Глава 22. Ужин при факелах
Все утро я помогал Кариму крепить оборону слободы, благо напуганные последними событиями торгаши не скупились. Конечно, работал не даром, а за убежище для своих крысят. К моей подшефной Масти подтягивались прочие ползуны Крапчатой Колоды, и к вечеру они вполне могли устроить там эдакий табор — не особо шумный, зато пахучий. Кстати, мальцам тоже пришлось потрудиться, разведывая ближние подземелья и выискивая опасные проходы. А с Тузиком я заключил договор, что свою команду он пропустит через баню, а заодно повлияет на примкнувших, дабы те стерпели такие же измывательства.
Слава богу, у Карины не обнаружили серьезных травм — если не считать сдвигов в психике. Вот тут грустно. Правда, она не скулила больше, но и других звуков не издавала — умолкла напрочь… чего я не мог добиться за годы знакомства. Лицо казалось жуткой маской, но опухоль уже начала спадать, глаза видели, а шрамы вряд ли останутся. То есть красота к певичке вернется, вдобавок будет молчаливой, покорной — пойдет нарасхват. Но лучше бы уж скандалила, как прежде. В надежде, что Карине это поможет, на том же Гаевом броневичке переправил к ней Мишеля, хотя пушистый сибарит успел подружиться с Инессой и вовсе не горел покидать мои хоромы. Впрочем, он еще не видел Хана — такое потрясение не для его нежной души.
Время от времени я выходил на связь с Шиловым, с большими сложностями, но добившимся осмотра Храмового подвала. Замолчать эту историю все равно бы не удалось: я уже сбросил материалы в Океан, и такие съемки наделают там шума. А особенно умилит всех маньяк-потрошитель во главе губернской службы безопасности — штришок действительно пикантный.
Кстати, Клоп уже отреагировал. Мудрствовать он не стал и, как водится, свалил все на покойника, объявив Луща чьим-то агентом и врагом людей (последнее-то верно). А заодно и его контору окрестил сборищем мерзавцев. Хотя из тамошней дюжины заправил ни один пока не всплыл: возможно, останки «шакала» впрямь вытянули из них жизнь.
После полудня погода испортилась окончательно. Тучи потемнели настолько, что из них пролился дождь. И зарядил надолго, то затихая, то усиливаясь. А затем нелегкая принесла гостя, доставив на вишневом броневике к самому моему порогу. Вот кого не ожидал увидеть: Тина! Уж не Аскольд ли ее прислал? Эдакий жест примирения… Нет, судя по лицу, напряженному, измученному, девушка не при исполнении.
— Ну, заходи, — сказал я, освобождая проход. Разуваться Тине не пришлось — она и приехала босой. Вообще одета по-домашнему, в коротенький пеньюар и совсем уж условные трусики, будто сорвалась прямо с постели. Собственно, ни обувь, ни настоящая одежда ей не требовались — с тех пор, как ее включили в Семью. Девушка и забыла, верно, когда последний раз ступала на тротуар или окуналась в наружный воздух. Живет, точно на чужой планете, спрятавшись под колпак.
Войдя в гостиную. Тина обернулась и заглянула мне в глаза — пытливо, как принято выражаться. Вот уж чего не люблю… ни подобных выражений, ни таких взглядов.
— Кофе, вино, ванну, массаж? — спросил я. Затем добавил: — Любовь, наконец?
Словно бы и это входило в перечень услуг. Между прочим, когда я занимался дрессурой двойняшек, у меня возникало желание испытать, каково это: сразу с двумя да еще настолько близкими. Пока Аскольд, чуткий на такие позывы, не предложил попользоваться от своих щедрот.
И тут Тина расплакалась, даже не пытая прятать лицо. Телохранитель, ага, — и где набирают таких?
— Воды, — заключил я.
Взяв гостью под локоть, провел к креслу и дал Тине отпить пару глотков, второй рукой придерживая под шелковистый затылок, будто переливал из одного сосуда в другой, Забавно, но средство подействовало — девица прекратила рев. Точнее говоря, всхлипы, поскольку плакала почти беззвучно.
