех? Одну. — Брон сладко зажмурился, вздохнул. — В марте средний гражданин худеет на пятнадцать кэгэ. Потому, кстати, и кулинарный праздник устроили. Чтоб народ, значит, отъелся и мог платить налоги.

— Кому платить?

— Императору. — Брон оглянулся с опаской и прошипел: — Мышь персидская!

— Что так? — поинтересовался Андрей.

— Да ну его, — отозвался Брон. — Не люблю я этих аристократов. Ведут якобы свое происхождение от трех великих Кошек. Любому крысенку ясно, что в первый же март от этой родословной такие клочья полетят…

— Ясно. — Андрей зачерпнул воды из реки, умылся и вдруг замер.

— Ты что? — встревожился Брон.

— Соленая.

— Вода? — Брон макнул в воду лапу и, лизнув ее, чертыхнулся: — Что-то я не вижу берега.

— Взаимно, — вздохнул Андрей. — Ну-ка! — Он встал на плоту и заработал шестом. — Последний рывочек!

Плот преодолел последний поворот реки, и беглецы увидели море. Еще они увидели довольно высокие волны. А вот берега не было. Деревья входили в воду и, постепенно редея, сходили на нет.

— Влипли, — заметил Брон. — Часа через четыре полиция нас…

— Черт возьми! — подтвердил Рыжий. — Жаль. Хорошие вы были ребята. Я буду плакать у вас на могилах, а если найдется глюк потолковее, расскажу ему, какие вы были… Или треп… Или хоть свист… — Он отвернулся и всхлипнул.

— Заткнись, — хмуро посоветовал ему Брон.

— Да, — сказал Андрей. — На плоту в таком море делать нечего.

— Говорю — влипли. — Брон навалился на шест и направил плот к берегу, собственно, даже уже не к берегу, а к переплетению стволов и веток, торчащих из воды.

— Если мы отойдем вдоль берега, — предложил Андрей. — Они нас могут не найти. Покрутятся и уйдут.

— Ты забыл про магию, — буркнул Брон.

— Найдут?

— Конечно.

— Была бы лодка, — вздохнул Андрей.

— Лодку построить пара пустяков, — заявил Брон. — Но вот чтобы заставить ее двигаться, нужен активатор, а его мне не сделать…

— Постой-постой! — Андрей схватил Брона за плечи. — Ты можешь построить лодку?

— Кому нужна лодка без мотора? — последовал ответ, до того безучастный, что у Андрея зачесались кулаки — треснуть этого горе-волшебника по шее, чтобы хоть так вдохнуть в него оптимизма.

— Делаем так, — сказал он, доставая блокнот. — Лодка твоя, движение я, так и быть, беру на себя. Скажи спасибо, я увлекался парусным спортом. Смотри. — Он ткнул пальцем. — Корпус вот такой, все размеры в метрах. Метр — это… — Тут он развел руки. — Дальше. Мачта. Гик. Шверт…

Брон ошалело кивал, глядя на чертежи яхты класса „финн“.

— Да, я могу это сделать, — заявил он наконец. — Все, кроме этого… Паруса. Парус не успеть, да и не из чего.

— Парус я тебе обеспечу, — пообещал Андрей. — Вперед и с песней.

Брон завертел головой, затем, выбрав дерево потолще, взъерошился и, выпустив когти, коротко мяукнул. Дерево, словно срубленное невидимым топором, рухнуло в воду.

— И с песней, — повторил Брон и принялся за работу.

Андрей тем временем достал из заплечной сумки-рюкзака свой сдутый и скатанный в тоненький рулон скафандр, за которым появился на свет божий и парашют. Будущий парус. Затем он стал смотреть на Брона за работой. Зрелище было весьма внушительное. Брон стоял на полусогнутых лапах, распушив хвост и выпустив когти. С хвоста его и с усов веером сыпались искры. Прямо перед ним покачивалось на воде бревно, уже лишенное коры и начинающее принимать обтекаемую форму. От бревна во все стороны летели щепки.

Полюбовавшись немного на это зрелище, Андрей извлек из рюкзака нож и тюбик с клеем и занялся парусом. Если бы ему кто сказал, что это будет так сложно — он бы не поверил. Проклятая ткань вела себя как живая, а легкий ветерок, который дул, казалось, со всех сторон сразу, так и норовил завернуть новоиспеченного портного в эту самую ткань. Да еще руки, перемазанные клеем, норовили приклеиться к парусу, а парус — к штанам. Рыжий тоже помогал по мере сил — и отдирать его от паруса было куда сложнее, чем, скажем, парус — от штанов.

— Все, — заявил Брон примерно через час. — Эта штука готова. Я не могу больше.

— Я тоже почти… — начал было Андрей, но кот уже спал и — судя по блаженной улыбке — видел сны о жареной рыбе.

Проснулся он часа через два, сел в лодке и удивленно завертел головой:

— Мы где?

— В море, — отозвался Андрей.

— В лодке, — одновременно сказал Рыжий.

Лодка шла вдоль берега, который был не берегом даже, а лесом, растущим из воды. Ветер, к счастью, был попутным — Андрей понятия не имел, может ли изготовленное ими корыто ходить галсами.

Парус произвел на Брона неизгладимое впечатление.

— Это значит, ветер сюда давит, — произнес он с оттенком восхищения, — и оно туда плывет? Гениально!

— Ага, — сказал Рыжий, — это ты думаешь, что гениально, потому что тебя в клее не изваляли. — А вот я…

Неожиданно он прервал свою тираду и подозрительно уставился на Андрея.

— Что там такое? — требовательно спросил он, указывая пальцем в направлении открытого моря.

— Судно какое-то, — неуверенно произнес Андрей. — Далеко очень.

— Ничего не далеко, — возразил Брон, — и прекрасно видно.

Андрей различал на горизонте только точку, но, видимо, Брон превосходил человека остротой зрения.

— Это не императорский. И не торговый. И не морская полиция… Полосатый вроде.

— Полосатый?

— Угу.

— Полосатое, — подтвердил Рыжий, сидя на плотике.

Судно приближалось. Андрею никогда раньше не приходилось видеть ничего подобного — обтекаемый корпус, борта со множеством треугольных иллюминаторов — и никаких признаков палубных надстроек. Двигалось судно бесшумно, но очень быстро.

— Пираты, — мрачно произнес Брон. — Теперь нас точно съедят.

Пираты действовали быстро и уверенно. Еще недавно их судно маячило у горизонта едва заметной точкой, и вот уже над головой навис борт, раскрашенный в зелено-оранжевую полоску. Неведомая сила выдрала друзей из яхты и доставила на палубу, где их тут же схватили и заботливо связали. Обоих — потому что Рыжий куда-то пропал.

Андрей, видевший до сих пор вблизи только Брона, с любопытством завертел головой. Пираты представляли собой весьма разношерстную компанию. Разношерстную как в смысле прямом — тут были коты и персидские, и сиамские, и трехцветные, и еще черт знает какие, — так и в смысле физических данных. Вертелись под ногами у пиратов два-три котенка, видимо, юнги. Имелись толстяки и такие, у кого, несмотря на густую шерсть, можно было, что называется, пересчитать ребра. Но особенно выделялся один пират, которого можно было бы сравнить, пожалуй, уже не с котом, а с черным тигром, вставшим на задние лапы. На хвосте у гиганта висел шипастый шар на цепи — видимо, разновидность оружия.

Неожиданно толпа пиратов распалась, образовав коридор, по которому к пленникам направился коренастый и плотненький кот, судя по всему, пользующийся на корабле большим авторитетом. Левый глаз его был закрыт черной повязкой, а с правой стороны усы были словно опалены.

— Кто такие? — строго спросил капитан.

— Контрабандисты, — пискнул Брон. — Возвращаемся…

— С каких это пор пришельцы занимаются контрабандой? — подал было голос тощий и долговязый пират в вязаной кофте до колен, но капитан бросил на него один-единственный взгляд — и тот замолчал.

— Что, — вновь заговорил капитан, — прав плешивый? Или у инопланетян нашлось чем поживиться?

Тут сквозь толпу пиратов протолкался тот самый громила и, наклонившись, что-то прошептал капитану на ухо. У того расширились глаза, а зрачки, наоборот, сузились.

— Это точно? — переспросил он. Гигант кивнул. — В трюм их, — распорядился капитан. — В городе поговорим.

Так незадачливые путешественники оказались в трюме пиратского корабля, возвращавшегося, по словам Брона, из очередного рейда в Пиратский город — легендарное место, о существовании которого ходили слухи, подтвердить которые, впрочем, никто не мог. Ибо, раз попав в Город, никто не возвращался обратно. Ни живым, ни…

По Андреевым представлениям, в трюмах должно было находиться несметное количество свернутого в бухты каната, на котором пленникам полагалось стонать и звенеть цепями. Ничего подобного у пиратов не нашлось, да и трюм сам по себе представлен был маленькой каморкой без окон. Что творилось за ее стенами — друзья не знали.

