Дыма и не могло быть. Деревня была мертвой. Дома сохранились только по одному краю деревушки. И те стояли скособоченные, пустые, словно их покинули даже домовые, тараканы и мыши. Все остальные дома, сараи, заборы и что там еще когда-то было построено торчали к небу обугленными головешками.

Поскрипывала свесившаяся наискось на ржавых петлях, посеревшая дверь, да посвистывал и подвывал гуляющий по пожарищу ветерок.

Анри снова бросил вещи и опустился на землю. Усталость брала свое. Женщины побросали автоматы, но присаживаться не торопились. С опаской оглядывались по сторонам.

Слава зашел в ближайшую сохранившуюся дверь. Из черного провала послышался скрип половых досок. Эл поежилась, покосилась на Анри. Спросила тихо, на грани слуха:

– Ты все еще хочешь здесь заночевать?

– Почему нет? – пожал плечами француз.

– Мертвое место.

– Подумаешь! Мне как-то пришлось на кладбище ночевать – вот уж место мертвее некуда. И ничего, как видишь, не умер и даже не поседел.

Скрипнуло совсем уж непозволительно громко. Вячеслав вывалился из черноты мертвого дома на свежий, слегка пахнущий застарелой гарью, воздух. Подошел ближе и протянул французу раскрытую ладонь.

Анри пригляделся. На ладони беспредельщика лежало несколько автоматных гильз. Все веселатее и веселатее.

– Это что? – тупо спросил француз.

– Совсем дурак, или сам догадаешься?

Слава был хмур и молчалив.

– Пошли отсюда, привал через полчасика устроим. В лесу. Подальше от этого места.

Вышли из мертвой деревни все вместе, потом каким-то странным образом женщины оказались впереди. Шедший след в след за Анри дернулся было их догнать, но Слава остановил француза.

– Знаешь, что там в сарае?

– Что?

Он огляделся по сторонам, будто проверял, что его никто не слышит. Потом тихо и быстро зашептал французу в самое ухо:

– Там трупы полусгнившие. Здоровая такая куча. Знаешь, их, наверное, всех загнали в этот сарай, всю деревню, и постреляли.

Француз изменился в лице, но слушать продолжал внимательно, молча.

– Гильз там отстреленных – как будто мешок высыпали, – продолжал Слава. – Мясорубка. Понимаешь?

– Пока не очень, – честно признался француз.

– Бери баб, и мотайте назад, пока не поздно.

– А ты? – вопрос был чисто риторическим.

– А у меня свои дела есть. Ты же знаешь.

– Знаю, – спокойно сообщил француз. – Поэтому и идем вместе.

– Пока не поздно… – свирепо зашептал Слава.

– Уже слишком поздно, – покачал головой Анри и бросился догонять женщин.