Усевшись напротив, я разлил по рюмкам вино и приготовился ждать. Но Тина не стала испытывать мое терпение.
— Милка пропала, — сообщила она. — Не знаю, что и думать.
— Пропала — в смысле, исчезла? — уточнил я. — А что говорит босс?
— Ничего не говорит. Будто его не касается. Но я же чувствую!..
Я поглядел на нее с любопытством. Истолковав мой взгляд верно, Тина принялась объяснять:
— Ну да, я чувствую Милу — точнее, что ощущает она. Временами даже вижу кое-что, слышу… Как видения, понимаешь?
— Эффект близнецов, — пробормотал я.
Вопросительно она вскинула брови, но я лишь дернул подбородком, предлагая продолжать.
— Ей плохо… очень. Больно и страшно. И скоро должно случиться ужасное. Может, этой ночью.
— Ну, раз должно… — снова пробурчал я, болтая вино в бокале.
Вот теперь Тина сжалась, как от холода. Будто в этом халатике, почти невидимом, ее выбросили в сугроб. Видно, больше ей рассчитывать не на кого — раз заявилась ко мне. Последняя надежда… умирает.
Не хочу, подумал я. Не хочу, чтобы гибли красивые люди… тем более, женщины. Но что я могу? Разве собрать всех приятелей в своем доме, занять круговую оборону. Но с этим я опоздал. Да и вряд ли бы это помогло.
— Ты почувствовала сестру прошлой ночью, — предположил я. — На самом ее пике, да? Некоторое время ощущения нарастали, затем пошли на спад, хотя не пропали. Ты и сейчас чувствуешь, но очень смутно, так?
— Все верно, — прошептала девушка. — Откуда ты…
— Направление смогла уловить? — перебил я.
— Ну, так…
— Где ты находилась в момент наилучшего приема?
— В парилке.
Я вскинул на нее удивленный взгляд.
— Хозяин впихнул меня туда… когда накатило. По-моему, он испугался чего-то. Мы с ним как раз…
— Неважно, — сказал я, поднимаясь. — Пойдем.
По винтовой лестнице, крытой натяжным ковром, мы поднялись в кабинет. Здесь я опустился за пульт, а Тину без лишних церемоний усадил на колени. Развернув на экране план Аскольдового замка, отыскал парилку.
— Ну, откуда к тебе донесся зов?
— Кажется, я сидела тут, — показала она без уверенности. — А шло это…
— Погоди.
Я развернул комнатку в третьем измерении и вывел ее наружу экрана. Мы будто очутились внутри парилки — осталось лишь жару поддать.
— Поехали, — сказал я, вращая картинку вокруг нас, сдвигая туда-сюда.
Теперь дело пошло веселей. Вспоминая, как это было прошлой ночью, Тина оживилась, заерзала на моих коленях — хотя без этого вполне можно было обойтись… и даже лучше бы. Но направление на сей раз указала без особенных колебаний. Знать бы еще, какой тут угловой разброс.
Тотчас я вернул картинку на плоскость и стал уменьшать масштаб карты, вмещая в экран сперва здание, затем окрестности, затем едва не все побережье.
— Значит, нам туда дорога, — пробормотал, вглядываясь в карту. И куда же эта дорожка ведет? Во всяком случае не в Храм — уже легче.
— И что делать теперь? — спросила Тина.
— Ждать. Одной линии мало, нужно пересечение. Если до темноты с Милой не случится страшного, мы получим если не точку, то хотя бы район. Не искать же по всей полосе?
— То есть ты поможешь мне?
Помедлив, я ответил:
— Если сама не отвернешь.
— С чего вдруг?
— С того, что сейчас начну тебя стращать. И еще до заката мы выясним, насколько ты любишь сестру.
— Я… не понимаю. Ты о чем, Шатун?
Тина продолжала восседать на моих коленях, только сдвинулась на край и обернулась ко мне, чтобы лучше видеть. А я придерживал ее за бедра, вовсе не собираясь позволять себе лишнего. Да она и не ждала этого, и не боялась. Сейчас ее волновало иное.