— Что им от нас надо? — поинтересовался Андрей.

— Ты что, не слышал? — удивился Брон. — Этот же сказал… Черный. Капитану.

— Я не расслышал, — признался Андрей.

— Они распотрошили твой рюкзак и нашли там валерьянку!

— Ну и что? — не понял Андрей.

— Как — что? Валерьянку же!

— Ну валерьянку… Постой! — Андрей вдруг вспомнил, как реагируют на эту травку земные кошки.

— Это наркотик, — подтвердил его самые мрачные опасения Брон. — Самый сильный. И самый дорогой. Эта самая валерьянка растет в горах, понял? Сто лет растет, понял? И найти ее — проблема, никакая магия тут не поможет. По…

— Понял, понял! Что же нам делать?

— Раньше надо было думать, — проворчал Брон, — когда клал в рюкзак эту штуку.

— Да у нас это не наркотик, — стал оправдываться Андрей.

— Что?!

— Для нас это вроде успокаивающего.

— Ну и ну! — только и смог выдавить Брон.

Пиратский город представлял собой небольшой скалистый островок, в беспорядке усеянный каменными домами, домиками и домишками. Они лепились по горным кручам, сплетаясь в хитрые узоры, и ясно было, что, не зная дороги, можно было блуждать по лабиринту улочек всю жизнь. Видимо, именно для того, чтобы довести это до сознания пленников, капитан позволил им наблюдать за процедурой входа в бухту.

Совершив серию сложных маневров и обменявшись приветственными воплями с экипажами трех судов, находившихся в этот момент на рейде, они наконец причалили к берегу.

Пленники ни у кого не вызвали интереса — Андрей все больше убеждался, что либо аборигены начисто лишены любопытства, либо инопланетяне здесь — частые гости.

Любезно подталкиваемые в спину, они направились к странному экипажу — карете без лошадей, но зато с прикованными к ней цепями кучерами. Только когда карета тронулась с места, Андрей сообразил, в чем дело: кучеры, видимо, были рабами, чья магическая энергия приводила карету в движение.

Попетляв по узким улочкам, они выбрались на более или менее широкий „проспект“. Никаких правил уличного движения здесь, судя по всему, не существовало. Карета неслась по самой середине дороги, заставляя пешеходов поспешно выбираться на обочину, и каким-то чудом избегала лобовых столкновений со встречными экипажами, двигавшимися так же бестолково.

Торможение было столь стремительно, что Андрей не удержался на скамейке и со всего маху врезался головой в живот конвоиру — черному гиганту, сидящему напротив.

Словно в бетонную плиту.

— Сбежать хотел? — ласково поинтересовался тот.

Андрей, ощупывая ушибленную макушку, с трудом выдавил:

— Нет, нет!

— То-та зе!

Дверцы кареты распахнулись, и пленников повели по каменным ступеням к огромному каменному же особняку.

— Ну держись! — прошептал Брон.

Тяжелые ворота совершенно самостоятельно отворились, пропуская посетителей, и так же самостоятельно сомкнулись у них за спиной. Прошли по лесенке, по обе стороны которой установлены были скульптуры, изображавшие очаровательных пушистых кошечек и могучих котов с необычайно длинными хвостами.

Лестница привела их в круглый холл на втором этаже, стены, пол и потолок которого были выложены изумительной мозаикой. Андрей остановился, восхищенный, и, получив очередной толчок в спину, едва не врезался носом в это произведение искусства.

— Не отвлекайся, — посоветовали ему.

Снова сама собой открылась дверь, и друзья оказались в просторном гулком кабинете, единственным источником света в котором были высокие узкие окна, почему-то с фиолетовыми стеклами.

В полумраке кабинета Андрей с трудом различал висящие на стенах гигантских размеров гобелены, с изображениями одно другого ужаснее. Затем глаза его привыкли к темноте, и прямо перед собой он увидел оскаленную пасть. Он отшатнулся.

— Ха-ха! — произнес гнусавый голос. — Я вижу, ты понял, кто перед тобой!

Остро завидуя ночному зрению кошек, Андрей вгляделся в фиолетовый сумрак. Он увидел гигантский череп, вырезанный, видимо, из камня, а может быть, принадлежащий какому-нибудь обитателю здешних морей. В пасти у него устроено было кресло, на котором восседал обладатель голоса — крупный сиамский кот.

— Никто не смеет противиться моей воле, — заявил кот, — даже Император прислушивается к моим советам. Поэтому… — Он подался вперед. — Правда ли, что у вас есть валерьян…

Со страшным грохотом одна из стен кабинета раскололась, и в помещение хлынул яркий солнечный свет! Тут же в пролом с дикими воплями ворвались два десятка головорезов, весьма разнообразно вооруженных и, видимо, очень агрессивно настроенных. Хозяин кабинета, впрочем, тоже оказался не лыком шит. Выхватив неведомо откуда здоровенный посох, он завертел им над головой. С посоха градом посыпались зеленые молнии. Когда такая молния попадала в нападающего, тот летел кувырком, словно от хорошей затрещины, но, впрочем, тут же снова оказывался на ногах.

Брона и Андрея сгребли в охапку и поволокли к пролому. Похищение почти уже удалось, когда дверь кабинета слетела с петель и в комнату вбежала еще дюжина пиратов. Закипел бой. Разноцветные молнии с грохотом перечеркивали комнату, сама собой приходила в движение мебель и обрушивалась на головы своим и чужим…

Судя по тому, как повел себя хозяин, банда, ворвавшаяся через дверь, спешила вовсе не к нему на подмогу.

— Пора сматываться, — прокричал Андрею в самое ухо его товарищ.

В холле никого не было, если не считать висящего на люстре пиратского капитана. Скульптур на лестнице тоже не было. Целых. Выскочив через разбитые в щепки ворота на улицу, друзья устремились было прочь, но не тут-то было…

Прямо перед ними с визгом тормознула карета, из нее выскочили с десяток громил. Друзей поволокли к экипажу. Однако и это похищение оказалось неудачным. С глухим треском карета провалилась внутрь, словно на нее наступил слон, а из пролома в стене понеслись к беглецам пираты…

…Этот особняк не был ни большим, ни красивым, зато он был обнесен высоким каменным забором. Не успели двери распахнуться и наполовину, как сопровождающий, толкнув их изо всех сил, вошел в прихожую. Двери, однако, оказались с норовом. Словно на пружинах, они мгновенно вернулись на прежнее место, при этом правая дверь с треском ударила по лбу пирата, державшего Андрея, а левая — державшего Брона. На долю секунды друзья оказались свободны, а затем сзади на них навалились все остальные похитители, и на полу образовалась куча-мала.

— Встать! — взревел зычный голос, и на шумных посетителей обрушилось ведро воды. Пираты с визгом повскакивали на ноги и даже попытались построиться.

Подняв голову, Андрей увидел одетого в великолепный золотой халат кота, дымчато-серого и очень важного. Чуть позади стояла кошка — изящное создание, если бы не косметика. В руках она держала поднос, на котором лежал череп какого-то грызуна, в два кулака размером.

— Вижу, — довольно произнес кот, — что ты догадался, КТО пригласил тебя в гости. — Череп на подносе щелкнул зубами. — Никто не смеет противиться моей воле, даже Император прислушивается к моим советам. Поэтому… Правда ли, что ты можешь достать…

Пол в помещении неожиданно встал на дыбы, и все присутствующие попадали друг на друга. Одна из стен обрушилась, подняв облако пыли, и прямо из этого облака со страшной скоростью вынырнули три кабана, в золоченых ошейниках шипами наружу и со странными ветвистыми клыками.

Череп с радостным писком покинул поднос и вцепился одному из них в пятачок. Однако и два оставшихся зверя представляли грозную опасность. Двигались они очень быстро и норовили ударить пониже спины. Видимо, в основание хвоста.

Вслед за кабанами в комнату проникли десятка два головорезов, и снова, как двадцать минут назад, засверкали молнии. Андрей с Броном встретились глазами и поняли друг друга без слов.

Однако не успели многострадальные пленники добраться до ограды, как на головы им свалилась сеть. Брон зашипел, выпуская когти, но тут в стене образовался пролом, в который хлынула толпа, не меньше полусотни пиратов.

— Бог троицу любит, — мелькнуло в голове у Андрея, и тут же он получил удар хвостом по затылку и на время выключился из происходящего.

Очнулся он уже по ту сторону забора, куда его, видимо, вытащил Брон. Теперь контрабандист сидел рядом с товарищем на корточках и больно хлестал его хвостом по щекам.

— Спасибо, — пробормотал Андрей, — я уже.

— Очухался? — обрадовался Брон. — Ну бежим.

