60

Они шли.

Сочные стебли травы хрустели под ногами. Ветки трещали. Кольцо вокруг фермы сжималось.

Говорили мало — лишь изредка слышались негромкие проклятия. Давно уже у них не было столь серьезного дела.

Пока еще цепь была редкой — между идущими порой было больше пятидесяти метров, но белые балахоны издали были видны среди невысокой зелени.

— Мне страшно, мама… — прошептала маленькая Пакита, прижимаясь к юбке Флоренсии.

— Тише… — Фло прикрыла рот девочки ладонью.

— Может, присядем, и тогда нас не заметят, — негромко предложил Пепе.

— Заткнись, — Алехандро бросил на него сердитый взгляд.

Тот разговор на ферме не был последним — в конце концов их прогнали оттуда едва ли не насильно.

— Он прав, — возразила Фло, — давайте присядем…

Они нырнули под ближайший куст. Пакита начала хныкать, но рука матери продолжала прикрывать ей рот, так что звуки получались едва слышными.

"Как скулящий зверек", — подумала вдруг Флоренсия и ужаснулась. Как зверек… как нечеловек… И это — возле охотников за нечеловеческим!

Она уже жалела, что не настояла на своем. Безусловно, ферма не была безопасным местом — но там они имели хоть какое-то прикрытие. Кто сказал, что за ее пределами безопасней? Словно только теперь Флоренсия подумала о том, кем были их враги. Подумала — и ей стало страшно.

На ферме они казались просто охотниками на ночных людей. Это было не так. Они были врагами всех тех, кто не принадлежит к их расе. Живя с Дугласом, Флоренсия и забыла, что она цветная. Рядом с существами более отличными от общей массы это казалось настолько незначительной мелочью, что об этом как-то забылось. Но оказавшись с врагом наедине и вспомнив его истинную суть, Флоренсия вновь ощутила свою отличие в полную силу.

— Мама!

— Тише… — Фло почувствовала, что дрожит. В то же время внутри ее уже зрел протест против такого положения — в жизни есть немало вещей, с которыми сложно смириться. И не только она — пожалуй, каждый в своей жизни хоть раз кричал судьбе бесполезное "нет!"…

Враги приближались. Один из них был совсем рядом — уже стали слышны его шаги.

Флоренсия бросила взгляд на Алехандро: понимает ли он, какая новая опасность грозит им? Лучше бы и не понимал… На вид он — чистокровный белый…

"Хорошо еще, что мы не негры", — мелькнуло у нее в голове, и тут же мысль заглушила волна стыда. Желание жить легко толкает человека к подлости…

Хруст травы приближался. Флоренсия видела, как тяжело и глубоко дышат сыновья — только лопатки поднимаются на потных спинах и мускулы вздуваются красивыми округлостями. Несмотря на страх и отчаяние, она едва ли не залюбовалась своими почти взрослыми мальчиками…

Ветка треснула совсем рядом, заставляя ее вжаться в землю. Все, сейчас их увидят и…

"Сейчас он появится", — подумал Алехандро, группируя мышцы. Он тоже был близок к отчаянию — но это вызывало у него злость.

Когда закутанная в белое фигура попала в поле зрения, он уже был готов к драке.

Треск веток, прыжок… Вскрик… Флоренсия оцепенела от ужаса и зажмурилась.

Две фигуры сплелись в одну и повалились на землю. Белый балахон оказался сверху: как бы ни был силен Алехандро, пятнадцатилетнему мальчишке нелегко соперничать с натренированным тридцатилетним мужчиной, весящим намного больше. Грубые руки очень быстро дотянулись до его горла.

"Нет!" — дернулась Флоренсия, заслышав жутковатый хрип, и только страх за младшую девочку не позволил ей закричать во весь голос. Хрип длился недолго — но возня еще продолжалась…

Кто-то снова вскрикнул — это Пепе пришел брату на помощь, вцепившись противнику в волосы.

"Глаза… — мелькнуло у подростка, — глаза!"

Повинуясь какому-то инстинкту, он впился руками в лицо врага, стараясь нащупать мягкие глазные яблоки. Крик боли поднялся в воздух Мистер Як вскочил, отшвыривая повисшего у него на плечах Пепе, но чуть живой Алехандро тотчас ухватил его за ноги, вновь увлекая на землю. Пыхтение, сопение и стоны слились в одно. По белой ткани поползли потоки крови…

"Как звери… — продолжала думать скорчившаяся на земле вокруг дрожащего тельца девочки Фло, — они дерутся молча, как звери…" — сердце подсказывало ей, что крик принадлежал не сыновьям. Удивляло ее и то, что молчит Пакита: Фло больше не зажимала ей рот, стараясь прикрыть глаза и уберечь от страшного зрелища.

"Мы все — как звери… С кем долго живешь…"

Под руку Алехандро попался камень, и он тут же обрушил его на колено противника. Мистер Як взвыл с новой силой. Алехандро изогнулся, отпихивая вновь подоспевшего Пепе, и врезал камнем врагу по челюсти. Из-под порвавшейся ткани, потерявшей первоначальный цвет, что-то брызнуло.

"За Изабеллу! — зло сказал себе Алехандро, вновь опуская свое оружие на голову врага. — За ту, которую я люблю!"

Камень поднимался и опускался до тех пор, пока стоны и вскрики не начали затихать. Но было поздно — к месту происшествия со всех сторон спешили белые балахоны…