— Видишь ли, ненавижу ощущать себя жертвой, — пояснил я. — Ввязываться в драку имеет смысл, когда есть шансы. А если шансов нет, это уже не драка — избиение. И у меня подозрение, что тут как раз такой случай.
— И это говоришь ты!..
— Потому что уже имел случай распробовать. Честно скажу: сам бы не стал влезать. Может, я псих — но не настолько же? Однако тебя удерживать не стану. Хочешь сигать в пропасть — на здоровье.
— А ты?
— Что?
— Ты прыгнешь со мной?
— А что остается? Правда, ты не друг мне, даже не подруга…
— Как раз это поправимо, — заметила она. — Времени — вагон.
— …но ты пришла ко мне, — продолжил я, будто не слышал. — И уйдешь туда от меня.
— Законы чести, да? — спросила Тина с едва различимым недоверием. Или с издевкой. Все же служба под началом Аскольда научила ее многому. Что мог, он передал. А вот как передать то, чего нет?
— Да, — сухо подтвердил я. — И торг, как говорится, неуместен. Конечно, можешь расплатиться потом, если захочешь. И если выживем… что вряд ли.
Вдаваться в подробности было ни к чему. Но есть поступки, на искупление которых не хватит жизни. А с таким грузом лучше не жить.
— По-твоему, тут замешаны ночные твари? — спросила Тина. — Думаешь, Милка у них?
— А кого ты считаешь «ночными тварями»?
— Ну, кто нападает ночами на улицах, забирается в дома…
Я покачал головой:
— Это лютики-одуванчики — с ними еще можно совладать. Аскольд снюхался с чудищами пострашней.
— За это ты и врезал ему вчера?
— И за это, — подтвердил я. — А еще — за тебя. По-твоему, зря?
— Если они такие страшные, то почему Аскольд их не испугался?
— Он боится — еще как! Но хочет сделаться таким же Гудвином.
— Кем?
— Великим и Ужасным. И это желание в нем сильней страха.
— Что же нам делать, Род? — спросила она вновь.
— Жаль, не можем подождать до утра. Тогда бы у нас был шанс.
— А в чем разница?
— В наших противниках. Ночью они выкладываются настолько, что с рассветом делаются вялыми, некоторые даже впадают в летаргию. Но тот, кто над ними, похоже, не спит совсем. Мне и представить жутко, на что способен он!
— Ты о ком толкуешь, Шатун? Не о вампирах?
— Думаешь, спятил? А вот сейчас увидишь записи и решишь сама, кто тут псих. У меня-то хватило ума держаться от этих уродов подальше.
— А может, прав Аскольд и с такими врагами лучше ладить?
— Мы все звереем понемногу, — сказал я. — Но не все превращаемся в зверей. Думаешь, как Мила оказалась у них? Это же вступительный взнос вашего босса. Как бы подтверждение его преданности Хозяину.
— Это… неправда, — сказала Тина. И скривила лицо, будто опять решила всплакнуть.
— Да? — хмыкнул я. — Отчего же тогда Аскольд взъярился прошлой ночью? Он расплачивался с тобой за свои грехи.
Помолчав, она спросила:
— А почему ты решил, что мы звереем?
— Сейчас поймешь.
Следом за мной девушка спустилась в подвал, вступила в тренаж-зал.
— Ничего не заметила за собой? — спросил я, остановившись возле настенного динамометра. — Подойди.
Недоуменно хмурясь, она приблизилась к стене.
— Ну-ка, вмажь, — предложил я. — Со всей силы. — И прибавил с ухмылкой: — Представь, что это Аскольд.
Черты Тины вдруг исказились, закаменев в хищную маску, — с разворота она саданула в кожаную подушку. Ее мышцы точно взорвались, жгутами проступив под гладкой кожей… но в следующий миг уже расслабились.
— Теперь — ногой.
От второго удара гул прошел по всему залу, а девушку едва не сорвало с опоры.
— Недурно, — оценил я, глянув на дисплей. — Вполне сравнимо с тяжами и почти втрое против прежнего. Не ожидала? Это твой Зверек разгулялся.