С огромным трудом Андрей встал на ноги и, поддерживаемый Броном, заковылял прочь от поля боя. Судя по шуму, драка шла нешуточная, а мимо проносились все новые и новые кареты с подмогой.

— Наделал ты дел со своей валерьянкой, — усмехнулся Брон, и тут их заметили. Дорогу беглецам преградил веер молний, а в следующую минуту они уже неслись в карете, спасаясь от погони.

Саму погоню Андрей запомнил плохо — сказывался удар, полученный им недавно. Он помнил только, что на ухабе у кареты отвалилось одно колесо и долго мчалось следом, пока не догнало и не пристроилось на место…

…Этот домишко находился на краю города; над самым обрывом, на пустыре, стояла покосившаяся замшелая хибарка. Двери в ней не только не открывались сами собой, но даже когда на них навалился один из похитителей, открылись не сразу. Друзей втолкнули в сырой вонючий полумрак.

— Я вижу, ты догадался, где находишься, — услышал Андрей знакомую фразу. Говорил жирный оборванный кот, невероятно плешивый и грязный — такого грязного кота Андрей не видел ни разу, ни здесь, ни на Земле.

„Сейчас он скажет про Императора, — с ужасом подумал Андрей. — А потом заговорит про наркотик, и в этот момент крыша рухнет нам на голову…“

— Сам Император слушается моих советов, — заявил оборванец. — Поэтому… Правда ли, что…

Рухнула не вся крыша — только часть. Засверкали молнии, и на головы находившимся в лачуге попадало с десяток бандитов. Не сговариваясь, Андрей с Броном устремились к двери.

На этот раз их никто не остановил. Освещенные заходящим солнцем, друзья вприпрыжку помчались прочь от обрыва. Дорога пару раз вильнула и вывела их на горный склон, с которого открывался вид на город. Судя по количеству сверкающих внизу молний, в городе шла гражданская война.

— Неужели это все из-за меня?! — ужаснулся Андрей.

— А из-за кого же?

— Ну-ну… И что же нам теперь делать?

Брон пожал плечами и объяснил, что делать в общем-то нечего. Лодки здесь не достать, а на острове через полчаса их выследят. Вот если бы они могли летать!

— А у вас есть летательные аппараты? — поинтересовался Андрей.

— А как же! — гордо отозвался Брон. — Такие серебряные птицы, вроде аистов, но побольше.

— Что?!

— А что?

— А то, — возбужденно сказал Андрей, — что штук пять таких аистов стояло в кустах возле этой хибарки. Видимо, на них прилетел кто-то…

— Да-а? — Брон задумался, затем, решившись, сказал: — Ну пошли!

— Постой, — произнес Андрей, — а я хоть управлять-то ими смогу? Без магии?

— Сможешь, там все просто.

Они побежали обратно к хижине. На бегу Брон объяснил Андрею, что птицы управляются просто мысленным приказом. Подумал — готово.

— А что это у тебя в руке? — поинтересовался Андрей.

Брон чертыхнулся:

— Совсем забыл. Ну-ка, помоги!

Андрей помог Брону привязать к хвосту увесистую дубинку на цепочке — трофейный утяжелитель, после чего они направились дальше.

— Вот они! — прошептал Брон. Перед ними стояли в кустах серебряные аисты. Судя по звукам, побоище в хибарке продолжалось.

— Вот они! — передразнил знакомый голос. — Сбежать вздумали, голубчики? — И перед ними возник тот самый черный гигант с пиратского судна.

Издав боевой клич, Брон прыгнул вперед. Его утяжелитель, коротко свистнув, обрушился на противника. Но и тот был умелым бойцом. Он уклонился от удара, подставив свое оружие. Цепи переплелись, и дерущиеся оказались связаны. И тогда, без всякого усилия, гигант как пушинку поднял Брона в воздух и с размаху шмякнул об землю. Раз. Два. Три… Андрей, метнувшись вперед, обхватил громилу поперек туловища и попытался бросить его на землю. Все равно что пытаться бросить телеграфный столб! Оставив в покое Брона, по-прежнему висящего у него на хвосте, гигант мгновенно развернулся и с силой толкнул Андрея лапой в грудь. Тот перевернулся в воздухе и шмякнулся на землю. Попытался встать… Его противник сложил губы дудочкой, закрыл левый глаз правой лапой, а правый левой. Не успел Андрей удивиться столь странной тактике боя, как земля ушла у него из-под ног, и он треснулся шишкой на затылке о камень, да так, что из глаз посыпались искры. Черт бы побрал эту магию!

Собравшись с силами, Андрей вскочил на ноги, лихорадочно вспоминая приемы рукопашного боя, которым его когда-то учил дядя — разведчик дальнего космоса.

Ему просто повезло. Пират явно никогда не слыхал о боевом самбо, поэтому, увидев, что противник встал в стойку „лук и стрелы“, решил, видимо, что к нему собираются применить какое-то особенно изощренное заклинание. Тогда он изо всех сил зажмурился и дважды хлопнул себе по ушам. Хотел, видимо, хлопнуть в третий раз, но не успел…

Расцепив Брона и его противника, Андрей принялся приводить контрабандиста в чувство. Дважды за это время поверженный пират принимался стонать и ворочаться, и дважды Андрей брал камень потяжелее и…

Наконец Брон очнулся. Покосившись на черную тушу („Эк ты его!“), он, прихрамывая, направился к птице и с третьей попытки влез к ней на спину. Птица переступала ногами, сохраняя равновесие.

— Делай как я! — велел Брон, и Андрею ничего не оставалось, как последовать его примеру. Он вскарабкался на покрытую упругими металлическими перьями спину и замер, устроившись.

— Поехали, — заявил Брон, и его птица направилась к обрыву.

— Но! — неуверенно приказал Андрей. В мыслях у него возникло странное раздвоение. С одной стороны, он был Андреем, человеком с планеты Земля, вцепившимся в спину необычного транспортного средства, а с другой — с другой, он был серебряной птицей, важно вышагивающей по залитой лунным светом траве…

…Толпа пиратов вывалилась из развороченной хибарки, вопя и грозя кулаками уносящимся прочь силуэтам. Вокруг трех оставшихся птиц вспыхнула новая драка.

Пролетев над бухтой Рыбоеда, они взяли наконец курс в сторону корабля. Берег моря медленно уплывал назад, сменяясь заросшими лесом холмами. Затем внизу показались строения — выращенные из деревьев и построенные из камня.

Неожиданно ночную тишину нарушил вопль Брона. Андрей обернулся. Птица, на которой летел его товарищ, быстро снижалась.

— Что случилось? — крикнул он.

— Сбили!!! — С этими словами Брон исчез в густой листве.

Андрей поспешно направил свою птицу вниз, но через мгновение и ее полет сменился беспорядочным кувырканием.

Когда Брон открыл глаза, он подумал, что, пожалуй, в последние несколько дней слишком часто теряет сознание. Все тело ломило, а перед глазами плавали радужные круги. Куртку свою он разодрал, но энергии, чтобы ее починить, не было.

Брон поглядел по сторонам и присвистнул, увидев, что осталось от серебряной птицы. Лежал он на опушке небольшой рощицы, в тени деревьев, сквозь крону которых, надо полагать, сюда влетел. Андрея нигде не было видно.

Брон перевернулся на живот и попытался встать. Что-то звякнуло, и он, обернувшись, увидел с изумлением, что на хвосте у него висит перекрученный обрывок цепи. Ну и ну! Правду говорят — настоящий мужчина всегда падает на лапы.

Брон прошел несколько шагов, покачиваясь и спотыкаясь, и увидел торчащий из-за дерева ботинок.

— Ага! — пробормотал он.

Андрей лежал на спине, сжимая в руках кусок серебряного крыла. Он был без сознания. Брон хотел было похлопать его хвостом по щекам, но, вовремя вспомнив про цепь, остановился. Вместо этого он потряс своего спутника за плечо.

Тут из густой травы вынырнул Рыжий собственной персоной. Он семенил на задних лапках, держа в передних листок с каплей воды.

— Рыжий?! — изумился Брон.

— С вами я скоро позеленею! — огрызнулся мышонок в своей обычной манере.

Подбежав к Андрею, он проворно взобрался ему на нос и, наклонив листок, влил каплю в правую ноздрю. Андрей поперхнулся, закашлялся и, открыв глаза, сел. При этом движении Рыжий кубарем скатился в траву и немедленно разразился возмущенным писком.

— Неблагодарные! — пищал он. — Инопланетяне! И! Прочие! Неумытые! Контра! Бандисты!

Андрей, так и не заметивший своей неосторожности, удивленно поинтересовался, в чем дело.

Рыжий тут же отвернулся и заявил, что раз так, то он не разговаривает ни с кем, пока перед ним не извинятся.

