Глава одиннадцатая
Через пески
Ведь тогда у рыцарей, томимых печалью, была привычка играть на арфе и петь, чтобы разогнать тоску.
Роман о Тристане и Изольде
До наступления сумерек двое шли в дюнах, казавшихся нескончаемыми. Ноги тонули в пепельном песке, мельчайшие частички которого набивались в рот и скрипели на зубах. В конце концов Звездный опустил сильно нагревшийся щиток шлема, а Одинокий прикрыл воспаленные глаза ладонью и поглубже натянул капюшон.
Деревья, торчавшие среди плоских барханов, выглядели ужасающе. Высохшие, изглоданные жаждой и жгучими ветрами, они казались древними чудищами, замершими в ожидании жертвы.
– Однажды я видел похожий лес у нас на Земле, в Калифорнии, – сообщил Звездный. – Он окаменел от времени. А здесь что стряслось?
– Рассказывают, что на этом месте были тенистые леса, – еле слышно выговорил Одинокий пересохшими губами. – Но Мрачный ярл заставил воду покинуть долину, и песчаные бури засыпали деревья. Если ветер и освобождает их, то ожить они не могут.
– Сколько же успел напакостить, негодяй! – не удержался Роман. – Там болота, здесь пустыня – и все его рук дело! Да еще и девушек похищает. Кстати, он что – жениться на ней возжелал?
– Нет, причина иная. Когда остановимся на отдых, я расскажу тебе все. Должен же ты знать, благородный рыцарь, ради чего идешь на подвиг!
Ночь рухнула на пустыню внезапно. Кажется, только что зеленый эллипс солнца освещал путникам дорогу, устилая песок густо-изумрудными тенями; и вот уже лишь три крохотные бледные луны одна за другой выплыли в лиловое небо, стараясь рассеять мрак. Резко похолодало.
– Давай устраиваться на ночлег, Звездный, – предложил эльмит и первым начал собирать сучья для костра. Его спутник расчистил место возле причудливо изломанного куста, порылся в заплечном мешке и извлек большой кусок невиданной прозрачной ткани. Расправив, он аккуратно развесил ее на ветвях. Одинокий тем временем высек огонь и теперь раздувал его краем плаща.
– Зачем это? – указал эльмит на ткань.
– Утром в ней соберется вода, – пообещал Звездный и в свою очередь поинтересовался: – Скажи мне, рыцарь, здесь может водиться какая-нибудь живность? Что-нибудь ползающее, прыгающее, бегающее... словом, кусачее.
– Не знаю, – подумав, ответил эльмит. – О владениях Мрачного ярла ходит много легенд, о них поют баллады и рассказывают страшные истории. Но что в них правда, а что выдумка...
– Примем меры предосторожности, – пробормотал Звездный и вытянул из мешка толстый малиновый жгут, усеянный с одной стороны крохотными белыми шариками. Разложив жгут вокруг песчаного ложа шариками наружу, он соединил его концы подобием белой пряжки.
– Вот и все. Теперь ни одна тварь близко не сунется. – И Звездный уселся возле костра, протягивая к огню начинающие зябнуть руки.
Эльмит тоже опустился на песок. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел, как ловкие язычки пламени слизывают с уродливых кусков дерева остатки растрескавшейся коры.
– Скажи, Одинокий рыцарь, – нарушил молчание чужак, – почему ты носишь такое печальное имя?
– Мы вышли в путь втроем, – нехотя ответил эльмит. – Два рыцаря отступили и повернули назад. Я остался один...
– Но ведь теперь нас двое!
– Ты все же не эльмит, добрый рыцарь, и мне очень жаль.
– А до этого странствия у тебя было другое имя?
– Да. Меня называли рыцарь-Поэт.
Одинокий отцепил от пояса овальную серебристую пластину, положил ее перед собой и дотронулся до матовой поверхности пальцем. Металл ответил звуком, похожим на вздох. Эльмит вновь и вновь прикасался к тингури, и родилась мелодия – странная, напоминающая вой ветра и плеск воды, тяжелые шаги человека и крик потревоженной птицы... И Звездному показалось, что он очутился возле разбитого «Венечки», на берегу лесного ручья. Он хотел о чем-то спросить, но не успел: эльмит запел. Собственно, это была не песня, а скорее мелодекламация, но слова так естественно сливались с музыкой, что разделить их было бы невозможно.
Сидел однажды Мрачный ярл, —
пел Одинокий рыцарь, —
на троне во дворце,
один злат-камень полыхал,
горел в его венце.
– Все есть сейчас в стране моей,
лишь мало золотых камней!
Но слуги ярлу донесли,
что добрый чародей
добыл злат-камень из земли
и лечит им людей;
открыл лишь дочери своей
он тайну дорогих камней.
В жестоком гневе Мрачный ярл
покинул тронный зал
и слугам чародея дочь
похитить приказал.
– Коль без нее вернетесь вы,
то не сносить вам головы!
Прокрались в потаенный скит
семь латников тайком,
и вот уж пленница сидит
в темнице под замком.
– Откроешь мне секрет отца —
хозяйкой будешь ты дворца!..
Но гордо девушка молчит,
слезинки не прольет.
Напрасно злобный враг сулит
богатство и почет.
Ей не нужны ни лесть, ни власть,
она народ свой не предаст!
Эльмит перевел дыхание.
– А зачем ярлу злат-камень? – спросил Звездный. – Или он тоже собирается лечить людей?
– Ему нужна власть над миром, и волшебный самоцвет – могущественное оружие. Если латники ярла обнаружат и захватят рудник, народы лишатся единственного лекарства от ужасной болезни. Захочет ярл – и они будут жить, не захочет – они исчезнут с лица земли.
– Это... это же чудовищная жестокость! Это отвратительно и подло! – возмутился Звездный. – И ты еще не хотел брать меня с собой! Да за такое гнусное дело его в порошок стереть мало!
Эльмит улыбнулся горячности спутника, помолчал и снова дотронулся до тингури.
Я о другом теперь спою:
день гнева настает,
сразились рыцари в бою
за честь идти в поход.
Спасти несчастную должны
три лучших рыцаря страны.
Был первый рыцарь силачом,
каких не видел свет,
он скалы раздвигал плечом,
подковы мял, как хлеб.
Но оказался страх сильней —
покинул доблестный друзей!
Второй же рыцарь ловкий был,
удачливый хитрец,
однажды камень положил
он в запертый ларец.
Но пожалел он жизнь свою
и бросил третьего в бою!
А третий рыцарь был поэт,
задумчивый певец.
Его баллады, молвил свет, —
лекарство для сердец.
Ему мечей не страшен звон,
и клятве будет верен он!
Одинокий резко отодвинул тингури в сторону и поднялся.
– Я сдержу клятву, – произнес он сурово. – Никогда эльмиты не будут вымаливать крохи жизни у Мрачного ярла!
Рыцарь порывисто перешагнул через шнур, но тут же рухнул на песок, корчась от боли и зажимая руками уши. Гигант-землянин, подхватив эльмита на руки, внес его внутрь круга. Рыцарь тут же опомнился.
– О-ох, – простонал он. – Что со мной было?
– Защита сработала, – виновато ответил Звездный. – Не успел остановить тебя, извини.
– Я не пострадал, добрый рыцарь... Сейчас мы оба более всего нуждаемся в отдыхе, и потому предлагаю теперь же лечь спать. Путь предстоит неблизкий.