Не поверив, Тина всмотрелась в показатель. Наверняка она ощутила, что удары хороши, — но чтобы настолько?
— У тебя тоже? — спросила растерянно.
— Уже и бить боюсь, — подтвердил я. — Зашкаливает.
— И что это значит?
— Ничего эдакого, — ответил я. — В прежние времена я иногда входил в раж, оборачиваясь берсерком, — оттого меня и боялись. А ныне эти всплески сделались нормой.
— Хорошо, а я?
— Ну, вы с Милой — девочки темпераментные, заводитесь живо. Прежде вам не хватало малости, чтобы заступить, а ныне сама среда способствует.
— И много вокруг… таких?
— Ты бойся не «таких». — Аккуратно взяв за плечо, я повел девушку к выходу. — Эти-то не выходят за человечью грань — просто получили доступ к резервам. Но вот другие…
— Что? — спросила она шепотом.
— С ними сложней, намного.
В гостиной нас ждал накрытый стол. Перекусив, чем Инесса послала, мы вернулись в кабинет. И вот там, как и обещал, я принялся Тину пугать, продемонстрировав ей подборку записей, начиная от крысок с пауками, смахивающих на порождения кошмаров, и заканчивая схваткой с Лущом-вампиром на фоне сотен голов (правда, чтобы разглядеть эту сцену, пришлось замедлить ее вдесятеро). Конечно, кадры впечатлили девушку, но от затеи она не отреклась, и даже колебаний я не заметил — что значит привязанность близнецов!
А день уж близился к закату, хотя из-за непрекращающегося дождя разглядеть это было трудно. И подготовиться к рейду следовало заранее.
Я привел Тину в каморку, под завязку заполненную барахлом, и велел:
— Ну-с, красавица, прелести наголо! Помедлив, девушка сбросила с себя пеньюар, затем стянула трусики. Без второго можно было обойтись, но я не стал возражать. Все же нагота сближает, а понимание нам пригодится. Жаль только, что в гостях у ночных тварей голым не побегаешь. Собственно, там и в одежде долго не протянешь.
— Вот, — сказал я, протягивая Тине комбинезон. — По-моему, в самый раз.
Пришлось помочь ей втиснуться в тугую ткань, обтянувшую девушку от подошв до ушей, точно вторая кожа, обшитую эластичными прокладками, словно мускулами. Впрочем, это промежуточный слой — очередь за доспехами.
— Хорошо, что ты подходишь под мой стандарт, — заметил я, роясь в нише. — К счастью, у нас с Аскольдом не слишком разнятся вкусы.
С другой стороны, это не раз приводило к осложнениям — вспомнить хотя бы Лану. Или Аскольд и тут со мной соревнуется? Может, и двойняшек завел мне на зависть?
— Пробовала такую модель? — Я извлек на свет изящный пластиковый скафандр. — Конечно, не самый писк…
— С усилителями? Босс натаскивал нас — на имитаторах. Настоящие должны скоро поступить.
— А к чему вас готовили? — поинтересовался я. — Точнее, против кого?
У Тины разом задеревенело лицо. Вглядевшись в нее, я хмыкнул:
— Хранишь верность своему господину? Хвалю, хвалю!.. А говорят, будто преданных не осталось — одни предатели.
Меня всегда завораживало слово «преданный». И как его развело настолько широко?
— Он говорил: пришло время посчитаться со всеми, — нехотя сообщила девушка. — Выдать каждому, что заслужил.
— Хм… И начал почему-то с Милы. По справедливости, да?
Гостья промолчала.
— Ладно, бог с ним, — сказал я.
И принялся обряжать Тину точно водолаза, скрывая ее красоты под многослойной броней, а поверх навешивая снаряжение. Вся эта оснастка тянула более пуда, но Тина достаточно тренированная для таких тяжестей. Вот мое оборудование куда весомей. Новые рыцари, надо же! А драконы для нас уже готовы, ждут не дождутся свежей порции консервов.