Андрей перевел непонимающий взгляд на Брона, но тот и не думал ему помогать — он наслаждался спектаклем.

— Ну извини, — пробормотал наконец Андрей. Рыжий немедленно перестал дуться и заявил, что всех прощает.

— Ты откуда взялся? — спросил Брон.

Рыжий хихикнул и, цепляясь за рубашку, в мгновение ока влез к Андрею в нагрудный карман.

— Вот отсюда.

— Ну-ну…

— Что — ну-ну? — обиженно возразил Рыжий. — Пираты меня бы враз развеяли!

— Что верно, то верно, — заметил Андрей, задумчиво рассматривая обломок серебряного крыла.

— Знал бы, где упаду, — произнес он, — подстелил бы соломки.

— Интересно, каким образом? — поинтересовался Брон.

— Кстати, — спросил Андрей, — где это мы?

— Мог бы хоть для приличия поздравить с благополучным приземлением. — фыркнул Брон. — Откуда я знаю — где? Треть пути мы, я думаю, пролетели, так что, если поднажать, через пару дней увидим твой корабль.

— Поднажать, — задумчиво повторил Андрей, пытаясь встать.

Колени у него дрожали. — Как ты, интересно, это себе представляешь?

— Да уж, — согласился Брон. — Ощущение такое, словно собаку съел.

— Ладно, пошли.

— Похромали. Отвяжи мне только от хвоста эту железяку. Готово? Ну, тронулись.

— Никуда вы не тронетесь! — раздался зычный голос.

— Ой! — пискнул Рыжий.

В пяти шагах от друзей стояло — и как только они подкрались? — с десяток крупных котов самого решительного вида. Их форма совсем не походила на ту, что Андрей видел у полицейских, но все-таки это была форма.

— Третья попытка за эту неделю, — хмуро заметил предводитель этой компании, в то время как остальные, завернув друзьям руки за спину (Брону еще заткнули хвост за пояс), потащили их в обход рощи, где, скрытая за кустами, оказалась карета.

— В чем дело?! — возмутился Андрей.

Тут предводитель схватил его за плечи, сильно встряхнул и зашипел ему прямо в лицо:

— Принцессу похитить хотели, голодранчики? Не выйдет!

— Какую принцессу?!

— Не притворяйся мухомором! Вашу рыбоедовскую принцессу! Все равно она выйдет замуж за нашего короля!

— Какого короля?! — завопил Брон. — Какая принцесса?! Пустите, вы мне хвост сломаете!!!

— Не пускать! — бросил предводитель и продолжал тоном ниже: — Первые диверсанты притопали к нам из леса. Пешком. Мы их поймали… Вторая группа приплыла с моря. На акулах. Мы и их поймали, я имею в виду… э…

— Акул! — подсказал один из подчиненных.

— Брысь! Диверсантов поймали. И вот вчера вызывает меня наш гениальный начальник охраны и говорит: под водой они пробовали, по земле — пробовали. Обратите-ка, фазанчик, особое внимание на воздух, потому как для подкопа у них слишком мало времени. И точно! — Предводитель довольно погладил усы.

— Так это вы нас сбили?

— А кто же?

Друзей впихнули в карету и повезли по извилистой дороге, петлявшей в горных ущельях, взбиравшейся на кручи и пересекавшей многочисленные пропасти. Спасти Андрея и Брона могло только чудо.

И чудо произошло. Внезапно, ни с того ни с сего, скала, минуту назад мирно стоявшая справа от дороги, раскололась пополам, и из нее на свет вывалилось жуткое страшилище.

— Тяп!!! — в панике завопил предводитель, а его подчиненные, не дожидаясь приказания, как горох посыпались из кареты.

Брон последовал их примеру, крикнув Андрею:

— Беги!

Но Андрей не успел. Легко, но отнюдь не нежно, чудовище оторвало карету от земли и подняло на двадцатиметровую высоту. На высоту собственного роста.

Представьте себе гориллу с хвостом динозавра и головой крокодила, и вы получите полное впечатление о том, как выглядел этот тяп. Ростом, как мы уже узнали, он был с шестиэтажный дом.

Зажав карету под мышкой, тяп полез вверх по горному склону. Двигался он легко и уверенно, но, к сожалению, слегка враскачку, так что Андрея швыряло из одного угла кареты в другой. Сумев наконец ухватиться за какой-то рычаг, Андрей подтянулся к окну, и тут тряска кончилась.

Тяп стоял на краю пропасти и вертел башкой, обозревая окрестности. Затем он неторопливо поднял карету над головой, явно собираясь сбросить ее вниз.

— Метров двести, — обреченно подумал Андрей.

Неожиданно тяп вздрогнул, да так, что карета едва не развалилась пополам, и опустил руки. От дверцы до земли было теперь не больше пяти метров, и Андрей, возможно, попытался бы выпрыгнуть, но вот беда — гигантские ладони тяпа, обхватившие карету, делали выход из нее делом невозможным.

Затем тяп вздрогнул во второй раз и выпустил карету. Она упала с жутким треском, и полуоглушенный Андрей вывалился из нее и, качаясь, побежал прочь.

И тут тяп взревел. Андрей в ужасе обернулся, но оказалось, что чудовище сердится вовсе не на него. В ста метрах от тяпа носилось по кругу десятка два экипажей всех форм и размеров, битком набитых вопящими и размахивающими лапами котами и кошками. С одной из карет сорвалась красная молния и угодила тяпу прямо в нос. Тяп вздрогнул в третий раз, зарычал и ринулся в атаку. Челюсти его щелкали, хвост со свистом рассекал воздух, дробя валуны и оставляя на гранитных стенах глубокие шрамы, а из ноздрей валил зеленый дым.

Однако экипажи с неожиданной ловкостью расступились, освобождая чудищу дорогу и осыпая его градом разноцветных молний. Тяп подхватил два валуна, тонны по три весом, швырнул их в обидчиков и вновь устремился вперед.

На этот раз экипажи до последнего мгновения стояли неподвижно, а затем одновременно откатились в стороны на безопасное расстояние. Чудовище, не сумевшее вовремя остановиться, замерло над пропастью, согнувшись и пытаясь взмахами лап сохранить равновесие. Хвост шарил по земле и не находил опоры.

Тут дверца белой с золотом кареты распахнулась, и из нее прямо к тяпу направилась, не обращая ни малейшего внимания на чудовищный хвост, изящная сиамская кошечка в синем, расшитом серебром кимоно.

Подойдя к тяпу, она уперлась в похожую на покрытый бурой шерстью столб ногу своей ладошкой, и в этот миг, окончательно потеряв опору, чудовище сорвалось в пропасть. Ее спутники, также успевшие к тому времени покинуть свои кареты, восторженно зааплодировали.

Кошка слегка поклонилась, как бы благодаря за внимание, а затем, повернувшись к Андрею, сказала:

— Мы разрешаем тебе приблизиться.

Андрей поднялся с земли и, пошатываясь, направился к своей спасительнице. У него очень болели отшибленные при падении вместе с каретой места.

— Инопланетянин! — удивилась кошка. — Первый раз вижу инопланетянина. Ну и ну! Но ты не бойся, мы тебя не съедим…

— Меня зовут Андрей…

— Принцесса Мурка.

— Принцесса? — Андрей вспомнил, что уже слышал об этом. — Та самая? Так ты… То есть вы… убежали?

— Увы, нет! — вздохнула принцесса. — Но ты, я вижу, слегка помят?

— Меня сбили ваши сторожа, — с гордостью заявил Андрей, — а потом захватил тяп… А до того мы сбежали от пиратов. — Он потрогал шишку на затылке и поморщился. — Да, а Брон?! — вдруг воскликнул он. — Брон пропал, когда тяп…

— Тоже пришелец?

— Нет, он ко… — Андрей хотел было сказать, что Брон — контрабандист, но вовремя прикусил язык. — Он кот.

— Разберемся, — пообещала Мурка. — Пока садись в карету. Мур-кисс! Десять карет на поиски этого Брома!

— Брона.

— Брона!

Андрея усадили в коричневую карету из орехового дерева, с великолепной резьбой, но совершенно ободранную.

„Можно подумать, — мелькнуло у Андрея, — что этой карете дважды в день приходится переворачиваться“.

Карета тронулась, и тут, к своему ужасу, он понял, что предположение это не так уж далеко от истины. Собственно, слово „тронулась“, пожалуй, не совсем подходит к тому, что произошло. Карета не „тронулась и покатилась“, нет, она с визгом сорвалась с места и очертя голову понеслась по дороге и без дороги. При этом то и дело раздавался жуткий треск — экипаж, не вписываясь в повороты, задевал за скалы. Скорость была не меньше ста километров в час, и это в хаосе горных круч и пропастей, где человек побоялся бы, пожалуй, ходить пешком!

