Лейтенант Юра Дружинин стоял у помойного контейнера и смотрел на оплетающую кусок неба колючую проволоку. Зачем они здесь, он мог только догадываться, но догадки эти его не радовали. Политические игры не кончаются ничем хорошим, это он для себя решил давно. А эти двое игрунов, что она – президент Белого города, – что он – человек без имени, которому подчинялось сейчас все вокруг, – именно играли. И игра была жестокой.

Он вывел ее к помойке. Он поставил ее к стене. Мерзкая такая бетонная перегородка с клочьями колючей проволоки по верхнему краю. Она стояла и смотрела на небо. А вокруг толпились мусорные баки.

В детстве Юра с дворовыми приятелями играли в чеченов. Разделялись на команды и бегали друг за другом. Пойманного чечена ставили так же к стенке и расстреливали из игрушечного автомата. Парень, изображавший расстрелянного, страшно кричал и падал. Лежал несколько минут, а потом поднимался с правом снова вступить в игру. Русским было играть престижнее, потому что кто-то в свое время сказал, мол, русские это свои, а чечены – враги. Зато играть за чеченов было интереснее. Когда чечены ловили русского, по правилам игры ему отрезали уши или голову.

Лейтенант вспомнил, очень отчетливо вспомнил эту игру. И в голове родилась не мысль даже, а понимание того, что сейчас будет расстрел из автомата. Только не из детского. И стрелять его заставят в женщину. И не просто в женщину, а в президента, которому он клялся служить верой и правдой. Правда, приказ отдаст человек, которому он позднее тоже присягал на верность, человек, который заботится о стране в целом, а не о городе в частности… Бред какой. И что ему делать?

Она оторвала взгляд от неба и посмотрела на него.

– Отпускаешь, значит? Свободу даришь?

– Ото всего, – зло прорычал он. – Тотальная свобода.

Дружинин смотрел на них непонимающе. Сейчас будет приказ. Сейчас ему прикажут стрелять. И что ему делать? Застрелиться?

– Лейтенант, – сказал он. – Не спи. Постановлением военно-полевого суда Новой России, эта барышня приговорена к смертной казни через расстрел. Ты отвечаешь за исполнение. Готовьсь.

Дружинин медленно поднял автомат.

– Цельсь.

Юра опустил автомат и растерянно посмотрел на Юлию Владимировну.

– Исполняй приказ, лейтенант, – тихо, но твердо сказала она и посмотрела на небо.

Глубокое синее небо, блестящее отражение этой синевы в стеклянных боках высоток, солнце…

Выстрел… нет, очередь! Боль.

Бетон, небо, колючая проволока…

Темнота.