Уже в полном облачении мы поднялись в гостиную и принялись ждать, пока ощущения Тины обретут четкость, достаточную для получения точных координат. Конечно, можно лететь и по лучу, но этим следовало заниматься вчера, на пике чувствительности. Если бы она пришла ко мне сразу!.. Всегда мы опаздываем.
Недолго поколебавшись, я наведался глазами в заветный грот — поглядеть, не поменялось ли там чего. Нет, все было, как раньше. И так же призывно светился в дальнем углу просторная Дверь — эдакие врата рая… куда грешникам путь закрыт.
— Чую! — вдруг объявила Тина, словно ведунья. И показала: — Вон там.
Тотчас я провел по карте вторую линию и наконец получил искомое место.
— Ни фига себе, — проворчал. — Ну, ты и попала!
— А что это?
— Компания, секретный наш завод. Эдакая terra incognita. Вообще я давно хотел туда наведаться, даже подступы присматривал — и если бы не вмешался Черт со своим мщением…
— Ладно, приступаем, — сказал я, поднимаясь. — Теперь главное: успеть до полуночи.
Сбежав по лесенке в гараж, мы втиснулись в кабину «шмеля» и, выкатясь наружу, взлетели. Вся дорога заняла минуты, хотя пришлось дважды перемахнуть хребет, протянувшийся вдоль берега, — чтобы не высвечиваться.
Компания помещалась за городом, по другую сторону моря, и занимала обширную территорию, с трех сторон окруженную горами. И сейчас это было мне на руку. Скользнув над хребтом, я послал «шмель» в крутое снижение, затем и вовсе отключил моторы, бесшумно планируя к выбранной точке. На фоне скал разглядеть машину непросто, да и дождь маскировал. Внизу мелькнула ограда, несколько крыш, вполне пригодных для вертикальной посадки, — но такая роскошь сейчас не для нас. А земля уже надвигалась.
Нырнув в провал между корпусами, «шмель» покатился по асфальтированной дорожке, плавно затормозил. На остатках скорости свернул к дому, прячась в его тени. Во всяком случае попали мы, куда требовалось, и пока нас вроде бы не засекли. Ночные твари вообще редко глядят в небо.
— Пошли, — сказал я, опуская забрало и включая «кошачий глаз».
Разом мы выскочили в дождь и вдоль здания пробежали к его углу, ориентируясь в здешней темени вполне уверенно.
— Куда? — спросил я уже по рации.
Тина молча ткнула рукой. Правильно, эфир лучше не тревожить без крайней надобности.
Перебежав к следующей точке, я вопросительно оглянулся на Тину, отставшую лишь на пару секунд, — она опять ответила жестом. Кажется, мне повезло с напарником: умеет Аскольд готовить кадры. Его Кирю я до сих пор поминал добром.
Кстати, мой пресловутый Зверь, заслуживший признание в масштабах губернии, сейчас забился в угол и поджал хвост, точно трусливая шавка. Я давно не боялся людей, поскольку неплохо представлял, чего от них ждать. Но на что можно нарваться тут, понятия не имел — а неведомое пугает больше.
Пока что, слава богам, вокруг было тихо, даже сторожевики на глаза не попадались, больше озабоченные охраной периметра. А Хищники то ли не любили дождь, то ли были заняты иным — во всяком случае по здешним окрестностям не слонялись. Не сказал бы, что мне сильно их недостает.
Дальше нам пришлось поплутать, потому что внутренний локатор Тины вдруг засбоил — словно компас над рудными залежами. Несколько раз мы проникали в здания, бродили по цехам и лабораториям, наблюдая занятное, узнавая новое, складывая с уже известным. Из крестьянской жадности я даже прихватил кое-что, загрузив рюкзак, — хотя смысла в этом было мало.
А на свою цель наткнулись неожиданно, обыскивая очередной корпус, тоже сперва показавшийся пустым. Почему-то Тину повлекло к крыше, да и мой Зверь вроде тянул туда, словно бы там было безопасней. Верхний этаж оказался низким, как чердак, а все его коридоры и комнаты — крошечными, почти игрушечными. Даже Тине приходилось наклонять голову, минуя проемы, а моя макушка и вовсе цепляла потолок. Наверно, поэтому, войдя в очередную дверь, я задохнулся от внезапности.