В карете вместе с Андреем находились еще два кота — персидский и рыжий, оба в пестрых шелковых мундирах — сразу видно — свита. Судя по всему, езда доставляла им огромное удовольствие. Когда карета, перепрыгивая очередную пропасть километровой, как казалось Андрею, глубины, повисла в воздухе, коты восторженно вопили и улыбались Андрею и друг другу. А уж когда, при резком торможении, они стукались лбами, то восторгам и вовсе не было предела. Из всего этого Андрей заключил, что королевский двор на этой планете, пожалуй, вряд ли будет похож на описанный в „Трех мушкетерах“.

Наконец карета остановилась. Собрав все оставшиеся силы в кулак, Андрей кое-как выполз на свет божий и остановился, держась за стенку кареты.

— Вот мы и приехали! — весело сообщила принцесса, проходя мимо в сопровождении толпы придворных кошек, которых Андрей тут же окрестил фрейлинами. — Мы разрешаем тебе пройти в замок.

В тот же миг карета, на которую опирался наш герой, куда-то рванула, а Андрей, лишившись опоры, растянулся на земле.

Впрочем, вопреки ожиданиям, в замке оказалось не так уж и плохо. Был там огромный гулкий зал с колоннами, увитыми светящимися колючками, жареная рыба и сколько угодно молока. В воздухе сильно пахло мятой.

Молока, надо сказать, Андрей не любил с детства, то есть с самого детства, с детского сада, но, не желая обидеть хозяйку, исправно пил, когда объявлялись тосты. Тосты были на редкость однообразны, и сводились они к положениям всяких гадостей в адрес местного короля, как то: сломать хвост в пяти местах, обожраться селедкой или, наоборот, быть сожранным глюками и тяпами. Видимо, его здесь очень не любили.

Наконец, набравшись смелости, Андрей решился на прямой вопрос.

— За что? — переспросила принцесса. — Ну как за что? Он меня похитил.

— Но вы же свободно ездите… — удивился Андрей.

— В пределах страны — да, — грустно ответила принцесса. — А на границу наложено заклинание, стоит нашим каретам приблизиться, как они останавливаются, ну и стража, конечно, тут как тут.

— А что ему надо от вас?

Принцесса усмехнулась:

— Жениться хочет, старый бульдог! У самого, понимаешь, из шкуры песок сыплется… Не дождется!

— Значит, вы так и катаетесь каждый день?

— Тебе не нравится? — удивилась принцесса. — Так здорово! Горы!

— Нет-нет! Мне понравилось, — поспешно произнес Андрей. — Только… слишком быстро.

— Так и надо! Скорость в кошке — главное. Скорость и ловкость. И риск. Вот найдут твоего Брона — спросим. И если он настоящий кот, то он подтвердит.

Принцесса мечтательно закатила глаза.

— А как здорово, — продолжала она, — нестись по ночному городу! Когда скорость на пределе и дорога начинает петь под колесами! Ты слышал песню дороги?

— Нет…

— Услышишь, — обнадежила Андрея принцесса.

Тут дверь, ведущая в зал, распахнулась, и вошел уже знакомый Андрею Мур-кисс.

— Принцесса, — произнес он, сгибаясь в глубоком поклоне и подметая хвостом пол, — мы нашли всех стражей, конвоировавших его, — он указал на Андрея, — и его друга. Но самого этого друга нет. Как сквозь землю провалился.

— Жаль… — задумчиво произнесла принцесса.

Мур-кисс тут же вытащил из-за пазухи сверток.

— Пусть этот трофей хоть немного утешит ваше высочество. — Он извлек из свертка глюка.

Андрей вгляделся, вздрогнул и протер глаза. Ничего не изменилось. Мур-кисс держал за шкирку… крылатого поросенка.

— Ап! — произнес он и выпустил свою добычу.

— Ви-и-и!!! — Поросенок молнией метнулся под потолок, налетел там на плеть колючей лианы. Визг изменил тональность. Бешено хлопая крыльями, глюк спикировал вниз и скрылся под скатертью. На пол посыпались блюда, и свита с хохотом повскакивала на ноги.

Выскочив из-под скатерти с другой стороны стола, на котором к тому времени не осталось ни одной целой тарелки, поросенок ринулся к выходу. В этот момент в зал вошел слуга, неся в лапах огромную бадью с молоком.

БАХ-ТРАХ-БУХ!!!

Хохот стал еще громче, а слуга тем временем уселся в белой луже и невозмутимо принялся слизывать с себя пеночки.

— Как видишь, — заметила принцесса, — от недостатка развлечений мы не страдаем. Глюков тут хватает, да и не только глюков… Тут рядом сумасшедшая крепость.

— Как так? — не понял Андрей.

— Очень просто. Чем нормальный кот отличается от ненормального? Тем, что нормальный творит своей магией полезные вещи, и лишь в виде отходов — свист, треп и прочие гадости.

При этих словах в кармане у Андрея что-то шевельнулось, но он решил пока не рассекречивать Рыжего. Кто их знает, принцесс. Может, она мышей боится.

— А психи, — продолжала принцесса, — творят только глюков, сюровтяпов… И ничего путного. Что делать? Берут психов, и вместе с их творчеством запирают в крепости. Получается — сумасшедшая крепость.

— А почему не сумасшедший дом? — поинтересовался Андрей.

— Ну что ты! Из дома они вмиг разбегутся!

— А!

— Сумасшедший, — сказал один из придворных, одетый во все желтое кот с исцарапанной физиономией, — никогда не признает себя сумасшедшим. Он думает, что он нормальный, а значит, хочет выбраться на волю.

Андрей кивнул и сосредоточился на своей тарелке. Несмотря на все старания кошачьей компании, а они старались, это было видно, он не мог отделаться от мыслей о Броне. Где он? Что с ним? Наконец он решился.

— Принцесса, — сказал Андрей, — а где, по-вашему, находится Брон, если его не удалось найти? Как вы думаете?

— Чего тут думать? — совсем не по-королевски проворчала его собеседница. — Наверняка в тюрьме.

— Как? — Андрей вскочил на ноги. — В какой такой тюрьме?!

Принцесса вопросительно посмотрела на придворных.

— В сто шестой северной, — раздался чей-то голос. — В крепости этой самой…

— Тогда… — Собственно, Андрей понятия не имел, что „тогда“. Тюрем он никогда в жизни не штурмовал. — Тогда…

— Правильно! — вмешалась принцесса. — Вот что значит настоящий друг! Карету! — Тут она вскочила прямо на стол и направилась по нему к выходу, расшвыривая пинками остатки блюд.

Свита последовала за ней.

Когда вся эта галдящая и пищащая — а коты ого-го как пищали, особенно когда им наступали на лапы, — толпа вывалила во двор, там уже стояла готовая к старту карета. Помня, на каких скоростях его доставили сюда, Андрей смотрел на нее с опаской, к тому же он не совсем понимал, что собирается предпринять его царственная покровительница.

— Лезь! — велела принцесса, распахивая дверцу. Андрей послушно забрался в обитый мохнатым мехом салон. Дверца тут же захлопнулась.

Принцесса легко — только когти царапнули по дереву — вскарабкалась на крышу кареты. Видеть ее Андрей теперь не мог, зато, на беду свою, очень хорошо слышал.

— Вот, — говорила принцесса, — настоящий рыцарь! Да, он без хвоста, и все такое, но взгляните, как рвется он на помощь другу! Учитесь у него! Сейчас эта карета понесет, прямо-таки помчит его к сто шестой северной, известной под жутким названием „сумасшедшая крепость“, — и что же?!

— Как сумасшедшая?! — воскликнул Андрей, но сквозь стекла кареты его никто не услышал.

— И что же?! — повторила принцесса. — Он готов бесстрашно вступить в бой с палачами-санитарами, чтобы освободить друга! Он сам, и его друг, и кое-кто еще, конечно, погибнут в ходе этой битвы. Но пусть они не смущаются этой мелочью. Мы их оплачем!!!

— Как погибнут?! — закричал Андрей, но за поднятым свитой шумом его опять никто не услышал.

Принцесса спрыгнула с кареты и коротко велела: „Вперед!“

Что тут сказать? Карета рванулась с места как пуля. Свита с визгом шарахнулась в стороны, освобождая проход, а через мгновение осталась далеко позади. Взлет вверх, по крутому склону, стремительный спуск, жуткий скрип тормозов… Андрея кидало из стороны в сторону, как горошину в погремушке.

Ну и принцесса!!!

Затем карета вылетела на дорогу, сбила с ног зазевавшегося глюка со слона ростом и понеслась дальше, все время увеличивая скорость.

— Сто, — оценил на глаз Андрей. Теперь он сидел, вцепив шись обеими руками в спинку кресла. — Сто сорок… Двести… Мама!!!

Тут карета, решив, видимо, проехать сквозь скалу размером с рейсовый дирижабль, но не рассчитав усилия, необходимого для такого подвига, разлетелась не то что на куски, а прямо-таки на кусочки.

Все же в ней, видимо, было предусмотрено что-то вроде магических ремней безопасности, по крайней мере Андрей приземлился на вершине этой самой скалы целым и невредимым, со спинкой кресла в руках.

Приземлился, глянул вперед — и замер.

Сумасшедшая крепость — вот она! В какой-нибудь сотне метров. Только… Никакой крепости не было, а были одни руины, свежие, еще дымящиеся. В развалинах что-то копошилось, и, приглядевшись, Андрей понял что. Глюки и прочие — волна за волной — выходили, выползали и вылетали из руин, и не было им конца.

Тут, видимо, нам следует на какое-то время прервать рассказ о приключениях Андрея и вернуться к Брону, попавшему, как сказала принцесса, в сумасшедшую крепость. Попавшему? Вовсе нет! Бывший — хотя почему, собственно, только бывший — контрабандист легко обвел преследователей вокруг когтя и на этот раз. Велика важность! В прошлом ему удавалось уходить и не от таких погонь!

Подождав немного, для верности, за нагромождением валунов, Брон полез было наружу, но тут же вновь юркнул обратно. Мимо него с визгом и воем промчались кареты, битком набитые орущими пассажирами. Раз, два, три… Много. Брон нахмурился. Это могли быть мирные отдыхающие, а могли — королевские го-ловокруты. Ишь как несутся!

Тогда наш контрабандист вернулся к месту аварии и пошел по следам, оставленным похитителем. Идти было трудно. Места, по которым тяп передвигается свободно, часто бывают совершенно непроходимыми для существ обычного роста. Но в конце концов Брон вышел на обрыв.

Он увидел обломки кареты, но останков своего друга там не нашел. Он увидел под обрывом тяпа, еще оглушенного, но уже оживающего. Но главное — он увидел там следы тех самых карет.

— Все ясно! — решил Брон. — Полиция! Какие могут быть сомнения? Они отбили Андрея у этой зверюги и сейчас везут его в тюрьму. — Он поймал кончик хвоста и изо всех сил сжал его зубами. — Мя-ау! Плохо-то как!

Впрочем, к чести Брона, следует сказать, что отчаянию он предавался недолго и друга в беде бросать не собирался, хотя, в отличие от Андрея, он прекрасно знал, что тюрьму невозможно взять штурмом, так же, как невозможно устроить под нее подкоп или подпилить в ней решетки. И все же…

И все же через полчаса он уже лежал на краю военного аэродрома, в густой траве, прислушиваясь к гулким шагам часовых и теребя машинально кисточку на правом ухе.

На аэродроме стояли Соколы — серебряные птицы для ведения войны на большой высоте, способные нести до сорока глюк-торпед, или шестнадцать полных топов. С такой летающей крепостью, покрытой специальными перьями для отражения молний, можно было, пожалуй, атаковать и тюрьму.

Только вот для того, чтобы поднять Сокола в воздух, экипаж из пяти пилотов должен был вкалывать в поте морды с шестым на подхвате, на случай, если одному из пяти вдруг станет плохо. Правда, лет шесть назад произошла одна забавная история…

Один механик — специалист по поддержанию меха военнослужащих в должном состоянии, нализавшись мятного сиропа, залез в кабину серебряного чудовища и поднял-таки его в небо в одиночку. Поднял и стал летать над городом, крича своей жене, что она, как бы это сказать, — в общем, что она глупая. Приземлился он, правда, уже по частям.

— Была не была! — решился Брон. — А то, пока я тут развожу сентименты, Андрея, может быть, уже начали щекотать!

Дождавшись удобного момента, он сорвался с места и устремился к ближайшему чудовищу, возвышавшемуся впереди горой нахохленных перьев.

— ЭЙ! ТЫ! — завопили разом часовые. — А НУ! СТОЙ!

Брон был уже на полпути к цели.

— СТОЙ! А ТО! ХУЖЕ! БУДЕТ!

Брон промчался мимо гигантской — в три обхвата — лапы с растопыренными когтями и понесся вверх по хвосту, как по трапу.

Часовые подняли вверх свое оружие и выпустили в небо предупреждающую молнию. Затем они открыли прицельный огонь, но наш герой уже сидел в кабине и мог спокойно наблюдать, как рикошетируют от нее молнии.

— Начали! — сказал он сам себе и принялся вживаться в образ.

Гигантская птица покачнулась и встряхнула ногой, отшвырнув одного из часовых. Затем она взъерошила перья, выгнула дугой спину, став сразу похожей на кота, пытающегося взлететь, и принялась лихорадочно махать крыльями. Сбитые с ног часовые как мячики покатились прочь: голова — ноги, голова — ноги. Облака пыли закрыли солнце. При каждом взмахе когти Сокола отрывались от опоры, но затем вновь вонзались в каменный грунт.

Взлет не получался.

Тогда Сокол сменил тактику. Он развернул крылья, как петух, бегающий по помойке, и, сорвавшись с места, стал набирать скорость. При этом он чуть-чуть не рассчитал и, задев крылом, повалил вторую птицу, стоявшую на полосе. Скорость росла. В перьях свистел ветер, а за машиной, над вывороченными плитами взлетной полосы, крутился в воздухе мусор. Тут полоса кончилась, и начался обрыв.

— Только идиот разгоняется поперек взлетного поля! — заявил один из часовых, вставая на четвереньки и энергично отряхиваясь.

— Но ведь он летит! — возразил его товарищ.

С обрыва был виден Сокол, уносящийся прочь. Иногда он, нервно помахивая крыльями, оказывался после каждого маха метров на двадцать ниже.

Через пять минут боевая машина достигла крепости. Брон выпустил для острастки глюк-торпеду и заложил крутой вираж.

— Андрей! — закричал он что было сил. — Где ты?!

Ответом ему был жуткий вопль, вырвавшийся одновременно из двух сотен глоток. От неожиданности Брон шарахнулся в сторону, а вместе с ним шарахнулась, естественно, и управляемая мыслями машина. Угловая башня крепости, на которую она налетела, прежде чем грохнуться окончательно, превратилась в пыль. Из облака пыли вознеслась ввысь лиловая голова с два железнодорожных вагона размером, на тонкой, как веревка, шее. Минуту она стояла, покачиваясь из стороны в сторону и вращая глазами — каждый с колесо от самосвала, а затем шея подломилась, и голова ухнула в сторону, проломив стену. Из пролома немедленно вынырнули два тяпа, похожие, как близнецы, а за ними вслед хлынула волна всякой всячины, для которой и названия-то еще не придумали. Ошалевший от впечатлений, Брон сидел на пригорке и, ежась, слушал, как в обломках сокола одна за другой рвутся торпеды.

Тут его и нашел Андрей.

— Брон! Ты цел!

— Андрей?!

Друзья обнялись. Раздался визг тормозов, хлопанье дверей, и из неведомо откуда возникших карет высыпались придворные с принцессой во главе.

— Вот! — закричала принцесса с такой гордостью, словно разрушенная крепость была делом ее собственных лап. — Что я говорила? Дружба — это сила, которая прошибает любые стены!

Тут она заметила, что в их сторону направляется добрая дюжина тяпов.

— По каретам! — скомандовала она, а затем, повернувшись к Андрею и Брону, сказала: — Прощайте, друзья!

— Ваше высочество! — взмолился Андрей, которому вовсе не улыбалось остаться в чистом поле против толпы чудовищ. — Может быть, вы… одолжите нам какую-нибудь из ваших карет?

— Какую-нибудь? — переспросила принцесса. — Нет, вы получите мою собственную! — Она подвела друзей к белоснежному экипажу. — Прошу! Вы — мои освободители, так что это вам!

— Освободители? — удивился Андрей.

Принцесса усмехнулась:

— Ну конечно! Ведь после этого, — тут она обвела лапой окрестности, — государства моего похитителя, этого… плешивого… верблюда, больше нет. Они тут все разнесут как сюр в ресторане.

— Но вам пора, — добавила она, поглядев на приближающихся тяпов. — Эти твари очень ловко кидаются камнями…

Дверца захлопнулась, и карета сорвалась с места.

Итак, дверца захлопнулась, и друзья оказались, так сказать, наедине с королевской каретой. Брон, которому не приходилось до сих пор пользоваться транспортными средствами свиты, попросту ничего не подозревал, Андрей же, напротив, был полон самых нехороших предчувствий. Но предчувствия его обманули — обманули в том смысле, что действительность оказалась гораздо хуже! Ведь они находились в КОРОЛЕВСКОЙ карете!

Неприятности начались с первой же секунды. Карета рванулась вперед, и Андрей, врезавшись головой в стенку, заработал шишку. Судя по возгласам Брона, он тоже пострадал не на шутку. Но это были, так сказать, еще цветочки!