Мы очутились на маленьком балконе, который лепился наверху стены, уходящей вниз на десятки метров, далеко за уровень земли. А открывшийся под нами зал подавлял громадностью! В нем могли уместиться тысячи зрителей… но находилось чуть более сотни. И все равно сборище было редким.
Насколько я мог судить, тут собрались едва не все Хищники здешней Пирамиды. А перед ними, на просторной эстраде, озаренной мерцанием факелов, за банальным президиумным столом, восседало девять субъектов того же уровня, что покойный Лущ, — большие начальники, как на подбор. Перед президиумом зачем-то установили штуковину, сильно напоминающую плаху, а взамен трибуны возвышался трон, занятый Клопом. За спинами Всадников натянули полотно цвета венозной крови, поверх него закрепили Х-образный крест, знакомый мне по первой части этого сериала, — на котором, как и тогда, распяли девушку. Правда, нынешнюю для разнообразия подвесили вверх ногами, пристегнув за щиколотки и запястья. Синяков на ней хватало, но до порезов пока не дошло. Пребывала она в сознании и собравшуюся публику озирала с ужасом. Да и кому бы понравилось стать на ужине главным блюдом?
— Мила! — прошептала моя напарница — на случай, если я еще не понял.
Ну откуда у чинуш такая тяга к пышным церемониям? И как узнаваемо все — до оскомины. Будто надергали фрагментов отовсюду и устроили представление. Эдакая помесь царского приема, съезда коммунистов и факельного шествия.
— Жаль, Калида не видит, — пробормотал я. — Ему бы понравилось.
Потянув к себе Тину, я присел за перила, продолжая подглядывать в щель. Конечно, свет сюда не достает, а все равно: лучше не подставляться. У Хищников с каждой минутой прибывает чуткость — и без датчиков смогут обнаружить. Не думал я, что нас подпустят настолько близко!.. Или тут наиболее эффективны как раз дурацкие ходы?
— И что теперь? — спросил я. — Мы вчера одного вампа еле заломали, а тут их — десяток. Не говоря о прочей публике.
Заседание внизу было уже в разгаре. (Кстати, и полночь наступила, пока мы с Тиной блудили по окрестностям.) Не знаю, что у них планировалось дальше, но сейчас на повестке стояло важное: прием во Всадники нового члена. И этим, пардон, членом оказался Аскольд — то ли его и готовили на сегодня, то ли кончина Луща ускорила процесс. Все положенные речи мы, слава богу, пропустили — поспели к самому ритуалу. А банкет по случаю приема, видимо, начнется позже. И чего главарь пожмотился? Мог бы обеих сестер пустить на корм.
Неспешным шагом Аскольд прошествовал мимо трона к плахе, не глядя ни на кого, а тем более не обращая внимания на Милу, взиравшую на хозяина с мольбой. Дойдя, постоял с минуту, отрешенный словно атлет перед штангой, затем, приспустив штаны, улегся на плаху корпусом. Посмеиваясь и суетливо потирая ладони, Клоп уже спускался со своего пьедестала.
— Он что, собирается патрона бить? — удивилась Тина.
— Ага, бить, — пробурчал я. — Как же!
Наставив на Клопа бластер, я еще прикидывал, сразу садануть или не лишать Аскольда заслуженной радости, когда на сцене возникли трое. То есть действительно возникли — выпрыгнув из пустоты. Вот эти гляделись лихо: громадного роста, с широченными плечами, облаченные в шипастые доспехи, увешанные оружием. И средний из них показался мне знакомым.
Черт, это же Шейнин! Но как переменился, а? И дружки у него, надо признать… Вот с этим, слева, я толковал на днях в подъезде — к счастью, недолго. Значит, они из одной команды? И, стало быть, сей рубака у Шейнина на подхвате — его-то и дожидался тарелочник, заговаривая мне зубы… «Тарелочник», ну да! По принципу «держи вора». Откуда же свалились эти ребята? Уж они точно не местные — в смысле, не земляне. И чем им глянулась наша провинция?