— Ну, что, ребята, — сказала вдруг карета человеческим голосом, — отправимся в последний путь?

— Как так — в последний?! — спросил Андрей, чувствуя, что подозрения и предчувствия перерастают в уверенность.

— Да! Почему в последний? — поддержал его Брон и тут же кубарем покатился через весь салон, так как карете вздумалось резко изменить направление.

— Никаких последних!!! — завопил Рыжий, вылезая из-под коврика на полу. — Я жить хочу!

— Зачем? — грустно спросила карета, увеличивая скорость, чтобы перепрыгнуть через пропасть. — Принцесса всегда говорила, что жить надо на высокой скорости и погибнуть геройски, вмазавшись во что-нибудь, что крепче тебя.

Тут дорога кончилась, под колесами захрустели булыжники, и Андрей, собравшийся было подать голос, прикусил язык. Брон тоже не мог ответить — он влетел в багажное отделение и, судя по звукам, катался там из угла в угол по чему-то хрупкому. Зато Рыжий молчать не желал. Несмотря на маленькие размеры, он, если надо, умел вопить погромче Брона.

— Как! — пищал он. — Ты, допотопная деревяшка, смеешь указывать нам, мужественным путешественни-и-и!!!

— …икам?! — продолжал он из другого конца салона. — Если тебе говорят, что мы хотим жить, значит, тормози-и-и!..

— Ах, — вздохнула карета, не обращая на весь этот шум ни малейшего внимания, — как прекрасна жизнь! Как поет под колесами дорога! Слушайте песню дороги!

Жих-та-та-та-та! Жих-та-та-та-та! — донеслось как бы со всех сторон. Карета стремительно взбиралась по горной круче все выше и выше.

„Так не годится, — подумал Андрей, — так мы ее ни в чем не убедим“.

— Ска… Скажите, пожалуйста, куда мы едем?

— Не все ли равно? — отозвалась карета.

— Вов… Вовсе нет! Надо ехать на юг. Так ро… Романтичнее. Солнце восходит с…слева, со стороны сердца…

Вжих!!! Карета круто повернула и некоторое время шла юзом.

— А зачем мы обязательно должны разбиваться вместе с вами? Выпустите нас и разбивайтесь на здоровье. А мы с удовольствием посмотрим со стороны. Ой!

Тут он почувствовал сильный удар в левый глаз.

— Полегче! — нервно сказал Рыжий. — Мотает тебя, понимаешь, по всей карете…

Андрей хотел было сказать, что мотает как раз мышонка, но тут заговорила карета, и он решил не отвлекаться.

— К сожалению, — сказала карета, — не могу двигаться без экипажа.

— Но это нечестно! — завопил из багажника Брон.

— Да! — пискнул Рыжий. — Почему ты не разбилась раньше, с принцессой?

— Принцессу мне было велено охранять, а по отношению к вам у меня нет никаких обязанностей.

Тут подъем кончился, начался спуск по горному склону, такому крутому, что его скорее следовало бы назвать обрывом. Потревоженные валуны пришли в движение и покатились вниз, сталкиваясь и дробясь. Вскоре за каретой неслась уже целая лавина.

…Далеко внизу, под горой, на прекрасной зеленой лужайке спал дракон. Трудно сказать, откуда он взялся, — собственной памяти ему едва хватало, чтобы запомнить вчерашний день. Вряд ли это был глюк, потому что уж больно велик был для глюка этот покрытый разноцветной чешуей гигант. И уж точно это не был сугг, треп или топ. Но зато это вполне мог быть надоеда, потому что надоеда вообще-то может быть любого размера. А кроме того, не исключено, что дракон был настоящий — в старину их было немало на равнинах кошачьего мира, но изменения климата, а главным образом собственная тупость, привели к сильному уменьшению поголовья. Итак, дракон спал.

Но вот шевельнулось и встало торчком остроконечное ухо размером с мельничное крыло. Чудовище проснулось, открыло глаза и завертело головой. Землетрясение? Извержение? Тут дракон увидел, как вниз по склону, прямо на него, подскакивая, а порой даже переворачиваясь в воздухе, несется карета, в сопровождении доброй сотни тысяч тонн камня.

Как мы уже говорили, дракон не отличался особым умом. Карета ведет за собой лавину, значит, карета сильнее лавины. А лавина сильнее дракона. Спасайся кто может!

И стометровое чудовище пустилось наутек. На свою беду, в южном направлении.

— Наш путь — это путь дракона, — заявила карета, увеличивая скорость.

Дракон же, обнаружив за собой погоню, совсем обезумел от страха и понесся через некстати подвернувшийся лес, ломая как спички вековые деревья.

— Дракон послан нам свыше, чтобы прокладывать дорогу, — резюмировала карета. — Прибавим ходу!

…Армия Мурлык-волкодава считалась одной из самых мощных разбойничьих армий на планете. Пять сотен отъявленных головокрутов представляли собой грозную силу, готовую в любой момент идти хоть на край света по приказу своего атамана.

В данный момент армия шла совершать нападение — естественно, бандитское — на портовый город Килькаград. По сведениям разведки Мурлыка, там было чем поживиться. Как вдруг…

Затряслась земля, и откуда ни возьмись, из дремучего леса, с сосной в зубах, вылетел на разбойников дракон!

— Так мы не договаривались! — решили разбойники и все как один обратились в бегство. Тоже на юг.

Килькаград был мирным городом. Остатки крепостных стен, некогда окружавшие его с трех сторон — с четвертой было море, — местные жители давно растащили на кирпичи, так как дома здесь приходилось строить, а не выращивать — на здешней каменистой почве деревья нужных пород расти не желали. Осталась лишь земляная насыпь в два человеческих роста — на насыпь никто не позарился.

Внезапно воздух огласился топотом, визгом и треском, а изумленные горожане увидели, как из-за насыпи горохом посыпались вооруженные до зубов громилы, скользя и падая в липкую после недавнего дождя грязь.

— Какие смешные, — захохотали жители, но тут появился дракон, и им стало не до смеха. Обезумев от страха, зверь вихрем ворвался в город, естественно, по главной улице, — а все остальные были для него слишком тесны. Мчался он почти вслепую и успел сделать три полных круга, прежде чем влетел со всего разгону в городскую ратушу.

Раздался треск. Посыпались кирпичи. Но ратуша была построена крепко и выдержала столь бесцеремонное вторжение. Тогда дракон напрягся и…

— Совсем я старею, — сказал супруге мэр города, прогуливаясь с нею в парке. — Все так и плывет перед глазами. Особенно ратуша.

Тут его жалобы были прерваны истошным визгом супруги.

Ратуша качнулась вправо-влево и, оторвавшись от земли, вихляющей рысью потрусила прочь.

А разбойники? Спасаясь от дракона, они пронеслись вихрем через весь город, оставив за собой не меньше разрушений, чем дракон, и оказались в порту, где как раз высадилась пиратская эскадра Мур-Муртра, родного брата Мурлыка и его заклятого врага. Между пиратами и бандитами вспыхнул бой, в котором победили бандиты. Погрузив связанных пленников на трофейные корабли — а среди этих пленников Андрей и Брон могли бы встретить немало знакомых по пиратскому городу, — они отплыли в неизвестном направлении, и больше их никто никогда не видел.

Но что же произошло с виновниками всей этой неразберихи? Уже давно уполз прочь из города дракон, вместе с ратушей, уже скрылись за горизонтом пиратские корабли, а карета все кружила и кружила по вечерним улицам, нарушая все, что можно нарушить, и не обращая никакого внимания на добрую сотню полицейских карет, пустившихся следом.

Но всему на свете приходит конец.

— Ах, как я устала! — томно произнесла карета и со всего разгону врезалась в стоящий посреди площади памятник Мяусу, основателю города и, кстати сказать, дедушке Мур-Муртра и Мурлыка. Дедушка с грохотом опрокинулся, а карета распалась на куски.

В следующий миг наших друзей уже извлекли из-под обломков дюжие полицейские.

— Попались, фазанчики! — злорадно промурлыкал офицер. — А ну, — обратился он к полицейским, — дайте-ка на них полюбоваться!

Полицейские отпустили Андрея и Брона, и те немедленно упали.

— Это еще что за шутки?! — изумился офицер. — Поднять!

Друзей подняли.

— Отпустить! Опять упали?! Безобразие! Да они просто издеваются! Поднять! Отпустить! М-мерзавцы! Опять?!

Суд над нарушителями общественного порядка состоялся через неделю.

Сыщики решили, что именно Андрей или Брон (Рыжего они не нашли) отдали злополучный приказ о преследовании дракона.

Кроме того, горе-путешественников обвиняли в умышленном уничтожении соседнего королевства, так как на обломках Сокола, того самого, что протаранил сумасшедшую крепость, были отпечатки когтей Брона.