— Заседание объявляю закрытым, — ощерясь, произнес Шейнин. — Караул устал.
Мгновенно ухватясь за стол, гигант опрокинул его на Всадников. Тотчас другие два вымахнули из-за спин стальные цепы и, спрыгнув в зал, принялись гвоздить ими с чудовищной силой и быстротой, будто молотилки заработали. С воем Хищники метались вокруг них, отбиваясь креслами, но оружие было не равным. Впрочем, как и численность.
А стол уже взмыл ввысь, разлетаясь на куски, и из-под него рванулась на Шейнина дружная стая. Но рядом с тем выросла новая пара исполинов, тоже выскочивших невесть откуда, и девятерых вампиров встретили сразу шесть трехзвенных клинков. Оскалясь, Клоп пригнулся и сам ринулся в схватку, будто растворившись в воздухе. Собственно, и остальные драчуны смахивали на смерчи, и понять что-то в этой сумятице было не по моим мозгам.
— Кто это? — изумленно вопросила Тина. — Что творится тут?
— Плевать! — рявкнул я. — Это шанс.
Распрямившись, нацелил руку в потолок. Выстрел шатнул меня, хотя я вцепился в перила, — но гарпун угодил в расчетную точку и завяз крепко. Конечно, я не Бэтмен, однако несколько полезных приемов у него перенял.
— Беги к «шмелю», — велел Тине. — Подгони ко входу, нацель пушку на дверь, будь наготове… Трофеи не забудь!
Подхватив рюкзак, девушка метнулась прочь, и сразу я по широкой дуге полетел над залом, сперва выбирая лебедкой трос, чтобы не вмазаться в драчунов, затем вытравливая его, чтобы не промахнуться мимо цели. Один Хищник все же попробовал меня достать, сиганув метра на три. Смог бы и выше, если бы я не встретил прыгуна молнией, взорвав в клочья. И тут же спрятал бластер, поскольку багровое полотнище уже надвигалось. С налета саданул в него кулаком, проломив дыру в дощатой перегородке, которую оно закрывало. И тут же повис на руке, оказавшись вплотную к Миле.
Выхватив меч, в четыре удара перерубил ремни. Успел подхватить напрягшееся тело прежде, чем оно сорвалось с креста, и полетел обратно, прижимая добычу к себе и готовясь лягаться, если кто-то опять попытается прыгнуть. Но внизу было не до меня — там творилось такое месилово!.. Воздух наполняли лязг и рыки, по сторонам разлетались куски. Но меня заботило иное: вырвать, вырвать у судьбы крохотный шанс, в какой я и сам еще не смел верить! Если вмешается хоть один сбой…
Лебедка спустила нас едва не к самой двери — отстегнув трос, я бросил Милу на плечо и вбежал в проем, опять выхватывая бластер. К счастью, за дверью оказалось пусто, на лестнице — никого. Лишь перед самым выходом, как и предполагал, нас встретили трое Хищников, сейчас же перегородив путь.
— Огонь! — крикнул я, шарахаясь в сторону. Двустворчатая дверь с грохотом взорвалась, заодно разметав тварей. Двух пришибло или оглушило, третья взметнулась из-под обломков, рванулась на меня — пришлось и на нее потратить заряд.
— Готовь место, — выдохнул я, покидая здание. — Уходим.
«Шмель» уже подкатил вплотную — дверца открыта, кресло сдвинуто. Сунув Милу сестре, я протиснулся к управлению и, пока они устраивались в здешней тесноте, поднял машину в воздух.
— Пристегнитесь, — пробурчал сквозь зубы. — Не люблю случайностей.
А в голове стучало: неужто вырвались? Да быть не может!.. Но «шмель» уже набирал скорость, через десяток секунд оставив позади корпуса Компании и то дикое, несуразное побоище, которое, собственно, и спасло нас. Неужто вырвались?
Глянув на экран заднего вида, я понял, что правильно не доверяю счастливым финалам, — парочку пакостных сюрпризов обычно приберегают под занавес. И в этом нас не обделили: кто-то плотно сел «шмелю» на хвост.
— Ч-черт, — процедил я. — Ну, сестры, держитесь!..
«Шмель» уже разогнался до своего заявленного предела, но второй летун не отставал. Точнее, он настигал нас, причем без видимого напряга, будто не рассекал воздух, как мы, а пропускал сквозь себя. И, конечно, его не заносило на поворотах.
Такую гонку я переживал до сих пор лишь в симуляторах, и вовсе не стремился испытать это в реальности. За секунду мы проскакивали сотни метров, а мчали близ земли, так что детали внизу сливались в фон. Без страховки Дворецкого я не решился бы на такую высоту, но сейчас даже это не спасало. А преследователь придвинулся настолько, что начал стрелять — как и ожидалось, молниями. Я огрызался короткими очередями, вполне сознавая, что его Защиту не пронять пулями. Против такого летуна у нас не было шансов.
Затем впереди выросли здания. Проскочив над одноэтажками, я с разгона влетел в улицу. Сцепив зубы, бросал «шмель» из поворота в поворот, на заносах почти задевая стены, но стряхнуть флайер не мог. Он висел у нас на хвосте как привязанный, гвоздя раз за разом, но попадал пока лишь в дома — слава богу, пустые. За нами тянулась полоса пожаров, будто за кометой, вздумавшей порезвиться в городе. Эти вспышки, больше похожие на взрывы, возникали прямо перед носом противника, заслоняя ему обзор, — и все равно он не отставал, будто для него не было цели важней, чем изжарить нас в угли.
Вот теперь моего Зверя загнали в бешенство. Если бы не сестры, я бы развернулся и встретил погонщика из всех стволов. Но рисковать сразу тремя жизнями…
Впрочем, был еще один вариант. Круто повернув, я устремился к торговой слободе, вызывая на связь Карима. К счастью, горца пока никто не подменил, иначе времени на болтовню ушло бы куда больше, а его у нас не оставалось — я и без того гнал, отбросив всякую осторожность.
И когда оба летуна возникли перед периметром, нашего преследователя захлестнул огненный шквал. Его Защита выдержала не больше секунды, затем флайер взорвался, превратившись в пылающий метеор, и круто спикировал в землю. Но и я уже не вписывался в поворот, хотя тормозил изо всех сил, пытаясь отвернуть от громадного дома. Он надвигался все ближе, ближе…
Оскалясь, я потащил штурвал на себя, будто решил вырвать его с корнем. Но лишь и добился, что «шмель» ударился о массивную стену колесами, а не врезался носом. И все равно меня едва не расплющило о кресло, глаза захлестнуло мутью — на секунду я, видимо, выключился. Когда сознание вернулось, «шмель» еще сыпался к подножью, скрежеща и теряя части. А после удара оземь от него остался один корпус, к счастью со всеми пассажирами.
Но это не значит, что пассажиры уцелели. Нас-то с Тиной выручили скафандры, а вот Миле досталось крепко. Я даже не решился ее отстегивать — вытащил из кабины вместе с креслом. Отнеся в сторону от «шмеля», захромал к обломкам флайера. Накрыв лицо забралом, влез в самое пламя, мерзко шипящее из-за проливного дождя, заглянул внутрь.
Что-то различить в обгорелом трупе можно было лишь при большом желании. И оно у меня нашлось. Не задерживаясь, я выбрался из огня.
— Кто? — спросила Тина, оторвав взгляд от сестры.
— Аскольд, — ответил я.
— Гниль! — выдохнула она с ненавистью.
От такой любви, действительно, — один шаг. Преданные не прощают.
К нам уже катил «танк», изо всех сил спеша к месту падения. Счастье, что гонка не унесла нас далеко. Могли ведь и в море упасть.
— У Милки с позвоночником что-то, — тоскливо сказала девушка. — Не дай бог, перелом!..
— Не дай, — согласился я.
Все же подпортили нам happy-end. И спаситель из меня получился фиговый — похоже, в Бэтмены не гожусь. Зато как умею губить машины!