— Признаете ли вы себя виновным? — спросил у Андрея судья, необычайно жирный кот в парике и в очках.

— Мы случайно, — сказал Андрей. — Мы не хотели…

— Не морочьте суду головы! — презрительно фыркнул судья. — Вы еще скажите, что карета, которую вы украли у принцессы, сама погналась за драконом.

— Сама…

Тут все коты и кошки, собравшиеся в зале суда, принялись безудержно хохотать.

— Довольно! — отсмеявшись, сказал судья. — Мы вас, конечно, утопим. Что там надо подписать? — обратился он к своему помощнику.

Тут, однако, произошло одно непредвиденное событие. С потолка, прямо на стол перед господином судьей, свалился возмущенно пищащий рыжий комочек.

— Как это так?! — вопил Рыжий. — Какая-то расфуфыренная толстая кикимора посягает на жизнь моих друзей?! — Он сделал широкий жест лапкой и ненароком опрокинул на господина судью чернильницу.

— Это что такое? — закричал тот, вскакивая. — Взять!!!

Тотчас же целых три полицейских бросились с трех сторон на бедного Рыжего. Двое из них столкнулись с разбегу головами и, потеряв сознание, так и остались лежать на судебном столе. Но третьему повезло больше. Схватив Рыжего, он по инерции перелетел через стол и въехал головой не в твердый лоб своего собрата по профессии, а прямо в мягкое пузо господина судьи. Толстяк полетел кувырком вместе с креслом, задев по дороге своего помощника.

Некоторое время вся компания барахталась на полу, затем им удалось встать. Полицейский гордо держал в когтях Рыжего. Тот и не думал вырываться — приосанившись, как на трибуне, он произносил речь, в которой расхваливал своих друзей и ругал судью и „эту дыру, которую надо бы называть не городом, а помойкой и которую дракон, по-моему, только улучшил, когда решил тут порезвиться“.

Легко догадаться, что эти речи только еще сильнее разъярили судью.

— Развеять! — велел он полицейским — тем, что были еще в сознании.

Один из них вышел вперёд и приготовился. Тут бы, бесспорно, Рыжему пришел конец, но Андрей, не желая видеть, как его товарища уничтожают у него на глазах, бросился вперед и прикрыл его собой.

Позже Брон объяснил Андрею, что произошло. Будучи существом, начисто лишенным магических способностей, Андрей явился для молнии, которую полицейский выпустил в Рыжего, непреодолимым препятствием. Наткнувшись на него, молния не смогла идти дальше, а значит, вся ее энергия пропала впустую. То есть превратилась в отход. А что является отходом магического производства? То-то!

Ухнуло, ахнуло, стены дрогнули, стекла вылетели, а в центре зала суда появился тяп собственной персоной. Осмотрелся, а затем взревел. Публика бросилась наутек.

— Бежим? — спросил Брон Андрея.

Тот кивнул, сунул Рыжего в карман и устремился к выходу. Из города они выбрались уже в полной темноте.

— Н-да, — проворчал Брон, ощупывая свои ушибы. — Нам везет.

— Я ваш талисман! — пискнул Рыжий из кармана.

— Да уж…

— А куда мы идем? — поинтересовался Андрей. — Я совсем потерял ориентацию.

— Взгляни внимательнее, — посоветовал Брон. — Вон там, впереди. Видишь?

Андрей вгляделся и увидел две горы, чуть заметные на фоне ночного неба.

— Коготь-один и Коготь-два, — подтвердил Брон. — Мы уже почти пришли.

— Доберемся, — решил Андрей.

Если бы в этот момент они посмотрели вверх, то могли бы заметить шесть крылатых силуэтов, скользящих в вышине.

Утро застало их в каких-нибудь двух сотнях метров от корабля, и, увы, дальше пути не было. Перед звездолетом стояли серебряные птицы, а чуть в стороне расселась на травке знакомая шестерка преследователей — они резались в карты с десятью местными полицейскими.

Брон вытаращил глаза:

— Не может быть!

— Что такое? — поинтересовался Андрей.

— Эти… шестеро… те самые! Понимаешь? Они гонятся за нами аж от того обрыва.

— И что?

— Так не бывает! С какой стати им меня гонять как мышку!

— Полегче! — крикнул Рыжий.

— Ладно… — проворчал Брон, затем перевел взгляд на полицейских. — У-у, змеи ощипанные, — проворчал он. — Делать-то что?

— Не знаю. Надо их как-то отвлечь…

— Отвлечь? — переспросил Брон. — А что, это мысль. Отвлечем.

— Что это ты задумал? — с опаской спросил Андрей. Он впервые видел своего товарища таким веселым.

— Секрет, — заявил Брон. — Увидишь. Кстати, у тебя, помнится, была бритва?

— Ну была… Комплект-то взрослый.

— Давай сюда.

— Что ты задумал? — снова спросил Андрей, доставая из кармана бритву.

— Открываю парикмахерский салон, — серьезно отозвался Брон. — Ждем.

Ждать пришлось недолго. Один из игроков положил карты и поспешно отошел за камушки. Андрей, с усмешкой наблюдавший, как остальные игроки тут же полезли в эти карты подглядывать, вдруг обнаружил, что Брона рядом нет.

Контрабандист появился через минуту, волоча за собой „языка“, связанного лямками Андреевого парашюта.

— Ну-ка, — сказал Брон, выпуская когти. Полицейский замер. — Заклинание, — пояснил Брон удивленному Андрею, доставая бритву. — Постой-ка на шухере.

— Что ты с ним будешь делать? — не на шутку забеспокоился Андрей.

— Иди-иди! — Брон загадочно улыбнулся.

Андрей пожал плечами и вернулся на свой наблюдательный пост.

Брон окликнул его через пять минут.

— Ну как? — Похоже, его просто распирало от гордости.

Андрей глянул — и потерял дар речи. Полицейский был выбрит. Начисто. От кончиков ушей до кончика хвоста. Зрелище было омерзительное.

— Зачем это? — дрожащим голосом осведомился Андрей.

— Как зачем? Ты кто?

— Андрей.

— А еще?

— Ну… Человек.

— Ты инопланетянин! А кого они ждут? То-та зе, как говорил один мой знакомый пират.

Андрей медленно переводил взгляд с Брона на его жертву и обратно. Наконец он понял.

— Гениально! — выдавил он. — Но это точно, что они за ним погонятся?

— Смотри. — Брон выпустил когти и мяукнул, снимая заклятие.

Полицейский вскочил на ноги и как ошпаренный помчался к своим.

Дальше все развивалось как по писаному. Увидев своего выбритого товарища, полицейские завопили: „Держи пришельца!“ — и бросились в погоню. Тот от них.

— Прошу! — сказал Брон.

В рубке было тепло и уютно. Андрей, розовый после ванны, лежал, развалясь в кресле, а Брон на столе приводил в порядок свою куртку.

— Гляди-ка! — вдруг воскликнул он, доставая из кармана рубиновый кулон. — Часть контрабанды, что я… — Он осекся, вглядываясь в драгоценность. — Знаешь, что это? Это пропавший императорский кулон! Фамильная драгоценность. Теперь понятно, чего им от меня надо. — Полицейские по-прежнему сидели вокруг корабля.

— Отдай ты им его… В честь праздника.

— А что? — Брон открыл иллюминатор и швырнул вещицу вниз. Вокруг немедленно вспыхнула драка. — По преданию, — задумчиво протянул Брон, — эта штука приносит своему владельцу спокойную жизнь.

Друзья расхохотались.

Неожиданно под потолком что-то щелкнуло, и молчавший до сих пор компьютер — ох уж этот компьютер! — произнес:

— Долго же вы добирались сюда, Андрей! В следующий раз вам надлежит действовать быстрее. Я уже рассчитал обратный курс, а пока идет предстартовая подготовка, позвольте мне прочитать для вас и вашего друга том третий „Твоей пионерской библиотеки“…

— Опять?! — не выдержал Андрей. — После всего, что было!!!

Брон, который был в курсе этой истории, произнес шепотом:

— Это и есть кибермозг?

— Да, — вздохнул Андрей.

— А где этот… Блок памяти?

— Вон стоит.

Брон неторопливо, вразвалочку подошел к злополучному агрегату, затем выпустил когти, распушил хвост и влепил в него великолепную вишнево-красную молнию. Киб запнулся на полуслове, а затем проблеял жалобно:

— Из-звините. Я б-больше не б-буду!

— То-то же! — усмехнулся Андрей. — Пошли обедать?

Они отправились в столовую, и успели как раз вовремя, чтобы спасти Рыжего, который устал уже барахтаться в банке с вишневым сиропом и собрался было идти ко дну.

Назад: ДИСПЕТЧЕР

Дальше: ОПЕРАЦИЯ „ТЕЛЕПАТ“ [=Одаренные дети]